Красавица и Чудовище.

Леха аккуратно толкнул железную дверь в кухню. Вокруг стола было несколько вмятин, валялись пули. Подняв глаза, он заметил на столе рыжеволосую. Она спокойно сидела и так же спокойно осмотрела ребят. - Что произошло, Настен? – аккуратно спросил Горелов. - Нужно же было мне вас как-то поторопить, - хмыкнула девчушка. – Прошу пройти за мной, - хитро сощурив свои карамельные глаза, протянула она. Девушка уверенно шла по множествам коридоров, регулярно куда-то заворачивая и вовремя открывая нужную дверь. - Х*я себя, - не переставал восклицать Горелов, идущей за Настей. - Насть, с-слушай, а как ты узнала об этом месте? – немного заикаясь, спросил Гоша. - Че, Гошан, в трусы уже ссышь? – рассмеялся Леша. - Ребят, смотрите, - кивнула Аня в сторону Насти, тем самым прервав очередную перепалку парней. Парни одновременно повернули головы и увидели, как рыжеволосая открыла дверь в помещение и нырнула туда. - Обалдеть, - выдохнула Аня, входя в зал. - Вообще атас, - как ребенок радовался Горелов. - Не вижу причин для радости, - буркнул Петрищев. В центре зала уже стояла Анастасия. «Прямо, как боец из фильмов» - усмехнулся про себя Леша. - Настюхин, че происходит? – попытался улыбнуться Горелов, эта обстановка уже начинала напрягать его. - Настен, правда, в чем дело? – поддержала Горелова Антонова. - Итак, это делается не по моей воле, - медленно начала она. К горлу потихоньку подступал ком. – Мы с Тори обсудили план дальнейших действий вчерашней ночью, и пришли к странному повороту событий, как видите. У Сергея Антонова, отца Ани, есть прибор перемещения. Не знаю, каким чудодейственным способом ему нашлось его найти, но все же… не важно, - поджала губы девушка. – Короче, завтра ночью мы отправляемся в живую Припять 2014. А оттуда пытаемся предотвратить все, что случилось потом. Попытаемся сделать так, чтобы Горелов и Вершинин не украли машину, если конечно, нас не выкинет на «точку отсчета», не важно… И так как мы не знаем, кто и как может себя повести в Припяти, накинуться с кулаками, прострелят башню, все равно. Я проведу с вами подготовительные занятия по всем исходам ситуации… - Кто? Ты? – усмехнулся Горелов. В глазах парня промелькнула насмешка, ой как зря… В то же время, сердце девушки неприятно защемило от обиды. Ну, как же ей рассказать ему правду. В тот момент она решила только одну мысль: « если любит, то поймет». Девушка снова прочистила горло. - Да, я. – Стальной голос ударился о стены и глухо отразился в голове Горелова. На протяжении пяти часов раздавались звуки стрельбы, секундомер нещадно пищал, извещая о том, что никто из ребят, кроме Горелова, не укладывался в заданное время. Наконец рыжеволосая стянула резинку с волос и провела по голове, приводя ее в беспорядок. Волос легли с одной стороны так красиво, а с дугой словно муравейник. Но ей это придавало очень милый вид - На этом все. Надеюсь, что вы не растеряете все эти знания. - Но откуда это все знаешь ты? – наконец удалось спросить Ане. Ведь, Анастасия на протяжении всего нахождения в зале очень искусно затыкала всем рты стрельбой. Как это раньше делал ее отец… - Кто владеет информацией – тот владеет миром, - горько усмехнулась Настя, поправив черную майку. – Вы свободны. – Отдала девушка приказ, который никто не решился ослушаться. Первым вылетел Гоша, за ним поплелась Анна. Горелов же облокотился о стену, показывая всем своим геройским видом, что уходить не желает. - Я слушаю, - буравя ее напряженным взглядом, протянул парень. - Что именно? – глотнув воды, ответила девушка. - Кто ты такая и куда ты дела Настю? – усмехнулся Горелов. От такого заявления глаза рыжеволосой полезли на лоб. Скорее, кто ты такой, и куда ты дел Горелова? Горелов же никогда не был таким серьезным. А сейчас уж больно пугал ее. - Я и есть Настя, Леш, - ухмыльнулась девушка. Выдать ему свой страх – ни за что. - Я не верю тебе, - рядом с виском девушки в бетонную стену ударил сильный кулак. Желваки зашли за скулы. Глаза горели яростью. Но и за этой маской – ему было страшно. Мало ли что она может сделать с ним. - Леш, я все могу тебе объяснить, - спокойно проговорила рыжеволосая. Но внутри все сжалось. Капелька человечности все же осталось. Или не исчезала?... - Так, объясни! – разъярённый крик ударился о стены и и будто бы нанес физический удар Анастасии. - Не нужно на меня кричать. Заметив в глазах девушки слезы, он отшатнулся от стены. - Это было совершенно давно, - начала Настя. Она вновь сделала глоток воды. Это помешало ей пустить в ход слезы. – Мне было лет десять, когда умерла моя мама. А отец предложил мне отвлечься. Заняться очень страшным делом. Мой папа – федерал. Всю жизнь прожил в Штатах. В России был мало и чаще к нему ездила я. Меня тянуло к оружию. Сильно тянуло. И он это видел, - девушка недобро ухмыльнулась. – Отец готовил специальных агентов со всего мира и, разглядев во мне потенциал, решил подготовить и меня. Но кто же знал, что это так опасно и из-за этого можно умереть. Паша не понимал моего увлечения и постоянно отговаривал меня, ссылаясь на то, что это опасно, что он чувствовал этого, но я этого не чувствовала. Это был азарт. Ты втянулся, - и тебя нет. - Паша? Вершинин что ли? – сквозь зубы прошипел Горелов. Ревность взяла вверх. - Он самый. И «его самого» я и не слушалась. В тот момент мне было пофиг на всех. Шли годы, я взрослела, встретила тебя, но все равно продолжала заниматься. Как то даже числилась в наемниках, потом ушла. Мою репутацию отчистили, и вот, я снова спец агент. А дальше я надела этот кулон. Отец предупреждал меня, что это опасно. И готова ли я к этому. Я сказала, что да. И сразу же пожалела. Видишь ли, этот кулончик оберегает только в том случае, пока ты верен оружию, стоит тебе проявить каплю человечности, и ты становишься марионеткой в его руках. Сначала требуешь смерти, затем появляются галлюцинации, аутизм и дальше ты становишься шизофреником. Я не смогла долго держаться на плаву. Я стала человеком рядом с тобой. По той причине попала под машину, когда мы с тобой сильно разругались, помнишь то лето? Не помнишь, потому что не знаешь, что я попадала под машину. По твоей/моей вине. – Горько усмехнулась девушка. – Все случилось быстро. Кулон почувствовал любовь/слишком много человечности. И ноги сами понесли меня на трассу. Меня сбила легковушка. Но этого было достаточно, чтобы пролежать в больнице два месяца. Отец настоял на том, чтобы нарушить все правила и снять кулон. Этого делать нельзя. </i>Согласно статьей 145 нашего агентского кодекса, это запрещено, так как никто не знает, что последует за этим.</i> Из-за этого умерла и моя мама, она сняла кулон. Но сейчас не о ней. Отец снял кулон и раскрошил на мелкие кусочки. Он винил во всем себя. Я пошла на поправку удивительно быстро. Но потом... Девушка осеклась. Анастасия нервно сглотнула. - Потом начала проявляться шизофрения. Сначала списали на то, что сильно ударилась головой – но нет. Это было именно шизофрения. Меня перевели в психушку. Я отказывалась видеть любого. Даже отца и Пашу. Ты, наверное, помнишь, что меня не было в школе до середины апреля. Помнишь, по глазам вижу. Но в один день я почувствовала жуткую потребность в Вершинине. Его пустили. Мы просидели два часа тупо пялясь друг на друга. И что удивительно, я слышала, как глухо бьется его сердце, как журчит кровь. Было очень страшно. Он потянулся, чтобы обнять меня, а я так и сидела. Помню, что он обрезался рукой о заклепку на моей кофте, и на руке появилась кровавая рана. Но он не заметил этого. И обнял меня. Его рана соприкоснулась с моей. У меня на предплечье тоже была рана от приступов. Я почувствовала жар от его руки с кровью. Не знаю, что это было, но передо мной пролетело дико много моментов. Я будто очнулась. Жар не унимался, а я пришла в себя. Через месяц меня выписали. Сказали, что все прошло. Почему я так и не знаю. Как и Паша. Он тоже не знает. Но я помню, что в тот день видела девушку в камере. Паша сказал, что это очередная галлюцинация. И я поверила в это. Больше мы не затрагивали эту тему. А сейчас я снова в той страшной игре. Я снова стану той, кем была. А если нет, то снова попаду в больницу. С шизофренией. - Черт, - вырвалось у парня. Он попятился на несколько шагов назад. Анастасия слабо усмехнулась. - Страшно? – приподняла одну бровь Настя. В глазах парня был страх. Был гнев - Ты не говорила мне ни разу об этом, а какой-то Вершинин знал! Знал на протяжении восьми лет! - он был зол. Зол на нее. Эта злость убивала изнутри чувство любви. - Да. Это так. Я предпочла Пашу тебе. Он никогда не орал на меня, не поднимал руку, не то, что ты. - Скажи только одно. Ты сказала, что в тебе нет человечности, и никогда не было? То есть, ты меня никогда не любила?

Скажешь «любила» - провалишь миссию. Скажешь «не любила» - вытащишь друзей из этого места. А на кону множество жизней.

- Нет. Все фикция. Просто ты любил меня. Раньше. И я не хотела тебя разочаровывать. – Слова дались с неведанным трудом, но удалось это сказать без эмоций. - Ну, раз мы на чистоту, то и я тебя никогда не любил. Кто тебя полюбит? Ты ж страшная. Я из жалости с тобой был, - спокойно проговорил Леша. - Круто. Вот и решили, - улыбнулась Анастасия. От этой улыбки у Горелова прожгло сердце. Он, развернувшись на пятках, вышел за дверь. Девушка мгновенно скатилась по стене на пол. Так нужно. Нужно. Нужно. Да кому это нужно? Лишаться любви? Нет никакой любви. Все. Точка. Как бы тебе хотелось зарыдать в подушку. Но нельзя. Любой приступ человечности равняется очередному приступу шизофрении. Помни, что ты это делаешь не для себя, а для тех, кто тебя окружает. Парень мгновенно стал злым, как черт. Внутри все ломило. Каждый вдох отказывался проходить сквозь легкие. В горле стоял ком. Он чувствовал себя Чудовищем, обидевшим свою Красавицу. И прекрасно понимал, что теперь уже ничего не будет. Все слова сказаны. Назвав ее «страшной» - ты тысячу раз проклял себя. Ты тысячу раз убил себя. Ты тысячу раз признал, какое ты Чудовище. И какая она Красавица. Счастливого конца не случилось. Она раскрыла тебе душу, а ты плюнул в нее. Красавица и Чудовище – очень счастливая сказка. Но не в этот раз. Вас вместе больше не существует. Есть только ты и она. Все.

Красавица и Чудовище.