В игре

Утром Лукас рассказывал о строении арены и рисовал на полу дома угольком. Стертый город покоится в центре, в чаше. Вокруг него огромный лес. Первые дни Лукас потратил, чтобы найти ее край, но в конечном итоге вернулся назад, потому что то место стерегут какие-то неведомые твари, низко рычащие. Западная часть леса отделена от остального глубоким провалом. В провале обитают черти. Мы направляемся к месту крушения самолета. Выждали несколько часов, чтобы не столкнуться в дороге с другими игроками. Темнеет. Становится страшнее. Замираю, Лукас обгоняет на два шага, потом тоже останавливается. - Джилл? – он окликает меня, поднимаю вверх палец, чтобы замолчал. Вглядываюсь во тьму меж стволов. Не могло мне показаться. Я слышала шаги. Но лес молчит, лишь ухают где-то в ветках сычи и раздражают пением цикады в траве. Если бы за нами охотились игроки, то давно бы убили. Должно быть, сова ветку задела. Нервно облизываю губы – а жест-то новый, довела игра – и мы бежим дальше. На этот раз Лукас бежит в полную силу, на два шага впереди меня. У меня в руках «магнум» и хорошо, что спутник его еще не увидел. Пусть я и мнительная, но пока еще живая. Впереди провал, о котором говорил Лукас. Внизу бурлит речка. Два берега, крутых обрыва на самом деле, соединены допотопным веревочным мостом. Лукас замирает у самого обрыва, заглядывает вниз и отшатывается назад, закрывает руками глаза. Черт, да он же высоты боится! - Пошли, - делаю вид, что не заметила его страха. Уж не думала, что у сурового американского солдата могут быть страхи. По крайней мере, выглядит он, будто у него инстинкт самосохранения на генном уровне отбили. - Не… не могу, - он начинает икать. Всерьез задумываюсь над тем, чтобы его пристрелить. Он пытается не смотреть вниз или на берег, сначала глядит на столб дыма впереди, а потом замечает у меня в руке спрятанный «магнум» и хмурит брови. - Что не так? – отвожу оружие за спину, будто прячу. Теперь это напоминает хорошо продуманную игру. Лукас думает, что я прячу и хочу выстрелить ему в спину. Если будет ныть, так и поступлю. - Мост хлипкий, - ври больше, - Не выдержит. - Тогда я иду одна. Делаю несколько шагов к мосту. Лукас не выдерживает. Как бы высоты ни боялся, гораздо больше он хочет найти задиру и свернуть ему шею. Сжимаю пистолет и облизываю губы. Без колебаний размажу его мозги по этому самому мосту, если дернется в мою сторону. Лукас шагает следом за мной, добела напрягая пальцы, держится за канатные перила. А потом в один момент слышу, как он шепчет мое имя, и чувствую стальную хватку на плече. Он разворачивает меня к себе, пистолет уже упирается ему в висок. Он глядит на меня, напуганный, чувствует холод дула. Слышу на берегу, откуда мы пришли, голоса. Он не пытается меня убить. Он показывает мне их, троих игроков, вышедших из леса к мосту. У одного из них лук и стрелы. Ругаюсь, когда он натягивает тетиву и целит в меня. - Держись! – Лукас не сразу понимает, что кричу я ему. А когда видит охотничий нож у меня в руках, то поздно соображать. Он хватается руками за канат, а я перерубаю его двумя ударами. В облаке пыли летим вниз, потом вперед, ударяемся о противоположный берег и пару секунд ровняем дыхание. Игроки стреляют по нам, самый рослый из них кричит, что мы можем быть задирами и чтобы его союзник целился лучше. Стрелы летят мимо. Лукас висит надо мной, вцепившись в канаты и куски дерева. Правую ногу пронзает острая боль. Сдавленно рычу, цепляюсь за канаты механической рукой. Из-под колена торчит стрела, по штанам и ботинкам льется кровь. Игроки ликуют. Лукас надо мной сначала кричит мое имя, а потом пытается выяснить все ли со мной в порядке. Когда-нибудь я пристрелю его. - Джилл, черт возьми! – дело не в стрельбе теперь. Вскидываю голову, вижу его напуганный взгляд. Он смотрит назад, на игроков и будто видит что-то ужасное. Оборачиваюсь, благо механическая рука может удержать меня, и вижу, как всех троих погребает под собой огромное чудовище. Оно раза в два больше меня, когтистое, покрытое чешуей, как будто скользкое. Лукас карабкается наверх, потом подает мне руку и вытягивает следом. Он не дает мне подняться, ломает в ноге стрелу и вытягивает ее наружу. Шиплю проклятия и с трудом сдерживаюсь, чтобы рефлекторно ни ударить его ногой в голову. Он перевязывает мне ногу и без сил валится рядом на землю. Так и лежим рядом друг с другом и ровняем дыхание. - Напомни мне больше не говорить тебе о своих страхах. - Зато я действительно могу их вылечить, - улыбаюсь как идиотка. Почему вдруг так хорошо? - Или довести меня до нервного срыва. Он встает, поднимает меня за руку, и мы идем дальше к самолету. О той твари, что убила детишек, не говорим, но думаем оба. Он описывал мне тех, кто рычит и охраняет край арены. Похожи. Да только что они делают здесь? До края ведь еще ни один час пути. Создатели ужесточают игру. Вот теперь становится по-настоящему страшно.