Аннигиляция: Горизонт событий

Хётчерс молчаливо сидел за столом, окружённый тишиной и мраком. Облокотившись о прочную крышку, он сомкнул кисти у лба и безвольно взирал на лежащую перед ним снайперскую винтовку. «Почему мне приходится убивать своих соотечественников? — подумал мех, развивая навязчивой мыслью нагнетающееся одиночество. — Почему от моих рук должны гибнуть мои друзья, знакомые и неразумные юнцы? До чего же я обезумел… Или же я не заметил, как этот мир уже давно стал таким?..» Все понимали, что восставшие против власти угрожали всеобщей безопасности. Они нарушили мир. Они первыми начали проливать чужой энергон. Оставшиеся просто не могли не оказывать сопротивления. Им пришлось применять меры, дабы попытаться сохранить шаткое, почти уже утраченное равновесие в обществе. Но тщетны были их попытки. Хётчерсу казалось, что вся эта борьба в конечном счёте обернётся обычной тотальной зачисткой — геноцидом с той или иной стороны. Это смогло бы положить конец этому раздору. Возможно, за этим могло бы следовать светлое будущее, которое они все вместе построили бы на пепелище старого мира. Оставалось лишь надеяться. Но ожидание не приносило никаких результатов. Вокруг по-прежнему царил полный хаос. Из цикла в цикл мехлинг лицезрел лишь страдание и разрушение. И только здесь, посреди этого беспросветного ада, средь пламени и пепла сражений, Хётчерс осознал, что значит то самое настоящее счастье. Любить и быть любимым — вот самая величайшая награда в жизни, доступная всем и каждому! Он начал понимать и ценить это как никогда раньше. «Я выживу во что бы то ни стало! — с ярым пылом из раза в раз восклицал бот, ощущая на себе дыхание смерти. — Выживу и сделаю всё, чтобы достичь этого!» Только тот, кто был ему очень дорог, помогал Хётчерсу не утратить в этом безумстве самого себя. Только он поддерживал его и придавал ему сил, когда тот уже готов был сдаться. Мех понимал, как было бы ему тяжело находиться на фронте без этой поддержки, но любовь на расстоянии давалась боту не менее легко. Да и как ему после всех его деяний прикасаться к дорогому манипуляторами, что по локоть перемазаны в энергоне убитых им? Эти жертвы преследовали его в ночных кошмарах. Он слышал их голоса во тьме. Но со временем их крик утих, превратившись в унылое завывание ветра за окном. Мехлинг смирился с тем, что ему приходилось делать. Хётчерс знал, что всё, что он сотворил и что сотворит в дальнейшем, он постарается скрыть глубоко внутри себя и встретит любимого в трепетных объятьях с улыбкой. Но сможет ли? Бот сомневался, будет ли он способен быть столь сильным, как духом, так и телом, чтобы похоронить своё прошлое и начать новую жизнь. Начнётся другая повесть, но сможет ли он остаться тем самым мехом, чей внутренний стержень оказался достаточно прочным, чтобы не сломиться под проверкой войной? Сможет ли он быть счастливым и сделать таким кого-нибудь ещё?.. — Эй, Хётч, вставай, — ладонь товарища легла на его плечо. — Долг зовёт, и нам пора. Мех вернулся из своих призрачных раздумий. Он встал, уверенно взяв винтовку в манипуляторы. Его лицевая пластина отражала непоколебимость духа и хладнокровие. Группа выдвинулась на миссию. Он снова идёт убивать…