mom said you're so bad

— Джексон! Названый молодой человек вынимает из уха наушник, когда видит подбегающего к нему Бэмбэма. Он выглядит приятно удивлённым и легонько улыбается, наблюдая за тем, как Бэмбэм безуспешно пытается отдышаться. Тот выпрямляется, оказываясь с Джексоном практически на одном уровне, если не считать парочки сантиметров разницы в росте. — Тебе нужно больше практиковаться, — ухмыляясь, сообщает Джексон, выстраивая на лице это издевательское выражение. Что за пидор. Бэмбэму нравится это настолько сильно, что от этого даже плохо становится. — Отъебись, — улыбаясь, отвечает он. Потом улыбается ещё немножко… просто он не может остановиться, окей? Наконец, он объясняет Джексону, зачем, собственно, стоит перед ним у ворот в кампус: — Я хотел бы извиниться за то, что произошло с моим другом… с Чжинён-хёном. Когда мы были в кофейне. Ему тоже очень жаль. Потому что Чжинёну жаль. Лучше бы ему и правда было жаль, иначе Бэмбэм обязательно скажет Чжебому, его супер-ревнивому бойфренду, что тот с пеной у рта расхваливал красоты другого парня. Джексон опускает руки в карманы серых спортивных штанов. — Ему жаль? — спрашивает он, передёргивая плечами. — Всё нормально. Я привык к такого рода взглядам. Если кому-то и стоит извиняться, то это мне, за то, что так резко сбежал из кофейни. Бэмбэм судорожно выдыхает, чувствуя, как сильно заворачивается тугой узел у него в груди, потому, потому что… — Не надо. Не надо извиняться, потому что ты не должен. Эти люди,… — он резко закусывает щёку изнутри, чтобы сдержать рвущийся наружу гнев, -…они просто ёбаные идиоты. Кем они себя возомнили, чтобы тебя судить?! Ты… ты хороший. Он надеется, что Джексон понимает, что он честен на все сто процентов. Тот шокированно распахивает глаза: — Спасибо, — говорит он, смаргивая два раза, словно бы не веря бэмбэмовским словам. Он мягко смеётся: — Вау, спасибо. Чувствуется, что ты и правда хотел это сказать. — Его глаза изгибаются в полуулыбке, обозначая очаровательные морщинки в уголках глаз. Он такой невыносимо, блять, прекрасный. — Я правда хотел это сказать, — серьёзно говорит Бэмбэм, — даже если ты кинул долбанным кроссовком мне в голову, — заканчивает он всё тем же важным голосом. Это заставляет Джексона весело рассмеяться, запрокидывая голову и обнажая зубы: — Ты заслужил это, поганец. Бэмбэм улыбается. - Никогда, прям никогда-никогда-преникогда не верьте своим друзьям. Ну или хотя бы если вы не уверены в том, что от их советов вам не захочется плакать. Вы очень часто будете это слышать: жизнь Бэмбэма была бы просто прекрасной, если бы он нашёл себе друзей получше. — Что не так с Тэхёном? — спрашивает Чимин. Бэмбэм даже не может поверить, что ему действительно задали такой вопрос: — Ну, ничего, — фыркает он, — если не считать того, что в первый раз, когда я заговорил с ним, он начал задавать мне какие-то странные вопросы про инопланетян, и что рыбы, наверное, не видят воду, как люди не видят воздух и всё прочее дерьмо в этом духе. — Потому что у Тэхёна богатый внутренний мир! — восклицает неугомонный Чимин. — Креативность — он даже назвал себя Ви. Это таааак круто. — Нет, это не круто, — парирует Ёнджэ. — Он просто выбрал рандомную букву из алфавита и провозгласил это как свой никнейм. Я тоже так могу — отныне, называйте меня Эй. Это делает меня крутым? Нифига. — В его словах нет никакого смысла, но Бэмбэм в каком-то смысле с ним согласен. — А, а, а! — Ёнмин поднимает руку, как будто он опять в младшей школе и ему нужно разрешение, чтобы заговорить. В руках у него фырчит, как живой щит, кошка. — Что насчёт Чонопа? Он настоящая куколка — симпатичный, загорелый, мускулистый… — Идеально, — заключает Чжинён, посылая Бэмбэму красноречивый взгляд. Тот вздыхает: — Я бы предпочёл кого-нибудь, кого я уже знаю. — Разве не было бы лучше, если бы это был незнакомец? — вопросительно приподнимает бровь Чжебом. — Что, если потом вдруг станет неловко? С левым человеком наверняка потом больше не пересечёшься. Лёгкий путь. — Нет, — цокает Бэмбэм языком, — мне не будет легко с человеком, которого я никогда до этого не видел. Я не хочу чувствовать себя некомфортно в эту субботу, видите ли. — Ах, — задумчиво отвечает Чжебом. — Почему ты не можешь просто пойти с Чимином? — Кванмин спрашивает с явно растерянным лицом. — Ты знаешь его… — Я знаю его слишком хорошо. Я знаю о нём практически всё, и особенно то, что он будет отвратительным фальшивым бойфрендом. — Бэмбэма аж перетряхивает, стоит ему только подумать об этом. Югём, сидящий на диване рядом с ним, довольно хихикает. Они дают друг другу «пять», на что оскорблённый Чимин кидает в них картошкой. — Что насчёт Рена? — Барби не в моём стиле. — Генри? — Лау Генри? — Ага. Он играет на скрипке. И на пианино, — заискивающе улыбается Чжебом. — У него ноздри в форме сердечка, — Бэмбэм сжимает губы и недовольно мотает головой. Югём легонько пихает его в бок: — Что насчёт твоего дружка с лекций? Который вечно спасает тебя с конспектами? — Мару? — Бэмбэм распахивает глаза. — Что… не-е-ет. У него есть парень, выпускник, который занимался тэквондо, когда жил в Австралии. — О, о, о, Чонин! — взвизгивает Чжинён, вскидывая кулак в воздух, но быстро сдувается, когда Чжебом говорит ему, что тот тоже встречается: — Правда, что ли?.. — Да, солнце. Он гуляет с этим куклоподобным гномиком, который работает в парфюмерном магазине в молле. Они продолжают, перебирая всех своих голубоватых друзей по очереди, ещё довольно долго. Уже почти полночь, и Югём зевает, сопит и заваливается Бэмбэму на плечо, уже даже не реагируя на пиликающий входящими от Ёрин сообщениями телефон. — Эмбер? — лениво спрашивает Чимин, прежде чем смачно зевнуть. Бэмбэм чувствует себя немного хреново, когда говорит: — Она девчонка. — Но она выглядит, как парень! — раздражённо мычит Ёнджэ. — Знаешь что, — говорит ему Чжебом, понизив, однако, громкость до минимума, потому что на коленях у него устроился похрапывающий Чжинён, — ты такой, блять, капризный. — Значит, я могу пойти на вечеринку с одним прекрасным собой? — с затаённой надеждой спрашивает Бэмбэм. Всё ещё не спящая кучка парней отвечает ему довольно стройным: «Нет». - Всю бэмбэмовскую жизнь его мама говорила ему, что просить у кого-то помощи — абсолютно точно не признак слабости. Это, по факту, просто обычное человеческое желание найти кого-то, на кого можно положиться — это значит, что ты знаешь, что не можешь сделать что-то сам, и это нормально. Иметь людей, желающих помочь тебе, даёт почувствовать себя любимым. Что, опять же, является классным бонусом. Бэмбэм всегда так делал — просил помощи. Иногда он это делает даже если не должен. В любом случае, он знает, что когда на чужую руку полагаться уже нельзя, он-таки должен закатать рукава и сделать всё сам. Он должен признать, что сейчас не занимался бы судорожными поисками фейкового парня для вечеринки в честя дня рождения Пыниэля, если бы его друзья не заставили его пообещать, что он это сделает; иначе они бы точно от него не отстали, а его глаза, казалось, могли бы взорваться в тот ужасный вечер. Бэмбэм не из тех, кто нарушает данные обещания. Он такой хренью не занимается — если уж он дал кому-то слово, то только потому, что может и должен его выполнить. Конечно, он может найти себе молодого человека к субботе… на самом деле, у него уже есть кое-кто на примете. Он думал об этом человеке ещё до того, как его дружки начали выкрикивать имя за именем. Единственная причина того, что он не сказал о Джексоне (да, Ван Джексон, татуированный Зевс. Он. Если у вас есть какие-то проблемы с этим, заберите их с собой, когда отправитесь к чёрту. Бэмбэму некогда доказывать, что Джексон — это хороший выбор) заключается в том, что он не уверен, согласится ли парень. Бэмбэм уже подготовил речь. Для, ну, Джексона.Чтобы замолить его и уговорить его помочь ему. У него есть даже банановые кексики — он специально попросил Донхэ, их мастера по пирожным («Они не для меня, » — Бэмбэм весь пошёл красными пятнами. «Они… для друга, » — и он окончательно смутился, когда его коллеги начали свистеть. «Это друг, ясно? Идите к хренам»). — Эй, Джун, — зовёт он младшенького, — сможешь меня заменить на пять-десять минут? Мне тут надо… — и он указывает на пакет со сладостями. — Ты собираешься соблазнить своего мужчину сладостями? Это мило, — и он начинает смеяться на собственной якобы шуткой, потому что тот ещё дорк. Бэмбэм закатывает глаза и перехватывает пакетик поудобнее. — Ты можешь это сделать? — Сейчас в Старбаксе почти нет людей, и он сильно сомневается, что за время, пока его нет, в кафе успеет набиться тридцать человек. — Я уже спросил у Сюзи и Виктории, они сказали, что всё нормально. Можно тебе тоже будет всё нормально? — Ну конечно, хён! — весело восклицает Джун, дружественно хлопая его своей тяжеловатой рукой по спине, после чего немного наклоняется к Бэмбэму и заговорщицки шепчет: — Это тот самый парень с серёжкой в губе, да? Не думай, что мы не заметили, как у тебя меняется лицо каждый раз, когда он тягает железо в качалке. Настало время тебе взять себя в руки и заполучить его! Ты знаешь, что наша новенькая, Санни, тоже положила на него глаз? Бэмбэм давится собственной слюной и громко кашляет. — Как же я охрененно счастлив за тебя, хён! — кричит Джун. Он даже, блять, в ладоши хлопает, пока Бэмбэм скомкано прощается и торопливо делает ноги из кафе. Ему, как бы, становится немного неловко, когда остальные работники и даже некоторые клиенты присоединяются к джуновскому веселью. Его определённо окружают какие-то сумасшедшие люди. Когда Бэмбэм заходит в спортзал, его сердце отбивает, по ощущениям, около четырёхсот ударов в минуту. Ему ударяет в нос резким запахом пота и кондиционера, пока он разглядывает симпатичных и не очень тренирующихся парней и девушек. Он не совсем в своей стихии — он никогда не качался ради дополнительных мускулов на теле. Никогда не бегал. Он родился с нормальным телом, не слишком тощим, но и не полным. Ну, как ему кажется. Он в первый раз приходит сюда, но моментально различает фигурку в чёрной одежде, сосредоточенно наматывающую метр за метром на беговой дорожке. Ну, просто пробежки для кого-то определённо недостаточно. Бэмбэм идёт к Джексону с опущенной головой, пытаясь собрать мысли в кучу и унять предательски бешеный стук сердца. Подойдя к парню, он кашляет, прочищая горло, когда чувствует, что его слегка не замечают. Он опять ощущает эту тёплую лавину, заполняющую его грудь, когда Джексон оборачивается, делает очень удивлённую мордашку, (и виной этому Бэмбэм. Очаровательно) и расплывается в довольной улыбке. Бэмбэм, если честно, продал бы долбанную почку, чтобы Джексон сказал, что будет его парнем на ночь. — О, Бэмбэм! — восклицает Джексон, соскакивая с дорожки. Он наклоняется, поднимая с пола бутылку с водой. — Я уже хотел поздравить тебя с тем, что ты наконец-то решил потренироваться, но ты в рабочей одежде, — он задумчиво чешет руку, там где у него ловец снов, — почему ты пришёл сюда? — Мммьэм. Бэмбэм не забыл, что у него подготовлена речь. Но… но сейчас, когда он стоит в двух-трёх метрах от Джексона и прокручивает в голове слова, которые собирался сказать, он понимает, что это звучит, как форменный пиздец. Марк Сосёт: Справедливость для Бэмбэма — абсолютное дерьмо. И у Бэмбэма правда отвратные друзья, потому что это из-за них он должен раскрывать этот дебильный план Джексону. Ну, как он и ожидал, на лице Джексона выстраивается очень растерянное выражение, когда он вкратце ему всё рассказывает. Бэмбэм, на самом деле, даже рад, что парень находит эту идею странной и смешной — это означает, что он, блять, немного адекватен. Не то, что его дружки. — Фальшивый, — Джексон моргает три раза. И вообще он выглядит как потерянный щеночек, и его мокрые от пота волосы липнут ко лбу и это делает его таким миленьким, господи… — парень? — Ага, — тихонько бормочет Бэмбэм, кивая. Джексон выглядит ещё пришибленнее, хотя казалось, что дальше уже некуда: — Да ты ёбнулся? — тем не менее, спокойно спрашивает он. — Это не моя идея, окей? Это план моих друзей, — сбивчиво оправдывается Бэмбэм, чувствуя, что нахрен задыхается. — Но ты согласился, — замечает Джексон, — поэтому ещё раз: да ты ёбнулся? — он тянет слова, и да, он сейчас распоследний мудачила, однако Бэмбэму нравится и это. Что заставляет его задуматься, как бы ему остановить то, что заставляет появляться подобные мысли об этом парне. — Меня… заставили согласиться. — Бэмбэм просто удавит всех этих идиотов, начиная с Чимина, потому что, если бы не он, всей этой хрени бы не происходило. Джексон ненамеренно (или не очень) напрягает мышцы, когда складывает руки на груди. Бэмбэм слегка зависает, и, замедленно поднимая глаза наверх, видит его сомневающийся взгляд. — Если я скажу, что у меня есть очень классные органические кексы, ты согласишься? — Органич… — О, так вы и правда неплохо знаете друг друга, — они оба поворачивают головы, чтобы увидеть Намчхуна (или всё-таки Намджуна? Бэмбэм не уверен), беловолосого джексоновского дружка, подходящего к ним. Сначала Чжинён, теперь этот Намчхун-не-Намчхун. Кажется, вселенная сильно не любит, когда у Джексона и Бэмбэма завязывается разговор. Хотя, в этот раз Бэмбэм не так уж и расстроен внезапным появлением этого парня. — Привет, бро. — Намчхун (пока что будет Намчхуном. Когда Бэмбэм узнает, как зовут этого чувака, он поменяет его имя) говорит Джексону, после чего они очень по-мужицки ударяются кулаками и делают всю эту муть, которую парни обычно делают при встрече. — И тебя приятно видеть, бармен, — он улыбается Бэмбэму, обнаруживая на щеках симпатичные ямочки. И правда дружелюбный. — Привет, — улыбается Бэмбэм в ответ. — Его зовут Бэмбэм, — замечает Джексон, а улыбка Бэмбэма становится просто огромной. Намчхун хмыкает: — Ну что ж, приятно тебя видеть, Бэмбэм, — исправляется он, выделяя последнее слово, но смотря при этом на Джексона и легонько ухмыляясь. Джексон на это хмурится и одаривает друга ударом бутылкой по крашеной голове. — Йа! Ты такой жестокий! — взвизгивает Намчхун, всплёскивая руками. — Ну разве он не жестокий? — спрашивает он у Бэмбэма, который только передёргивает плечами и кривит губы в ухмылке. Подходящим прилагательным он считает слово «сексуальный», если честно. — Гх, в любом случае, — фыркает Намчхун, закатывая глаза. Этот парень, на самом деле, кого-то Бэмбэму очень напоминает… своей манерой поведения… и эта дружелюбность. Господи. Это Чимин. — Ты чего тут делаешь, Намджун? — спрашивает Джексон. Ну что ж, бывает. Таки не Намчхун. Хотя это имя, вообще, шло ему больше. — Тебе обязательно звучать так, словно у тебя палка в заднице? Покажи немного радости от того, что я есть рядом, мудилище, — заявляет Намджун, на что Джексон громко и мучительно вздыхает. — Я здесь, потому что я скучал по своему лучшему бро. Он показывает свои зубы. Не улыбается. Просто раскрывает губы и показывает зубы. Он такой странный и смешной, что Бэмбэм не удерживается и прыскает в кулак. — Хоть кто-то, кто меня принимает, — заявляет Намджун жалобным голосом, указывая на него, — я так тронут. — Не поощряй его, — умоляюще просит Джексон, хватаясь за бэмбэмовскую рабочую рубашку. Он ничего не отвечает. Возможно, ему стоило бы попросить Джексона не говорить ему ничего в таком тоне, потому что у Бэмбэма точно не хватило бы сил сказать «нет», даже если бы Джексон попросил у него, например, звезду. Бэмбэм практически видит себя, уговаривающего NASA доставить какую-нибудь Октанту или Тубан на Землю. «Это… для друга, » — сказал бы он. — Нет, оставайся на моей стороне, бармен-Бэмбэм, — улыбается Намджун. Потом, вспомнив что-то, он спохватывается и спрашивает: — Так как вы двое познакомились? Потому что вы ведь знали друг друга, верно? До фраппучино и прочего, нет? — тараторит он. — Ммьэм, — сомневаясь, говорит Бэмбэм, замечая, что Джексон потихоньку бледнеет. — Ну так? — Намджун легонько пихает Бэмбэма в бок. — Этот качок ни в какую не хочет мне говорить. Это, в принципе, неудивительно. Говорить, что у него застряла рука в торговом автомате, такой болтушке типа Намджуна, означает постоянное высмеивание, куда бы парень не пошёл, потому что он наверняка тут же растрепет это всем вокруг. Бэмбэм знает, каково это, когда в твоей жизни есть такие люди. — Мы… — Пожалуйста, не надо, — прерывает его Джексон, — я сделаю всё, что захочешь, только… не говори ему. И оке-ей? Бэмбэм собирался просто придумать какую-то хрень вроде того, что они изредка пересекаются в кампусе и как-то раз заговорили и слово за слово познакомились. Ну, в любом случае. Фишка в том, что Джексон сам согласился, разве нет? Просто охуенно. — Всё, что я захочу. Джексон глубоко вдыхает и выдыхает: — Я дал слово, — медленно говорит он. — Идёт? — Мне не нравится, как вы двое меня старательно не замечаете, — вклинивается в разговор Намджун, щуря глаза на этих двоих, — это довольно грубо, вы не находите? Бэмбэм смотрит только на Джексона: — Идёт, — ухмыляется он, — держи свои кексики. - — Ты ведь не говоришь, что нашёл кого-то просто потому что? — Чимин крайне подозрительно приподнимает одну бровь, потом другую, а потом обе разом. Бэмбэм обиженно показывает Чимину язык: — А вот и нет. У меня и правда кое-кто есть.