Слова сплетаются в затейливую нить...

Гроттер громко постучала в дверь комнаты Бейбарсова, словно пытаясь её буквально выбить, но ответа не последовало. Она попыталась ещё раз. Бейбарсов откровенно игнорировал её, не желая выходить на разговор, но девушка не собиралась отступать настолько быстро. Она повторялась раз за разом, надеясь на то, что Глеб наконец-то откроет, но он и не думал появляться на пороге. Комната была закрыта. Тем не менее, Таня прекрасно знала, что некромаг был там. Не то чтобы она что-то чувствовала – просто знала, и точка. И это знание доводило её до белого каления, заставляло невероятно сильно злиться и буквально рычать на всех. Казалось, она собиралась разорвать весь мир на мелкие кусочки, словно бык – свою красную тряпку. Чёртова дверь! Он бы ещё ручку в чёрное выкрасил, да ещё и написал на дверях огромным почерком, кому принадлежит комната. Таня сама не понимала, когда она успела воспылать такой ненавистью к некромагу, но сдерживаться было поздно. Слишком. Гроттер казалось, что она готова разорвать Бейбарсова на мелкие кусочки. Теперь, когда злоба окончательно пленила её и просто не позволяла нормально дышать, девушка буквально колотила кулаками в дверь, не оставляя никому шанса не услышать, не давая возможности просто так взять и проигнорировать её. Гроттер хотелось услышать правду, а она умела её добиваться, и теперь в ней окончательно проснулась та Танья, которая столько времени провела в отвратительном и бесповоротном мне. Но только не сейчас, только не в мгновение, которое оставалось настолько поразительно важным для неё. Теперь любое игнорирование казалось куда более острым, чем удар ножа, и можно было банально сходить с ума, позабыв о том, что она предпочитала жить счастливо и долго. Или не очень счастливо и долго. Она чувствовала, что дыхание оставалось слишком сбивчивым, что пылала, будто бы тот факел, но не видела совершенно никакого выбора для себя самой. Она должна была бороться за всё, что происходило, но в тот же миг давно потеряла все силы, которые могла выделить на подобное. - Открой! – крикнула она достаточно громко, словно Бейбарсов был глухим и мог её не услышать, и вновь заколотила в дверь. Наконец-то Глеб открыл ей, пропуская Таню внутрь и тоже закрывая следом двери, не позволяя ей сбежать. Гроттер стало страшно. Впрочем, это было лишь мгновенной слабостью – она пришла сюда не для того, чтобы ждать его милости. Нет. Она получит ответ. И точка. Гроттер чувствовала невообразимую решительность в собственном сердце. Ей казалось, что сейчас она способна буквально разорвать кого-то на маленькие кусочки, совершить всё, что только можно сделать. Рыжеволосая чувствовала, что всё вокруг ускользает от неё, что наконец-то мир постепенно убегает в сторону, но она не собиралась просто так отойти от решения. Девушка знала, что она обязана быть стойкой. Она просто не имеет права просто так сдаться и поднять руки вверх, потому что это было бы проявлением слишком большой слабости, на которую она не желала оказаться способной. Таня знала, что она обязана уметь бороться, и такое желание вспыхивало в ней всё чаще и чаще, настолько сильно, что было трудно, а самое главное, глупо сдерживать собственное сердце, которое стало подпрыгивать в груди с невероятной быстротой. Её пульс давно уже пересёк все границы нормального, но решительность от этого никуда не делась. Она должна. И точка. Таня уже предчувствовала, что ничем хорошим для неё всё то, что тут происходит, не закончится, но она не могла отступить. Это было бы проявлением слишком большой слабости для Гроттер, а она мечтала о том, чтобы быть поразительно сильной. Чтобы знать, что с собой сделать. Гроттер упёрла руки в бока и посмотрела на Бейбарсова, словно тот мог дать ответы на какие-либо её вопросы. Но Глеб молчал. - Ну? – наконец-то, глядя на неё, протянул некромаг. – Я жду каких-то возмущённых заявлений с твоей стороны. - Я тоже. Некромаг рассмеялся, даже достаточно весело, словно в сказанном ею было слишком много смешного. - Ты теперь меня ненавидишь? Они спросили одновременно. Теперь смеялась уже Таня, внимательно глядя на Бейбарсова и буквально ожидая подвоха. Смех оказался не слишком искренним. Тем не менее, она уже устала думать о том, как было бы правильно поступать, а значит, смирилась со всем. Гроттер просто склонила голову набок, рассматривая черты лица некромага, а после прошептала: - Но ты ведь знаешь, я такая же, как Жанин. Да, он знал, но, тем не менее, не пытался вытащить из неё её вторую сущность, не намеревался её убивать. Бейбарсов, казалось, вообще относился ко всему едва ли не с пониманием, что заставляло Гроттер дрожать от непонятного ощущения… Незащищённости. И постоянного кошмара. Она чувствовала себя поразительно уставшей – нет, нельзя было просто так подчиняться порывам. Она должна была оказывать сопротивление всем своим видом, на своём же примере продемонстрировать, что не сдастся просто так. Не без боя. А что на самом деле? Тане стало смешно от одного осознания того, как она сама явилась к нему, собираясь показать, кто она такая. - Я рассказала тебе правду, - ещё раз попыталась намекнуть на ненависть девушка, но Глеб упрямо молчал. Да что ж такое?! Гроттер хотелось взвыть от злобы, которая накатилась на неё сплошной волной, не давая дышать. - И? Казалось, Глеб совершенно не понимал, в чём дело, он не желал убивать её прямо тут, на месте, а ведь это было так просто. - Значит, ты должен меня ненавидеть, - уперев руки в бока, заявила Гроттер, а после попыталась дождаться реакции. Убьёт. Нет, он должен убить её или вытянуть из тела прежней Тани всё то, что в ней от Грутти, и всё будет хорошо. - Ну… Разве прежняя Таня согласилась бы быть со мной? – наконец-то поинтересовался Бейбарсов. - Но ведь я – не она! Он не должен тешить себя иллюзией. - Ты теперь идёшь на жертвенность, значит ты – именно она, а не какая-нибудь другая девушка, ещё и тёмная. Гроттер фыркнула. - Обманный манёвр, слышал? – спросила наконец-то она, пытаясь сделать вид, что всё проходит просто отлично. Он кивнул. Бейбарсову почему-то стало наплевать на то, что именно она совершала, пытаясь переубедить его сейчас. Он просто знал, что поступает девушка очень и очень глупо, а всё остальное давно уже перестало его интересовать. Не сейчас. Не в этой жизни. Тане захотелось топнуть ногой, сказать, что она всё готова поменять, но Бейбарсов успел первым. Казалось, в чёрных глазах некромага внезапно вспыхнула решительность. На его губах застыла непонятная, едва-едва заметная улыбка, да и сам Глеб, казалось, порывался сейчас просто проигнорировать то, что должен был бы сказать, но он просто не мог этого сделать, у него совершенно ничего не получалось. Спёртое дыхание выдавало беспокойство, а сердце пропускало удары, словно некромаг отключил большую часть собственного аппарата жизнеобеспечения. Он смотрел на Гроттер с едва-едва заметной улыбкой, словно пытаясь показать, что нет совершенно ничего страшного. На самом деле, это было не так, да и Глеб прекрасно понимал, что то, что он сейчас собирался сказать, было совсем даже не хорошим известием. Но так же он знал, что это было необходимо. Слишком необходимо. - Я могу вытянуть тебя из её тела.