Всё изменилось… и вовсе не в лучшую сторону. Всё пошло наперекосяк… Сейчас, спустя столько лет, времена стали уже не те, что были раньше. Очень тяжёлые времена… Война, чей срок словно растянулся в вечность…
Хётчерс уже смутно помнил, как именно втянулся во всё это. Если начать вспоминать прошлое, чтобы разобраться, как же до всего этого мог докатиться мир, он вряд ли бы смог найти ту ниточку, за которую нужно схватиться и тянуть её, пока не дойдёшь до истины. Столько всего произошло: забастовки в Восе, митинги в Полигексе и многие другие недовольства взбудоражили Кибертрон.
Когда всё это только начиналось, до меха и остальных доходили лишь слухи, байки о том, как в том или ином районе планеты вскипает народное возмущение. Но это были пока лишь слухи — новость, которую рассказывают друг другу приятели, чтобы поддержать разговор. Хётчерс не мог не признать того, что ситуация в обществе не была идеально стабильной. Многие то тут, то там жаловались на несправедливость в слоях общества, о том, что их так или иначе притесняют. Он и сам ощущал на себе это неравенство, но не считал это такой уж большой трагедией. Невозможно было этого избежать. Ничего идеального не существует. Это была стабильность. Равновесие, обеспечивающее некую гармонию. Бот жил как жил. У него была работа, друзья, привязанности, интересы — его совершенство в простой спокойной жизни. Но всё полетело к Юникрону, когда экстренные новости впервые появились на экранах. Это стало началом конца. Конца мирного существования для всех.
Мегатрон, он же Мегатронус, провозглашая вдохновляющие речи о равенстве и свободе всех граждан, собрал вокруг себя немалое количество сторонников. И теперь, когда они уже достаточно окрепли для того, чтобы официально заявить о себе и выдвинуть свои требования, СМИ просто кричали об одном из самых возмутительных происшествий в самом центре Иакона. Стихийный протест, в один миг переросший в восстание, разделил всё на «до» и «после». Планету просто встряхнула шоковая волна.
Ты мало что понимаешь и не можешь принять решения, что делать, когда наблюдаешь, как агрессивные члены быстро сформировавшейся фракции рушат всё, что когда-то считалось миром.
Их действия, такие быстрые и жестокие, распространялись по городам, в то время как сила властей слабела с каждым циклом.
Вначале агрессии с их стороны подвергались лишь те, кто имел хоть какое-то преимущество над другими, но затем их цитатой и стилем стала фраза «Если ты не с нами, тогда ты против нас».
Такого Хётчерс никак не мог принять. Все вокруг словно сошли с ума, и будто лишь ты один пытаешься сохранить истинного себя, испытывая ощущения, приравниваемые к элементарной цели выжить в этом очаге разжигающегося юникронова пекла.
Страх, смятение, стресс — всё это сравнительно поутихло, когда реальность обожгла, но смогла закалить твой дух и сознание. И вот тогда ты начинаешь думать и анализировать обстановку, делая выбор, определивший твой дальнейший путь.
Предпочтя иную сторону в этом конфликте, Хётчерс вступил в ряды снайперов. Не испытывая любви к смерти и боли, ему пришлось переступить через себя, чтобы использовать в борьбе насилие против тех, кто это насилие им принёс. Поле боя и та жестокость и страдания, происходившие там, сделали его Искру грубой. Его внутренний мир очерствел, превратив его, прежнего, в солдафона, что в одиночку снимает одну цель за другой, страдающего от этого бремени и в то же время смирившегося с тем, что по-другому уже никак нельзя.
Ах, насмешница-судьба, что ты делаешь с нами?
Только такие моменты, как затишье, снимали с него напряжение битвы, помогая ему хотя бы на какое-то время забыть о том, что они творят. Оптимистичный говор товарищей ласкал аудиодатчики. Он смотрел на них, на то, как эти ребята сейчас безмятежны или же пытаются сыграть эту безмятежность и поверить в неё, и в Искре пробуждалась маленькая частичка, напоминающая прежний уют. Мех молчаливо сидел поодаль от основной компании, ухаживал за винтовкой и вслушивался в слова. Боты пели. Непрофессионально, неказисто, но эти песни были такими душевными и успокаивающими, что часто невольно Хётчерс глубоко погружался в себя.
«Но ботам я не нужен!
И конам я не нужен!
Сенату я не нужен!
И Кругу я не нужен!
Я очень одинокий кибертронец!»
В такие моменты он вспоминал прошлое. Ту жизнь, те лицевые, и зачастую перед его оптикой возникал один и тот же фейсплейт — заплаканная лицевая пластина юного мехлинга, того самого, что когда-то повстречался механоиду. Он не совсем осознавал, почему каждый раз перед ним представал именно этот образ; он помнил приятное чувство от сделанного им хорошего дела, но в то же время чувства напоминали ему о том беспокойстве, что возникало от мысли о том, что тот поступок мог легко пробудить в нём гордыню. Но сейчас это уже не важно, совсем не важно. Что действительно должно его сейчас занимать, так это мысли о предстоящей вылазке.
Всё столь обыденно, что эта серость начинает угнетать…
Бот занял выгодную позицию. Сегодня его целью являлся вражеский вестовой. По данным разведки, он должен был иметь при себе самые свежие данные о противнике: его численность, расположение, планы по продвижению и иную важную информацию.
Выстрел, столь же точный, как и всегда, в одно мгновенье поверг жертву. Бот видел, как пуля достигла цели, пробив голову врагу. Тот пошатнулся и рухнул, не успев осознать что-либо. Проявив беспечность при продвижении, он выдал себя, и теперь его миссия провалена, а он очередной дезактив — проигравший.
Убедившись, что цель поражена, Хётчерс спустился вниз. Соблюдая осторожность, он продвигался отрывистыми быстрыми перебежками, маневрируя между разбомбленными остатками зданий. Максимально приблизившись к объекту, мех выждал небольшой промежуток времени, прежде чем совершить непосредственный контакт с лишённым Искры корпусом. От дыры, что оставила после себя пуля, всё ещё шёл дым. Пошарив манипуляторами под стыками брони умерщвлённого противника, бот нашёл то, что искал. Миссия выполнена. Можно возвращаться. Но нечто необъяснимое никак не хотело отпускать его от этого места.
Взор оптики бота прошёлся по корпусу, неподвижно лежащему подле его стоп. И что-то столь знакомое мелькнуло в чертах противника, что Хётчерс весьма озадачился. Он склонился над врагом, пристальнее заглянув ему в лицевую пластину. Отражающийся луч звезды косо лёг ему на фейсплейт, блеснув в оптику. Этот отблеск привлёк внимание мехлинга. Проследив траекторию луча, бот приметил на шее безжизненного корпуса фиксирующую цепочку, наполовину скрывающуюся под стыками брони. Кибертронец потянул за неё и извлёк из-под обшивки кулон в виде кристалла глубоко-синего окраса. Присмотревшись к нему, он приметил внутри надпись «Будь сильным». Пару мгновений спустя его осенило. Хётчерс вздрогнул. Ужасный вывод из всего этого напрашивался сам собой.
«Неужели… это он… Как так…?» — оптика меха расширилась, словно в порыве безумия.
Насмешница-судьба играет с нами, как ей захочется…
Ему даже не было известно имя этого меха… не говоря уж о той причине, почему он выбрал такой путь. Но сейчас Хётчерса не волновал вопрос, почему всё сложилось так, что они оказались по разные стороны баррикад. У каждого были свои причины…
Ладонь бота медленно прошлась по лицевой пластине поверженного противника, закрывая ему потухшую оптику. В сознании вновь всплыл заплаканный фейсплейт юного механоида — столь же чистый и невинный, как и прежде.
После этого случая в процессоре бота играла лишь одна мелодия:
«А я лишь скромная подделка!
Был сделан на заказ для драк!»
