В игре

Отмечаем мой двадцать третий День рождения, проведя весь день в домике на дереве и в объятиях друг друга. Едим то, что удалось урвать из лагеря Лил Би и думаем о будущем – о том, что будет после игры. Лукас рассказывает свои мечты, описывает их, рисует в воздухе пальцами новый город. Я киваю, улыбаюсь ему, но не верю. Потому что знаю правду. Я видела выжженный мир на картах в палате, где они держали меня перед тем, как выпустить на игровую арену. Смерти перевалили за третью сотню. Лукас дремлет в нашей импровизированной кровати, а я снова не могу заставить себя спать. Разглядываю наручное устройство и считаю погибших, как тех овец, которых советуют психологи. 398. Цифра моргает еще трижды, а потом остается только восьмерка. Трясу устройство, вдруг сломалось, но цифра не меняется. Не замечала раньше, что оно ведет два отсчета. Восемь. - Эй, что не так? – Лукас просыпается, переворачивается на бок и смотрит на меня. - Тут восьмерка. - Двоих уже убили. Вздрагиваю. По затылку ползут ледяные мурашки. Их было десять. Он говорит о задирах. Хмурю брови, будто не понимаю. Продолжу играть роль гражданской мышки столько, сколько потребуется. Лукас же, кажется, не замечает фальши. Он машинально касается кулона-ключа на шее. Не выдерживаю, это мне и правда интересно: - Что за кулон? - Принеси голову «задиры» и получишь жизнь. Слова произнесены не его голосом, он кого-то копирует. Секунду не понимаю, думаю, а потом внутри все холодеет и сжимается в тугой комок. Как же быстро в этой игре из хищника можно превратиться в жертву. Пять слов, и игра становится охотой. Охотой на задир. На меня. - Кого? – нахожу в себе силы и задаю тупейший вопрос. Он уже увидел мою реакцию, уже понял, что я точно не обычный игрок. В памяти мелькают образы, картинки со всеми теми, кого я убила. Не обращала внимания раньше, но, по крайней мере, у трех из них на шеях были кулоны-ключи. Остальные, видимо, прятали их. Если правильно разыграть сейчас, то он может мне поверить. Буду продолжать делать вид, что я невинная жертва первого раунда, гражданская. Потому что будь я игроком, то знала бы об условии охоты. За мою голову они получат свободу. Кто-то. Один из них. Сжимаю механическую руку в кулак. Ну, уж нет. Не для того я столько здесь пережила, чтобы раскиснуть и броситься на нож первого встречного. Я здесь до конца. - Они, задиры, не были выбраны жребием. Они, знаешь, отдельно от игры. Их впихнули сюда, чтобы убивать нас. Всех и без разбора. Они должны мешать нам сбиваться в лагеря и помогать друг другу. Молчу, делаю вид, что шокирована. - И ты хочешь их найти? - Одного. Найду и убью. Тогда победа в игре мне обеспечена, - он глядит на экран наручного устройства и несколько раз задумчиво постукивает по нему пальцем, - и их всего восемь на оставшиеся четыре сотни. - А сколько было? - Десять. Десять на тысячу. Стоит ли продолжать? Как бы не выдать себя. Лукас питает ко мне нежные чувства, но узнай я, что с его смертью выиграю для себя жизнь, без раздумий сжала бы его глотку. Не сомневаюсь, что и он поступит со мной также. По крыше домика барабанит дождь. Как закончится, решили пойти глубже в лес искать задир.

***

Наблюдаю, как Лукас вынимает из силков кролика и невольно вспоминаю бешеные, перепуганные глаза Лил Би, когда мы вошли в ее палатку. Она умирала, но последние силы потратила, чтобы обвинить меня в ее убийстве. До того момента я даже и не подозревала, что она в игре. Бред. Затишье доводит до ручки. Если еще день просижу в тишине и покое, то непременно сойду с ума. Закрываю глаза холодными руками и протяжно стону. Лукас глядит на меня, спрашивает, но вместо ответа ставлю ногу на дерево и карабкаюсь вверх. Циферблат отсчитывает жизни, остановившись на трех с половиной сотнях. Отсюда, сверху, наблюдаю за игровой ареной. Порушенный город, нежно-голубое небо, раскидистые зеленые леса. Стертый город в чаше деревьев, в самом лоне природы. Отвратительно. Лукас кричит что-то снизу, смотрю на него, показываю себе на уши, потом поворачиваюсь обратно. По небу летит самолет. Едва не срываюсь с ветки. - Самолет! – сама не замечаю, как кричу. Лукас продолжает махать руками, привлекает внимание, но теперь мне на него плевать. У самолета дымится крыло. Он делает в воздухе кривой финт и падает вниз, куда-то в лес, откуда в небо бьет столбом дым.