Алая луна

      Анна проснулась довольно мягко, постепенно приходя в себя. Женщина чувствовала под собой множество маленьких камешков, на которых она лежала. Мартинелли открыла глаза и осмотрелась. Она явно была не там, где сражалась с вампиром. Да и место было Анне незнакомо совершенно. Была ночь, на небе ярко сияли звёзды и полная луна, хотя охотница точно помнила, что луна была растущей.       Женщина медленно поднялась, прижимая раненую руку с открытым переломом к груди. Боли Мартинелли не чувствовала, что было довольно странно. Неужели она умерла?.. Вокруг, казалось, не было ничего, кроме множества камней и одинокого старого дерева, на котором не было листвы. Дул лёгкий тёплый ветер, который развевал растрепавшиеся без ленты волосы Анны. Она снова осмотрелась и, не найдя ничего больше взглядом, двинулась вперёд.       Охотница не знала, как долго она шла по этой пустынной местности, пока не начали происходить невероятные странности. Иначе это было описать никак нельзя. Сначала ярко-голубого цвета звёзды, одна за другой, начали падать с неба. Это зрелище выглядело невероятно красиво, однако если по началу они будто скользили по небосклону, то затем вдруг стали сыпаться вниз, словно капли дождя. Анна даже прикрылась рукой, насколько это было возможно, однако прикосновение этих звёзд ощущалось как лёгкая щекотка. Стоило им коснуться женщины, как они рассыпались на части, становясь мелкой пыльцой. А когда звёзды градом обрушились на землю, то та вся всколыхнулась, и через множество камней и пыли стала прорастать зелёная трава, ковром расстилаясь по всей пустынной местности.       Однако пыль, которая поднялась с земли, когда дождь из маленьких звёзд обрушился на неё, была подхвачена ветром, и теперь огромное облако этой пыли окружало Анну. Женщина отступила на несколько шагов назад, пытаясь разглядеть что-нибудь, однако ничего не получалось. Затем Мартинелли замерла, чувствуя что-то странное в правой руке. Посмотрев на неё, охотница не могла поверить своим глазам. Кровь, вытекающая раньше из раны, вдруг стала каплями разного размера подниматься наверх. Кажется, Анна действительно умерла, потому что такое было объяснить совершенно невозможно.       Пока женщина наблюдала за тем, как кровь покидает её руку, пыль вокруг улеглась и будто куда-то исчезла, вновь открывая безграничную поляну. Кровь, до этого поднимающаяся наверх, стала прозрачной и тоже исчезла, а кровотечение из раны прекратилось. На этом странности не закончились. Луна стала быстро перемещаться по небосклону, будто кто-то ускорил течение времени. Ночь сменилась днём, и теперь на небе проглядывалось два солнца. Одно было привычным, а второе оказалось более крупным и насыщенного красного оттенка. Но и этот день надолго не задержался. День сменялся ночью, ночь — днём. Время вокруг летело невероятно быстро, а в какой-то момент стало замедляться, пока не остановилось на ночной картине, когда на небе светила кроваво-красная луна.       Почувствовав позади дуновение ветра, Анна обернулась и тут же сделала шаг назад, увидев рядом с собой огромную лису, что возвышалась над женщиной. Глаза животного сверкали алым светом, будто кровавая луна отражалась в них. Лиса внимательно смотрела на охотницу, а затем сделала шаг вперёд, будто наступая, при этом наклонив голову к Мартинелли. Охотница хотела отступить, но будто не контролировала своё тело. Так они и смотрели друг другу в глаза. Ветер колыхал огненно-рыжую шерсть лисы точно также, как и такого же цвета волосы Анны. А затем всё вдруг закончилось.       На этот раз пробуждение было резким и неприятным. Мартинелли открыла глаза, вдыхая прохладный воздух, в котором чувствовались нотки сырости. Голова ужасно болела, как и затёкшие конечности, пошевелить которыми толком не выходило. И тому была веская причина: руки женщины были зафиксированы кандалами за запястья и с помощью цепей подвешены к потолку, которого, однако, разглядеть не удавалось. Правая рука болела, но была перевязана белой тканью, и следов кровотечения, как и торчащей кости, не наблюдалось. Дублета на охотнице не оказалось, а длинный рукав рубахи с правой стороны был разрезан надвое до самого локтя, благодаря чему пострадавшее предплечье и просматривалось столь хорошо.       Ноги также болели, особенно колени и голени. Анна стояла на коленях, лодыжки также оказались надёжно зафиксированы, поэтому шанса хоть как-то изменить позу, чтобы облегчить боль, было невозможно. Ничего, её Мартинелли терпеть умела, как и остальные охотники. Значит, остаётся лишь ждать, пока за женщиной придут. А пока можно было осмотреться, хотя окружение было странным. Вернее, его будто не существовало. По сторонам просматривалось всё лишь на пару метров, а после была кромешная темнота, будто там, за невидимой границей, не было ничего. Иллюзия? Наверное. Ведь нигде не наблюдалось хоть какого-либо источника света, и всё, что женщина могла созерцать, это шершавый каменный пол и цепи, не позволявшие лишний раз двинуться.       — Проснулась, дорогая, как самочувствие? — донёсся знакомый голос с правой стороны, на что Анна тут же повернула голову в этом направлении, но никого не увидела. Затем из темноты вышагнул сам обладатель голоса, нагло усмехаясь.       — Спасибо, замечательно. Я бы пожала тебе руку, но вот беда: мои скованы, — процедила женщина сквозь зубы. Усмешка на губах вампира стала чуть больше, показывая ряд ровных белых зубов.       — Язви-язви, пока можешь, — ответил мужчина, подходя ближе и смотря сверху вниз на Мартинелли. — Ты сама предложила оказаться передо мной на коленях. Ну, как ощущения? Всё устраивает?       — Знаешь, жестковато. Возможно, было бы лучше, если бы под моими ногами оказался коврик, например, из тебя. Тогда бы меня всё устраивало, — выдавив из себя улыбку, сказала женщина, без страха смотря в зелёные глаза. Несмотря на то, в каком положении она оказалась, сдаваться так быстро Анна не собиралась. По крайней мере, перед смертью успеет развлечься.       — А ты смелая. Ты сейчас в моём доме, прикована цепями и точно никуда не выберешься, пока я не позволю, но всё равно имеешь наглость дерзить. Знаешь, мне это даже нравится.       — Так отпусти меня. И, обещаю, я понравлюсь тебе ещё больше, — хмыкнула Анна в ответ, гордо вздёрнув подбородок.       — Ещё не хватало, чтобы ты вновь пронзила меня чем-нибудь серебряным. Мне достаточно прошлого раза и того, как ты меня подставила, убив тех, за кого я отвечал, и тем самым подбив моё самолюбие, — со стальными нотками в голосе произнёс бессмертный.       — А не холодно ли тебе там, на вершине твоего самомнения? — ехидно спросила охотница.       — Вполне себе нормально, спасибо, что заботишься о моём самочувствии, — с точно такой же интонацией ответил вампир, после чего наклонился к пленнице и грубо схватил её подбородок двумя пальцами, своей силой подавляя любое сопротивление. Затем, довольно неожиданно для самой охотницы, поцеловал. Та в ответ попыталась укусить обидчика, но Феликс отстранился прежде, чем зубы женщины сомкнулись бы на его губах или языке.       — Ублюдок, — прошипела Анна, когда её отпустили. Она попыталась отплюнуться от слюны вампира, на что тот лишь хмыкнул. Не так Мартинелли представляла себе свой первый поцелуй.       — Да нет, я законнорожденный. — Усмехнулся Феликс. — И как, ничего не чувствуешь? — спустя минуту-другую молчания поинтересовался он, наблюдая за своей пленницей. Слюна вампиров являлась сильным ядом. Попадая в организм человека через кровь или поцелуй, она влияла на его поведение, заставляя тянуться к вампиру, желать выполнить любой его приказ и отдать свою кровь, а ещё нередко вызывала галлюцинации. Действие заканчивалось лишь через двенадцать часов или двое суток, в зависимости от того, сколько яда попало в организм человека. После чего, если не был завершён ритуал обращения, люди умирали. Однако, если вампир мог магией ослаблять действие яда, жертва в таком случае сохраняла трезвость ума до самой смерти или обращения. Но вот, например, на охотников или дампиров этот яд не действовал, ведь их нельзя было обратить. Укус был более действенным, но Феликс был слишком умён, чтобы пить кровь охотницы и травить себя тем самым.       — Разве что отвращение, — ответила Мартинелли, поморщившись. Она не совсем понимала, зачем вампиру понадобилось целовать её, ведь её невозможно было таким образом обратить или заставить быть сговорчивее.       — Нет, я всё равно не верю, — хмыкнул бессмертный и обошёл женщину, оказываясь сзади. Анна проследила за его перемещением, но видеть то, что происходило за её спиной, полностью не могла. — С каких пор в Орден принимают женщин?       — С тех самых, — грубо ответила Мартинелли, однако напряглась, заметив блеск металла в руке вампира.       — Сколько тебе лет? — будто не обращая внимания на тон пленницы, продолжил задавать вопросы Феликс, крутя в руке остро заточенный нож.       — Столько не живут, — выплюнула Анна, стараясь не особо думать о том, зачем бессмертному в руке нужно холодное оружие. Но вскоре поняла, когда мужчина лёгким движением вспорол её рубаху от выреза на шее до самого низа, после чего развёл края ткани в стороны. — Хочешь знать, откуда все эти шрамы? — спросила Мартинелли, зная, что бессмертный сейчас рассматривает её практически обнажённую спину. Тканевая повязка всё ещё оставалась на месте.       — Нет, — отрезал вампир, хмуро рассматривая чёрную татуировку в виде католического креста, в центре котрого скрещивались два меча, что находилась на верхней части левой лопатки. Значит, действительно охотник. Взгляд Феликса невольно опустился ниже, где с правой стороны, немного прикрытые повязкой и уходящие вниз находились пять шрамов.       — А я всё равно расскажу. — Усмехнулась женщина. — Мы тогда были молодыми. Едва посвящённые охотники, которым казалось, что они всесильны. Знаешь, мне напоминает это новообращённых вампиров. Такие же самоуверенные, ещё непотрёпанные жизненным опытом... — начала рассказ Анна. Бессмертный не перебивал. — Так вот, о чём это я? Ах, да. Нас отправили на совместное задание, впервые без опытных старших. Тогда был январь, помню, было много снега. В ту ночь он также шёл. Мы ехали группой через густой лес, уже тогда жалея, что не остались на ночь в деревушке, мимо которой проезжали. Дорогу нам освещали звёзды и полная луна, как вдруг она стала постепенно менять цвет, становясь кроваво-красной. Нам было не до неё, так как снегопад усилился, и дороги было не разобрать. А после луна будто засияла ярче, окрасив весь снег вокруг в алый цвет. И в этот момент появился он, оборотень. Огромный такой, представляешь? Будто из ниоткуда напал. Мы растерялись, и это стоило жизни двум моим братьям. У меня топор застрял в ножнах, я пыталась вынуть его и успокоить лошадь, но тут эта тварь бросилась на меня. Оборотень зацепил меня когтями, и я упала со своего коня. Я тогда испугалась, думала, что всё, мне конец, но меня спас мой брат, тот, кто ко мне всегда хорошо относился. До сих пор помню, как тот полузверь-получеловек порвал его, будто тряпичную куклу. Оборотня мы убили, но какой ценой...       — Занимательная история, — задумчиво произнёс Феликс, проводя подушечкой большого пальца по давно побелевшим шрамам. — Больше всего мне в ней нравится, что погибло столь много охотников, — добавил он, на что Анна хмыкнула.       — Так и будешь меня лапать? — перевела Мартинелли тему. — Что, давно тела женского не видел? Извини, я не по вампирам.       — Брось, дорогая, ты так похожа на мужчину, что у меня на тебя и не встанет. — Хмыкнул бессмертный, однако руку убрал.       — О, так вот оно что. Ну, с этой проблемой точно не ко мне. Тут поможет только доктор. Или знахарь какой-нибудь, смотря на что денег хватит, — вновь с нескрываемым ядом в голосе ответила женщина, но тут же зашипела, когда вампир схватил её рукой за шею. Мужчина наклонился к её уху, и до Анны донеслось утробное, будто звериное рычание.       — Не зли меня ещё больше, — предупредил свою пленницу Феликс, после чего ослабил хватку.       — А не то что? — несмотря на угрозу, с прежней интонацией спросила Анна. — Убьёшь меня? Ты и так это сделаешь, я же знаю. Хотя, это вряд ли...       — Это ещё почему? — заинтересованно спросил бессмертный, после чего убрал руку с шеи охотницы, желая выслушать её аргументы. На самом деле, он ещё точно не знал, что сделает с ней по итогу.       — Я проклята. — Хмыкнула Анна. — Как-то раз мне одна колдунья нашептала, что суждено мне умереть только во время истинной кровавой луны. Я сначала не поверила, но даже нашла книгу об этом явлении. Появляется каждые шестнадцать лет с разницей в несколько месяцев, делает границу между нашим миром и магическим совсем тонкой и даёт рождённым под ней детям какой-нибудь дар. Но ты и так знаешь, да? Так вот, я сколько подставлялась в своей жизни, всё равно жива и цела, даже немного поверила в собственную неуязвимость. А каждое истинное кровавое полнолуние меня что-то пытается убить. Забавно, правда? А ещё... Сегодня даже полнолуния нет, — договорила женщина и усмехнулась.       — Никогда о подобных проклятиях кровавой луны не слышал, — ответил Феликс. — Интересно, как оно сработает, если я сейчас сверну тебе шею? — задумчиво спросил вампир.       — Не свернёшь, — уверенно ответила Анна.       — С чего ты взяла?       — Так ты же должен сначала допросить меня. Или как у вас, вампиров, принято? Вы сначала убиваете, а уже потом спрашиваете? Тогда я понимаю, почему вы вымираете. С таким-то мышлением... — Засмеялась Мартинелли. За спиной послышался длинный вздох.       — А мне есть смысл тебя допрашивать? Вы, охотники, всё равно рта не раскроете, даже умирая, как не пытай. Бывал я при таких допросах. И даже принимал участие, знаешь? Ты отличаешься от тех мужчин лишь тем, что из них слова не вытащишь, а тебя заткнуть невозможно. Но в конце вы все кричите от боли, когда терпеть не остаётся сил, молите о смерти, но не рассказываете тайн своего Ордена. Хорошо же вас там дрессируют, правда? — закончив говорить, вампир чуть отстранился, наблюдая, как дёрнулась Анна, которой, несомненно, хотелось ударить его. Но цепи держали крепко, а женщина лишь шикнула от резкой боли в раненной руке.       — Тогда чего ты ждёшь? — злобно бросила она. — Или тебе нравится меня слушать? Ну так, давай, поговорим. У меня много историй накопилось, особенно, как такие кровососы как ты плакали и молили их не убивать, а я каждый раз даже не задумывалась о том, чтобы пощадить этих тварей. И будь ты не чистокровным выродком, я бы уже и твои клыки в кармане везла домой, — едва не кричала Анна, уже не сдерживая своих эмоций. А Феликс и был этому рад, ведь охотница с первого взгляда казалась непробиваемой.       — Да, ты права. Чего же я жду?.. — скорее сам себя спросил Феликс и посмотрел на нож в своей руке. — Знаешь, мне ведь нужно доказательство, что от охотника я избавился, — начал он, после чего вынужденно наклонился к пленнице, чтобы коснуться лезвием кожи на левой лопатке. От бессмертного не укрылось, как охотница вздрогнула при этом, понимая, к чему всё идёт. — Я бы мог легко сделать это после того, как убью тебя, но ты с самого начала не захотела по-хорошему. Сдалась бы сразу, и умерла бы легко. Уснула и никогда проснулась. О такой смерти ведь мечтают все охотники? — спросил вампир и замолчал, давая женщине шанс ответить. Но та упорно молчала. — Ну что, куда подевались все твои язвительность и прыть?       — Пошёл ты на хер, — выплюнула Анна.       — Как скажешь, — спокойно ответил Феликс, прежде чем надавить лезвием на кожу пленницы. Анна сжала зубы и зажмурилась, позволяя себе лишь болезненный стон. Но, к сожалению, это было лишь начало. Нож вошёл глубже под кожу, и женщина дёрнулась в попытке отстраниться, однако натянутые цепи вновь остановили её, только добавляя боли. Мартинелли было некуда деваться от острого и тонкого лезвия ножа, которым вампир начал срезать кожу вместе с татуировкой. Сильная жгучая боль не давала покоя, Анна прокусила собственную губу до крови, когда едва не сорвалась на крик, но всё же сдержалась. Она твёрдо решила терпеть, чего бы ей это не стоило. Хрен этому вампиру, а не её крики.       Эта пытка, казалось, длилась целую вечность, прежде чем мужчина отстранился. Мартинелли даже не сразу заметила это, так как рану слишком сильно жгло, и прекращение воздействия на неё не принесло никакого облегчения. Анна чувствовала, как кровь стекает вниз по спине, и только спустя почти минуту открыла глаза и сплюнула на пол собственную кровь, скопившуюся во рту. Вампир уже стоял перед ней, демонстрируя в руке окровавленный нож и кусок кожи женщины, на котором полностью оказалась метка Ордена в виде татуировки. Охотница смотрела на бессмертного, своими тёмно-карими глазами заглядывая в зелёные глаза напротив. Оба охотника, один на людей, второй на вампиров, молчали.       — Готова умереть? — нарушив образовавшуюся тишину, спросил Феликс.       — Сделай одолжение, давай без долгих и горделивых речей, а? — бросила Мартинелли. В её голосе вновь слышались ядовитые нотки. — Просто сделай это уже. Не хочу перед смертью выслушивать занудные вампирские речи.       — Ну, что ж, желание женщины — закон. — Пожал плечами бессмертный, после чего свободной рукой схватил пленницу за шею и с силой сжал, перекрывая доступ к воздуху. Анна и сопротивляться начала не сразу, уже потом, скорее рефлекторно, когда тело стало бороться за жизнь, решив уйти гордо, а не в мольбах о пощаде. Но от вампирской хватки уже ничего не спасало. В глазах начало темнеть, а после женщина провалилась в темноту.