Кровоток

Две недели спустя. — Женя, поешь, пожалуйста. Девушка проглотила колючий ком в горле и зарылась носом в подушку. Она отказалась от еды. Совсем. Первое время Чернова обходилась без пищи прекрасно, а после недели голодания потеряла сознание, когда принимала душ. Пришлось поесть. Но всё пошло по-старому. И вот уже два дня она не притрагивалась к подносам с едой, которые ОН приносил, оставляя их на прикроватной тумбочке. Чернова молчала, игнорируя всякие слова, сказанные ей. И вообще большую часть всего времени проводила в горизонтальном положении. Её рёбра выпирали сильнее обычного, и поэтому спать на животе девушка не могла. Все кости ломило, желудок болел, а глаза... были полностью сухими. Женя не проронила ни слезинки. Не устроила ни одной истерики. Она просто умирала в моральном плане. Всякие эмоции оставили её. Безразличие — вот что глубоко засело внутри. Она никогда не простит этому человеку то, что он сделал с ней. Саша сломал её. Как карточный домик. Как спичку. С треском. И от этого так больно глубоко внутри, но ей так хотелось избавиться от этой тупой ноющей боли! Вытащить это из себя, избавиться окончательно! Но Женя не могла. Девушка просто-напросто не знала, в каком именно месте была эта глубокая рана. Она сильно кровоточила, напоминая о себе даже ночью. Не давала спокойно спать. Чернова хотела умереть. Ещё никогда она не была так уверена в своём решении покончить с этим. Ей так нравилась эта перспектива. И сколько же раз она была на краю этой неминуемой гибели? Два раза? Пять? Она должна была умереть. Давно должна. Потому что этой девчонке, чёрт возьми, не место в этом мире. Неужели не ясно? Скольким людям повезло остаться в живых, повисая на самом краю, когда единственное спасение ускользает также быстро, как ты и решился умереть? Женя ненавидела его. Каждой клеточкой души. Она ненавидела его так сильно, что становилось гадливо на душе. Но он спас её. Спас, хотя даже не подозревал о том, что она хотела погибнуть. Она хотела всё закончить так, как это началось. Оборвать всё. Махом обрубить. Резкий рывок назад, после которого так явственно проступает жгучая боль в лопатках. Весь воздух разом выбивается из лёгких, в глазах всё темнеет. Сознание на короткое мгновенье покидает Женю, но через несколько секунд она приходит в себя. Но не совсем. Эта боль в спине мешает ей подняться на ноги. В ушах стоял какой-то шум. Всё это заставляло снова закрыть глаза и провалиться во тьму, но что-то заставляло держаться Чернову на плаву. — ... идиотка... тв... мать... Женя... Женя!.. Словно отголоски далёких-далёких воспоминаний. Так далеко и одновременно так близко... "— Ты останешься со мной навсегда? — спрашивает Женя, кидая осторожный взгляд на Сашу. Он не отвечает, только улыбается так, что на его щеках появляются ямочки, и целует девушку в лоб." — ... оч... нись!.. прошу тебя!.. Она умерла, да?.. Всё? Это конец? Конец всех этих мучений? А мёртвые чувствуют боль? Сильную режущую боль в спине. И этот удар, который выбил из Жени весь дух к чертям. Всё было как в замедленной съёмке. Как это обычно бывает в фильмах, накладывают кучу спецэффектов, помутнение, вокруг всё идёт кругом... Женя открыла глаза. Её взору предстало синее, почти чёрное небо, усыпанное звёздами. Оно было так трагично красиво. Так манило к себе. Когда Чернова смогла вздохнуть полной грудью, жадно глотнув морозного воздуха, её взгляд сфокусировался на одном человеке. "Саша!" Пронеслось в голове. Но это был не он. Нет-нет-нет, точно не он. Женя бы узнала его без проблем... конечно, это не он. Парень, который держал её за плечи, вдруг облегчённо выдохнул, чуть расслабив руки в перчатках без пальцев. А Женя, напротив, поняв, что она не прыгнула, а оказалась прижата лопатками к холодной заасфальтированной земле, вся напряглась и, стараясь принять сидячее положение, скинула с себя руки чужака. Девушка очень быстро перекатилась на живот и попыталась встать. Незнакомца это напрягло, и он снова потянул к ней свои руки. Женя закричала. Ветер срывал эти крики с её уст и уносил далеко отсюда... Парень схватил девушку в охапку, стараясь удержать, но девушка сопротивлялась. Чернова чётко видела выступ, она чётко соображала, что должна сделать, но этот урод помешал ей. Снова! Чёрт... — НЕТ! НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! — верещала Женя, глядя только на выступ, протягивая руки к нему и стараясь вырваться из лап парня. Парень что-то говорил ей, продолжая удерживать цепкой хваткой. Короткая борьба — и Женя снова оказалась прижата лопатками к земле. Слёзы катились и катились по её щекам, громкие всхлипы вырвались из груди, а голос сел окончательно. Незнакомец крепко сжал её запястья, нависая над ней. Чернова брыкалась, сучила ногами, но парень был гораздо сильнее неё. В итоге она обмякла. Но истерика накатила на неё массивной волной. Она ревела, кричала. Так, что даже глотка болела. А парень, быстро сняв одной рукой капюшон, отпустил её руки и сел рядом, когда понял, что Женя не собирается ползти к крыше, а лежит на земле, не двигаясь. Только плечи девушки тряслись. — Не смей даже думать об этом, — прорычал он. — Ты поняла меня?! Чернова, глаза которой были закрыты плотной плёнкой слёз, повернула голову к нему. Сейчас она лежала в таком же положении, в каком он оставил её. — Ваня... — просипела она. — Что же ты наделал?.. Она снова заплакала, только не так громко, как десять минут назад. Тихо, лишь иногда громко всхлипывая. Ваня с силой потёр лицо и пружинисто подскочил. — Нет, это ты что творишь?! М? Я тебя спрашиваю, Чернова! И не смей мне врать, ясно?! Я спас тебя, я, твою мать, спас тебя от неминуемой гибели! — он махнул рукой в сторону крыши. — Пошёл ты к чёрту, ублюдок... Ненависть. Отвратительное чувство накрывало её с головой. Боже, как она его ненавидела! Разве можно так испытывать такое отвращение к людям? Разве... можно?.. — Что? — Пошёл нахер, урод! — прогремела она севшим голосом. — Зачем? Зачем ты это сделал? Я не хотела жить!!! Не хотела! Ты всё испортил! Её голос сорвался, и Женя начала кашлять. Кашель раздирал ей горло, а Ваня стоял напротив неё, глядя на Чернову со смесью сострадания и испуга. Руки дрожали. Всё тело трясло. Она не знала, как до сих пор ей удаётся стоять на ногах. Её плач прорезал тишину, а парень, который и вовсе растерялся, шагнул вперёд к Черновой. — Не надо б-было это... го делать, — Женя прерывисто вздохнула и упала, больно ударяясь коленями. А потом вдруг её стошнило. Совсем неожиданно. Девушка снова начала кашлять, выворачиваясь наизнанку. Ваня смотрел на неё с такой жалостью, с какой только мог. Ему было неудобно стоять перед ней на ногах, убрав руки в карманы. А Женя сидела на коленях, низко опустив голову. Она вытирала рот красными от мороза руками. — Пойдём, ты заболеешь, — парень протянул ей руку, но Чернова резко отпрянула от него. — Я хочу помочь! Женя задрала голову к небу. Снежинки падали ей на лицо, но она даже глаза не закрыла. Мокрые от слёз щёки были красными, а глаза казались погасшими. Искусанные до крови губы плотно сжаты. — Я не просила мне помогать. Разве я-я... хоть раз?.. — девушка всхлипнула. — Хоть раз просила о помощи? Тем более тебя, — её тихий голос резал слух. — Тебя! Да я же ненавижу тебя, господи, — её несло. Возможно, она бы никогда и не сказала этого. А ещё Черновой было жутко холодно. И, кажется, она была готова снова проблеваться хорошенько. — Почему ты хотела это сделать? — Ваня приблизился к ней. Женя усмехнулась, поднимаясь на ноги. Пряча дрожащие руки в карманы пуховика. — Тебя пугает это? — картинно удивилась она. — Я надеюсь, ты будешь сожалеть о том, что не дал мне сделать это. Клянусь, я сделаю это ещё раз. Остановишь меня снова — я повторю. Не надо. Лезть. В мою. Жизнь. Больше она с ним не разговаривала. Когда Женя спустилась с крыши, Ваня преследовал её. Шёл буквально по пятам, стараясь заговорить о чём-то. Чернова молчала, осознавая весь ужас, который с ней случился. Всё должно было кончиться сегодня. Именно в этот день. Но этого не произошло. Чернова не сможет с этим жить. Как бы она не старалась забыть, у неё бы ни за что не вышло. Когда Женя поняла, что идти ей некуда, что она снова оказалась на улице, что теперь она никому не нужна, девушка села на скамейку, обняла колени и долго смотрела в пустоту. Ваня всё это время стоял рядом с ней, а потом что-то быстро пробормотал и уселся рядом. Они сидели так почти до самого утра. Когда начинало светать, Ваня взял вещи девушки и опять заговорил. Но Женя его не услышала. — Идём, Женя. Пожалуйста, пошли, — Чернова подняла на него усталый взгляд. — Тебе ведь... некуда идти. Чернова даже бровью не повела. Она долго отсутствовала здесь, долго зависая в своих мыслях, которые разрушали её. И тогда Ваня, который уже взял её вещи, схватил её руку и повёл за собой. Это прикосновение не принесло Жене ничего, кроме безразличия. Пускай берёт её руки. Пускай делает с ними, что хочет. Но лучше бы он оставил Чернову здесь. Девушка жила у него уже около двух недель. Если это можно было назвать жизнью. Ваня пытался что-то сделать с ней, чтобы она не сидела целыми днями в комнате, которую он ей предоставил. А Чернова целые дни проводила в этом чужом доме, спала на чужих простынях, дышала незнакомым запахом и погибала. Она вообще не выходила из комнаты. А Ваня заглядывал к ней каждый день, приносил еду, иногда психовал и злился на неё, но не трогал. А потом наступала ночь и Женя засыпала... Ей снилось много всего ужасного. Один сон был похож на тот, что снился ей в доме Саши. И когда девушка проснулась от собственного крика, то не увидела рядом с собой Саши и заплакала. В основном её мучили кошмары, которые она даже не могла объяснить. Спокойно поспать ей так и не удавалось. Что-то жрало её изнутри. То ли тоска, то ли... потерянность?.. Душевная пустота. А может, и всё сразу. Возможно, она уже мертва. Да, так оно и есть. Но что же это? Разве мёртвые люди способны чувствовать боль? Разве мёртвые люди хотят умереть? Вот ведь какой парадокс. Женя приняла сидячее положение, опуская босые ноги на холодный пол. Она медленно встала, но эта заминка не помогла — у девушки потемнело в глазах, и ей пришлось удержаться за тумбочку, чтобы не упасть. Когда потемнение прошло, Чернова подошла к окну. Она так давно не выходила на улицу... Всё кругом замело снегом. Белый свет резал глаза, но девушка продолжала стоять, вглядываясь в очертания домов. Женя обняла себя за плечи и глубоко вздохнула. Долго стоять на месте она не могла. Женя подошла к двери, неуверенно касаясь ручки, выходя в коридор. В доме было тихо. Она не слышала Ваню, абсолютно ничего. Но когда дверь в соседнюю комнату распахнулась, перед ней совершенно неожиданно возникла фигура парня. — Ого... ты встала? — у него в руках была бумага, а за ухом карандаш. Чернова натужно вздохнула. — Я рисовал, а потом услышал, что ты вышла из комнаты и вот... хочешь посмотреть мои рисунки? Ну конечно. Они ведь с Сашей учились в одной группе, Ваня тоже архитектор. Чернова еле качнула головой и двинулась дальше, обогнув парня. Ваня провожал её взглядом, а потом, закинув карандаш и бумагу в комнату, кинулся следом. — Слушай, я понимаю, что это тяжело, потерять парня и всё такое, но ты бы... Договорить он не успел. Женя взяла вазу, которая стояла на столе на кухне, подняла её над головой и, сжав зубы, разжала пальцы. Ваза вдребезги разбилась, а Чернова так и замерла с высоко поднятой рукой. Ваня на секунду зажмурился, а потом ошарашенно уставился на девушку. Чернова опустила руку. — Ты что... творишь?! Девушка дёрнула бровью и села за стол. Как будто это не она несколько секунд назад расхерачила дорогую вазу. — Боже, что же мне с тобой делать? Ты ненормальная... — Ваня принялся собирать осколки, а Женя без всякого интереса наблюдала за ним. Да, она ненормальная. Чокнутая. И вообще у неё крыша поехала окончательно. Как это обычно бывает? Люди просто сходят с ума. И Женя начинала понимать тех людей, которые жили с ней под одной крышей в психушке. Чернова стала такой же. Психически больной. — Это не моя ваза! — закричал он. — И ты должна понять, что не можешь громить этот дом! Пойми, дура, я пытаюсь помочь тебе, а ты... просто дура. — Я говорила тебе, — она так долго не разговаривала, что даже собственный голос казался ей чужим. — Я говорила тебе, чтобы ты не лез в мою жизнь. Я хочу, чтобы ты жалел о содеянном. Жалел до конца дней о том, что не позволил мне умереть, — чётко выговаривая каждое слово, Женя буравила его взглядом. — Мне не жаль. — Ты спас не меня, — заявила Чернова. — Я давно уже умерла. Ты просто спас моё тело. Не мою душу. Мою оболочку, — она скривила губы. — А что касается моей сущности... что ж, я мертва. И ты будешь жалеть об этом. Я знаю. — Ты нужна мне! — Ваня начинал злиться. — Мне не жаль. Потому что ты врёшь. Вы всё врёте, — её губы тронула слабая улыбка. Но глаза снова начинали наполняться слезами. — Я вижу тебя насквозь. — Правда? О-о! — протянул он, поднимаясь с пола и раскидывая руки в стороны. — А что же ты тогда ушла от своего Сашеньки? Почему же не увидела его мотивы? Не увидела, что он лжёт тебе, что всё это время лгал тебе? Это же было так очевидно... Женя резко встала на ноги, роняя стул. Она дрожала всем телом. Её руки сжались в кулаки, из глаз брызнули слёзы. В горле появился тяжёлый ком горечи, обиды и... ненависти. — Ещё хоть слово... — её голос неожиданно сорвался, и Чернова закрыла рот рукой, смежив веки. Ваня, стоя напротив неё, замер. — Я ухожу. Женя стремительно быстро пересекла кухню, обогнув растерянного парня, и двинулась в коридор. Ваня очнулся и кинулся следом. Он успел схватить её чуть выше локтя. — Пусти! — закричала девушка, вырывая руку. Но юноша оказался куда более быстрым и внимательным — он скрутил её руки и прижал спиной к себе. Чернова брыкалась, вырывала руки, но Ваня был гораздо сильнее Жени. — Оставь меня в покое! ОТПУСТИ! — срывала голос она, выворачиваясь из крепкой хватки. Ваня прижимал её к себе, касаясь губами её волос, чувствуя всё напряжение, которое охватывало девушку. Женя пихнула парня локтём в живот, и тот на секунду ослабил хватку, почувствовав боль. Девушка с визгом кинулась к двери, но парень, скорчившись от резкого удара и держась за живот, не медля ни секунды кинулся вперёд, упираясь рукой в дверь выше головы Черновой. Девушка дёргала ручку, понимая, что выхода нет. Или не совсем понимая... её разум сейчас находился где-то далеко, за пределами реальности. Она ощущала слёзы на своих щеках, ощущала этот противный ком в горле, ощущала то, насколько жалко она выглядит. Ей было так стыдно перед собой. Да, Женя понимала, что уже давно утонула в этой грязи. Саша помог ей выбраться из этой ямы, но позже, когда она уже была на свободе, он собственноручно толкнул её обратно. Это было неизбежно. И, наверное, так и должно было случиться. Ваня, тяжело отдуваясь, попытался взять Чернову за руку, но девушка отняла её, прижимая ладони к животу. А ещё она закричала. Пронзительно громко. Топнула ногой и... упала на пол. От нехватки моральных сил. От нехватки физических сил. Её худые руки обнимали колени. Её светлые волосы разметались по плечам и где-то даже собрались в комья. Припухший от бесконечных рыданий нос, красные глаза, мокрые щёки... Женя сидела на холодном полу, качалась из стороны в сторону и рыдала, громко всхлипывая. — Пожалуйста, перестань... я не хочу, чтобы ты сейчас уходила, — он опустился рядом с ней, запуская пятерню в волосы. — Хватит плакать. Но Чернова его не слышала. Совсем. — Поднимайся с пола. Ваня встал, протягивая девушке руку. Женя продолжала плакать, закрыв глаза. — Вставай, Женя. Уже ничего не вернёшь. Парень говорил всё это тихим и спокойным голосом, но в душе он хотел схватить вредную девчонку в охапку и отнести в комнату, отпоить успокоительным и уложить спать. Ваня заметил, что руки Жени дрожат, и вообще вся она дрожит. Он закатил глаза и ушёл на кухню. Пусть сидит. Может, скоро придёт в себя и сама подойдёт к нему. Но этого так и не произошло. Женя осталась сидеть в коридоре. Только теперь она не плакала, она смотрела в одну точку, облокотившись спиной к стене и вытянув ноги. Её руки лежали возле её тела. Будто совсем не её. А взгляд... его даже нельзя было назвать потерянным или отсутствующим. Взгляд девушки напоминал глаза трупа. Она сама казалось неживой, если бы не её ровное дыхание. Ваня спустился вниз ближе к ночи. Стрелки часов показывали половину первого ночи, а девушка и не думала покидать холл. Юноша приблизился к ней и остановился, наваливаясь всем телом на дверной косяк и складывая руки на груди. — Уже ночь. Ноль реакции. Ваня шумно вздохнул. — Послушай, то, что ты делаешь, — громче заговорил он, — это неправильно. Ты разрушаешь сама себя, не даёшь себе жизни. Женя закрыла глаза. — Стоит поговорить об этом, да? — осторожно сказал юноша, отталкиваясь от косяка и подходя ближе. — Это, конечно, ужасно больно, потерять столько близких людей, но ты должна... Чернова распахнула глаза и уставилась на Ваню, нахмурив брови. — Откуда ты знаешь? — Знаю что? — брови парня взлетели вверх. — Откуда ты знаешь о моих потерях? — процедила она сквозь сжатые зубы, медленно поднимаясь с пола. Было хорошо видно, что это даётся ей не легко, но Женя не торопилась. — Просто знаю. — Он тебе сказал, да? — Это тебя не касается, — заявил Ваня, спрятав руки в карманы. Жене стало гадко. В этот момент её захлестнула такая ярость, которую невозможно было описать словами. До скрежета в зубах. До боли в груди. — Ни черта ты не знаешь, — тихо пробормотала Чернова, надеясь, что ему и правда ничего не известно. — Я знаю больше, чем ты думаешь. Я не собираюсь использовать это в неправильных целях, боже упаси, но мне нужно как-то тебя встряхнуть. — Тебе нужно оставить меня в покое! Слышишь? — Женя приблизилась к нему почти вплотную. — Навсегда отвязаться от меня! Я смогла бы справиться и без тебя! Без чьей-либо помощи! — Да? — истерично громко крикнул Ваня. — Без чей-либо помощи? Что-то не похоже! Или ты думаешь, что если скинулась с высотного здания, то помогла себе? Интересно узнать, как это работает! Превратись в лепёшку — все твои проблемы решены! — капелька слюны вылетела из его рта, и юноша зло утёр губы, дёрнув плечом. — Господи, какая же ты мразь. Зачем я вообще когда-то связалась с тобой, — процедила Женя, скривив губы. На агрессию и крики у неё не осталось сил. Девушка была выжата как лимон. — Ты должна быть мне благодарна! — крикнул Ваня, взмахнув рукой. — Я спас тебя!!! Я, а не твой драгоценный Саша! Женя хотела сказать что-нибудь обидное и оскорбительное, чтобы он почувствовал всю ту боль, через которую пришлось пройти девушке, чтобы Ваня наконец закрыл свой грязный поганый рот и никогда не открывал в её сторону... чтобы осознал, какая дыра у неё в груди и как это больно — слышать имя любимого человека, который причинил ей столько боли... Но не смогла. Чернова вдруг почувствовала резкую боль в животе и даже охнула. Режущая боль повторилась, и девушка согнулась пополам, прижимая руки к животу и закрывая глаза. — Эй, ты чего?.. Женя присела на корточки. — Тебе плохо, что ли? — он уселся рядом. Чернова коротко мотнула головой. Но режущая боль в животе не проходила. Доигралась. Нужно было есть вовремя, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Но что ей делать, если и кусок в горло не лез? Теперь она наверняка получила какое-нибудь заболевание. — Это пройдёт... ай, — Женя низко опустила голову, сдерживаясь, чтобы не заорать в голос. — Так, тебя нужно накормить, — Ваня мигом исчез. Словно это и не он орал как резанный всего несколько секунд назад. Как только Женя покушала, резкие боли ушли, но неприятные ощущения всё же остались. Ваня ушёл спать, а Чернова лежала на спине, дожидаясь глубокой ночи. Она знала, что он уже давно спит. Он ведь быстро засыпает. Девушка в течение этих двух недель заглядывала в его комнату. А сейчас она хотела сделать то, о чём мечтала так давно... И это вовсе не казалось ей безумным или неправильным. Наоборот, это был её единственный выход. Ведь выход есть всегда. Женя медленно поднялась на ноги, покидая комнату. Она, тихо ступая по полу, направилась на кухню. Сейчас внутри неё не было ничего, кроме как тупого безразличия ко всему. Особенно к своей жизни. Чернова взяла нож, рассматривая лезвие. Не задерживаясь ни секунды, она пошла в ванную комнату. Там девушка закрылась на замок изнутри. Её руки начинали мелко трястись, но Женя не отступит от своего. Она пойдёт до конца. И уже никто, ни одна душа не посмеет этому помешать. Боль засела в её груди. Глубоко в душе. В самом центре. И если бы от этого можно было избавиться, она была сделала это. Если бы только можно было стереть все воспоминания из прошлой жизни... если бы она только могла... Но нет. Женя слышала, как стучит её сердце, как по венам бесконечным потоком протекает кровь. Как трясутся её руки... но что это? Она... БОИТСЯ?.. Боишься умереть? Да брось. Ты так долго к этому шла. Так долго и мучительно. Кажется, ты заслужила хоть крупицу счастья. Чернова, глубоко вздохнув, опустилась на пол, упираясь спиной в стену. Её рука продолжала сжимать холодное оружие. На секунду девушка закрыла глаза, чтобы ещё раз вспомнить всё хорошее, что с ней случалось в этой жизни. Детский сад. Первый друг. Артём. Его шутки. Весёлые вечера. Лето. Мамины руки. Лагерь. Первый поцелуй. Знакомство с друзьями брата. Смех. Саша. Его тепло. Его любовь... Женя глубоко вздохнула, часто-часто моргая, сдерживая слёзы. Плохие воспоминания перекрывали всё то хорошее, что Женя так бережно хранила в своей памяти. Девушка почувствовала подкатившую к горлу тошноту и распахнула глаза, глядя в никуда. Чернова сразу перевела взор к предмету в руках. Сейчас или никогда. Сейчас... или... никогда... Лёгким движение руки Женя провела по левой руке. Следом за остриём ножа по бледной коже растекалась багровая кровь. Чернова лишь тоненько всхлипнула от резкой боли, что привело её к истерике. Учащённый пульс начинал долбить вены, и девушка, которая частично теряла сознание, легко коснулась ножом запястья, снова проводя по нему плавным движением... Нож с неприятным звяканьем упал на пол. Окровавленная рука девушки опустилась рядом с холодным оружием. Полуоткрытые глаза Жени смотрели куда-то в сторону. Веки медленно закрывались. Она отключалась. Смерть обнимала её за хрупкие бледные плечи своими костлявыми руками, манила к себе, как будто ждала чего-то. Не сразу унося девушку из этого мира. Голова Жени упала на грудь, но девушка ещё была здесь. Всё ещё здесь. Она ощущала то, как из неё вытекает кровь. Как она растекается по белому кафелю, заползает в щели. Как пачкает её одежду. Как из глубокой раны вытекает вся её никчёмная жизнь. Её плечи тряслись. Ей было холодно. Слабость захватила Чернову, и даже если бы ей хотелось сейчас встать, она бы не смогла. Посиневшие губы прошептали: — Прости меня... Женя закрыла глаза. Попыталась выровнять сбивчивое дыхание. Но тщетно. И вместо этого... ... она просто умирает.

***

Такой знакомый запах витал в воздухе. Такой знакомый. До боли в груди. Настолько родной, что хотелось кричать. Но вместе с тем такой чужой и неприятный. Но всё это было так далеко, за пределами реальности. Или всё же нет?.. Яркий свет заливал палату. Приоткрытое окно впускало сюда свежий морозный воздух. Но даже он не мог перекрыть отвратительный запах медикаментов. От него жутко мутило, хотелось блевать и вообще... Что она здесь делает? Нет... нет-нет-нет!.. Снова больница? Снова?! Женя распахнула глаза. Дневной свет заставил её на секунду зажмуриться, но уже через секунды две взгляд девушки чётко сфокусировался. Она хотела приподняться с койки, но невидимая тяжесть, сдавливающая всё тело, не позволила ей этого сделать. Чернова, обессиленная, лежала на больничной койки, в белой сорочке, с какими-то проводками, которые тянулись от её рук до аппарата. Девушка чуть поддалась вперёд и увидела свою перебинтованную руку от запястья до локтя. Со стоном она опустилась на подушку. Глаза её увлажнились. Ей снова не дали сделать это. Ей снова не позволили умереть! Вдруг дверь со скрипом отворилась, и Женя мигом подскочила, предпринимая отчаянную попытку присесть. Некто спиной вошёл в палату, протискиваясь в дверной проём и закрывая дверь ногой. Ваня повернулся к ней лицом. Сейчас он выглядел очень нелепо, держа в руках поднос с едой. Вид у него был донельзя растерянный. — Ты очнулась... — прошептал он. Чернова нахмурилась. Ваня быстро пересёк палату, поставил поднос на тумбочку и так же быстро вышел, оставляя Женю в ещё большем недоумении. Вернулся он скоро. И не один. Вперёд парня в палату вошёл врач, держа в руках блокнот с ручкой. — Я бы не советовал трогать аппарат, — пробасил мужчина, присаживаясь на стул. Женя одёрнула руку от аппарата, глядя на врача с недоверием. — Между прочим, он поддерживал вашу жизнь всё это время. — Что значит всё это время? — просипела Чернова и закашляла. — А ваш друг не сказал вам? — врач оглянулся на Ваню. Тот стоял возле двери с рукой у рта и неотрывно следил за Женей. Чернова поймала его перепуганный взгляд и сразу отвернулась. — Вы были в коме. Чуть больше недели, а если точнее — девять дней вы не приходили в себя. Честно признаться, шансов у вас было мало. Но вы выкарабкались. Девушка глубоко вздохнула и посмотрела в окно. — И как сейчас вы себя чувствуете? — спросил мужчина. Женя продолжала смотреть в окно. На улице сыпал снег. И где она была всю эту неделю? Неужели всё это время она зависала между двумя мирами? И была возможность попасть именно туда, куда Женя так долго шла. Но почему тогда она здесь? Ведь ей совсем, совсем не хотелось возвращаться сюда. В этот мир, полный лжи, грязи, смертей и сплошных потерь. — Какое сегодня число? — спросила Чернова, глядя в окно. Врач посмотрел туда же и снова вернулся к девушке. — Вы думаете, что прошло много времени, это естественно, но прошло всего-навсего девять дней, — мужчина чиркнул что-то в блокнот и обратился к Ване: — Вы не могли бы выйти на пару минут? Мне нужно поговорить с Евгенией наедине. — Чт... зачем? — опешил парень. — Это касается только Евгении, не вас, так как вы ей, по сути, никто, — басовым голосом отрезал врач. — Я прошу вас покинуть палату на короткий промежуток времени. Не переживайте, с вашей подругой всё хорошо. Теперь ей ничто не угрожает. Ваня ещё секунду ломался, но позже вышел в коридор, плотно закрывая за собой дверь. Он прислонился лбом к ней, прикрывая глаза. Боже, в какое же дерьмо он вляпался... сколько же дров наломал... А теперь это придётся исправлять. Да. И он исправит. И тогда, после всего плохого, что с ним сделалось, Ваня наконец заживёт как прежде. Парень оттолкнулся руками от двери и пошёл вглубь больницы, ссутулив плечи и глубоко засунув руки в карманы брюк.