В игре

Голова раскалывается и будь у нее трещина, она развалилась бы надвое. С трудом открываю глаза и взглядом упираюсь в потрескавшийся потолок. Пахнет лекарствами и кровью. Моей кровью. Упираюсь руками в кушетку и приподнимаюсь. Левая рука чуть скрипит. Внезапно доходит, что у меня нет левой руки. Я сама лично отрезала ее и метку на ней. Без руки вовсе я больше сойду за несчастную жертву первого раунда нежели со срезанным лоскутом кожи. Вместо левой руки от плеча тянется рука механическая, роботизированная. «Надо же было так не аккуратно резать. Теперь придется отнять всю руку,» - голос в голове не похож на тот, что говорил со мною последний год. Но это один из создателей, слышала его раньше. Под потолком висит поврежденный телевизор с паутиной трещин на экране. На меня из него смотрит бесполое серое лицо. Оно улыбается мне, я киваю в ответ. Они не могут позволить своим задирам умирать в начале игры. На мне надеты мои джинсы и футболка, куртка валяется в углу. Проверяю карманы – пусто. Кто-то нашел меня в том домике и обчистил, приняв за труп. Без оружия как без рук, как бы в моей ситуации странно это ни прозвучало. Выглядываю в коридор и прислушиваюсь. Голова все еще гудит от лекарств. Я в больнице, кто-то принес меня сюда. Грязные стены в отпечатках пальцев, залитые кровью полы. Наступаю на пустые гильзы от пуль, ругаюсь про себя. Надеюсь, что нерадивый стрелок уже убрался отсюда. Иду дальше, держусь стен, стараюсь не шуметь. Если кто нападет сейчас, а мало ли любителей поживиться в больнице медикаментами, то я не смогу дать отпор. Выворачиваю за угол и натыкаюсь на мальчишку. Ему на вскидку лет пятнадцать, голова перевязана кровавым бинтом, на щеке зверская метка, в глазах страх и, секундой спустя, ненависть. Мне в живот упирается холодное дуло. Он ухмыляется и кажется мне знакомым. Хватаю его за руку механическими пальцами и четко слышу, как хрустит кость. Мальчишка взвыл, нажал на курок. Осечка. Сворачиваю ему шею, укладываю бесшумно на пол. Что-то больно мне везет на безоружных детишек. Хочется уже жесткой игры. У меня его пистолет, сую его за пояс и любуюсь новой рукой. Да, выглядит она не очень, но зато сила в ней неимоверна. Что за дивная игрушка. Спасибо создателям. На циферблате наручного устройства мерцает цифра «760». Вспоминаю слова моего обожаемого создателя. Начинается второй раунд. Вот теперь страшно. Несусь по больнице что есть сил, пролетаю нужный коридор, ведущий к выходу, возвращаюсь и слышу, как на улице умирает Стертый город. Стоит ступить на асфальт, как земля уходит из-под ног и расходится трещиной. Бегу вперед по выступающим из земли обломкам, они крошатся под ступнями. Перепрыгиваю через мертвое тело. Оно проваливается в разлом и оттуда брызжет фонтаном кровь. Район превращается ад. Оставшиеся с начала игры машины смяты в куски металла. Они скользят по накренившимся обломкам и съезжают вниз, в разверзшуюся черную бездну. На здании передо мной табличка в крови «Добро пожаловать в район красных лилий». Первый район, который будет уничтожен в игре. И меня закинули именно сюда с протезом руки и полнейшей дезориентацией в пространстве. Кажется, я ошиблась, что они будут беречь своих задир. - Черт! – фыркаю, спотыкаюсь о бросившийся под ноги кусок асфальта, тяжело перекатываюсь на более-менее ровную землю. С крыши дома срывается антенна и летит мне в лицо. Одним только чудом уворачиваюсь от нее. Здание сыплется железом и камнями. Поднимаюсь на ноги и бегу подальше из первого уничтоженного района Стертого города. Там где он заканчивается, будто бы проведена на земле невидимая линия. Последние метры до нее преодолеваю прыжками, потому что асфальт зияет дырами, очень хрупкий. Лежу на земле на спине, слышу крики и гул рушащихся зданий. За черту района разрушения не переходят. Второй раунд уничтожает лишь один район «красных лилий». На циферблате часов мерцает новая цифра. 600. Погибло еще 160 человек.