Слова сплетаются в затейливую нить...

Вчера было так просто поверить в то, что говорил Бейбарсов, просто поддаться его рукам, позволить себе расслабиться. Это было лёгким заданием. Естественно, всё в этом мире относительно, но Таня всё равно прекрасно понимала, что случившееся не могло тяготить её. До тех пор, пока не наступило утро. Она знала, что она совершенно чужая в этом теле. Знала по множеству признаков, не могла переубедить себя в противоположном. Это было бы слишком глупо – верить в то, что она хозяйка этого тела, если на самом деле всё очень даже не так. Таня знала, что могла бы показать себя с другой стороны, да только не видела в этом совершенно никакого смысла. Она предпочитала теряться в своих мыслях самостоятельно и без посторонней помощи, потому что так было немного проще. Гроттер склонила голову набок, посмотрев на Бейбарсова, и не смогла сдержать едва заметную, мягкую улыбку. Гроттер попыталась прикоснуться к Бейбарсову, притронуться к его руке, может быть, просто отыскать какое-то подобие поддержки, которую она могла бы ждать от него в подобной ситуации. Бейбарсов смотрел на неё широко раскрытыми глазами и едва заметно улыбался, будто бы это имело значение, а после поцеловал, потому что тоже считал это совершенно нормальным и адекватным, наварное, со своей стороны. Мало ли? Это уже получилось само по себе. Таня чувствовала, что должна была вести себя немного иначе, но получалось всё как-то само по себе. И Таня не противилась непонятному, новому чувству, которое охватило её совсем-совсем недавно. Это называется – непоследовательно ненавидеть. Она чувствовала. Гроттер не хотелось просто так разрешать себе это чувство, и она была посланницей Чумьи в этот мир. Ходячее предательство. Внезапно Гроттер показалось, что, возможно, Бейбарсов пока что сам себя обманывает, убеждая её в том, что всё может быть хорошо. На самом деле, он просто врёт сам себе, не пытаясь даже перестать оправдывать её, и всё это происходит потому, что он не хочет просто так от себя отпускать Таню Гроттер, пусть она тут и играет не главную роль. Подсознание. Рыжеволосая понимала, что прежде не ощущала бы совершенно никакой вины, но ведь это получилось само по себе. Так просто. Она спокойно выбралась из постели, почему-то почувствовав, что когда-то уже сбегала так, и принялась одеваться. Когда-то? Да каждый раз! Таня бросила ещё один взгляд на спящего Бейбарсова, который, кажется, обнимал уже подушку вместо неё. Бейбарсов, впрочем, не казался уже тем человеком, что в прошлый раз, когда она увидела его спящим. Нет, на самом деле он походил на слишком вымученного человека, который пережил слишком многое, чтобы теперь вот так взять и смириться с тем, что на него в очередной раз сбрасывали. Может быть, он слишком уж о многом думал в последнее время, а может, его волновало чрезмерно малое количество мыслей – и это тоже временно не имело ну совершенно никакого значения. Его лицо не искажала боль, Глеб казался совершенно спокойным – просто на самом деле что-то пошло не так, а он не хотел показывать этого даже в спящем состоянии. Мило. Может быть, ему что-то снилось, и Глеб бормотал какие-то слова сквозь сон, только Таня не могла понять, какие именно. Гроттер старалась убедить себя в том, что ничего страшного в её уходе совсем-совсем нет. Может быть, она даже права. По-своему. Рыжеволосая понимала, что не следует говорить Бейбарсову о своём побеге, всё равно он не особо возрадуется подобному её поступку, и поспешила покинуть комнату, вновь оказываясь в гордом одиночестве. И в пустом коридоре. Наконец-то она отыскала тишину. Она столько времени мечтала о подобном, столько раз надеялась на то, что вокруг будет тихо и мирно, а теперь, когда оказалась в таких вот условиях, осознала, что желала совершенно другого. Она вновь обращала внимание на камни, которыми был выложен пол, а так же стены, может, даже и потолок. Она смотрела на них и словно пыталась понять, почему все камни настолько разные по размеру, почему они такие странные и удивительные, но в голову ей не пришло совершенно ничего адекватного. Хотелось просто рассмеяться, да и это, наверное, было бы тоже прекрасным, адекватным ответом на всё, что она попыталась бы сделать в будущем. Просто глупая улыбка, которая мелькнула на губах, словно в качестве доказательства, а после куда-то пропала, отрицательно обозначая будущее. Теперь всё закончилось. Теперь можно было умирать. Теперь… А что теперь? - Танька! Гроттер едва сдержалась, чтобы не застонать от разочарования – как же, в пустом! Вполне уверенно направлялся в её сторону Ягун, всколоченный, растрёпанный, уверенный в своих действиях. - Что? Она скоро попытается вытащить себя из этого тела, возможно. Удивительно, откуда у неё взялось столько совести? Таня не знала. Получалось как-то автоматически – желание перестать занимать чужое тело окончательно добило её. - Ты бросила Ваньку, - словно это было новостью, промолвил Ягун, внимательно глядя на рыжеволосую. - И? Реакция со стороны Гроттер показалась ему странной, и Ягун сделал шаг вперёд, порываясь прикоснуться к рыжеволосой. Ягуна нельзя было назвать просто удивлённым – нет, что-то предельно странное будто бы пылало в его глазах, не оставляя ни единого шанса реальным ответам и вопросам пробиться сквозь бесконечную пелену. Только тогда, когда он наконец-то понял, что происходит, к нему вернулось хоть что-то жизненное, а уши вновь вспыхнули стандартным пунцовым цветом, к которым уже настолько большое количество людей, хорошо знающих Ягуна, привыкло. Он только изображал предельное недоумение, словно не осознавая, что на самом деле происходило, а потом немного неловко улыбнулся, будто бы надеясь на то, что это тоже будет иметь какой-то определённый смысл. Мало ли. - Слушай… - Таня попыталась сказать как можно мягче то, что крутилось у неё теперь на языке. – Я другого люблю. - А как же я, мамочка моя бабуся? Что, от этого "люблю" всё просто так взять и разрушить нужно, да? - Ты звереешь? Гроттер рассмеялась. Ягун тоже поддерживал её – его смех показался Тане натянуто весёлым, но, тем не менее, вполне реальным. - Но я немного спешу, - сообщила девушка. - Куда? - Передай Ваньке, что между мною и ним действительно ничего не могло быть, но вот с тобой мы будем друзьями, да? Ягун кивнул. - Естественно, - согласился он. – Ведь иначе меня будет ревновать моя Катя, разве ж не так? Гроттер весело улыбнулась, подтверждая подобную гипотезу, а после спокойно направилась к себе в комнату. Склепова. Склепова должна её понять, должна помочь ей разобраться в себе, и всё это станет на какие-то определённые места. Гроттер надеялась, по крайней мере. В любом случае, как ни крути, ей нужна была поддержка со стороны хоть кого-то, и девушка рассчитывала её найти. Хотя бы в Склеповой. Хотя бы в ней. Другого выбора всё равно не было – а Гробыня знала все её секреты, ну, или почти все. Хотелось верить. Очень хотелось. Вот только Гроттер всё равно ловила себя на мысли о том, что на самом деле никому она довериться уже не сможет.