Повествование ведется от лица Автора.
— Жрать нечего как всегда! — возмутился Леша, нарочито громко хлопнув дверцей холодильника. Прошло несколько недель, за которые мало что изменилось. Единственным долгожданным событием за все время является повторный и последний прием у травматолога в общей поликлинике — Леше сняли гипс, на что он радостно объявил, как теперь просто ему будет снять девочек, и бездумно дал наказ Насте, чтобы дорогу до дома она шла в стороне от него, иначе те подумают, что он в статусе «занят», за что схлопотал от нее смачный подзатыльник. — Сходи в магазин, — раздалось за спиной из неоткуда. — Извини, проблемы с наличными, — в привычной манере поведения съехидничал Леша. — А печатным денежным станком не обзавелся, — Он развернулся, пожав плечами. Насти порядком надоел его каждодневный сарказм и беспечный настрой, когда в холодильнике мышь повесилась, счета до сих пор пылятся не оплаченными, а в ванной дверь не закрывается, в чем она его упрекнула: — … Ты мужик или нет? Тем более помниться, что кто-то пообещал мне устроиться на работу, — как кстати напомнила Настя и сложила руки на груди, не сводя с Леши своих больших и выпученных глаз, выражающие нескрываемую укоризну во взгляде. — Во-первых, обещал — сдержу обещание, тем более, если помнишь, — поддельно, несвойственно своему голосу выделил Горелов, — газета куплена, — в свою очередь напомнил он, взаимно оставаясь беспомощным и беспутным в глазах, что напротив. — Купить — это одно, — непрекословно возражала Настя, —, но отдать этой макулатуре должное — другое. Или, прости, ты действительно думаешь, что найти работу просто? Дело неравносильно щелчку пальцев, тебе кажется. А если примут без испытательного срока — считай, повезло, — на одном дыхании высказалась она и, всплеснув руками, закончила, — В общем, поступай, как знаешь, мне надоело с тобой постоянно собачиться! — Покинув кухню. — Подожди, — воскликнул Леша, ухватив девушку за локоть, когда та миновала коридор, направляясь в спальную комнату. — Что еще? — удрученная конфликтом Настя устало вздохнула, неохотно спросив, и затевать разговор вновь. В руках она несла газету. Ту самую, которую успела схватить в гостиной. — Что ты собралась делать? — обеспокоенный ее решением, о котором он догадался, только заметив в ее руках бумагу с вакансиями, поинтересовался Леша, не желавший отправлять девушку на каторгу. — То, на что у тебя нет времени, — резко и грубо ответила обиженная и разочарованная Настя. — Успокойся, я все решу, — под стать ее недоброжелательному тону отрезал Горелов, выхватив дешевую газетенку. — Сегодня же.Повествование ведется от лица Леши.
Выхватив вшивую газету из Настиных рук, я мигом ринулся в прихожую, где наспех напялил ветровку и, «запрыгнув» в свои чищенные белые кроссы, вылетел из квартиры, как обожженный, пнув дверь, чтобы не была открытой. Сейчас я не был похож на себя. Обиженный судьбой мальчик, скрывающийся за маской беззаботности и равнодушия ко всему, что происходит касательно его, за извечной иронией и похотливыми шуточками, с помощью которых я имею похотливых сучек, отошел. Серьезность долбит через край, пугая меня самим собой, настоящим собой, который хер пойми где шарахался до этих пор. Настя заставила меня жить настоящим, сегодняшним днем, в котором из всех щелей лезут проблемы, не терпящие отложений. Подумать только, как за считанные минуты может измениться человек, я. И это немыслимо круто! Чувства, переполняющие меня сравнительны с теми, что я испытываю, когда четко виден результат моих тренировок, проведенных в спортзале, когда точно знаю, что это было не зря. Я обязуюсь быть извечно благодарен Насте. Она вселила в меня веру, как глоток чистой воды, когда одолевает жажда. Я остановился под крышей высокого здания в несколько десятков этажей, под фирмой моего отца, к сожалению, с которым мне не доводилось ладить прежде. — Мне нужна работа, — требовательно произнес я, бесцеремонно ворвавшись в кабинет отца под возмущенные крики его секретарши, где проходило очередное важное заседания, на которое мне открыто наплевать. Все присутствующие повернулись на меня. Отец тяжело вздохнул, смиряя меня взглядом.***
Домой я вернулся под вечер с парой пакетов, переполненных продуктами. Разувшись, я стянул с себя верхнюю одежду и поспешил пройти вглубь квартиры. На мое удивление стены «молчали», а Настю я не наблюдал на «горизонте». Я сразу подумал, что она спит, и последовал в спальную комнату, куда она так яро рвалась до моего ухода. Я неслышно отворил межкомнатную дверь и шагнул внутрь, где находилась Настя, но в весьма пробудном состояние. Она сидела на кровати спиной ко мне, понуро сгорбившись над чем-то, что мне не удалось разглядеть из-за ее спины и распущенной копны рыжих волос. Я не буду себя корить, но точно знаю, что мне за это нехило достанется. Приблизившись к ней, я, несильно сжав ее плечо, прокричал в ухо: «БУ!», до дрожи в коленях напугав ее: — ААА!!! — завопила Настя, живо подорвавшись с постели, и, тем самым она опрокинула ту вещь, которую я тогда не разглядел, а зря. — ГОРЕЛОВ, ТЫ ПРИДУРОК! — надрывалась она, в то время когда я, прикрыв ладонями свои бедные уши, заливался громким, заливистым смехом. Вдруг, она неожиданно для меня запрыгнула мне на спину и без предупреждения принялась отрабатывать на мне свои навыки бокса, выбивая из моей головы дурь. Сориентировавшись, я подхватил ее за ноги и рванул с места. — Это месть, — произнес я, продолжая раздражать ее своим смехом. — Иди в задницу со своей местью, Горелов! Ааа, — вновь закричала Настя, когда я чутка не вписался в поворот. — Все, хватит, прекрати! Горелов, ты меня бесишь!!! Я таскал ее по всей квартире, не задумываясь заканчивать своё веселье, свою месть. — Весело, разве нет? — самодовольно издевался я. — Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ, ГОРЕЛОВ! — Она крепко схватилась за ворот моей футболки, причиняя мне удушье. Ее последние слова немного задели меня, за что месть моя будет страшна. « — Молись, Дмитриева!..» — мимолетно понеслось в моей голове. Вернувшись обратно в спальню, я сбросил девушку с себя на кровать и, пока она не успела опомниться, упал, в прямом смысле этого слова, сверху. На нее. Вот мата было, я же ее чутка не раздавил своей тушей, она стонала подо мной… От боли естесна. Она била своими кулачками в мою грудь, кричала и вырывалась из-под моего тела, на что я усмехался. — Это моя месть, детка, — прошептал я ей на ухо, и, закинув ее ноги к себе за пояс, удобно так устроился. — Ты охерел? — Откуда звук? — наигранно удивился я и, положив свою ладонь на Настино бедро, сжал. — Полегче, я буду кричать, — «напугала». — Ты будешь молить меня, чтобы я продолжил. — Тусуйся, — Она показала мне «фак». Я не мог не скрыть смех, подкативший новой волной. Отвернувшись от Насти, чтобы дать волю эмоциям, мои глаза наткнулись на… — Мой ноутбук?! — На полу рядом с кроватью валялся перевернутый ноут. Мой ноут, который опрокинула Настя испугавшись тогда. — Настя, что за, — Повернувшись я обратно, она, притянув мое лицо к себе, не позволила мне сместить на ней злость, закусив мое верхнюю губу.