Слова сплетаются в затейливую нить...

Степень недоверия достигала слишком больших высот. Таня посмотрела на Глеба, почувствовав его недовольный взгляд, а после отступила на шаг, пожалев, что зашла в комнату первой. - Почему ты на меня так смотришь? - Потому что не могу понять, что ты думаешь сейчас, - фыркнул Бейбарсов. – Может быть, ты меня и не ненавидишь. Гроттер порывисто обняла его, после останавливая себя, понимая, что демонстрирует Глебу собственные слабости. На его губах наконец-то появилась слабая, неуверенная улыбка, а после Глеб едва заметно согласно кивнул. Доверие не должно было оставаться настолько сильным, но она всё равно никак не могла заставить себя просто отвернуться в сторону и перестать даже думать о том, чтобы доверять. Нет. Напротив, верила всё сильнее и сильнее, хотя это не имело никакого смысла, только скорее уж наоборот. Может быть, следовало попытаться позабыть обо всём, вот только получалось всё совершенно наоборот. Разве ж такая реальность имела право на существование? Легче было бы непоследовательно ненавидеть. - Верю. Она тоже верила – по крайней мере, в то, что Бейбарсов смог бы защитить её, если таковая потребность появилась бы. Глеб обнял её за талию, на секунду замерев, не собираясь сдвинуться с места, а после внимательно осмотрел комнату. Где книга? Ленка говорила о ней без конца, просила найти, но, тем не менее, Бейбарсов понятия не имел, где искать нужный томик. Наконец-то он натолкнулся взглядом на нечто зеленеющее где-то под кроватью, а после вытащил оттуда книгу. Книга оказалась не такой уж и большой, но достаточно увесистой. К тому же, её рифлёная обложка казалась достаточно приятной наощупь, да и вообще, казалось, эта книжонка была поразительно доброжелательной. А ещё она слишком сильно притягивала к себе, словно в ней было что-то необыкновенное. Таня понятия не имела, что в ней не так, и прикоснулась осторожно к обложке, чувствуя странное жжение в пальцах, непривычное, как для такого предмета. - Она её прятала, - выдохнул Бейбарсов. - От тебя? - Нет, - Глеб покачал головой, а после принялся быстренько листать книгу. – В конце концов, она мне сама о ней сказала. - Тогда от кого? Гроттер и сама прекрасно знала ответ, но, тем не менее, ей не хотелось почему-то этого признавать. Впрочем, было бы правильнее окончательно смириться с тем, что все давно уже знают о том, кто такая на самом деле Аббатикова. Ведь, как ни крути, именно она виновата во всём, что только можно придумать, именно она создаёт для них столько проблем. Можно было бы и не задумываться над некоторыми вопросами – может быть, именно в Жанне все проблемы? Тем не менее, пока что было откровенно не до того – Бейбарсов искал что-то, а после буквально встряхнул книгу. Та громко зашипела. Он тут же уронил томик на пол, а после выдернул какой-то лист, который успел выпасть, старый, отличающийся от остальных страниц. Лист с пророчеством казался каким-то немного смятым, старым, даже слишком, по крайней мере, было бы лучше, если бы оно находилось в немного более цельном состоянии, но всё равно его можно было прочесть. Буквы казались очень мелкими и даже немного затёртыми, но, тем не менее, их тоже можно было разобрать. Несмотря ни на что, текст казался читаемым – вот только слишком удивительным, слишком запутанным как для обыкновенного и хотя бы относительно нормального. У всего того, о чём было написано тут, может быть, и существовал какой-то смысл – точно не такой, как в словах о краснокудром венце, о чём даже думать временно не хотелось, не то что принимать за реальность. Слишком много разных вопросов и точек зрения оставалось. Слишком много всего собралось вокруг, будто бы планируя разорваться на кусочки и вспыхнуть непонятной феерией глупости. Даже чернила были необыкновенными. Время пыталось уничтожить их, но всё равно не смогло этого сделать, потому что для них слишком трудным, невыполнимым оставалось всё, что только существовало в этом мире. Боль и кровь – вот что собралось на страницах предыдущих пророчеств, но тут всё казалось не настолько уж отвратительным, даже само предчувствие сообщало, что всё может быть не таким уж и плохим. Это пророчество было надеждой. Последней надеждой на чуть желтоватой бумаге, которая таким образом давно уже потеряла собственный привлекательный вид. Но, пожалуй, не в виде дело, не это самое главное, хотя иногда хочется думать совершенно иначе. Мир удивителен и странен – и всё, что в нём есть, тоже. Он хотел верить. Принялся читать. Таня смотрела на Бейбарсова, но, впрочем, сама не тянулась к книге, понимая, что это может принести только проблемы. Глеб выглядел слишком сосредоточенным и недовольным, словно это вызывало у него определённую опаску. - Чёрт, - наконец-то прошептал он. – Чёрт, чёрт! Таня протянула руку, словно пытаясь потребовать у некромага, чтобы тот тоже дал ей почитать, а Бейбарсов спокойно отдал лист Гроттер. Рыжеволосая принялась читать. Глеб растянулся на кровати Аббатиковой, даже не снимая обуви, и внимательно смотрел куда-то в потолок. Смешным казалось сейчас отвлекаться от всего важного, но, впрочем, почему-то рассматривание потолка внезапно показалось действительно важным занятием, по крайней мере, это действительно помогало сконцентрироваться на собственных странных, но всё равно периодами достаточно адекватных мыслях. Несколько трещин, которые будто бы сплетались воедино, почему-то показались слишком интересными и достаточно привлекательными, что было странным. Может быть, даже в этом непонятном узоре был смысл, по крайней мере, сейчас его можно было отыскать. Казалось, словно у него внезапно возник определённый интерес к чему-то потустороннему, что происходило не тут. Нет, он был мыслями очень далеко, и теперь Таня даже не рискнула бы дёрнуть Бейбарсова, но её уже успело заинтересовать пророчество. Кошмар. Она вчитывалась в слова, которые были начертаны мелким, но весьма аккуратным почерком, и презрительно кривилась. Как так было можно? Она старалась не думать о том, каковы последствия могли бы быть у сокрытия этой бумаги, но чувствовала, что и говорить пока что ничего никому не следует, всё равно смысла нет. - Кошмар, - выдохнула она. Бейбарсов усмехнулся, а после протянул руку, вновь отбирая у девушки пророчество, и остановился взглядом на последних столбцах. - Прекрасно. Гроттер старалась не думать о том, что было там написано, хотя это-то как раз и можно было назвать преступной халатностью. Как так? Как так могло случиться? Гроттер вообще никак не реагировала на всё, что происходило вокруг, просто старалась не думать. Может быть, ей когда-то станет немного легче от мысли о том, что происходит, и девушка попыталась отбросить в сторону все глупости. Наверное, она должна научиться анализировать всё то, что узнала, но всё равно совершенно ничего не получалось, скорее очень даже наоборот. Гроттер чувствовала, что смешок, короткий и неприятный, грозился вот-вот сорваться с её губ. Может быть, в этом был бы определённый смысл, если б она знала, почему смеётся, а не просто поддалась инстинкту. Таня устроилась прямо на полу, пытаясь успокоить себя саму, хрипловато дышала. - Когда это всё закончится? – спросила она сама у себя. Бейбарсов не успел ответить. Он внезапно сел, вслушиваясь в что-то непонятное, насторожился, всем своим видом демонстрируя недовольство. - Идут. - Кто? – удивилась Таня. - По нашу душу, - коротко отозвался Бейбарсов. – Предположительно, преподаватели. И нам надо убегать. - Но как? Бейбарсов бросил на неё пристальный взгляд, а после открыл окно, всматриваясь в пустоту. - Если б я был один, я бы прыгнул… - начал он, а после стукнул себя ладонью по лбу. – Точно, ступа! Он буквально влетел в полётный инструмент, а после прищёлкнул пальцами, и ступа рванулась в открытое окно. Таня испугалась было, что её оставят одну, но Бейбарсов, пролетая мимо, схватил её за руку, затягивая в ступу. - Ух, - она повела плечами, а после оглянулась, пытаясь понять, где находится. Конечно, ощущение свободы было ещё слишком далёким. Но всё же – лучше так, чем вообще ничего. Тем более, Бейбарсов её не оставил, пусть до сих пор никак не может ответить на вопрос, который она постоянно задаёт. Гад!