Записи факультета Кау-философии.
Окрестности Столицы.
Вариматас тащил на себе Сильвану, игнорируя боль и ожоги. Где-то сзади призванный голем из камня и пламени шумно пытался ударить кулаком их преследователя. Зная всю тщету этого маневра, повелитель ужаса надеялся выиграть хоть немного времени. Он хотел бросить её здесь умирать. Но далеко и убежит он сам? Теперь уже точно нет. Вариматас не заметил, как сжал казавшимся таким маленьким теперь, тело. Искалеченое и побитое Артесом, оно безвольно лежало, легко помещаясь на одной руке повелителя ужаса. Натрезим просто сгреб её когтями. Без сил на передышку, у Вариматаса оставалось все меньше времени. Его силы были вовсе не бесконечны, а глупость происходящего — до сих пор не верилось, что он вообще делает это — путала и сбивала с толку. Взмахнув крыльями, сбивая огонь, Вариматас взлетел.. чтобы едва не упасть снова. Рассеченное крыло отдавало болью, быстро немея. Вокруг уже собиралась горстка упырей. Не долго ожидая, они бросились со всех сторон. Быстро взглянув на обстановку, натрезим швырнул бессознательную Сильвану прямо в толпу, сбив нескольких вурдалаков с ног. Двумя быстрыми шагами разогнавшись, взмахнув крылом Вариматас прыгнул вслед за отрекшейся от власти Артеса.. женщиной, если то, что он спасал, можно теперь называть так. Разорвав прыгнувшего вурдалака когтистой рукой — вурдалак грустно крякнул, досадуя, что рука повелителя ужаса длиннее — Вариматас устремился к телу темной охотницы. В раненое крыло тут же вцепились новые вурдалаки, уже подобравшиеся сзади. Умные твари вгрызлись прямо в рану, вызывая у демона вспышку боли. Застонав, демон отшвырнул наглого упыря, но на него тут же накинулись новые. Армия, которую он только что вел, обернулась против Вариматаса. Она обернулась против всех Отрекшихся. Арон Венрот-Вензель был бы огорчен судьбой друга — по крайней мере, в далеком прошлом, ещё друга, Зорра. Когда-то, они были очень хорошо знакомы — своего рода, преданные друг другу товарищи. Арон был бы огорчен, если бы Зорр погиб — если бы не знал, что Зорр станет служить Королю Мертвых, когда умрет. Но вот то, что Фадальгот превратится, как и почти все умершие — в бездушную марионетку, рыцарь допустить не мог. Не хотел. Ему нравился такой Зорр, живой, думающий и испытывающий эмоции. Такой Зорр, который сейчас идёт убивать Артеса. Наивный. С другой стороны, не идти же в самом деле против воли Повелителя? Худшее решение, какое только можно принять, подумал про себя Арон — он уже давно пришёл к этому выводу. В конце-концов, они — он, и Фадальгот — могли бы снова быть вместе. Разве это так плохо? Но все же.. стоит попробовать сделать иначе. Попробовать спасти падшего друга от неминуемой гибели, не вызывая при этом никаких подозрений. В конце-концов, Арон не желал в самом деле терять свою волю. Арон мысленно напрягся, созывая оставшихся вурдалаков и могильщиков. По пути он соберет ещё отряд. Рыцарь опустил бледный подбородок — жаль, но ему придётся убить ещё нескольких друзей паладина. Замахнувшись, голем с грохотом обрушил огонь и камень на одинокую — и одновременно окруженную широким кольцом бессознательно скапливающейся нежити, седовласую фигуру. Расшатнувшись, мужчина в плаще отскочил, усмехнувшись. Такой жалкий противник не останавливал и раньше. Глупый голем — насколько все может быть проще? Король мертвых с разбегу вскочил прямо в огонь. Взапрыгнув на огромный валун — кулак защитника, падший устремился вверх, гася пламя узорами измороси. Бледнеющий голем мотнул рукой, попытался достать человека — тот поднял меч, с наслаждением рассеча сплошной камень. Упавшая рука глухо стукнулась о погибшую землю, тихо догорая. Бездумная машина дернулась вперед, толкая человека в плаще вперед себя, надеясь раздавить под чудовищным весом. Взобравшийся человек отсек голову голему. Падение от этого чуть замедлилось, но не прекратилось. Бледнолицый король слишком поздно отпрыгнул — его едва не придавило массой, почти наверняка раздавившей бы все кости. Но предатель ничего не замечает. Он смотрит вперед, где прорвав все барьеры, пытается сохранить свою бессмертную жизнь омерзительный спаситель его ненавистницы. Воспоминания замелькали ярким всполохом листьев, вырвавшихся вдруг из-за ветра — Артес увидел себя. Шел снег, когда светловолосый ребенок выбежал на улицу. Его сестра догоняла его — они спешили закончить свою работу.. небольшое отвлечение от придворных ритуалов, побег от этого мира. Прочь от правил. Снеговик уже ждал их. Калия прилепила черные пуговки — во дворце тьма их, а принц катал шары — собирал пальцы ступни для ножек. Мгновение — и на снеговике уже есть шляпка, покрытая снегом — принцесса Калия одолжила её для милого друга Снигги, как его называл мальчишка. — Обещаю, Снигги, ты станешь хорошим снеговиком! Уверен, тебя ждет много забавных историй! Калия с нежностью посмотрела на брата. Мальчишка ещё был слишком мал, чтобы не разговаривать с снеговиками, а друзей у него не было — слишком стеснительным он был для наследника. Пока что, добавила про себя Калия. — Смотри-ка, он подмигнул тебе! — Смеясь, сказала Калия. — у снеговика действительно сползла пуговка. Артес беззаботно рассмеялся. Вдруг, став неожиданно серьезным, он произнес: — Обещаю, мы не будем расставаться. Ведь я запомню тебя, Снигги. Ты будешь со мной в моей памяти. Так мы будем вместе всегда, мой снежный друг. — Эй, Арти! — Калия решила в этот момент поучить наследника, — Ты знаешь, что не стоит давать обещаний, которые не сможешь выполнить? — А я не забуду. — Буркнул ребенок, недовольно проговорив: — Я клянусь не забывать тебя, Снигги. Даже если ты расстаешь, даже если твоё имя будет забыто, ты все равно будешь со мною. Не важно, насколько ты холодный, в моём сердце найдется много места, чтобы сохранить тебя. — Артес! — Воскликнула принцесса, возмущенно нахмурив бровки. — Вот скажу я отцу, так тебе это с рук не сойдет! — Делай, что хочешь! — Неожиданно гневно ответил маленький принц. На лице у него читалась горечь — его клятвы не воспринимали всерьез. — Он все равно уже часть меня. И ты её не отберешь! Не отберешь! — Со слезами, мальчик убежал сквозь снежный вихрь. Калия не нашлась что сказать. Падающая снежинка коснулась щеки наследного принца принца. Не растаяв, она так и осталась висеть на щеке, укалывая ничто не чувствующую кожу. Снеговик был постепенно забыт и заброшен среди множества, множества игр. А потом он растаял. Какое глупое воспоминание. Король даже не улыбнулся. Мрачно проследив за видением, всплывшим перед его глазами, увидев чужое — и одновременно своё, он ждал, когда ушедший миг продолжится, некоторое время. Ничего не происходило. Артес поднял взор к разверзшему крылья ангелу где-то впереди. Она ненавидела Артеса до глубины своей души. Она была бы рада бесконечно топтать его лицо сапогом, до хруста хрящей, до сломанного до пыли черепа. Она НЕНАВИДЕЛА его до хруста его костей. Погрузившись в бездонное озеро беспамятства, она окуналась в ложь. Она вспоминала последнюю их встречу - и радовалась каждому мигу своего не сбывшегося триумфа. Сильвана переживала каждый пинок, каждое прикосновение к его телу. Тьма.. что сьедает свет внутри неё. Озеро беспамятства и лжи поглощало её целиком. Следующий слой мрачно-вязкой жидкости был отчаянием, но тёмная Охотница этого ещё не знала. С таким удовольствием она пронзила его свой отравленной стрелой.. И с каким удовольствием он встретил её. Сильвана вспомнила, как он покинул её ловушку, не так давно — всего несколько месяцев назад, что уже целая вечность. Всего так не-давно. Только сейчас поняв, что не знает, где она, только осознав своё беспомощное погружение, она начала задыхаться в темных потоках собственного бессилия. Сильвана задыхалась, вспомнив, насколько же жестоко была обманута, насколько беспомощны оказались все её игры перед Королем Мертвых. Она потратила столько усилий, чтобы свергнуть его, ещё больше сил положила на истребление повелителей Ужаса, а Артес просто пришел, и.. И сломил всю её борьбу. Погружение во тьму. Она чувствовала, что крохи света и добра, что она, во время своей свободы сумела сохранить, уже гаснут, захлебываются под всемогущим потоком воды придуманного ею озера. Дневной свет, лившийся с поверхности гас. Её подчиняли чужой воле, она это чувствовала. Всё это погружение символизировало это. Всё её мысли снова будут принадлежать этому ублюдку. У неё не хватало сил бороться. Вниз. Никаких красок, никаких впечатлений — все тонуло во всепоглощающей Тьме. Ставшее черным снизу и белым кверху озеро растворялось, становясь расплывчатым, исчезая в нигде. Не в силах сопротивляться, она вскоре потонула в потоке сосущей пустоты. Тьма.. сьедает.. свет. Счастье. Нечеловеческое, неправдоподобное счастье. Вот, что она ощутила в последнюю очередь. ..Нежить испытывала смятение. Она словно металась, нападая на собственных мертвецов, но после пары ударов странный ритуал прекращался — и в ту же секунду трупы метались к другим мертвецам. Монахи любопытно разглядывали их поведение. — Я впервые такое вижу. Нежить раздирает сама себя? — Изумился Фадальгот. Тем не менее, то, что апостол мрака назвал раздиранием, таковым не являлось. Несмотря на то, что сила ударов для разложенных тел чудовищна, это было похоже на некий сумасшедший ритуал причастия. В конце-концов, вурдалаки, зомби и прочие трупы встали все — кто как мог — на колени. — Не может быть!.. — Только и молвил Зорр. — Трупы встают на колени! Что же происходит здесь? Быстро подойдя, он с осторожностью толкнул вурдалака молотом. Горбатое существо, с бугристыми, пульсирующими руками-граблями упало на землю, не пошевелившись. Сделав мысленное умозаключение, Зорр с сомнением произнес: — Идемте, братья мои. Мы не знаем, как долго продлится это их.. смятение.. но упускать нашу цель нельзя. Монах Димитрий согласно натянул капюшон на глаза. Как бы то ни было, никто не сомневался, что раньше нежить так никогда не делала. — Зорр, я опасаюсь, что за нами пойдет погоня. — Сказал он. Нахмурившись, апостол помедлил. Нельзя было терять времени. И всё же.. Брат Димитрий прав. Нельзя давать ни одной этой мрази выжить. Когда они ушли, на месте странного капища нежити, была груда переломанных трупов. Вариматас летел кое-как. Скрепленные волшебными узами крылья позволяли ему держать крылья прямо — иначе бы разорванное крыло просто не выдержало бы и вскрылось. Но у заклинания был один изьян. Нужно было быть всегда сосредоточенным, иначе — всего одно промедление — и оно развеется. Сзади верещали, царапая воздух кожаными крыльями, горгульи. Стая их, летевшая позади, росла, натрезим чувствовал это. Крыло может уже никогда не зажить, знал повелитель ужаса. Досада, которую ощущало гордое создание, была горька и неописуема. Он полез к ней. Он пошел спасать СИЛЬВАНУ. Это было ужасно глупо. Но иначе он не мог. Вариматас знал, что не мог. Нужно остановить Плеть. Нужно остановить гнев собратьев на самого Вариматаса. С самого того момента, как он убил Детерока, он чувствовал, это так просто не может закончиться. Нужно бежать — как можно скорей, и как можно дальше. И она поможет ему в этом. Нужно лишь привести её в чувство, медлительно перебрал факты изуродованный двукрыл. Впереди, за кромкой стены деревьев, пролетающих внизу, угрюмо засветили зеленоватые блики, окружающие висящий в воздухе монолит. Повисшая прямо в воздухе пирамида медленно опускалась и поднималась, в такт генераторам, работающим в ней. Зеленые всполохи окружали кристалл, торчащий снизу конструкции. Далеко внизу, под зловещей конструкцией, высились пирамиды, игольчатые шпили которых, казалось, готовы были царапать небо, вздумай оно опуститься. Обманчивая тишина ряда конструкций — за башнями и среди них, не запутала летящего ангела. Уверенно продолжая приближаться к висящей в воздухе конструкции, тот, держа на руках спасенную Отрекшуюся, готовился войти в Некрополис. Геометрически правильное нагромождение глыб, этажей и многочисленных переходов, украшенных дьявольски сложными рунами, с линиями перетекающей зелеными всполохами, пульсирующей энергии, протекающей прямо в многочисленных нишах монолита, раскрыло свой бесконечно огромный зев. Громадный, как город, Некрополис — город мертвецов, чернокаменный, всегда пустой и всегда переполненный умершими, приветствовал Вариматаса. Налитые энергией пушки на выступах летающей крепости не провожали летящую фигурку, не выцеливались, чтобы сбить, пропуская её. Тем не менее, они разворачивались в сторону натрезима. Вариматас вильнул в сторону — одна из горгулий подобралась слишком близко, готовясь вцепиться в разодранное, едва держащееся крыло. Просвистел заряд: Зеленая молния ударила прямо в тварь, сжигая её на месте. Завизжали остальные пушки под темным небом. Стая горгулий встрепетнулась, когда десятки молний ударили, одна за другой. Резко меняя направление, петляя, они всё же попробовали достать Вариматаса, но когда ещё нескольких из них сожгли удары некро-пушек, развернулись и полетели прочь. Некрополис дал залп напоследок, сожжя нескольких безумно верещащих тварей. Вариматас не знал, что происходит внизу, сколько нежити ещё осталось не под контролем Короля Мертвых. Но уже то, что орудийные башни пропустили его — спасительный знак. Он бы не смог бороться ещё и с крепостью. Приземлившись на каменистую площадку, ангел позволил себе лишь немного отдохнуть, падая на землю. Сэм хмуро помогал своим солдатам собирать припасы. Ныли старые, давно не дававшие о себе знать, раны. Сэм знал, что там, где у него под стальным доспехом должна быть рана, уже давно зажившая кожа, но рана — он её чувствовал. Снова. Никак не отделаться от ощущения, будто случится что-то плохое. Мотнув головой, Стэккок обратил свои мысли на подчиненных. Они тоже чувствовали себя не в своей тарелке. Вспомнив, что они были готовы сделать с эльфийкой.. Сэм зябко передернул плечами. Троица, которую они встретили, тоже собирала свои вещи, деловито, быстро.. и нервно. Что-то отличало этот день — даже этот час, от всех остальных. Что-то неуловимо далекое, и в то же время донельзя близкое. Будто это что-то вот-вот постучится в дверь полного жизни дома. Ощущение опасности взорвалось, завизжало в голове тонким скрежетом, словно в его уме попыталась копаться чья-то воля. Это ощущение быстро прошло, и Сэм заметил, как стоящий рядом Граволт охнул, падая на землю. Вверху с шумом пронеслась тень. Вздрогнув, остатки армии Альянса посмотрели туда, где только что взмахнув крылом, пролетела сумеречная фигура. Вслед за ней с криком, подобно голодным хищницам, летели неутомимые твари с кожистыми крыльями. — Что это было?! — Сэм попытался растрясти офицера, но тот лишь вращал головой. Эльфийка, после минутного пристального взгляда, вдруг заговорила. — Вмешательство в разум. Здесь есть кто-то ещё. — Лейла зябко передернулась, словно что-то совсем недавно побывало здесь и ушло дальше. — Или был.. — Добавила, неуверенно, она. Земля задрожала. Прислушавшись, Стэккок заметил едва различимый чавкающий звук. Звук этот, нарастая, перерастал в шепот, приближавшийся к людям. Добравшись до солдат, не различимый шепот резко зашипел, и громко выдохнув, прошёл их насквозь. Сэм быстро понял, что это значит. — Бежим, быстро, бежим отсюда! — Вскричал он, в панике разгоняя солдат. Не нужно было долгих объяснений, чтобы понять, что это значит. Крики согнали оцепенение с троицы, устроившейся поодаль. Элизель достал свой широкий меч, высматривая угрозу, впрочем, не только среди деревьев, но и позади.. от солдат. Никого не упуская из виду, глядела быстро дышащая Лейла, и спокойно взирал, держась за посох, бородатый Харон. — Вы поможете нам? — Обратился сержант к троице. Элизель с презрением посмотрел на Сэма и ничего не ответил. — Мы теперь сами. — Ответил за него Харон. Чувствуя разочарование, Сэм выкрикнул: — Слушайте, нам некогда выяснять вопросы доверия! Давайте просто сбежим и прикроем друг друга! — А почему мы должны вас прикрывать? — Мрачно, с почти не скрываемой ненавистью, спросил Элизель, сделав шаг в сторону Сэма: — Мы ведь можем бросить вас на растерзание, за то, что вы собирались тут сделать! Тон рыцаря переходил в зловещий. Не замечая, как сжимает рукоятку меча до треска в перчатках, Элизель был готов взорваться. Заметив это, Харон положил ему руку на плечо. — Мы можем покинуть их, Эль, но нет нужды доводить до смертоубийства. — Но как же нежить?! — Сэм потерянно обернулся. На него смотрели горстка обездоленных солдат. Одно слово — и все будут обречены на встречу с неизбежным. Сэм, выбирая слова, произнес. Одно неверное слово.. — Они перебьют всех, судя по тому, сколько их движется сюда! Вы думаете спастись, да? — С горькой усмешкой Стэккок наблюдал за тем, как где-то зашумев вблизи, упало дерево. — Посмотрите на нас. Мы такие же, как вы.. Сэм осекся, заметив, как со стоном пришел в себя Граволт. Сэм хотел продолжить мысль, но момент уже был упущен. — Нет, — Жестко ответил Элизель, глядя прямо в глаза сержанту. — Не такие. Повернувшись в сторону мага и эльфийки, он не говоря тише сказал им: — У нас есть еда и питье, что мы получили от них. Что нам ещё нужно? Найдем укрытие и прождем, когда нежить уберется с пути! — Я хочу сказать.. — ПРОКЛЯТЬЕ, ДА ПОСМОТРИТЕ ЖЕ НА МЕНЯ! Элизель с презрением передернул плечами. Лейла растерянно — вне обычной собранности, просто смотрела на солдат. Грохот становился громче. Казалось, что непрестанная вонь, сплошь и без того залившая всё это королевство, становится сильнее. — Я могу перенести нас недалеко отсюда. — Не обращая никакого внимания на крики сержанта, чародей указал на юг, между приближающейся нежитью и преследуемым ею привидением. Как можно дальше на юг. — Так-то вы лучше нас, да? — Бросил им в след Стэккок. — Бросаете живых людей на произвол судьбы? На растерзание Плети?! Элизель заколебался, не решаясь обернуться на солдат. Солдаты, в свою очередь, боялись того страшного приговора, который мог свершиться уже на месте: Повсюду слышны были звуки чавкающих лап, ног, стоны трупов. Харон, не теряя времени, осветил пространство светом магического призыва. Голубоватым отблеском, то возникающим, то исчезающим посреди троицы, сотворился тоннель. Расплываясь и делаясь нереальными вблизи портала, они втроём были готовы войти. Элизель колебался. Бросив безмолвный взгляд на Лейлу, он заметил, как та вся дрожит. Она боится остаться с ними или оставить их? — Лейла?.. — В нерешительности спросил он. Он ненавидел солдат, ненавидел за то, что они думали о ней, но.. одно её слово.. — Мне страшно, Эль. Я боюсь идти с этими людьми. — Прошептала беловолосая эльфийка. Всё мгновенно стало ясно. Кивнув ей, он завел её за руку в портал. Пропустив вперед мудреца Харона, которому по всей видимости безразлична была судьба солдат, он вошёл в портал. Но напоследок не удержался, и обернулся. Лица пехотинцев, как и самого сержанта, были перекошены ужасом. Элизель видел, как ближайшее дерево упало, задетое големом из плоти. Тот похрюкивая, выходил из-за деревьев, волоча за собою вывалившиеся кишки. Элизель видел, какой ужас стоял в глазах преданных ими солдат Альянса. Одного из многих, разбросанных гарнизонов, его остатков. И в глазах Элизеля тоже был ужас. Сэм ничего не сказал, когда исчез портал. Он бесконечно устал. Последнее, что он мог сделать - это удостовериться, что вышестоящий его офицер наконец пришел в себя, что Граволт примет командование и снимет с него часть той ноши, перед которой он вскоре просто сломается. Подбадривая людей, Сэм Стэккок готовился к тяжелому бою. Арон хмуро прошествовал среди кучи колено-преклонных трупов. Все они были обезврежены, на каждом были следы от ударов шипованных молотов. Он близко, почувствовал рыцарь. Спокойное лицо хищно внюхалось в воздух. Он пах свежим потом, едва только рассеявшимся в безветренном пространстве.. Упырь с отвисшей челюстью привел его к этому месту — жадно внюхиваясь, труп словно вгрызался след в след преследуемым. Несколько быстрых, сутулых фигур внюхивались в воздух вместе с ним. Не спрячутся. Взмахнув рукой, Венрот-Вензель побежал по следу, который оставили апостолы Тьмы для его ищеек. Никто не спрячется.