Слова сплетаются в затейливую нить...

Жанин смотрела на Бейбарсова так, словно планировала уничтожить его прямо здесь и сейчас, без единого права на помилование. Своей магией, пытаясь взломать запрет и вырваться из камеры, она уже разворошила жуткие ворота, но успокаиваться пока что упрямо не стремилась. Тибидохс трясло. Абот было поразительно весело от одной мысли о том, что на самом деле она способна победить всех, что она – могущественна. Где-то рядом едва-едва дышала побледневшая Свеколт, которая постепенно начинала возвращаться к жизни. Ленка была слишком бледной, она словно превратилась в нечто странное и полупрозрачное, в какую-то едва-едва живую особу, с которой нынче было лучше и вовсе не разговаривать. Каждый её жест казался вялым и незаметным, а может, всё было так только по той причине, что на самом деле Свеколт слишком уж вымоталась, а теперь просто не имела ни единого шанса на спасение от бесконечного бессилия, которое навалилось на неё с такой силой, что дышать было слишком уж трудно. Но она отживала, это да. Кажется, магия возвращалась к ней. Бейбарсов стоял напротив Аббатиковой, внимательно глядя на неё и дожидаясь того момента, когда всё наконец-то отойдут дальше. Возможно, в его силах было вернуть прежнюю Жанну, но Тане казалось, что на самом деле парень просто намеревался убить эту, не собираясь даровать ей право на свободу или, предположительно, на счастье. Может быть, она уже давно слишком сильно раздражала его, может быть, такое впечатление было ошибочным, но вот Гроттер почему-то стало не по себе. Она смотрела на Бейбарсова и ждала его действий. А тот так и не сдвинулся с места. Магия вокруг него клокотала с невообразимой силой, но это невозможно было как-либо пояснить. Вокруг Бейбарсова потрескивало волшебство, которое то и дело вырывалось на свободу, разрушая вокруг себя всё, что только можно было. Вот только, впрочем, магия Глеба нынче влияла только на воздух и на Аббатикову, создавая какую-то странную магическую ауру, которая никак не желала останавливаться на месте и превращаться во что-то относительно статичное. Он, может быть, давно бы уже сдался, но теперь и сама магия ни за что не отпустила бы Глеба на свободу, держа его в собственных тисках слишком сильно. Может быть, так и надо было – Бейбарсов, правда, постепенно терял много сил, но всё же… Сила скопилась вокруг несоизмеримым потоком волшебства и могущества, что его не следовало просто так недооценивать, ведь ошибка могла оказаться слишком дорогой и слишком уж непредусмотрительной. Оставалось только прощаться с собственным принятием этой реальности, до того чудного момента, пока всё не перевернётся с ног на голову. Может быть, скоро станет легче. Глеб всматривался в глаза Аббатиковой, будто бы планировал там что-то увидеть, а Таня никак не могла понять, что он делает. И зачем. Только после она заметила тонкую связующую нить между этими двумя людьми, которая не собиралась разрываться. Бейбарсов словно вытягивал из Абот информацию. Хрипловатый и уставший голос Бейбарсова разорвал в клочья тишину, которая до этого висела над ними. - Кристалл. Его голос звучал, словно самое настоящее приказание, а Аббатикова содрогнулась, будто бы пытаясь разорвать магическую связь между ними. - Они ведь брат и сестра по дару, значит, связаны неделимой нитью, - зашептала Свеколт, поясняя преподавателям. – Соответственно, нам влезть друг другу в голову поразительно просто! Да. Если верить Лене, это и вправду очень легко, но на самом-то деле как себя чувствует человек, которому взламывают сознание? Наверное, ужасно. Но ведь точно так же чувствовали себя и те, кого они сами атаковали, пытаясь занять их мысли. Удивительно, но Глеб справился с внешним давлением со стороны своего двойника – нет, пожалуй, даже слишком хорошо справился. Смог. Нить, которая связывала их, стала осязаемой, а после постепенно из синей стала превращаться в чёрную. Только сейчас Сарданапал внезапно понял, что происходит, и с ужасом наблюдал за тем, как сущность Жанин вытягивалась из Аббатиковой, словно чужеродное и гадкое нечто, а после кольцами спадала на пол. Магическая сущность сопротивлялась. Она выла, пытаясь продемонстрировать, что способна удержаться, вопила так, что это казалось голосом потустороннего мира – но, впрочем, кричала явно не Жанна, а что-то странное, то, что сидело в ней и никак уж не хотело оказываться на свободе. Она вся то подавалась вперёд, то вновь пыталась упасть, и крик был просто невообразимым. Может быть, Жанин слишком не хотела покидать место, которое давно уже стало для неё привычным, но даже её теперь становилось жаль – жаль всем кроме тех, кто уже успел ощутить на собственной коже всё то, на что только способна Абот, всю ту кровь, которую она успела расплескать в этом мире, разбрасываясь словами, значения которых она даже приблизительно не знала, ведь это было совершенно не её. Отвратительные крики то и дело срывались с её губ, но жаль тут было одну только Жанну, увы. Да, сама Аббатикова, вероятно, не заслужила на такие вот мучения, но то, что находилось в ней, то, что давно уже руководило телом – вполне, потому что именно из-за Абот случилось слишком много всего. Убийца. Обелить её… может быть, кто-то и попытался. Да, несколько человек, вероятно, возьмут в руки белую кисть и попытаются превратить Жанну в ангела. Вот только если Аббатикова и была мученицей, то ещё большим мучеником надо было назвать несчастного ребёнка, погибшего только потому, что кто-то пытался проводить ритуалы, пытался уничтожить всё вокруг. Может быть, она на самом деле не была виновна, вот только кто тогда оживит мальчика, кто вновь попытается вдохнуть в него жизнь и святость существования, в которую так сильно хочется верить? Кто?! Будто бы это возможно. Едва заметная ниточка втягивалась в маленький кристалл, в котором, как оказалось, теперь была заключена Жанин. Её помыслы. Настоящая, реальная Жанна смотрела на Бейбарсова так, словно увидела впервые в жизни. Магия вытянула из неё всю любовь к нему, и теперь Аббатикова улыбалась едва заметно, словно наконец-то освободилась от чего-то невероятно тяжёлого. Стала живой. Свободной. Бейбарсов усмехнулся, а после прервал связь и швырнул кристалл, который до этого сжимал в руках, Сарданапалу. - Делайте, что хотите. Прозвучало подобно приговору – а после некромаг внезапно пошатнулся и упал, впрочем, моментально вскочил на ноги. Побледнел. Казалось, силы покинули и его самого – будто бы всё то, что он обеспечил собственной магической связью, рухнуло. - Его надо к Ягге. Слова доносились до Глеба словно через пелену, он мог слышать разве что отдалённое шипение, которое совершенно ничего не значило. У него кружилась голова, но, тем не менее, Бейбарсов равнодушно отмахнулся от тех, кто порывался помочь ему. Он поднялся на ноги и едва заметно усмехнулся, словно пытаясь таким образом продемонстрировать, что жив и здоров, хотя, казалось, у многих возникали сомнения. - Всё в порядке, - пробормотал он. - Ему просто надо полежать и отдохнуть! – вмешалась Свеколт – она ведь знала своего брата по дару лучше, чем остальные здесь присутствующие. Естественно, была ещё Аббатикова. Но её сейчас нельзя было считать, потому как Жанна попросту потеряла сознание и не собиралась приходить в себя. По виду Бейбарсова можно было сказать, что одна царапина – и он мертвец. Почему – никто не знал, но Глеб, не реагируя ни на кого из присутствующих, просто зашагал прочь. Когда его попытались остановить, Бейбарсов изобразил что-то вроде улыбки и отрицательно покачал головой. - Разве вы не помните? – хрипловатым голосом спросил он. – Доверие. Мне было обещано доверие, разве нет? Сарданапал не смел возражать. Бейбарсов вновь упрямо зашагал вперёд, не собираясь останавливаться на одном месте. Он едва шёл. Но всё равно. Слишком упрям. Таня порывалась догнать некромага, но знала, что это бесполезно, равно как бесполезно верить в то, что Жанин Абот ещё жива. На её место вернулась Жанна Аббатикова. И лучше уж так.