1457-й год
Анна стояла, держа руки за спиной, сцепив пальцы кистей в замок. Женщина смотрела прямо, на старейшин, которые сидели на своих привычных местах. Когда-то давно в этом самом зале Мартинелли посвящали в охотники. С тех пор она бывала здесь редко, лишь на церемониях. И сейчас, когда её и ещё несколько других охотников вызвали сюда, никто из них действительно не знал, что их ждёт. Некоторые из них прокручивали в голове свои провалы и ошибки, думая, что их могут начать отчитывать. — Я полагаю, вам не сообщили, зачем мы вас вызвали, — начал говорить Уго, будто сначала насладившись непониманием, отражающимся на лицах охотников. — Мы собрали вас здесь, так как вы показали отличные результаты, доказали свою верность Ордену и, мы уверены, подготовлены к тому, чтобы справиться с крайне непросто задачей, которая ляжет на ваши плечи. Вам предстоит отправиться далеко за пределы Италии, чтобы помочь нашим братьям из другой страны. Мы дадим вам месяц на подготовку, после чего вы отправитесь в путь. Необходимую литературу для изучения языка сможете найти в библиотеке. Наши братья встретят вас и также помогут с освоением чужого языка. У вас есть вопросы? — закончил свою речь старейшина. На какое-то время в зале настала тишина. — Куда именно мы отправимся? И как надолго? — спросила Анна, заметив, что мужчины, стоящие по правую и левую стороны от неё, молчат. — На Русь. В Великое княжество Московское. Именно там обосновались наши русские братья. Но им нужна помощь. А как надолго — зависит только от вас. Как справитесь, вернётесь обратно. Ещё вопросы? «Ну охренеть теперь», — подумала Мартинелли. Женщина вздохнула. — Их нет, — сказала она вслух. На что Уго махнул рукой, показывая, что все собравшиеся здесь свободны. Охотники кивнули и, развернувшись, поспешили удалиться из помещения. Лишь Анна и Пьетро переглянулись, одаривая друг друга не самыми дружелюбными взглядами. Сказать, что отношения между ними были напряжёнными, — тактично промолчать. Пьетро Сатори, брат Маркуса, не прекращал винить Мартинелли в его смерти. Такое отношение к себе женщина терпеть долго не стала, от чего по началу частые конфликты превратились во взаимное избегание друг друга, потому что за конфликты можно было отхватить от старейшин, а игнорировать неприятного тебе человека никто не запрещал. Подобную тактику Анна использовала также в отношении к Дамиру. Благо, тот появлялся на глазах совсем не часто, ведь у дампиров были особые задания и особые условия проживания. А вот провести с Пьетро чёрт знает сколько времени в близком контакте, как случалось на некоторых групповых заданиях, охотница совершенно не хотела. Кажется, Сатори был такого же мнения относительно Мартинелли. Их зрительный контакт долго не продлился, и вскоре стальной взгляд светло-голубых глаз, почти серых, перестал беспокоить Анну. Женщина на секунду остановилась, наблюдая, как светловолосый мужчина уходит вперёд. Охотница вышла последней, после чего отправилась прямиком в библиотеку. Хотелось, правда, сорвать всю злость на одном из манекенов, но после подобных выплесков эмоций Ордену приходилось закупать или делать новые. Не сказать, что Мартинелли особо заботили финансовые затраты Ордена, но она справедливо решила направить энергию в другое русло. А с физическими нагрузками Анна ещё успеет. Вечером можно будет попросить Данте составить ей пару для тренировки. Оказавшись в библиотеке, в которой стояло множество шкафов, доверху набитых книгами и свитками, женщина первым делом подошла к пожилому мужчине, что сидел за столом и что-то писал на одном из листов бумаги, из которого, по всей видимости, сделают свиток и отнесут в архив, чей вход можно было найти в конце библиотеки. Допускали туда далеко не всех, но сейчас Анне туда идти и не требовалось. Старый охотник, который теперь коротал свою жизнь за присмотром за библиотекой и архивом, поднял голову, без слов спрашивая, зачем Анна пришла сюда. Женщина сообщила о задании, старик понятливо кивнул, сказав, что его предупредили. Он достал из полки в столе пару книг и отдал их Мартинелли. Та поблагодарила мужчину и поспешила покинуть библиотеку, чтобы начать осваивать чужой язык в своей комнате, однако на выходе натолкнулась на Данте. Видимо, он тоже решил начать готовиться к поездке сразу. — Не хочешь потренироваться вечером со мной? — сразу спросила Анна. Охотник, чуть сощурившись, оглядел её с головы до ног, прежде чем ответить. — Чтобы ты снова меня побила? — хмыкнул он. — Я же вижу, в каком ты состоянии, — добавил мужчина, на что Мартинелли закатила глаза. Да, она и правда бывало не сдерживала силу, когда была взбудоражена чем-то, и обычная тренировка могла выйти несколько за рамки… — Я в порядке, — ответила охотница. — Вечером точно буду, — увидев подозрение во взгляде Данте, сказала она. — Это всё из-за того, что с нами поедет Пьетро? Ты же знаешь, он прекрасный охотник. И личные неприязни не должны вам мешать работе, иначе вы вместо того, чтобы помогать, будете всё портить. Ты же понимаешь? — Да понимаю я. Всё будет нормально, обещаю. Просто постараюсь с ним не контактировать. Сатори и сам не желает со мной общаться, так что проблем не возникнет. — Анна пожала плечами. — Ладно. — Мужчина вздохнул. — Вечером увидимся на площадке. — Спасибо. — Женщина улыбнулась, после чего покинула библиотеку. Проходя по балкону, Анна увидела Паоло, который тренировал новое поколение охотников. На площадке были ещё совсем мальчишки, которых без жалости гоняли наставники. Женщина облокотилась предплечьями о перила балкона и с лёгкой улыбкой стала наблюдать. Её сразу начали посещать воспоминания. Когда-то так стоял и Паоло, наблюдая за подготовкой юнош, а рядом с ним маячила маленькая девочка с рыжими косами, которая мечтала вступить в Орден. А позже и её саму с другими мальчишками также яростно гоняли по площадке, и песок, казалось, не уставал впитывать их кровь и пот. Взгляд Мартинелли остановился на Романо, волосы которого уже стали седыми, как и небольшая бородка. Морщины теперь украшали лицо пожилого охотника, как, впрочем, и тело в целом. Время не щадило Паоло, но он держался хорошо. Да, в свои сто двадцать с небольшим её приёмный родитель мог дать фору многим молодым охотникам. Анна надеялась, что он проживёт как можно дольше. Именно к нему она каждый раз стремилась вернуться сюда после заданий. Именно у него она получала многие ценные советы. И именно с ним она не хотела расставаться на столь долгое время. Но, с другой стороны, раз Анна была одной из тех, кому доверили столь важное задание, то у неё были все шансы увеличить к себе уважение в Ордене. В какой-то момент Паоло приподнял голову и посмотрел в сторону охотницы. Заметив её, мужчина улыбнулся воспитаннице, и женщина улыбнулась ему в ответ, после чего всё-таки продолжила путь в свою комнату.***
Отъезд был скорым. Быстро собранные вещи, короткое наставление и крепкие объятия с Паоло — всё, что запомнилось Анне. Затем началась дорога. Проходили дни, недели, месяцы. Пришлось путешествовать как по суше, так и морем. Когда их первый раз бросило в шторм, Мартинелли пообещала себе, что после того, как они вернутся, чёрта с два она больше отправится в путешествие по воде. Затем вновь шла долгая дорога верхом, но хотя бы по твёрдой земле. К конечному пункту назначения группа добралась лишь в тысяча четыреста пятьдесят восьмом году, когда Анне уже исполнилось сорок два года. Несмотря на свой возраст, женщина выглядела едва старше двадцати. Правда, даже учитывая, что выглядела Мартинелли молодо, в обществе она уже вполне могла считаться старой девой, потому что большинство девушек в двадцать уже были замужем и рожали. Многие далеко не раз. Но у охотницы судьба была совершенно иной. Она сражалась, путешествовала по Италии, теперь, вот, даже несколько по миру. Она не планировала заводить семью или даже отношения с каким-нибудь мужчиной. Ей противоположный пол вовсе не был интересен в таком плане, как и она мужчинам. Слишком худая, ругается как мужик, ходит в одежде, далёкой от женской и сражается. Не женщина, а мечта… Мечта костра инквизиции. Их действительно встретили. Причём, очень даже дружелюбно, при этом Анна не могла не заметить, как собирает на себе все взгляды. Да, женщина-охотник. Легенда, которая, оказывается, совсем не легенда, а явь. Старательно игнорируя все эти гляделки в свою сторону, охотница внимательно слушала рассказ одного из местных глав Ордена. Мужчина оказался сдержанным, умным и довольно расчётливым. Он представился именем Пётр, но итальянские гости назвали его «Петр», непривыкшие к иностранным именам. За время в дороге и Анна, и её братья по Ордену несколько овладели русским языком, так что смысл многих слов понимали, хоть и с разговорами у них было несколько туговато. Благо, двое местных охотников знали итальянский, отчего служили своеобразными переводчиками и помогали изучать свой язык. Первое время итальянские охотники осваивались и отдыхали с дороги. Здесь, на Руси, была несколько иная культура. Иные дома, иные обычаи. Город, где в довольно большом деревянном доме и поселились охотники, назывался Москвой или Московией. Она сильно отличалась от каменного Рима. Ведь здесь дома были деревянными, словно в какой-нибудь деревне, хотя сам город считали великим. И он действительно был достаточно большим, что казалось Анне странным. Но в чужой монастырь со своим уставом не лезут, поэтому осуждать местную архитектуру было бы глупо. Но самым главным отличием была погода. Сейчас уже близилась весна, но сугробы снега всё ещё лежали на земле. Также здесь было намного холоднее, чем даже, казалось, самой суровой зимой в Италии. Благо, местные охотники выдали удобную тёплую одежду взамен той, в которой группа приехала сюда. Лошадей, непривыкших к таким условиям, приходилось держать внутри конюшен, где те могли отогреться. Но долго сидеть без дела не пришлось. Вскоре охотников распределили по ближайшим поселениям, чтобы они контролировали эти места. Ведь где-то не так далеко от Москвы засели вампиры. Охотникам казалось, что они что-то планируют. Возможно, могла начаться война за этот город, а силы местных членов Ордена не позволили бы им отстоять это место, если вампиров собралось действительно много. Именно поэтому они обратились в Рим, который считался сердцем Ордена. Туда ни один кровопийца соваться не решался уже многие столетия. Анна, закрыв нижнюю часть лица шарфом, вышла на улицу. Уже рассвело, и город начал постепенно оживать. Женщина направилась в конюшню, чтобы оседлать своего серого мерина и отправиться в дорогу, согласно небольшой карте, которую отрисовал для неё один из местных охотников, чтобы Мартинелли смогла найти дорогу к селу, которое носило название «Кадашево». Выговорить его название правильно удалось не сразу. Ну, по крайней мере, село находилось довольно близко к городу. Главное было не зайти в болотистую местность, о которой предупредил Дмитрий, что и составлял карту для Анны. Охотница зашла в конюшню, где довольно скоро оседлала мерина. Животное недовольно фыркало, явно не обрадовавшись столь ранней работе. Мартинелли погладила коня по крепкой шее. Маро, так его звали, был верным животным. Анна сама его заезжала, а перед этим, как ни странно, помогала «лишить его чести». Всех жеребцов, что не шли в разведение, кастрировали, чтобы не было проблем с их содержанием рядом с кобылами. Этим занимались сами охотники, и женщина не была исключением. Уже выйдя на улицу, охотница накинула капюшон на голову и, сев на Маро, отправилась в путь. Дорога до села действительно оказалась близкой. Точно следуя указаниям, Анна довольно быстро нашла нужный столб, к которому была прибита деревянная табличка с нужным ей названием. Что ж, дела здесь были не слишком большие. Нужно осмотреть село, возможно, поспрашивать местных, замечали ли они что-то странное в последнее время. Вампиры, должно быть, хорошо прячутся, раз их логово до сих пор не обнаружили. А питаться им чем-то нужно, значит, где-то должны пропадать люди. Но людей в округе много, пропажи какого-нибудь нелюдимого бедняка могут и не заметить. Зимой люди занимались скотом и больше находились в домах, ведь ухаживать за посевами было не нужно. Проезжая по дороге между домами, Анна оглядывалась и почти никого не замечала. А если кто-то её видел, то смотрел с подозрением на чужого человека. Мартинелли не была удивлена: в небольшом селе все друг друга знали. Во время обхода ничего странного женщина не нашла и даже не почувствовала. Неподалёку от самого села было небольшое озеро, которое и переходило в болото. Мартинелли направилась туда и обнаружила там маленькую фигуру, которая, по всей видимости, набирала воды в вёдра прямо из проруби во льду. Анна подъехала ближе, после чего спешилась с коня и, привязав его за поводья к стволу небольшого тонкого деревца, направилась к ребёнку, который старательно выполнял свою работу, пытаясь набрать побольше воды в деревянное ведро, при этом совершенно не замечая взрослого человека, тихо подходившего со спины. Но снег всё же хрустел под ногами, поэтому в какой-то момент дитя испуганно обернулось и выронило ведро с водой, разлив ту по льду. — Не бойся, — сказала Анна. Этим ребёнком оказалась девочка, поэтому, решив войти в доверие, Мартинелли не притворялась мужчиной. Она стянула шарф вниз, открывая своё лицо. — Здравствуйте, — тихо произнесла девочка. Она осторожно подняла своё ведро руками, которые были в тёплых рукавицах. — Меня зовут Анна. А тебя? — мягким, ласковым голосом спросила охотница и улыбнулась. — Я Глафира. Я Вас не знаю. Кто Вы? — начала спрашивать девчушка, чуть надув губки. — И я тебя не знаю. Давай познакомимся? Я приехать… приехала сюда из очень далёкого места. Твоё имя красивое. — Вы странно говорите. Там все так говорят? А почему Вы в штанах? Вы же девушка, а так нельзя. — Твой язык мне не родной, но я учила его. В моей стране так можно ходить женщинам, — сказала Анна, тактично соврав про штаны, чтобы не вызывать больше подозрений. — Давай ко мне на «ты». Я просто Анна. Хочешь я помогу тебе? — Помоги, — сказала Глафира и протянула своё ведро женщине. Анна приняла его и с лёгкостью наполнила почти до краёв, опустив в прорубь. Затем взяла другое ведро, наполнила его также до краёв, после чего в другую руку взяла первое. — Тебе нужно принести это домой, да? Я понесу. — Охотница посмотрела на девочку, ожидая ответа. — Да. Вода в колодце замёрзла, матушка послала меня за водой, — рассказала Глафира. Она была удивлена внешнему виду своей новой знакомой и тому, с какой лёгкостью та несла полные вёдра. Сама девчушка с трудом донесла бы их, полных наполовину. Наверное, все взрослые такие сильные. — Покажешь, где твой дом? Я помогу отнести. — Девочка кивнула на эти слова с улыбкой. Когда они подошли к коню, Анна поставила вёдра на землю, затем повернулась к девочке. — Поедешь на нём? — спросила Мартинелли. Подумав, Глафира закивала. Охотница чуть улыбнулась, с лёгкостью подхватила ребёнка и усадила в седло. — Держись, — предупредила Анна. Женщина отвязала мерина, взяла поводья в руку, подняла вёдра и пошла в сторону села. Девчушка указывала направление, куда нужно было идти, радостно находясь в седле. Она никогда не каталась на лошади до этого, и это было так удивительно! — Ты к нам в гости? — поинтересовалась Глафира. Анна задумалась над ответом. — Я здесь за делом, — ответила Мартинелли. — В вашем селе никто не исчезал? — Никто, — тихо сказала девочка. — Мы бы узнали. Здесь все друг друга знают. — Это хорошо, — произнесла охотница. Если девочка права, то здесь вампиры не сидят. Либо охотятся в других местах, чтобы не вызывать подозрений. Иногда среди кровопийц попадаются особо умные и хитрые. Вскоре они добрались до нужного двора. Глафиру никто не встречал. Наверное, место здесь было тихое, и за детей не беспокоились. Раз все друг друга знают, то кому придёт в голову делать что-то с соседским ребёнком? Это в больших городах за детьми нужен глаз да глаз. С другой стороны, вот Анна столь легко увела эту девочку с озера… И, на счастье Глафиры, женщина не имела никаких дурных мыслей. Нужно учить детей ни за что не ходить с незнакомцами. Охотница поставила вёдра, спустила ребёнка с коня. — Давай оставим нашу дружбу в секрете. Для взрослых я буду мужчиной по имени Антон. Хорошо? — предложила Мартинелли, внимательно смотря на девчонку. В выражении её лица мелькнуло непонимание. — Взрослые не будут верить женщине в штанах. Я буду приезжать сюда иногда. Ещё покатаешься на Маро… — Хорошо. Я буду тебя ждать, Анна, — сказала Глафира. Она подняла одно из вёдер двумя руками и понесла в дом. Ведро было тяжёлое, но идти было недалеко, так что девочка была уверена, что справится, а матушка дома похвалит за такую работу. — До встречи, Глафира, — негромко произнесла Мартинелли, после чего села на мерина и поехала обратно в город. Нужно было доложить, что в селе пока нет ничего подозрительного. Вернуться стоит завтра и поговорить с кем-то из взрослых. Возвращалась Анна в приподнятом настроении. Общение с детьми всегда хорошо на неё влияло. Да, иронично, но, казалось, наибольшее счастье в её жизни было ей недоступно. Охотница всегда питала огромную любовь к детям.***
Спустя месяц появились первые результаты. Правда, не у Анны. В вверенном ей месте всё было тихо, но вот её братья по Ордену сумели разыскать место, где прятались несколько вампиров. Нужно было действовать быстро, пока те не поняли, что их нашли. Охотники, разработав план, начали собираться: раскладывали оружие по ножнам и сумкам, смазывали клинки и ножи ядом. Вампиров было минимум четверо, возможно, больше. Не семья, мужчины. Такое собрание говорило о том, что кровопийцы действительно готовили что-то. И этому чему-то нужно было помешать как можно скорее. План был довольно прост: напасть на логово, убить всех и обыскать место, где они обосновались. Возможно, найдутся какие-то полезные письма, документы… Вот только битва будет происходить ночью, потому что иначе всё это смогут увидеть ненужные свидетели. Место не было безлюдным. Но ночью нормальные люди крепко спят и на улицу не высовываются, тем более что в темноте они видят плохо. Даже если кто высунется, то ничего заметить не должен будет. С последними лучами солнца охотники оседлали лошадей. Когда до нужного места оставалось совсем немного, каждый выпил чёрный эликсир из своего запаса бутыльков, после чего группа рассредоточилась. Анне предстояло прикрывать всех сверху. Она была недовольна этим, ведь так всю основную битву она пропустит. Но ничего поделать было нельзя: приказ старшего. У предстоящего места сражения как раз была деревянная башня, предназначение которой на окраине села Мартинелли не особо поняла. Но ей было не до размышлений. Она без труда забралась внутрь, поднялась наверх и, взяв арбалет, заняла удобную позицию. Сначала всё было тихо. Но затем, будто в секунды, дворы двух близко стоящих домов оказались полем битвы. Перевес был на стороне охотников, как и внезапность нападения. Но вампиры тоже оказались не новичками: дали хороший отпор. Анна, прицеливаясь, помогала своим, попадая в тела врагов отравленными арбалетными болтами. Однако, в какой-то момент, Мартинелли увидела, что Пьетро, которого ранили в пылу сражения, остался один с двумя вампирами, сражаясь на крыше дома. И, кажется, никто не спешил ему на помощь. Охотница прицелилась, но что Сатори, что его противники, двигались столь быстро, что шанс промахнуться был также велик, как и попасть в своего. Недовольно цокнув, Анна бросила арбалет на пол, отошла от края башни к противоположному, разбежалась и, перепрыгнув через невысокое препятствие, стремительно стала падать вниз, на доли секунды пожалев о своём решении. Но было уже поздно. Падение на крышу было довольно шумным и слегка болезненным: всё же, высота была немалой. Мартинелли перекатилась по крыше и сразу же, поднявшись, кинулась на одного из врагов с одним лишь серебряным кинжалом, ведь топоры за ненадобностью так и остались в креплениях седла. Её приземление незамеченным не осталось, поэтому вампир встретил её лицом к лицу. Они сцепились и вдруг оба покатились вниз, упав на землю. Соперник был опытен в бою, поэтому успевал блокировать удары и пользовался своими скоростью, силой и реакцией. Но Анну с шести лет готовили к убийствам вампиров, поэтому, когда мужчина схватил её за запястье, она вдруг выронила кинжал из этой руки, схватила его другой и с силой вонзила в грудь вампира, пронзая серебром сердце. Тот захрипел, раскрыв широко рот, стал оседать и упал на землю. Сверху скатилось тело ещё одного кровопийцы, затем с крыши спрыгнул сам Пьетро. На его боку виднелась выступившая кровь. — В порядке? — сухо спросила Анна, посмотрев на мужчину. Тот кивнул. — Спасибо, — сказал Сатори. Видимо, ему было не столь приятно спасение от той, кого он крайней не любил. — Но я бы справился сам. — Ага. — Женщина хмыкнула. Она наклонилась, чтобы вынуть кинжал из тела поверженного врага, после чего направилась к своему коню, чтобы забрать топоры и помогать уже здесь, в самом центре сражения. Вскоре битва была закончена. Вампиров оказалось больше, чем предполагалось. Некоторые охотники были ранены. Один погиб. Кто-то оттаскивал тела в сторону, чтоб сжечь. Кто-то помогал раненым, а несколько мужчин спустилось в дом, чтобы обыскать его. Ничего конкретного, к сожалению, найдено не было. Да, жаль кровопийцы не хранили карту с местами, где засели их товарищи. В том, что эти вампиры были не единственными, охотники были уверены хотя бы по содержанию писем, которые были найдены. А это означало, что Анне и тем, кто прибыл вместе с ней сюда, придётся задержаться здесь. Ведь их отправили, чтобы очистить это княжество от вампирской угрозы. А работы было много. Утром охотники вернулись в дом. Потеря брата заметно подкосила боевой дух. Но это было частью их жизни: терять своих, но продолжать бороться несмотря ни на что. Перед тем, как все разошлись по комнатам, Пётр предложил завтра гостям сходить в настоящую русскую баню, как отдохнут. Даже для Анны найдётся место: она может сходить вместе с женщинами, которые помогали местным охотникам в хозяйстве. Мартинелли вспомнила слуг в Риме. Для них таких удобств не предлагалось. Да, с гигиеной порой всё было весьма печально. Согласившись лёгким кивком головы, охотница удалилась в небольшую комнату, которую ей выделили, чтобы она жила отдельно от мужчин. Там, раздевшись, Анна обессиленно упала на кровать и быстро уснула. На следующий день их и правда позвали в эту самую баню. Женщины не скрывали удивлённых взглядов, от чего Мартинелли стало несколько неловко от этого. Да, она сильно выделялась среди них. Похожая на мужчину, с крепким поджарым телом, с местами хорошо выделяющимися мышцами, с множеством шрамов практически по всему телу, Анна не была эталоном красоты. Ценились девушки «в теле», крепкие по-своему, что означало, те могут выносить много детей, — а это крайне ценилось, ведь многие жёны рожали едва ли не каждый год. Причиной этому была высокая детская смертность. И порой даже богатство родителей не давало высоких шансов вырастить здорового ребёнка. Многие умирали во младенчестве. И многие не доживали лет до десяти. В самой же бане Анне очень понравилось. Она бы с удовольствием ходила сюда как можно чаще. И, узнав, что такая возможность есть, Мартинелли, несомненно, обрадовалась.***
Уже был конец весны. Снег давным-давно сошёл, и повсюду теперь была зелёная трава, деревья отрастили новые листья. Охотники поняли, что поспешили с нападением, ведь теперь от других вампиров не было, как выразился Пётр: «Ни слуху, ни духу». Они явно затихли или ушли подальше, чтобы собраться с силами. Анна, тем временем, зачастила в то самое село, как она говорила, для разведки. На самом деле она знала, что там её всегда будет рада видеть одна девочка, к которой женщина успела привязаться. Иногда, приезжая туда, Мартинелли привозила с собой гостинцы в виде пирожков или булочек, которые продавали на местном рынке. Чтобы не вызывать слишком много подозрений, охотница и Глафира встречались у того самого озера, где впервые познакомились. Теперь это место было их секретом. Анна всегда предупреждала, когда приедет, чтобы девочка не ждала её зазря. В очередной раз женщина прибыла к этому озеру. Она села на большой камень, облокотилась на вытянутые руки за своей спиной и прикрыла глаза. Уже был вечер. Именно в это время Глафира освобождалась от работы и бежала сюда, чтобы как можно скорее увидеться со своей новой подругой. А Анну она считала именно подругой. Она рассказывала интересные истории, научила нескольким словам и фразам на своём языке, даже играла с ней. А ещё катала на своём коне и старалась научить саму девочку верховой езде, хотя пока выходило не совсем удачно, но Мартинелли говорила, что не всё сразу, ведь девчушке пока всего девять. Женщина оказалась доброй и весёлой, и зря девочка относилась к ней с таким недоверием в начале. Услышав приближающиеся шаги, Анна обернулась и увидела, как Глафира бежит в её сторону. Женщина улыбнулась девочке и помахала ей рукой. Девчонка, улыбаясь, побежала к ней и крепко обняла, на что охотница негромко засмеялась и одной рукой приобняла её в ответ. — Аннушка! — громко поздоровалась Глаша и заулыбалась. — Аннушка? — спросила охотница и приподняла бровь, не понимая подобного искажения своего имени. Часто общаясь с этим ребёнком, Анна только улучшала свои познания в этом языке. — Тебе не нравится? — поинтересовалась девчушка и склонила голову на бок. — Нет, что ты, — сказала Анна. — Можешь называть, как хочешь. — Она улыбнулась и погладила Глафиру по светлым русым волосам, после чего заглянула в зелёные глаза. Женщина поставила на свободное место на камне плетёную корзинку, накрытую платком, а после убрала его. Ещё тёплые пирожки с капустой лежали внутри, укутанные в белое полотенце. — Угощайся. — Спасибо! — Девочка заулыбалась. — Ты тоже кушай. А то некрасиво: я ем, а ты нет. — Угощаешь? — Конечно! — твёрдо заявила Глаша. Мартинелли засмеялась и взяла один из пирожков, после чего откусила кусочек. — Хочешь, я принесу тебе парного молока? У нас коровы есть. И молоко у них вкусное-вкусное! — Хочу. В следующий раз и принесёшь, ладно? А я возьму нам пирог: видела их сегодня. Пахли они очень вкусно. — Договорились! — радостно воскликнула Глафира. Она с удовольствием ела пирожки, которые оказались очень вкусными. — Твои родители не задают вопросов? — поинтересовалась Анна. Ей было важно, чтобы о посиделках этой девочки с ней никто не узнал: так будет безопасней для самой Глаши. — Нет. Матушка думает, что я гуляю рядом с селом. Да и я всю свою работу делаю до того, как к тебе идти. Но мне пора, скоро ужинать будем, а мне нельзя опаздывать. — Хорошо. Беги домой, завтра увидимся. Буду ждать тебя здесь, — сказала Анна и улыбнулась. Она проводила девочку взглядом, после чего забрала пустую корзинку и, сев на Маро, отправилась обратно в город.***
Осенью, ближе к зиме, удалось найти ещё хотя бы одного вампира. Больше результатов вылазки не приносили. Анна довольно хорошо освоилась на новом месте, привыкла к новым людям и не прекращала навещать Глафиру. В начале осени они практически не виделись: во время сбора урожая девочка со своей семьёй с утра до позднего вечера проводила в полях. Но потом они стали видеться вновь. Затем, уже зимой, когда ночи были длинными, а дни — короткими, охотникам пришлось выезжать дальше, чем до этого. И даже обосноваться в других городах. До весны следующего года женщина девочку не видела. Когда вернулась, то Глаше уже исполнилось десять, она подросла, похорошела. Девочка была рада видеть охотницу, и это чувство было взаимным. Не сказать, что зима была плодовитой. Двое вампиров в разных городах, одного из которых убила сама Мартинелли. В конце осени Анна и Данте вновь отправились в другой город, откуда, не привезя ни единого трофея, вернулись в начале весны. В самой Москве тоже было тихо, будто вампиры и правда покинули эти места. Поднялся вопрос об отправлении либо части, либо всей группы итальянских охотников обратно в Рим. Но в итоге было принято решение, что никто из них домой не поедет. Вместо этого до лета охотники будут ещё здесь. А в июне отправятся в другие княжества, чтобы окончательно убедиться, что угроза исчезла. Анна чувствовала, что это надолго. Покидать Глафиру не хотелось, но долг требовал того. Сама девочка была расстроена, что её подруга вновь уезжает. Девчушка, тем не менее, пообещала сделать ей подарок, когда та вернётся. Мартинелли засмеялась, но после искренно улыбнулась и сказала, что будет с нетерпением ждать этого самого подарка. Поездка и правда затянулась. В Москве Анны не было два года. Стояло жаркое лето тысяча четыреста шестьдесят второго года. Результаты не были впечатляющими: два вампира за два года. У других тоже не было чего-то поразительно, либо не было вообще ничего. До начала тысяча четыреста шестьдесят четвёртого года всё было по-прежнему. Мартинелли навещала Глафиру, которая росла на её глазах. Тем самым подарком, который обещала ей девочка, оказался вязаный шарф чёрного цвета. Анна с радостью приняла его и стала носить вместо своего старого. Отношения между ними крепли, и женщина, как-то задумавшись об этом, поняла, что принимает эту девчушку как собственную дочь: настолько она стала ей дорога. Но в этом были существенные минусы, ведь рано или поздно им придётся распрощаться, и это будет крайне тяжело для самой охотницы. И делам Ордена не должны мешать чувства. Кажется, некоторые начали замечать, что женщина часто пропадает в этом селе. Но ей было плевать, что о ней думают другие. В феврале нашлась зацепка, следуя которой, охотники, наконец, смогли найти ещё одно логово, где скрывались вампиры. Видимо, они приехали сюда не так давно, ведь до этого никаких следов кровопийц не было найдено. В этот раз охотники стали действовать более аккуратно. Прежде чем напасть, они выслеживали их. К моменту, когда был готов план, члены Ордена точно знали, сколько врагов находится в том доме, в котором, по всей видимости, был вырыт погреб, где и находились гробы, в которых спали вампиры. Охотники, вышедшие поздним вечером, распределились по заранее спланированным местам. Главное было выманить всех сразу, при этом постараться не повредить важные письма и документы, которые могли бы принести пользу Ордену. Анна, которая на этот раз была в первых рядах, тихим, кошачьим шагом прокралась к дому и спряталась под окном, дожидаясь сигнала. Там, в доме, сидели двое мужчин, которые о чём-то разговаривали. Женщина прислушалась. — Он был прав. Чтобы всё получилось, нужно бить с самого верха, — сказал один из сидевших там мужчин. — Ничего, ещё возьмём своё, — ответил второй голос. — Да хватит вам о делах. Знаете, что я услышал от Алексея? Он сказал: «Если хочешь жениться на умной, хозяйственной вампирше, посмотри на её клыки. Если они короткие, то значит, что помощи от неё по дому не жди. А если они тупые, то и сама вампирша умом обделена». — Послышался смех. Анна нахмурилась. О таком она ещё явно не слышала и не читала. Видимо, у вампиров есть свои суеверия. Разговор бы продолжился, но в этот момент вспыхнул стог сена, стоящий на улице. Вампиры сразу же всполошились и пошли проверять, что же произошло. Это был сигнал. Мартинелли приготовилась к битве, поудобнее перехватив свои топоры. Как и в прошлый раз, затишье закончилось, и в миг двор стал полем битвы. На этот раз охотники были подготовлены лучше, точно зная, сколько врагов они встретят. Анна была в самой гуще сражения. Адреналин плескался в крови. Долгожданная жажда битвы была утолена. Охотница не могла не признать, что она наслаждалась этим. В этом была её жизнь: в бесконечных дорогах к сражениям, в битвах, где женщина оказывалась победителем, практически всегда не без трудностей. Но в этом и была судьба быть охотником, одним из членов Ордена. Другой жизни у Анны не было. Другой жизни Анна и не хотела. У неё была цель: истребить как можно больше вампиров, отомстить за свою семью, за ту жизнь, судьбу, которую у неё отобрали когда-то. Когда всё было кончено, Мартинелли брезгливо осмотрела свою одежду, понимая, что нужно как можно скорее состирать кровь поверженных врагов с неё. В эту ночь охотники вернусь домой без потерь. План был действительно хорош, правда и он не уберёг от травм. Но ничего: на охотниках всё заживает быстро. На следующий день был устроен праздник. Анна и мужчины отдохнули, попировали, а вечером этого дня Пётр объявил о том, что теперь часть группы может отправиться домой в Италию. Он назвал имена всех, кроме Пьетро и Анны. Мартинелли одновременно огорчилась тому, что она не увидится с Паоло и не вернётся домой, в Рим, а также останется с Сатори. Но при этом было радостно, что с Глафирой можно будет провести ещё какое-то время. — Анна, Пьетро, у меня будет для вас очень важное задание, — начал Пётр, когда остальные охотники покинули комнату. — Мы нашли кое-что подозрительное в письмах. Судя по всему, это была последняя большая группа. Но есть несколько вампиров, которые тщательно скрываются среди людей. Действовать нужно крайне аккуратно. Мы поселим вас в одном из домов на окраине города, чтобы вы не вызывали подозрений. Будете жить как обычные люди. Как муж и жена. — Ни за что! — одновременно воскликнули Анна и Пьетро, после чего посмотрели друг на друга. — Послушайте… — Мужчина вздохнул, увидев реакцию охотников. — Я выбрал вас, потому что вы действительно лучшие. Я верю, что вы сможете справиться с этой непростой задачей. И раз уж Анна женщина, то она сможет сыграть роль жены, хозяйки. Это не будет вызывать подозрений. Помните: личное не должно мешать делу. — Блядство, — выругалась Мартинелли. Сатори посмотрел на неё и, сложив руки на груди, хмыкнул. — Чего смотришь? — На тебя любуюсь, благоверная жена, — недовольно ответил мужчина. — Пошёл на хер, — зло бросила Анна, смотря на блондина. Он был заметно выше, от чего приходилось чуть приподнимать голову, чтобы заглядывать ему в глаза. — Прекращайте, — громко сказал Пётр, останавливая всё это. Он не понимал, о чём говорили эти двое, но их тон не предвещал ничего хорошего. — Можете собирать вещи. Завтра остальные уезжают в Италию, а вы отправитесь в ваш дом. По поводу денег можете не беспокоиться, мы обо всём позаботимся. Вам лишь нужно делать вид женатой пары. Анна, платья для тебя привезут чуть позже. — Вот же дерьмо, — прошипела Мартинелли, услышав про платья. Сатори заржал без зазрений совести. — Сукин ты сын, — прошипела женщина, смотря на то, как радуется охотник. — И, главное, не поубивайте друг друга. Вы должны помогать Ордену, помните это. Охотница шумно вздохнула. Ей не нравилось это. Очень не нравилось. Но делать больше нечего, придётся подчиняться. Женщина, скрестив руки на груди, покачала головой, после чего опустила взгляд в пол. Хотя бы у неё останется одна радость: встречи с Глафирой. Девочка становилась девушкой, и Анна будто чувствовала, что скоро её выдадут замуж. Но пока та могла наслаждаться жизнью в отцовском доме. Нужно будет как-то совмещать выдуманную жизнь напоказ и поездки в Кадашево. Ничего, с чем только охотнице не приходилось иметь дело… — Мы всё поняли, — сказала женщина, подняв взгляд на Петра. — И готовы к выполнению задания, — добавил Пьетро, поняв, что ему самому деваться некуда. — Тогда буду ждать вас завтра. А пока — отдыхайте.***
Сказать, что начавшаяся «семейная жизнь» была крайне трудной — ничего не сказать. Носить платья каждый день, выходя на улицу, было отвратительно. А ещё Анне пришлось учиться готовке, потому что деньгами на продукты и корм для пары коз, овец и кур, живущих в этом дворе также для прикрытия, конечно, давали. А вот готовить для них никто не собирался. Выходило в самом начале плохо. Очень даже плохо. Но Мартинелли не была бы охотницей, если бы не обучалась всему крайне быстро. Поэтому вскоре даже ворчун Пьетро перестал жаловаться. Отношения с ним не особо ладились: даже проживание под одной крышей не сближало. Но, по крайней мере, они хотя бы стали больше общаться. Всего-то потребовалось полгода. Подумаешь. Сегодня женщина вернулась домой поздно. Она навещала Глафиру, которая помогала собирать первый урожай, поэтому к своему дому подъехала, когда стемнело. На подобные вылазки охотница уходила в привычной для себя одежде, скрывая себя под капюшоном плаща и натянутым на верхнюю часть лица шарфом. Анна расседлала Маро, завела его в денник и закрыла, после чего направилась в дом. В окнах горел свет от свечей, означающих, что Пьетро ещё не спит. Мартинелли зашла внутрь избы, закрыла за собой дверь и сразу же наткнулась на мужчину, который сидел за столом, на котором стояла зажжённая свеча. — Что-то ты поздно. Я прихожу домой голодный, уставший. А поесть — ничего. И тебя нет. Где ты пропадаешь? — спросил охотник, посмотрев на Анну. Очевидно, он слишком вжился в роль мужа, раз решил предъявить ей подобные обвинения. — Во-первых, можешь приготовить себе сам, если что-то не устраивает. Во-вторых, не твоё дело, где я пропадаю и что делаю, — ответила женщина. Она стянула с себя перчатки, сняла плащ, повесила его на гвоздь, игравший роль крючка для одежды, затем сняла шарф и убрала вместе с перчатками на полку. — А мне кажется, что дело моё. Вернее, Ордена. Мы не должны привлекать внимание, если ты помнишь. А в своей одежде ты это как раз и делаешь, — резко сказал мужчина. Он не сводил взгляда с Анны, которая уже снимала свою куртку, оказываясь в тёмной рубахе, которая была под ней. — Я аккуратна. — Мартинелли хмыкнула. — И меня никто не замечает, когда я ухожу отсюда и прихожу, так что расслабься. Ты что-нибудь выяснил? Иногда мне кажется, что мы зря тратим время. Могли бы уже быть совсем близко к дому. — Ничего конкретного. Но знаешь, на пустой желудок думается плохо. Очень плохо, — не скрывая наглого тона, произнёс Пьетро. Анна закатила глаза на это. — Сейчас сделаю что-нибудь, — сказала она, вздохнув. Можно было приготовить кашу. Много времени не занимает, довольно вкусная и, как говорили в народе, полезная. От Мартинелли не укрылось, как её собеседник довольно улыбнулся. Анна не особо торопилась, ведь чтобы выспаться, охотнику требовалось куда меньше времени, чем простому человеку. Сатори наблюдал за ней, когда изредка отрывался от писем, которые тщательно изучал, что-то записывая на чистый лист. Когда женщина поставила перед ним тарелку, наполненную пшеничной кашей, на которой сверху лежал кусочек масла, он отложил бумаги, перо и чернильницу в сторону и принялся за еду. Напротив села Мартинелли, тоже решив поесть перед тем, как ложиться спать. На самом деле, Пьетро до конца не определился, как именно он относился к своей сожительнице. Былая ненависть заметно поутихла, потому что, живя под одной крышей в столь небольшом доме, они не могли не контактировать с друг другом, как успешно делали это раньше. Женщина не была плохой. Она оказалась на редкость заботливой и даже доброй, будто снимая с себя маску безразличия и нелюбви к мужчинам. Вот только смерть брата простить ей мужчина никак не мог. — Наконец-то еда, — довольно произнёс мужчина, с аппетитом поедая приготовленную кашу. Что-что, а готовить Анна начала очень даже вкусно. — Мог бы и сам приготовить, — сказала Мартинелли, глянув на собеседника исподлобья. — Ты хочешь, чтобы я спалил наш дом в процессе? — спросил Сатори, удивлённо приподняв бровь. — Только если вместе с собой. — Охотница хмыкнула и продолжила есть. — Эй! — возмущённо воскликнул охотник. Вот чего у женщины было не отнять, так это её язвительности. Анна не ответила. На какое-то время воцарилась тишина, пока они ели. Затем, когда трапеза была окончена, Пьетро заговорил вновь: — Знаешь, я даже удивлён, что ты не подсыпала мне отраву до сих пор. — Что ты, тебя ни одна отрава не возьмёт, — ответила охотница и пожала плечами, после чего убрала грязную посуду в сторону. Завтра помоет. — Ох ты. Сочту за комплимент. — Ты хуже любой дряни, — добавила Анна и засмеялась, наблюдая, как вдруг насупился мужчина. Затем он лишь вздохнул и покачал головой. Эта женщина неисправима. — Шучу. Ладно, пора отдыхать. Но у меня нехорошее предчувствие, будто мы что-то упускаем… Слушай, побудь завтра в городе, послушай, о чём говорят мужики. Я постараюсь подслушать женщин. — Хорошо, — согласился мужчина. — Я надеюсь, завтра ты никуда не пропадёшь? — спросил он и выжидающе посмотрел на Мартинелли. Та лишь вздохнула и махнула на него рукой, после чего ушла спать на печь, которую заняла сразу же по приезде. Не получив ответа, охотник покачал головой и ушёл к себе. Завтрашний день обещал быть насыщенным. Ещё с утра, позавтракав и соответствующе одевшись, двое охотников вышли из дома и отправились в город. Правда, перед этим пришлось ещё накормить животных, что стало привычным делом за последние полгода. Анна пошла на базар, зная, что там всегда есть, что послушать. Женщины любили обсуждать недавние новости, а если был бирюч, так вообще прекрасно. Уже днём охотница узнала не самую хорошую весть: куда-то пропал один из бояр, близких к князю. Уже второй, как услышала женщина. Это заставило охотницу серьёзно задуматься. Люди никогда просто так не пропадали. Возможно, эти люди не угодили кому-то из недругов правящего князя. А может быть это было как-то связано с теми, кого разыскивал Орден. Потому что сразу двое пропавших мужчин, и никто ничего не видел и не знает. Так аккуратно способны работать лишь очень подготовленные люди, либо вампиры. Нужно было обсудить эту информацию с Пьетро. Вечером, когда начался закат, Анна вернулась домой. Она покормила скот, убралась, переоделась и принялась за приготовление рыбы, которую купила у уже знакомого продавца. Товар у него всегда был свежим и качественным, а блюда выходили очень вкусными. Когда всё было готово, едва ли не затемно, вернулся и Пьетро. Он практически с порога начал раздеваться и остановился, оставшись в одних лишь штанах, взглядом пытаясь найти свою рубашку. Мартинелли обернулась, оглядывая охотника. Тот, несомненно, был хорош собой: высокий, широкоплечий, крепко сложённый мужчина, с выраженными рельефными мышцами, особенно на руках. Обычным людям такого, несомненно, достичь было если и возможно, то крайне трудно, но вот охотники имели подобное телосложение, можно сказать, от природы. Разве что мышцы приходилось поддерживать тренировками. Да, женщинам Сатори определённо нравился. Анна знала, что мужчина не соблюдал обет целомудрия. Вернее, не соблюдал частично: с женщинами он спал, но отношений и, тем более, семьи не заводил. Так делали, наверное, все мужчины охотники. Главное, чтобы Орден не знал об этом. Хотя Мартинелли была уверена, что сами старейшины не раз грешили в своей долгой жизни. — Удалось что-нибудь выяснить? — спросила она, отводя взгляд в сторону, чтобы не выдавать своего интереса. Смущения не было, вовсе нет. Будто Анна в своей жизни обнажённых мужчин не видала, живя с ними сорок с лишним лет… Просто это было неприлично. — Двое бояр пропали, — сказал мужчина. Он, наконец, нашёл свою белую свободную льняную рубаху и соизволил её надеть. — Тихо, посреди ночи, будто из постели их вытащили. Оба приближены к князю Московскому. Странно, не находишь? — Я тоже об этом слышала. Будто кто-то очень умелый поработал. Это странно. Нужно будет попробовать самим расследовать эти дела. Если это вампиры, то они могли наследить, но заметим эти следы только мы. — Идея хороша, но вот люди могли уже всё испортить. На места таких преступлений нужно приходить, пока всё «горячее», — сказал Сатори. Он сел за стол, где его уже ожидал ужин. — Это да. Но попытаться, всё же, стоит. Мы и так сидим с пустыми руками уже сколько месяцев, а тут хоть какая-то зацепка. Если следы действительно останутся, то это упростит нам задачу. Но вот зачем им похищать знать? Это не бедняки, об их пропаже уже все знают. Весь город на ушах стоит. — Ну, они не просто знатные люди. У них жёны, дети, сёстры, братья, — негромко произнёс мужчины. Его голос особенно заметно поменял интонацию на слове «братья». — Если ты снова начнёшь разговор о Маркусе… — Начала закипать Анна, резко посмотрев на собеседника. — Я не начинал. Это ты о нём упоминаешь. — Я не просила его за меня умирать! — громко сказала Мартинелли, едва не закричав. — Когда ты уже поймёшь… — спокойней добавила она. — Тебя даже там не было. Он бросился защищать меня, и это был его выбор. Его, не мой. Я не знала, что он сделает это. Я не хотела, чтобы он умирал. Мне было также больно его потерять. Он был для меня очень близким другом. — Он был моим братом, — недовольно произнёс Пьетро. Ему не нравились разговоры о Маркусе, но в чём-то Анна действительно была права. Например, в том, что его не было той ночью рядом, он не знал, что произошло, лишь со слов других охотников. Сатори не понаслышке знал, насколько Мартинелли была дорога Маркусу. И, зная это, он сейчас понимал, почему тот решил отдать свою жизнь за женщину. — И моим был тоже, — бросила охотница и, резко поднявшись из-за стола, ушла, не желая продолжать неприятный для себя разговор. А охотник остался сидеть в одиночестве, раздумывая над её словами. Прошло два дня. Не сказать, что они были продуктивны. Потому что, попав с трудом в дома, где пропали мужчины, охотники ничего так и не нашли. Вероятно, люди и правда слишком много наследили и уничтожили возможные улики. Анна и Пьетро были заметно огорчены такой неудачей. Больше ничего необычного не происходило, дни были спокойными. Однако, когда Сатори едва не влетел в дом вечером, громко хлопнув дверью, от чего Мартинелли вздрогнула, она удивлённо обернулась на охотника и приподняла бровь, будто спрашивая, что произошло. — Одного из бояр нашли. Мёртвым. Хоронить будут завтра, в его родном селе, — сказал мужчина, выровняв дыхание. — Узнал только сейчас об этом. — Подожди-подожди. Если он был близок князю, то тот наверняка приедет проводить друга в последний путь. А это означает, что князь поедет в то село… — Именно. Похороны завтра утром. Сегодня логично отправиться в дорогу, если село на достаточном расстоянии. Переночевать там, а после похорон возвращаться. Только с каких пор вампиры лезут в политику? — И тогда идеальное время нападения на князя — когда он будет в дороге. А он либо отправился уже, либо отправится в ближайшее время! Точно! Я слышала, как один из вампиров говорил, что для победы нужно бить с самого верха. Я тогда подумала, что они про Орден. Про русское сердце Ордена здесь, в Москве. Но они имели в виду князя. Если уберут его, его сына, который, вероятно, может быть с ним, а ещё бояр, то могут поставить угодных им людей. И с их помощью легче извести Орден, не вступая в открытый конфликт… — Вот же… — Сатори ударил кулаком по стене. — Нужно торопиться. Одевайся. Если повезёт, успеем или окажемся не правы, и ни на кого покушаться не станут. Анна кивнула. Благо, она уже была одета в привычную для себя одежду. Оставалось лишь накинуть куртку, надеть наручи, плащ, быстро собрать оружие и бежать в конюшню. Оба охотника сошлись во мнении, что у них попросту нет времени бежать в Орден и сообщать о своей версии. Они быстро оседлали лошадей и галопом помчались по дороге к нужному селу. Дорога шла через лес, который мог стать идеальным местом для устранения неугодного человека без лишних свидетелей. Уже вбежав в него и Анна, и Пьетро выпили эликсир, чтобы в случае внезапной битвы быть готовыми к ней. Причиной этому стали следы на дороге. Тогда Мартинелли резко остановила коня и спешилась, наклонившись. Судя по следам, здесь недавно проезжала карета и ещё несколько лошадей, по-видимому, сопровождения. Женщина запрыгнула на Маро, и они с Пьетро продолжили путь. Вдалеке показались очертания кареты, силуэты стоящих лошадей. В голове охотницы мелькнула мысль о том, что они могли опоздать, и было уже слишком поздно. Но надежда умирала последней, поэтому Анна пришпорила коня, и более быстрый Маро вырвался вперёд, отрываясь от мерина Сатори. Помимо кареты и лошадей, там оказались люди. Многие из них лежали на земле, запачканные кровью. У самой кареты, прислонившись к ней спиной, стоял мужчина, внешне похожий на князя, которого Мартинелли знала только по описанию. Напротив него стояли двое мужчин, один из которых крутил в руке меч и что-то говорил. Однако их отвлёк стук копыт. Они обернулись и увидели Анну, которая мчалась во весь опор. Следом нёсся Пьетро. Охотница приподнялась в седле, готовясь к прыжку. Однако в этот момент тот мужчина, что держал в руке меч, метнул его прямо в серого коня, попадая в грудь. Это было сделано с такой силой, что оружие вошло в животное по самую рукоять, Маро тут же упал с громким ржанием, а Анна успела спрыгнуть с животного, перекатилась, смягчая падение, и сразу же метнула в одного из врагов топор, находившийся у неё в руке. Вампир, а то, что это был именно он, Мартинелли не сомневалась, поймал его, но сразу же выронил, зашипев, когда серебро стало сжигать кожу. В этот момент подоспел Сатори, спрыгнул со своего мерина и тоже ринулся в битву. Двое на двое. Расклад был довольно честным. Анна и Пьетро оказались спиной к спине, напротив каждого из них находился враг. Чувствуя поддержку друг друга, оба охотника сделали шаг вперёд и очутились в гуще сражения. Много тренируясь друг с другом, несмотря на неприязнь, Мартинелли и Сатори научились чувствовать друг друга, дополнять, будто единый организм. Они прикрывали друг другу спины, и это помогло им одержать победу. Вот Анна пригнулась, избегая удара, в это же время Пьетро сбивает открывшегося противника с ног, и женщина наносит ему смертельный удар прямо в сердце серебряным кинжалом, пока Сатори не даёт другому вампиру помочь сородичу. Охотница дотягивается до одного из своих топоров, метает его в ногу противника, и тот подкашивается, что даёт возможность Пьетро добить его. Выравнивая сбившееся дыхание, Анна поднялась, после чего посмотрела на скрывшегося на время битвы мужчину за каретой. Бежать тут было особо некуда — лес кругом. И уже становилось заметно темно. Можно легко потеряться и не выйти. Вокруг лежали тела сопровождающих князя людей. Они ничего не могли сделать двум вампирам. Обернувшись, женщина увидела стоявшего позади Пьетро. Она кивком головы указала ему на топор. — Отруби им головы, я пока поговорю с ним, — сказала Мартинелли, после чего приблизилась к спасённому человеку. — Вы в порядке? — спросила она. — Кто вы такие? А эти двое? Вампиры? Их же не существует, не должно… Я ничего не понимаю. — Как видите, существуют, — сказала Анна и вздохнула. Скрывать правду было глупо, если эти двое уже показали свою способности на деле. — Мы те, кто за такими как они охотятся. До этого вампиры никогда не лезли в политику, но в этот раз решили действовать по-другому, чтобы избавиться от таких, как мы. Они убили этих бояр, чтобы выманить Вас. Но мы успели на помощь. — Я всё ещё ничего не понимаю… Подождите, Вы — женщина. Почему Вы сражаетесь? И откуда Вы? Ваш язык… — Иван, явно находившийся до сих пор в несколько шоковом состоянии, старался осознать произошедшее. Краем глаза он наблюдал, как второй его спаситель отрубает топором головы поверженным нападавшим. На словах про то, что она женщина, охотница закатила глаза. — Но сражаюсь я получше многих мужчин. Мы прибыли сюда из Италии, чтобы помочь нашим. Вы один, Государь? Ваш сын в безопасности? — спросила она. — Да, я был один. Спасибо, что спасли мне жизнь. Думаю, мне нужно возвращаться домой. И… Вы сказали, что я нужен вампирам. Значит, будут и другие? Я должен защитить сына! — Успеете. Сейчас важно избавиться от них окончательно, затем мы сопроводим Вас. Против вампиров вы всё равно ничего не сделаете. Даже армия не одолеет, если говорить об обычных людях. Так что пока Вам будет гораздо безопасней, пока мы рядом. — А вы — не обычные люди? И раз они напали на меня, чтобы избавиться от вас, то мне будет безопасней, наоборот, если вы не будете рядом. — Справедливо, — вмешался в разговор Пьетро, подходя ближе. — Вот только Вы теперь слишком много знаете. Будем рядом мы или нет, за Вами придут, чтобы обезопасить их тайну от столь важной личности. Мы не убиваем людей, мы их защищаем. Великий князь, Государь… У Вас есть только два выхода. Либо Вы с нами, либо сами по себе. — Анна не была удивлена словам мужчины. Тот всегда был прямолинеен и даже грубоват, когда разговор касался важного для него дела. — Думаю, меня вы уже знаете, — немного подумав, ответил князь. — Как ваши имена? Должен же я кого-то благодарить за помощь. — Меня зовут Анна Мартинелли. А это мой… Друг. Пьетро Сатори. — Приятно познакомиться, Анна и Пьетро. У вас в Италии все женщины такие… боевые? — Эта — особенная, — за Мартинелли ответил Пьетро. Он похлопал её по спине в ответ на удивлённый взгляд охотницы. Казалось, Ивана было уже мало чем удивить сегодня. Подумаешь, женщина в мужской одежде сражается как мужчина… Когда разговоры были окончены, Анна подошла к своему коню, который был мёртв. Она присела на корточки перед ним, погладила его шею в последний раз, закрыла мерину глаза и вздохнула. Пока Пьетро оттаскивал тела вампиров в сторонку, чтобы сжечь, женщина снимала сумки и сбрую с мёртвой лошади, чтобы ничего, что могло бы выдать Орден, не оставалось лежать просто так. — Покойся с миром, друг. Ты верно служил мне столько лет… — негромко попрощалась с Маро Мартинелли, прежде чем подняться. В качестве временного скакуна, с разрешения Ивана, она выбрала одну из лошадей, принадлежавших дружинникам. К моменту, когда вампиры были уничтожены, окончательно стемнело. Стало прохладно. Мартинелли отдала свой плащ князю, который был легко одет, сказав, что она не мёрзнет при такой температуре, а плащ нужен больше для сокрытия её пола, чем для тепла. Пришлось привязать оставшихся лошадей, чтобы те не потерялись, пока за ними не вернутся на следующий день. И трое всадников отправились в путь. По дороге приходилось отвечать на множество вопросов, которые задавал молодой князь. Главное, что мужчина понял, так это то, что о том, кто именно на него напал, следует молчать. И что спасители его сами не совсем люди, но, по крайней мере, они борются с нежитью и людей защищают, а это главное. Привели его Анна и Пьетро не к нему домой, а к себе. Было совсем темно, и мужчина практически ничего не видел, в отличие от его спутников. Такое решение они объяснили тем, что им сейчас нужен отдых. Сейчас он может переночевать здесь, в безопасности, а как они проснутся, то сопроводят прямо до дома, где уже решат, что будут делать со всем этим дальше. Нехотя князь согласился, потому что выбора у него особо не было. Он прекрасно видел способности этих охотников. С ними лучше было не спорить, да и сам он жутко устал от всего этого. Правда, его наверняка уже хватились, но завтра его вернут в целости и сохранности. В этом сомнений не было, ведь если его хотели бы убить, то сделали бы это ещё там, в лесу. Или не стали мешать тем вампирам. А если хотели бы похитить, то не стали бы оставлять двери в доме закрытыми просто изнутри, так, что мужчина в любой момент мог эту избу покинуть. Анна и Пьетро валетом легли на печи, князю предоставив отдельную комнату с кроватью, чтобы тот тоже мог отдохнуть. Правда, пережившему подобное потрясение Ивану никак не спалось этой ночью. Охотники проснулись лишь днём. До этого момента, уснувший лишь поздней ночью и проснувшийся засветло князь довольно тихо ходил по дому и осматривал внутренне убранство. Вокруг всё было чисто и прибрано. Ничем от обычной избы этот дом не отличался, разве что обычно всегда есть детские кроватки, а здесь в комнатке, которая, возможно, могла быть отдана детям, находился настоящий склад оружия. Оно было разнообразным: клинки, два боевых топора, множество метательных ножей, ещё один топор с широким лезвием, даже самые настоящие колья с металлическими наконечниками. На лавке стояли сумки, внутри которых обнаружились множественные флаконы. Некоторые были пусты, но большинство оказались полными. Жидкость в некоторых была чёрной, в других находилась вязкая субстанция зелёного цвета. Все сосуды, за исключением пустых, были плотно запечатаны. У мужчины не осталось сомнений, что эти двое, сейчас, как он думал, крепко спящие на печи, были, несомненно, подготовленными профессиональными убийцами. Только убивали они не людей. И мужчина, и женщина, выглядели молодо, будто ровесники самого Ивана или даже чуть младше. Но их действия, то, как они сражались… Будто на самом деле спасители были куда старше. — Добрый день, — послышался позади женский голос. Неготовый к такому, Иван выронил из руки флакон, который держал в руке, вздрогнув. Сосуд упал на пол, но не разбился, лишь покатился под ноги к Анне, которая стояла в дверном проёме. Она наклонилась и подняла бутылёк, после чего посмотрела на мужчину, чуть склонив голову на бок. Но ничего не сказала по поводу нахождения его здесь. — Собирайтесь, скоро выходим, — сказала охотница, после чего, поставив флакон с чёрной жидкостью на скамью, ушла. Следом за неё направился и Иван. — Вы ведь явно старше, чем выглядите. — Князь зашёл в основную комнату, где умывался с помощью ведра Пьетро, а Анна надевала кожаную куртку. — Нам сорок восемь, — спокойно сказала Мартинелли. — Чтобы охотиться на чудовищ, самим приходится становиться… Не совсем людьми. Мы стареем медленно, но всё же время над нами властно.— Охотница решила строить отношения на доверии. Раз уж мужчина и так много знает, то лгать ему не стоит. Вероятно, им ещё предстоит много работать вместе. — До сих пор не верится, что всё это происходит по-настоящему, — сказал Иван и покачал головой. Пьетро, закончивший умываться, надел рубаху и подошёл к гвоздям, вбитым в стену, чтобы взять свою куртку. — Свыкнитесь, — бросил охотник, застёгивая куртку с помощью пуговиц. — Иначе никак. — Он пожал плечами. — Не обращайте внимания, он сегодня не в настроении. — Анна улыбнулась. — Думаю, нам уже пора, — добавила женщина, после чего покинула дом, чтобы направиться в конюшню. Добрались они быстро. Большую часть пути гнали лошадей галопом, и только на особо людных улицах приходилось притормаживать животных. В доме князя встретили с радостью: весть о его пропаже и найденной карете вместе с убитыми дружинниками уже облетела много мест. Мама Ивана, Мария Ярославовна, со слезами на глазах бросилась обнимать сына. Затем к отцу бросился и юный Иван Иванович. За всей этой сценой Анна и Пьетро наблюдали со стороны. Князь рассказал о том, что на него напали и что те двое, что стоят у стены, как раз спасли его и дали ночлег, после чего привели домой. О том, кто именно напал и кем являлись спасители, Иван промолчал, как и было обговорено. Услышав об этом, Мария подбежала к охотникам с искренними благодарностями, казалось, совсем не обратив внимание на то, как была одета Анна, которая в доме сняла капюшон и стянула вниз вязаный шарф. Когда всё поутихло и разбирательства прекратились, охотников пригласили к богатому ужину. И Анна, и Пьетро были обучены этикету, чем приятно удивили немногих присутствующих, хотя до этого казались простыми бойцами, которые, как правило, высокими манерами не обладают. Большинство вопросов, естественно, задавалось Мартинелли, потому что не было раньше видано, чтобы женщина носила мужскую одежду и сражалась, но охотница сослалась на то, что там, откуда она родом, к этому относятся куда лучше. Там пол не определяет твоё будущее. Сатори молчал, поддерживая таким образом её легенду, хотя знал, как на самом деле относились к Анне многие братья в Ордене, не говоря уже об отношении других людей, если бы те узнали, что она женщина. А когда все, кроме охотников и князя ушли, он предложил им остаться здесь, чтобы защитить его в случае новых посягательств на его жизнь. Анна и Пьетро задумались, но оба понимали, что теперь они с этим мужчиной связаны. Вернее, Орден. Нужно будет сообщить об этом Петру, чтобы он смог выделить людей для защиты князя, ведь навсегда итальянские охотники здесь не останутся. Разговор долгим не был, Мартинелли и Сатори рассказали всё, как есть. И то, что как только появится возможность, уедут в Италию, но сначала позаботятся о том, чтобы пара охотников всегда была где-то рядом с Иваном. На том и решили. Спустя некоторое время Анна и Пьетро окончательно перебрались в княжеский дом, который был действительно огромен по сравнению с их избой. До этого пришлось разобраться с Орденом, о существовании которого теперь знал князь, пусть и пообещавший унести эту тайну в могилу. Пётр сказал, что сейчас у него нет людей, которые могли бы занять место итальянских членов Ордена. Но скоро будет новый выпуск. Тогда он сможет на место опытных мужчин поставить новичков, а тех приставить к князю. Но это будет не раньше, чем в весну следующего года. Затем, если всё будет тихо, он, наконец, отпустит их обратно в Италию. Они хорошо потрудились здесь, не дали Ордену пропасть, и слово за них Пётр замолвит перед старейшинами в Риме. Так и потянулись последние месяцы, проведённые в Великом княжестве Московском. Охотники выследили вампира, который, вероятно, тоже был замешан в заговоре против князя. В процессе битвы мужчина сломал кинжал Мартинелли, от чего та заметно расстроилась, но, узнав об этом, князь забрал разломленный на две части клинок и сказал, что его лучшие мастера смогут сделать с этим что-нибудь. Анна засмущалась, но отказываться не стала, с лёгкой улыбкой принимая помощь. А ещё Иван любил наблюдать за их тренировками, которые охотники устраивали вдали от лишних глаз. Сама женщина продолжала навещать Глафиру, которая совсем похорошела, расцвела. И однажды «обрадовала» Мартинелли новостью о том, что её сосватали. На вопрос удивлённой охотницы, почему же Глаша так счастлива, то ответила, с широкой улыбкой, что жених её, Тимофей, парень очень хороший. Она о нём и правда рассказывала и говорила, что Тимоша, как называла его сама девчушка, ей очень нравился. И она ему. Жениться они будут весной, ближе к лету, Глафире тогда уже исполнится шестнадцать, а её жениху семнадцать. Анна тогда лишь вздохнула, покачала головой, но всё же крепко обняла юную девушку и, улыбнувшись, поцеловала её в макушку, и сказала, что раз Глафира счастлива, то и она тоже. Тяжело было осознавать, что та девочка, которая, казалось, совсем недавно была совсем-совсем ребёнком, скоро станет совсем взрослой, у неё появятся свои дети. И вот в один день Иван подарил Мартинелли новый кинжал, рукоять которого была куда краше прежнего. Лезвие также было искусно сделано. Идеально тонкое, сбалансированное по весу, острое. Было видно, что над клинком точно поработали мастера. Женщина, в порыве благодарности, даже коротко обняла мужчину, позабыв о правилах приличия. Но, благо, никого рядом не было. Вампиров до самой весны не нашлось. Видимо, все двадцать заговорщиков были уничтожены за семь лет. Однако, чтобы убедиться в этом, стоило всё ещё раз проверить. Наконец прошло посвящение. Новые охотники, молодые юноши, рвались в бой. Пётр сказал, что смена Анне и Пьетро уже готова. Им только стоит поехать в другой город, чтобы проверить одно место на наличие важных писем, потому что именно там были убиты двое вампиров пару лет назад, но ничего охотники с собой не привезли тогда. Выполнив это задание, Мартинелли и Сатори наконец смогут отправиться обратно. Собираясь днём в Кадашево, Анна наткнулась на Марию, которая явно её искала, потому что, увидев, сразу же направилась к ней. Охотница чуть нахмурилась, не понимая, зачем понадобилась женщине, но приветливо улыбнулась и поздоровалась. — Слышала я, что уезжаете вы скоро к себе, — начала разговор княгиня. — Да, это верно. Сначала уедем на пару дней по делам, затем вернёмся попрощаться. Я столько времени дома не была... — Спасибо я хочу тебе сказать, что сына моего спасла. И внуку моему ты очень нравишься. Странная ты женщина, сражаешься и платья носишь только если заставишь. Но в людях я разбираюсь. Доброе сердце у тебя. Подарок я тебе приготовила, чтобы обо мне тоже не забывала. И о моей благодарности. — Мария протянула руку, кисть которой была сжата в кулак. Анна в ответ протянула ладонь. Княгиня вложила в неё что-то небольшое, лёгкое. Когда она убрала руку, охотница увидела, что это было золотое кольцо, в центре которое было украшено узором, похожим на лепесток какого-нибудь цветка. И этот лепесток был увешан маленькими камушками изумрудного цвета, явно драгоценными. — Мне кажется, это слишком дорогой подарок... — Брось. Нет для меня ничего дороже жизни моих сыновей! Бери, бери. — Спасибо Вам большое. Но неудобно мне принимать подарок такой. Да и я украшения не ношу: в бою мешаются, и потерять легко. — Анна не знала, как ей правильно реагировать на подобный подарок. Кольцо она действительно носить не могла, и правда неудобно с её родом занятий. — Кольцо твоё. Распоряжайся им, как хочешь. Детям передай, ежели будут. Храни у себя где-нибудь. Или подари кому, но главное помни, насколько ценна память должна быть о нём. — Княгиня махнула рукой. Кольцо так и осталось у Анны, которая, смотря на дорогое украшение, не знала, что с ним делать. Затем вспомнила, что она собирается к Глафире, предупредить ту о внезапном отъезде. Нужно будет найти девчушку, ведь они договаривались встретиться завтра, а не сегодня. Убрав кольцо в свои вещи, женщина вышла на улицу, зашла в конюшню, где, оседлав гнедого жеребца, которым она пользовалась с разрешения князя, отправилась в Кадашево. Конь шёл бодрой рысью, однако, чем ближе Анна была к селу, тем сильнее на неё накатывало нехорошее предчувствие. Именно из-за этого неприятного, тянущего чувства в груди, женщина пришпорила жеребца, и уже галопом неслась к озеру, где обычно они виделись с Глафирой. Мартинелли не знала, почему её тянуло именно туда. Однако охотница будто знала, куда именно ей нужно бежать. Не идти, а именно бежать, нестись во весь опор, не жалея гнедого коня. Анна заметила девушку на берегу озера издалека. Хорошее зрение помогло рассмотреть, что та была одета лишь в длинную ночную сорочку, что было странно. Ещё более странным было, что Глафира, а это была именно она, несла что-то тяжёлое в руках. Приближаясь, Анна увидела, что к этому предмету была привязана верёвка, другой конец был надёжно обмотан вокруг ноги девушки. И Глаша уверенно шла в холодную весеннюю воду. Бац! Что-то внутри будто оборвалось от осознания. — Нет! — закричала Мартинелли, что есть силы. Но, кажется, она не была услышана. Женщина подгоняла коня, что есть силы. Но к моменту, когда охотница приблизилась к озеру, Глафира скрылась под водой, на поверхности которой остались лишь круги. Крики Анны не были услышаны, либо девушка не желала их слушать вовсе. Спрыгнув с жеребца, Мартинелли побежала к воде, на бегу стаскивая с себя плащ и кожаную куртку. Женщина забежала в воду насколько могла, затем нырнула, доставая из ножен так удобно оставленный там кинжал. Благо, Глафира не смогла уйти далеко, и её под водой Анна сразу заметила. Она подплыла к девушке, глаза которой уже были закрыты, резким движением перерезала верёвку, которая, привязывая Глашу к камню, удерживала ту под водой. Затем, обхватив её, охотница начала всплывать. Едва оказавшись над водой, Анна глубоко вдохнула и сразу же начала грести к берегу, удерживая голову девушки наверху. Вытащив девчонку на берег, женщина с ужасом поняла, что та не дышит. В тот момент Мартинелли действовала будто на автомате, откинув все чувства и эмоции. Она встала на одно колено, перекинула Глафиру через бедро ноги, согнутой в колене и опирающейся на стопу, так, чтобы живот девушки лежал именно на бедре. Затем, давя на спину, стала сжимать грудь Глаши, от чего вода из лёгких стала выходить. В какой-то момент девушка закашлялась, сама отхаркивая остатки влаги, и Анна облегчённо выдохнула. Дождавшись, пока девчонка хоть немного придёт в себя, охотница усадила её на колени, одарила звонкой пощёчиной и зло посмотрела в глаза. — Дура! — закричала женщина. — С ума совсем сошла?! Ненормальная девчонка! Ты чем думала?! — продолжала кричать Мартинелли, при этом встряхивая Глафиру. Та вдруг расплакалась и кинулась к её груди. — Аннушка! Аннушка, милая, ну не могла я иначе. Не могла… — Что значит «не могла»?! Жить нужно, а не топиться! Глупая! Кто тебя обидел? Что произошло?! — Васька… — начала Глафира и вдруг начала рыдать сильнее. Анна обняла девчонку и стала поглаживать её по спине, стараясь успокоить. — Он сказал, что только он на мне женится. Ему не нравилось, что я за Тимошей сосватана. А вчера он… — Глафира стала плакать сильнее, не в силах рассказать женщине всё. Мартинелли сглотнула, начиная догадываться о том, что произошло. Она сильнее прижала к себе девчушку, поцеловала ту в макушку и стала осторожно покачивать, стараясь хоть немного успокоить. — Он меня схватил, отвёл в амбар и там изнасиловал, Аннушка, — наконец найдя в себе силы признаться, сказала девушка и вновь разревелась навзрыд. Анна не знала, что сказать. Она чувствовала, как внутри неё закипает жгучая ярость. Хотелось прямо сейчас пойти и придушить того ублюдка, что посмел прикоснуться к её девочке, что посмел опорочить её и обидеть таким образом. Женщина крепче прижала к себе девушку, продолжая оставлять поцелуи на её волосах. Мартинелли не знала, сколько времени прошло, прежде чем Глафира хоть немного успокоилась. Чувствуя, что она дрожит от холода, охотница на какое-то время выпустила девушку из своих объятий, собрала веток и разожгла небольшой костёр, к которому усадила Глашу греться. Сухая её одежда нашлась оставленной на берегу, и Анна сказала той переодеться. Сама же осталась в промокших рубахе и штанах у костра, ведь она знала, что не заболеет. Шарф женщина положила сушиться на камень, кинжал подобрала с берега и положила в ножны. Девушка продолжала сидеть у костра и трястись, когда Мартинелли села рядом с ней. — Это разве повод умирать? Запомни, моя дорогая: ни один мужчина не стоит твоих слёз, не то, что идти из-за него топиться. Ты переживёшь, станешь сильной, а на этого ублюдка найдётся управа. — Ты не понимаешь, Аннушка. Тимоша меня теперь замуж не возьмёт, я ведь нечистая. Порочная. И позор на мою голову какой будет! На всю мою семью, Аннушка. Лучше уж я умру, чем такое… — Вновь заплакала Глафира. — Если любит, то возьмёт. Так, не плачь. Мне нужно уехать на пару дней. А как вернусь, то поговорю с твоим Тимофеем. А Ваську ты этого не бойся. Он больше тебя не тронет, обещаю. Ты веришь мне? — Анна посмотрела в заплаканные глаза девушки. Глафира, всхлипнув, кивнула. — Я постараюсь вернуться как можно быстрее. Пожалуйста, не делай глупостей. Если бы могла, я бы не уезжала, но мне придётся тебя оставить. Помни, что я за тебя переживаю. Ты подумала, что пережили бы твои родители после твоей смерти? Что переживала бы я?.. А ты ещё молодая, вся жизнь впереди. Глафира виновато склонила голову, ведь она действительно об этом не подумала, но женщина успокаивающе стала гладить её по спине. Они сидели здесь до самого вечера, тихо разговаривали у костра. Когда тот догорел, Анна помогла Глафире собраться и проводила до дома. Как выяснилось, девушку уже потеряли, но та объяснила своё отсутствие тем, что заплутала в лесу, но дорогу домой, по счастью, нашла. Мартинелли не хотела уезжать. Её саму наверняка ждал Пьетро, с которым они уже должны были отправиться в дорогу. К слову, отношения с мужчиной заметно улучшились за последнее время. Они больше не испытывали друг к другу былой неприязни, спокойно общались, тренировались и шутили. Мартинелли даже могла назвать его… другом. Когда женщина вернулась, уставшая и вымотанная эмоционально, мужчина встретил её недовольным взглядом. Однако после осмотра охотницы взгляд сменился на беспокойный. Анна спешилась с жеребца и начала крепить седельные сумки, которые были собраны ещё с утра. Сатори подошёл к ней. — Где ты была? И что случилось? Только давай без отговорок. Во-первых, мы уже опоздали с выездом. Во-вторых, я вижу, что с тобой что-то не так. Анна вздохнула. И рассказала ему всё. Про то, как семь лет назад познакомилась с девочкой на озере. Про то, как привязалась к ней и часто бывала в Кадашево, встречаясь с юной Глафирой. Про то, как девочка выросла у неё на глазах и про то, что недавно случилось. Когда Мартинелли замолчала, Сатори вздохнул. — Яйца бы ему оторвать или голову сразу, — сказал мужчина и сплюнул на землю. — Недостойное это дело, девушек насиловать. Будь я отцом твоей Глафиры, я б этому куску дерьма такое устроил… А тут узнают, ещё и поколотят в семье. Что за нравы. — Я думала об этом. Вот только мы людей убивать не должны, — произнесла женщина. Она села на коня, Пьетро же запрыгнул в седло на своего мерина, и охотники двинулись в путь. — Я ещё не знаю, что сделаю с ним. Но с рук ему это не сойдёт. Слушай, поговоришь с женихом Глаши? Как мужчина с мужчиной. Меня он может и не послушать, а у тебя опыт в этих делах всяко больше, чем мой. — Хорошо. — Сатори кивнул. — Слушай. Я долго думал… И хотел бы извиниться за всё. Ты была права насчёт Маркуса. Я знал брата и знал, как он относится к тебе. Я даже не удивлён, что он бросился защищать тебя. И это действительно был его выбор. А я всё это время винил тебя, наверное, потому что мне надо было кого-то винить в его смерти. Я не мог смириться с тем, что Маркус погиб, потому что сам решил пожертвовать собой за тебя. Это было глупо с моей стороны. Извини. — Я… — начала говорить Анна. Она вдруг почувствовала облегчение. Ей было приятно, что Пьетро наконец смог признать свои ошибки. На самом деле, женщина давно остыла в своей неприязни к Сатори и открыла себя к дружеским чувствам с ним. А друзей у охотницы было совсем немного. — Всё хорошо. Я уже не злюсь на тебя. — Она услышала облегчённый вздох. — А мы хорошо работаем в паре, не замечал? — Да, у нас с тобой замечательный дуэт. Значит, мир? — Мир, — ответила женщина и легко улыбнулась. — Я бы пожал тебе руку, но мы верхом, — сказал Пьетро и засмеялся. Его смех подхватила и Мартинелли. Мужчина был рад тому, что смог хоть немного отвлечь охотницу от не самых приятных мыслей и поднять ей настроение. Спустя четыре дня Анна стояла на берегу у озера и ждала, когда Глафира придёт. Они с Пьетро спокойно добрались до нужного города, забрали всё, что нашли, и вернулись обратно. Судя по информации, которую удалось добыть, вампиров, которые были в том заговоре, действительно не осталось. Новость была радостная. Ведь теперь охотники могли возвращаться домой. И уже завтра они отправятся в дальнюю дорогу. Поэтому сейчас Мартинелли ждала, когда придёт Глаша, чтобы попрощаться с той. Вскоре девушка пришла. На её губах виднелась лёгкая улыбка. — Здравствуй, милая. Как ты себя чувствуешь? — поздоровалась Анна и крепко обняла Глафиру. — Мне намного лучше, спасибо. Знаешь, Тимоша сказал, что он примет меня любой! Он ничего не скажет родителям про то, что я… тронута. А ещё представляешь, что произошло? — Что же случилось? — спросила Мартинелли, присаживаясь на высокий камень. — Ваське кто-то, ну, того, отрезал… Достоинства его мужского лишили, да так, что он при этом жив остался. Уже всё село знает! Вчера это случилось. Говорить, кто сделал, не говорит. Ну так ему и надо! — Я же говорила, что найдётся на него управа. А ты плакала всё. И Тимофей твой вон как тебя любит. Всё наладится, вот увидишь. — Но кто ещё знал о том, что Васька сделал? Ведь за что ещё его могли, ну, так?.. Аннушка, это ведь не ты сделала?! — Что ты?.. Разве я похожа на ту, кто может мужчине яйца отрезать?.. Да и я приехала только сегодня утром. С Тимофеем только мой друг поговорил, это да. — Не выражайся так! И, извини, конечно, ты не похожа. Просто всё это так странно. — Я понимаю. Но, девочка моя, помни: всем всё воздаётся по заслугам. И тут воздалось. Слушай, у меня для тебя подарок есть к свадьбе. Я бы отдала его тебе перед ней, но завтра я уеду к себе в Италию. Надеюсь, мы ещё когда-нибудь сможем увидеться с тобой. И я очень надеюсь, что ты будешь жить счастливо. Действительно счастливо. — Анна достала из кармана то самое кольцо, которое ей в благодарность за спасение сына вручила княгиня. Женщина надела его на палец Глафиры, которой это кольцо идеально подошло. Девушка поражённо смотрела на свой подарок, приоткрыв рот. — Оно, наверное, жутко дорогое. Откуда?.. — Скажем так, моя награда за хорошую работу. И я хочу, чтобы это кольцо было у тебя. Надеюсь, ты будешь помнить про нашу дружбу, моя дорогая. — Спасибо тебе огромное! Я буду беречь это кольцо как зеницу ока. Я буду очень сильно скучать. И буду ждать тебя в гости, обязательно! Ты очень добрая и хорошая, знай это. И у тебя когда-нибудь будет своя семья, я в это верю! — Ты прекрасная девочка. Если получится, я ещё навещу тебя. Время, проведённое с тобой — это самые счастливые воспоминания за то время, пока я была здесь… Они общались ещё какое-то время, в конце крепко обняли друг друга и разошлись. У Анны на груди было тяжело от осознания того, что она вряд ли увидит Глафиру ещё когда-нибудь. Но Мартинелли будет помнить эту девчушку, которая несла ей радость столько лет. И охотница знала, что жизнь у той будет теперь счастливой, ведь Глаша была хорошим человеком, несомненно достойным счастья. А по поводу Василия, так не стоило Глафире знать, что охотники вернулись не этим утром, а ещё вчера. Анна никогда не прощает тех, кто причиняет боль близким ей людям. Усмехнувшись, женщина выпрямилась в седле, с загадочной, даже несколько коварной улыбкой оставляя озеро позади.