Александрия Великая

      Рой сидел в большой комнате, прямо напротив окна, и ему открывался неплохой вид почти на весь сад и крыльцо. Стоял октябрь, и по вечерам на улице было уже достаточно холодно. Он никак не мог понять, почему Луиза до наступления темноты всё чаще выходит на веранду, даже не накинув шаль на плечи, и стоит минут по десять, рассеянно оглядывая даль. Откуда в этом неиссякаемом роднике жизненной силы вдруг появилось так много знакомой ему апатии? Однажды Рой даже поделился своими опасениями с Нэнси:       — Я думаю, Луи скоро уйдёт.       Та всплеснула руками.       — С чего бы это? Скоро зима, у нас прекрасный дом и прекрасная компания. Конечно, было бы лучше, если б Патриция забрала детей, в школу тоже надо ходить, в самом деле. Луизе они нравятся, это бесспорно…       — Я не об этом, Нэнси. Ей двадцать, она живет в доме с инвалидом, старой негритянкой и четырьмя детьми. Она уйдёт, вот увидишь.       — С чего ей уходить? — не поняла экономка.       — Это же очевидно. Я заражаю Луи своей главной болезнью. Тоской. Я всех ею заражаю.       Нэнси посмотрела на мистера Уокера долгим взглядом и поджала губы.       — Что за глупости, — она подхватила корзину с бельём и вышла из комнаты.       — Глупости… — тихо протянул он, возвращаясь к своему наблюдательному посту. Луиза собирала с каменной дорожки большие жёлтые листья, дети играли с собаками и шлёпали по лужам. Рой приоткрыл окно, чтобы немного свежего воздуха и детских визгов оживили сумрак оставленной всеми гостиной. В какой-то момент ему и самому захотелось позвать Нэнси, чтобы попросить её выкатить коляску во двор, но звонкий голос сиделки уже скомандовал всем немедленно заканчивать предвечернюю прогулку. Разочарованный, он снова уткнулся в книгу.

***

      Ей снился сон. Будто она, и Нэнси, и дети возвращались с прогулки домой. Внутри было как-то неуютно, необжито, пахло сыростью и мокрой корой, и создавалось такое ощущение, будто в нём не жили уже много-много лет. Они были в чёрном, и прогулка их вела не вниз, к озеру и опушке леса, а вверх по дороге, к церкви и кладбищу.       Александрия не вполне понимала, кто умер. Она бросилась на поиски Роя, чтобы спросить: забежала в библиотеку, поднялась наверх, обыскала кухню и даже задний двор, но нигде его не нашла. Только когда она случайно встретилась взглядом с Нэнси, к ней пришло понимание, и это гнетущее чувство сопровождало её с тех пор и в реальности.       Ей хотелось закричать от страха, что это может произойти, и от радости, что всё оказалось сном. Ей стало трудно сдерживать слёзы, и они безмолвно текли по щекам, ведь это ясно как белый день: если Александрии нечем помочь другу, то она приехала зря. Но Луиза Рэй не была бы Александрией, если б не знала, что из любой ситуации есть выход. Она достала из своей тумбочки свёрток бумаг, найденных при уборке, и в который раз перечитала написанный на нём адрес. Надежда не умирает последней, как принято считать. Она бессмертна.       Ровно неделю обманщица Александрия отвела себе на размышления. По окончании этого срока она подошла к Рою и попросила расчёт.       — Я так и думал. Нэнси, я был прав! — вскричал он, пытаясь развернуться в кресле, но Джуниор, сидевший на его коленях, несколько мешал это сделать. Нэнси с полотенцем на плече вбежала в комнату.       — В чём же ты прав? — недоверчиво спросила она.       — В том, что Луиза Рэй покидает нас в самый разгар октября.       — Вообще-то, я прошу отпуск на две недели, чтобы повидаться с…— попыталась вклиниться Александрия.       — С кем угодно, лишь бы покинуть эту топь? Разумное решение. Нэнси, выдай скорей мисс Рэй её жалованье, — Рой выдавил из себя подобие улыбки. Он не собирался останавливать её — собственно, с чего ему это делать? Пусть убирается на все четыре стороны. Набрав в лёгкие побольше воздуха, мистер Уокер уже хотел разразиться целым ливнем прощальных оскорблений, но резко остановился.       — Я вернусь, честно-честно, — мягко сказала Луиза и чмокнула растрёпанного и злого Роя в щёку, на мгновение почувствовав стойкий запах таблеток и мыла. — Две недели, Нэнси. Только две недели. Я же сказала, что не уйду.       — Да-да, это точно. Было такое, — вклинилась пробегавшая мимо Пенни. На фоне всего этого разговора в доме развернулся нешуточный чемпионат по догонялкам. Победитель получит баночку вишнёвого варенья, а это, на секундочку, целое состояние!       Обескураженный Рой задумчиво смотрел то на Нэнси, то на Луизу.       — Делайте что хотите, — в конце концов заявил он.       Александрия быстро собрала небольшую сумку, накинула дорожный плащ и вышла попрощаться. Дети облепили её со всех сторон и, едва сдерживая слёзы, желали доброго пути. Важный Конрад, который уже давно понял разницу между «сиделкой» и «служанкой», растерянно тёр глаза.       — Не уезжай, — жалобно пискнул он, а все остальные подхватили.       — Я буду есть кашу по утрам, честно-честно! — заявил Карл.       — А я не буду засовывать фантики за шкаф, — клялась Пенни.       Джуниор просто схватил Луи за ногу, убеждённый в том, что только это поможет остановить развернувшуюся драму. Нэнси отогнала ребят и отвела Александрию в сторону.       — Рой сказал, что слишком занят и не выйдет попрощаться, — сердито сказала она. — Даже если ты не вернёшься, Луи, знай, что никто не сделал для нас столько, сколько сделала ты…       Она промокнула глаза платочком и отвернулась. Александрия с улыбкой обняла её.       — Я не прощаюсь. Ни с кем не прощаюсь.       Вечерний туман быстро скрыл дом, ставший уже родным. Она шла по дороге медленно, почти физически ощущая, что всё случившееся с ней за это время рассыпается в сознании, становится сном или очередной грустной сказкой, рассказанной Чёрным Разбойником. Ей даже стало дурно от мысли о том, что её Рой, милый добрый Рой, канул в омут её воспоминаний.       Реальность оказалась абсолютно другой, но развязка была ещё впереди, и не стоило беспокоиться заранее. Александрия глубоко вздохнула и заставила себя улыбнуться. Поправив сумку на плече, она уверенным шагом устремилась к вокзалу. Её ожидал большой город и большие трудности. Но кто говорил, что будет легко?