В игре

С темнотой отправляемся в лагерь Лил Би. Если верить тому мальчишке, то он достаточно близко. Странно, что мы не заметили дыма костров. Ночи на арене суровые, без огня они передохли бы сразу же. Лукас думает о том же, вижу по взгляду. Бежать больно, каждый шаг отдается болезненным эхом в легких. Но мы все равно двигаемся вперед. У Лукаса мой «магнум», у меня в рюкзаке стеклянные бутылки с бензином. Нам повезло, потому что утром Лукас наведался в город и нашел покореженную машину, но зато с полным баком. И проблема с лагерем Лил Би стала такой же незначительной, как пыль на ботинках. Находим лагерь в точности там, где сказал мальчишка. Он достаточно большой: на голой поляне стоят несколько палаток, в центре большое черное кострище. Вокруг него уложены три бревна. Идеальное место для посиделок компанией. На бревне прикорнул юноша, часовой, походу. У него на груди автомат. Без долгих обсуждений соображаю из бутылки бензина и бинта коктейль Молотова и швыряю в него. Юноша вмиг покрывается слоем пламени и падает на землю. Лукас пристреливает его, а потом отходит назад, в тени, и работает исключительно снайпером. Мне с моей рукой такое и не снится более. Лагерь превращается в пекло, люди выскакивают на улицу. В кого-то швыряю бутылки бензина, и огонь мигом перекидывается на них. Кого-то убивает Лукас. Детишки решили, что раз они сбились в большую стаю, то они непобедимы. Нет, уж. Школьная байка про веник уже давно не работает. Когда вы вместе, вас легче убить. Лил Би так и не появляется. Остается нетронутой лишь одна палатка, остальные обращены в огонь и пепел. В последней палатке подрагивает керосиновая лампа, на стенках застыли кривые тени. Останавливаю Лукаса жестом, подзываю к себе. Вместе мы идем по уничтоженному лагерю, входим в палатку. Лил внутри. Она лежит на развернутом спальнике и бредит. У нее гниет заживо нога. Окидываю рану взглядом и шепчу Лукасу: - В капкан попала. Спальник под ней напитался крови и гноя. У нее осунувшееся бледное лицо, мокрый лоб и пустые глаза, бессмысленно глядящие в потолок. В какой-то миг она приходит в себя, видит нас и вопит какой-то бред. В потоке умудряюсь вычленить лишь одну фразу о том, что какая-то «тварь» ее убила. Смотрю на нее как на идиотку, замечаю на себе заинтересованный взгляд Лукаса. И ведь правда, не виделись мы почти четыре года, а теперь вдруг я ее убила. Как? Капкан поставила? Или ее идиотку туда толкнула? - Забираем припасы и валим. Выхожу из палатки, слышу приглушенный голос Лукаса и в ответ ему бредни Лил Би. Мы возвращаемся в дом на дереве. Смогли разжиться в лагере кое-какой едой, одеялом, даже нашли почти не обгоревший спальник. Его стелим на пол как матрас, укрываемся одеялом. Лежим спина к спине и пытаемся заснуть. Лукас, вроде как отрубился, у него выровнялось дыхание. Мою же голову сон не посещает. Чувствую тепло его тела и не могу ни о чем другом думать. Он стреляет как настоящий снайпер, у него на ноге видела татуировку, когда мы купались в речушке неподалеку. Военную татуировку. У него армейская выправка, решения он принимает быстро, но между ними позволяет себе много думать. Он определенно служил в армии. Тогда понятно, почему он участвует в игре – надоела скучная гражданская жизнь, решил взять в руки оружие и нервишки пощекотать. Сомневаюсь, что создатели игры так просто засунули бравого вояку на одну арену с этими детишками. Я – другое. Я – задира. Но Лукас на задиру не похож. И за случайную мышку его тоже не принять. Он что-то ищет здесь, все время проверяет свой кулон-ключ и пытается из всех вытащить информацию. Переворачиваюсь, смотрю на его спину. Он спит без майки, будто ему вечно жарко. Могу получше разглядеть его метку. На коже выбит теми же черными иглами его собственный хребет и тонкие параллельные полосы ребер. Касаюсь их пальцами. Лукас вздрагивает. Разбудила? Нет. Не спал. Он поворачивается ко мне лицом, смотрит. - Кто ты? – спрашиваю, а он разглядывает меня. Не привык к такой близости со мной. Заглядываюсь на его разбитые и обкусанные губы, на голубые глаза. Как же он красив. Лукас тянется ко мне и целует. Быть может, это последняя ночь в нашей жизни. Отвечаю на поцелуй. Кожа горит как те палатки в лагере Лил Би. Мы занимаемся любовью – по-звериному, страстно, неудержимо. Он груб со мной, я царапаю ему спину. Он оставляет на моем теле синяки, я кусаю его кадык и рычу. Несколько раз оказываюсь сверху, пытаюсь подстроить его под себя, но каждый раз он вновь и вновь одерживает преимущество и все делает лишь по-своему. Вот что меня покорило – он доминант. Такой, который смог меня сломить. И подчинить себе.