Кровоток

Женя топталась на месте возле его ограды, кусая губы и заламывая пальцы. Её трясло. И унять эту дрожь было невозможно. Она вот-вот могла разреветься прямо здесь, упав на колени перед его домом и моля Бога, чтобы Саша никогда не выходил из дома. Чтобы только не видел её в таком состоянии. Чернова открыла калитку, которая протяжно скрипнула. Закрыв глаза и сжав зубы, она двинулась по дорожке, ведущей к крыльцу. Сердце колотилось о грудную клетку, норовясь вырваться из груди. Девушка теребила застёжку на сумке, в которой лежали тетради и учебник Саши. "Только бы не заплакать, увидев его. Только бы не заплакать..." Молясь про себя, она ещё минут пять постояла на крыльце. Сотрясаясь всем телом, Женя поднесла кулак к двери и два раза постучала. Тут же спрятала дрожащие руки в карманы пуховика. За дверью послышались приближающиеся шаги, и Женя отчаянно застонала, закусив губу так, что во рту почувствовала вкус собственной крови. Дверь отворилась. На пороге предстал Константин Сергеевич, который растерялся, увидев девушку. Чернова открыла рот, чтобы объясниться, но тут мужчина в одном халате и домашних тапках шагнул вперёд и заключил девушку в крепкие объятия. Женя растерялась, но подняла руки, чтобы обнять в ответ. Когда отец Саши выпустил её, то тепло улыбнулся, приглашая в дом без всяких слов. Женя тут же упрямо замотала головой. — Нет-нет... я тут... в общем, вот, — она выудила из сумки тетради и протянула из мужчине. Константин Сергеевич чуть нахмурил кустистые брови. — Передайте это... Саше, — Женя не решалась посмотреть мужчине в глаза. — Женя, проходи, я так рад видеть тебя здесь... — Нет! Не надо, — спешно ответила девушка и тут же покраснела. Слишком резко прозвучали эти слова. — Пожалуйста... я просто занесла это. Его однокурсник попросил передать это. Я просто... — Зайди. Женя снова замотала головой, но мужчина, сжав губы, втянул девушку насильно. И та уже просто не могла сопротивляться. Спустя полчаса они сидели на кухне, пили восхитительный чай и общались. Чернова то и дело поглядывала на часы и старалась увильнуть от новых тем и вопросов, которые задавал мужчина, но уйти вот так... Женя не могла. Этот человек слишком много сделал для неё. Он был слишком добр к ней, а девушка не могла просто так взять и уйти. — Как у тебя дела? — Всё не так плохо, как может казаться, — Женя баюкала в руках чашку с чаем. — А у вас? — Знаешь, — Константин Сергеевич поставил кружку на стол и поднёс руки к лицу, — не могу сказать, что всё хорошо. Чернова покачала головой. Выходит, у всех жизнь дерьмо... Вопрос, который она так хотела задать, вдруг озвучил мужчина: — Тебе, наверно, интересно, где Саша? Ты ведь к нему пришла? — он постучал костяшками пальцев по столу и чуть улыбнулся. — А я, старый дурак, заставил тебя пить со мной чай... надо было послать меня! Что же... Саша вернётся не скоро, я думаю. Да-а... Но ты можешь идти! Я ни в коем случае тебя не держу. Просто мне не хватало твоего общения. — Собеседник из меня, скажем так, отвратный, — растроганная его словами, Женя тепло улыбнулась. — Но я с удовольствием посидела бы с вами ещё. Но... Но... но что, Женя? Ты так боишься, что сюда вот-вот может явиться Саша? Но ты же за этим и шла сюда, верно? Ты так хотела его увидеть, проронить хоть слово в его сторону, чтобы он ответил той же улыбкой, чтобы на его щеках появились ямочки, а глаза заблестели синевой... неужели не для этого ты пришла? — Я понимаю, что мой сын причинил тебе много боли, — мужчина тяжело вздохнул. Женя опустила голову. — Я всё знаю. Он рассказал мне. — А он не рассказал вам, почему оставил меня? — еле тихо пробормотала она. — Рассказывал. Я знаю, Женя. Я всё знаю, — он покачал головой и прикрыл глаза. — Но ты не должна его винить. Он не мог тебе рассказать и долю того, что с ним случилось. Но он сильно любил тебя, и я уверен, что... — Но почему он не мог мне рассказать этого? Он же... любил меня, — по щеке покатилась одинокая слеза. Женя пожала плечом и шмыгнула носом, стараясь, чтобы её голос звучал легко и непринуждённо. — Почему? Если любил, значит доверял мне, так? Но... но это... — Мне жаль, — голос Константина Сергеевича был пропитан жалостью и состраданием, но Женя, которая устала от всего этого, вдруг встала, утирая слёзы. — Вы простите меня, — она подхватила сумку и перекинула её через плечо, — но я не могу здесь находиться... Мужчина качнул головой. Он понимал. И Женя тоже. Весь этот дом пахнет пшеницей и мятой. Или Женя просто слетела с катушек и этот запах мерещится ей всюду. Она, махнув головой на прощание, пошла в коридор и быстро оделась. Когда Женя вышла на улице, дышать стало легче. Девушка, опустив голову и засунув руки в карманы, пошла к калитке, даже не обернувшись. Наверное, хорошо, что она с ним так и не встретилась. Так ведь легче. Легче же? — Да кого ты обманываешь, идиотка, — прошептала она одними губами, глядя только на свои ботинки. Но судьба решила иначе. В тот момент, когда девушка открыла калитку, тут же врезалась плечом в кого-то. Ну конечно. Это был он. Его запах резко ударил ей в нос, и Женя чуть не задохнулась и уже подумала, что это всё просто тупой сон, но нет. Это была реальность. Саша отшатнулся от неё, и Женя подняла голову. Его синие глаза встретились с её зелёными, и Чернова успела умереть в этот момент. Как давно она не стояла с ним так близко... сколько времени прошло? Месяц? Год? Вечность? Саша прожигал её таким невозмутимым взглядом, что Женя подумала, что он просто сейчас пройдёт мимо. Но это был всё тот же Саша, который спасал её от ночных кошмаров, который целовал её, который снова и снова вытаскивал из ямы, который подал ей руку в тот момент, когда море уже затащило её на дно. Он всё тот же. Но он просто стоял на месте, не двигаясь. Женя стояла точно так же. Сердце стучало как ненормальное. Ладошки потели. А Саша стоял спокойно. Он стал как будто выше. А ещё он сильно похудел. Его черты лица заострились, взгляд немного поменялся, а кожа побелела, точно снег. Женя сглотнула. — Привет, — как же это было глупо! Между ними был непреодолимый барьер, и оба это понимали. — Привет, — она настолько отвыкла от его голоса за такое долгое время, что почувствовала себя ещё хуже. Саша передёрнул плечами и посмотрел на дом. Потом снова на Женю. — Что ты здесь делала? В его голосе не было упрёка. В его голосе не было абсолютно ничего, и Чернова потерялась. — Я принесла тебе тетради, — пролепетала девушка, чувствуя, как низко сел её голос. Она кашлянула. — Я передала их твоему отцу. Ваня, он... — Я понял, — перебил её Саша. Он втянул носом воздух, плотно сжав губы. Женя вдруг заметила, что они покрылись сухой корочкой. — Как у тебя дела, Саша? Такой простой вопрос. Утопиться, умереть, просто исчезнуть так, чтобы он этого не заметил. Стереть и ему, и ей память об этом дне, когда они снова встретились после такой долгой разлуки. — А ты как думаешь? — он невесело усмехнулся и развёл руками. Женя поджала губы. Только бы не разреветься при нём... тогда она потеряет остатки самоуважения. Саша посмотрел в сторону и утёр нос. Чернова не решалась даже поднять глаза после такого долгого зрительного контакта. — Ну а ты как? С Ваней живёшь теперь? — в его голосе сочилась горечь и... ревность. Женя подняла на него ошарашенный взгляд. — Я не живу с ним, — твёрдо ответила она. — Откуда ты знаешь, что я с ним жила? — Я видел вас в магазине. И на улице. — С папой, — вдруг произнесла Женя и наткнулась на ледяной взор синющих глаз. — Я живу с папой. Мы... мы с-снова общаемся. Саша выгнул губы подковкой и опять покачал головой, глядя куда-то в сторону. Женя поняла, что диалог явно не удался, поэтому, кинув "пока" быстрым шагом пошла прочь. Глаза запекло, но она крепко держала себя в руках. Всё хорошо, Женя... всё хорошо. Но эта чёртова сумка, перекинутая через плечо, билась об ногу, и тогда девушка остановилась и открыла её. Книга, которую она должна была отадть Саше, одиноко лежала с краю. Чернова выругалась и, выудив книжку, двинулась к его дому. И чтобы догнать Сашу, ей пришлось перейти на бег. — Саша! — крикнула она. Саша резко обернулся. Женя помахала ему книжкой и быстро пошла к нему. Её губы дрожали. Пальцы вообще отказывались слушаться. С каждым шагом сердцебиение учащалось, но внутри... было так тепло. — Я совсем забыла и... — Не зайдёшь на чай? — вдруг спросил он, даже не посмотрев на книгу. К чёрту. — Н-на... чай? — она подавилась словами. Он зовёт её на чай? После всего, что сделал? — Ты зовёшь меня на чай? — Ну да. Чернова не знала, что ей сказать. Она не двигалась с места, молчала, кусала губы и только через какое-то время пошла за ним. О каком самоуважении идёт речь? Да если бы он воткнул ей сейчас нож в спину, Женя бы и после этого пошла за ним. Куда угодно. Когда угодно. Саша сидел по правую руку от неё. В этой гнетущей тишине было слышно только то, как ложка бьётся о кружку. Чернова не проронила ни слова. Что вообще принято говорить в таких ситуациях? Она не знала. И Саша, кажется, тоже. Или знал, но предпочитал молчать. — Ты простила своего отца? Женя подняла глаза и еле заметно качнула головой. — Почему вдруг? Вы ведь... ну он ведь не собирался вовсе. — Я тоже так думала, — как-то грустно хмыкнула Женя. А потом заглянула в его глаза и поняла, что хочет рассказать ему всё. В мельчайших подробностях, не упустив ни одной детали. Но нужно ли ему это? Казалось, Саша думал о том же. И тогда Женя вывалила всё, о чём они говорили с отцом, умалчивая только некоторые моменты. Она рассказала о детстве, о том, почему родители якобы не любили её. Просто говорила и говорила, не затыкаясь. А Саша терпеливо слушал, не перебивал её и вообще... был до боли родным. — ... и теперь я живу с ним. Чернова закончила говорить и почему-то поджала плечи. Боясь... его осуждения? Пожалуй, Саша был единственным человеком, ко мнению которого Женя могла прислушаться. Но он молчал. — Думаешь, я идиотка, что так просто простила? — спросила она. Саша усмехнулся. — Нет. Ты не идиотка. И тебе это было нужно, — промолвил парень. — Как и всем нам. Женя улыбнулась одним уголком губ и облегчённо вздохнула. Она поступила правильно. — А меня бы ты смогла простить? — вырвалось у Саши. Чернова уставилась на него огромными глазами, приоткрыв рот. Парень, напротив, опустил взор. Что же он вытворяет с ней... — Жень, зачем ты пришла? — вдруг устало проговорил он, снова обращая взгляд к ней. Женя ртом ловила воздух, не зная, как ей стоит вести себя при нём. — Я принесла тебе тетради и книгу, потому что... — К дьяволу всё это, — рубанул Саша, в упор глядя на девушку. — Зачем, Женя? Девушка не нашлась, что ответить. Нет, она знала, зачем пришла. Если бы не эти дурацкие тетради и книжка, она бы никогда не переступила порог этого дома. Ни за что не подставила бы так себя же, но... он откровенно не верил её словам. Да и Женя, если честно, тоже с трудом верила себе. — Я же сказала, я принесла твои тетра... Договорить Чернова не успела, потому что прямо в этот момент раздался противный скрип. Саша проехался ножками стула по полу и резко встал, хватая со стола тетрадки. Он скакнул вперёд, замахиваясь, и швырнул их в сторону. Женя поджала плечи и закрыла глаза. Саша прошёлся туда-сюда, запустив в волосы пятерню. А потом неожиданно рассмеялся. Девушка кинула в его сторону испуганный взгляд. Смех рваными клочками вырывался из его груди. Губы его изогнулись в вымученной грустной улыбке, брови сложили домиком. Женя отвернулась. — Мне ничего не нужно, — срывая голос, крикнул Саша. Его губы подозрительно задрожали. — Почему ты продолжаешь приходить?! Зачем?! — Саша, пожалуйста... Раньше она никогда не видела его истерик. Саша всегда был сдержанным, и даже когда слёзы просились наружу, он держался. Он никогда не повышал голос, не плакал и не истерил. Он всё это терпел. Держал в себе. А сейчас с ним творилось что-то непонятное. Женя не могла узнать в нём того Сашу, который когда-то спас её. Девушка вдруг отчётливо поняла, что его трясёт. Он пытается это скрыть, то запуская длинные пальцы в волосы, то сжимая руки в кулаки. Женя тоже заплакала, но тихо. А когда Саша это заметил, что она, печально опустив голову, сжав руки между коленями, плачет, то отчаянно взвыл и осел на пол. Чернова подняла голову, вытирая слёзы, и подошла к нему. Саша, запустив пальцы в волосы, упёрся локтями в колени и что-то говорил. Девушка, глотая слёзы, присела на корточки рядом с ним, не решаясь коснуться его кожи. Если дотронется хоть раз — умрёт прямо здесь. Просто сдохнет. — Не нужно было, Женя... не нужно было... — голос его дрожал, и он из последних сил держался, чтобы не разреветься и не упасть перед ней на колени, моля и прощении. Он его не заслужил. Девушка попыталась взять его за руку, но Саша лишь вскинул голову и посмотрел на неё так, будто она его оскорбила или дала пощёчину. А потом чуть не потеряла сознание, увидев, что у Саши из носа бежит кровь, опускаясь ниже, к губе, а затем— крупными каплями падая на пол, разбиваясь о холодный пол. Руки Жени начали дрожать, голова плохо работала. Саша аккуратно коснулся своего носа, после чего поднёс кровавую руку к глазам. Он закрыл влажные глаза. Из них тут же выкатилось по слезе. Саша постарался зажать окровавленный нос рукой, но поток был таким сильным, что через минуту весь пол, вся одежда парня была в кровавых пятнах... — Уходи... Уходи отсюда! — рявкнул Саша и попытался подняться на ноги, продолжая зажимать нос. Но Женя будто окаменела. Всё её тело сковал страх, она даже толком не понимала, что происходит. Просто что-то... плохое и непоправимое. У Саши не хватило сил дойти до телефона. Он рухнул на стул, запрокинув голову. Теперь кровь была повсюду. — Саша... — Уходи! Я же сказал, пошла вон! Его крик вернул девушку на землю. Она, тряхнув головой, вскочила и побежала к тумбочке. Отмотав бумажных полотенец, Женя кинулась к Саше и сама приложила бумагу к его носу. Кровь мигом впиталась. Этого явно было мало. — Держи так! — крикнула Чернова срывающимся голосом, случайно натыкаясь взглядом на свои руки. Они были все в крови. Голова Саши начинала опускаться, но он был всё ещё в сознании. Женя кинулась к лестнице. Пока она поднималась, кричала, звала отца Саши, окончательно сорвав голос. Константин Сергеевич, лицо которого было белее мела, стоило ему увидеть сына в таком состоянии, не стал бросаться к Саше. Он достал мобильник и вызвал скорую. А потом, безусловно, подбежал к парню. Саша медленно терял сознание. Он видел лишь нечёткие силуэты папы и Жени, которая стояла за его отцом и плакала, зажав рот рукой, которая была вымазана в крови. В его крови. Мужчина же сидел на коленях рядом с ним и держал за руку, шепча: — Всё будет хорошо... всё будет хорошо... Веки тяжелели. Ничего не будет хорошо, папа. Перестань себя обманывать, пожалуйста. Последние силы покидали его, но он всё ещё держался. Голос папы держал его здесь. Заставлял никуда не уходить. В ушах было глухо. Слова Константина Сергеевича звучали отдалённо, но Саша мог их различать. А ещё он мог различать Женю. Только он плохо видел. Но её образ навсегда высечен в его памяти. "— Ты спас мне жизнь. Ты остался со мной. Сейчас ты сидишь здесь, рядом, несмотря ни на что." ...несмотря ни на что... Саша отключился.

***

Женя сидела в кабинке туалета и рыдала. На грязном полу, в вонючем туалете, она глотала слёзы и готова была сдохнуть на месте, лишь бы не слышать эти голоса в своей голове. Чернова пнула ногой перегородку, и та задрожала. Женя повернула голову, не прекращая плакать, снова пиная эту идиотскую перегородку. Снова и снова. Выплёскивая все эмоции, которые скопились в ней. Как же ей было тяжело... Когда Сашу только увезла скорая, Женя сумела как-то успокоиться и, взяв машину отца, наплевав на то, что у неё нет прав, уехала следом. В больнице было не протолкнуться. В коридоре она встретила отца Саши, который, кажется, был слегка не в себе, но, судя по внешнему виду, держал себя в руках. — Константин... Константин Сергеевич! — Чернова протиснулась сквозь толпу и подошла к мужчине. Он повернулся к ней лицом. — Что случилось? Что это?.. Но он, помолчав, как живой мертвец двинулся в сторону палат. Женя растерялась, но пошла следом. — Пожалуйста... ну пожалуйста, ну скажите мне!.. Константин Сергеевич опустился на скамейку и спрятал лицо в ладонях. Женя стояла рядом. Девушка заметила, что плечи мужчины подрагивают. А потом он поднял на неё глаза, которые были полны слёз. — Саша уми...рает. У него рак. Сердце девушки провалилось куда-то вниз. Уши заложило, и все посторонние звуки она не могла различить, даже ели бы очень постаралась. Неверие, шок накрыли её с головой. И Женя вскрикнула, после чего, зажав рот рукой, упала на колени и разрыдалась. Никто не пытался её поднять, да Чернова и сама не далась бы. Она запустила руку в волосы и сжала кулаки, словно хотела вырвать себе целый клок. Горячий озноб прошиб её с ног до головы. Женя не знала, сколько просидела так, в таком положении, покачиваясь и бормоча что-то себе под нос. Это ложь... он лжёт, они все лгут... Мысли в её голове спутались, и девушка ничего не могла понять. И очнулась она только тогда, когда чьи-то руки схватили её повыше локтя. Женя начала лягаться, взвилась ужом, не позволяя прикасаться к себе, кричала что-то невразумительное, и тогда один из врачей вколол ей что-то в руку. Последнее, что девушка увидела, это убитое горем лицо Константина Сергеевича. Женя открыла глаза и вскочила. Белая палата не пугала её. Этот кошмар остался в прошлом. Девушка вышла из неё и направилась к дежурной медсестре. По щекам текли слёзы, застилая глаза, а Женя двигалась всё дальше и дальше. Ноги сами занесли её в этот туалет, где она сидела уже битый час. Может, даже больше. Женя потерялась. Во времени, в пространстве. Она потеряла себя. Девушка не видела выхода. Впервые она не смогла найти выход из такой ситуации. А его, наверное, и нет. Кабинка вот-вот могла развалиться на части, потому что Женя долбила ногами, стучала руками по полу и выдирала себе волосы. Любой врач сказал бы, что она не в себе. И впервые Чернова была бы с ним согласна. Она потеряла самообладание. Потеряла контроль над собой. — Что же мне делать, что же мне делать, — лихорадочно шептала она сама себе, вцепившись в волосы и качаясь взад-вперёд. Если Саша умрёт, тогда и она умрёт. Это неизбежно. И тогда, собравшись, Женя встала, умыла своё лицо ледяной водой и зачесала волосы назад. Она почувствовала на себе взгляд и вскинула голову, встречаясь в зеркале с зелёными глазами. Чернова не узнавала себя. Собственное отражение в заляпанном зеркале казалось ей чьим-то чужим. Это не могла быть она, нет-нет. Но... так оно и есть. Уголки губ стремительно быстро поползли вниз, но она не позволила себе снова реветь и вылетела из туалета, хлопнув и без того шаткой дверью. Пока она искала Константина Сергеевича, то вела сама с собой безмолвный разговор. Она отвлекала себя всеми способами. Лишь бы не думать о Саше... не думать... — Это я попросил, чтобы тебе вкололи... — Я понимаю, — просипела Женя. — Я могу его... увидеть?.. Мужчина внимательно рассматривал её. — Женя, ты же понимаешь, что он умирает? — вкрадчиво спросил он и положил руку ей на плечо. Чернова, проглотив ком в горле, кивнула. — Это был... последний приступ, — Константин Сергеевич отвернулся, но не отнял руку от Жени. Девушка почувствовала, что опять плачет. — Он отдыхает. Врачи говорят, что... — мужчина сглотнул и посмотрел сквозь девушку. — Иди. Иди к нему. Женя благодарно кивнула (это всё, на что её хватило) и пошла к палате. Она замерла у самой двери. Рука замерла над рукой, затем девушка рывком распахнула её, заходя в залитую светом палату. Саша лежал, а рядом с ним стояло множество каких-то аппаратов. Медсестра что-то сказала парню и, развернувшись, ушла. Чернова не спеша подошла к койке и села на стул, глядя на Сашу. — Прости. Я не хотел, чтобы ты знала, — он говорил медленно и тихо. Женя сложила руки на коленях. — Я бы всё равно узнала. Тебе... — по щеке покатилась слеза. — Тебе нужно было сразу мне всё рассказать. — Я не хотел этого. Я просто хотел, чтобы ты была счастлива. — Да как ты не понимаешь, Саша! — Женя провела рукой по лбу. — Я могу быть счастлива только с тобой, неужели не ясно?! — Я так сильно дорожил тобой... — он закрыл глаза и тягостно вздохнул. — Я так люблю тебя, Женя. Я чувствую тебя под своей кожей, в своей душе, в своём сердце. Я чувствую тебя всюду. Я вижу тебя всюду. Я вынужден был обманывать тебя. Но я никогда не врал тебе, когда говорил о том, что люблю тебя. Женя захныкала. — Мне не хотелось становиться обузой. Я влюбился в тебя сразу, Женя. Как только увидел в этой психиатрической больнице. Ты была так... красива. И сейчас ты... слишком красива. Но не для меня. Ты недостойна всего этого... я сам всё разрушил... прости меня!.. прости... — Перестань... — слёзно просила Чернова. — Иди сюда, — он похлопал рукой по покрывалу. — Пожалуйста. Я хочу тебя обнять. Девушка легла к нему, обнимая парня и утыкаясь носом ему в грудь. Он был в больничной сорочке, но даже сквозь этот отвратительный запах лекарств Женя явственно ощущала мяту и пшеницу. — Это нечестно, — проплакала она и почувствовала, что Саша улыбается. — Я знаю. Жизнь вообще непредсказуемая штука, — он гладил её по волосам, обхватив одной рукой её тонкое запястье. — Ты умираешь? Он кивнул. Сорочка парня намокла от её слёз. Они долго лежали так. Просто молчали. Силы медленно покидали тело парня, и Саша это знал. Но он не мог отпустить Женю. Да и она этого не хотела. Только сильнее прижималась к нему. Внутри у него всё горело. Парень умирал не только физически, но и морально. Хотелось взять руку девушки и умчаться отсюда подальше, чтобы не слышать слово "больница" больше никогда. Но это был конец. Неизбежный. Такой, какой и должен быть. Он никогда не хотел причинить Жене боль. Напротив, всё это время он старался сберечь её, увести от всего плохого, но даже этого сделать так и не сумел. Он не остался с ней до конца. И все слова о том, что они будут всегда вместе, были ложью. Но иначе нельзя. Совсем скоро эта болезнь заберёт Сашу. И настанет конец. — Не уходи, — попросила Женя, прерывая тишину. — Пожалуйста, не уходи... — Спой для меня. В последний раз, — Саша старался не думать о её словах. — Я ведь так и не услышал, как ты поёшь и как играешь на гитаре... — Что мне спеть? — Женя растерялась. — Что хочешь, — рассудок мутнел. Саша пару раз моргнул. Он еле ворочал языком. — Что угодно, Женя. — Ты влилась в мой кровоток, — начала петь Женя дрожащим голосом, жадно комкая его сорочку. Саша улыбнулся, прикрывая глаза. В голове стоял шум и он плохо понимал, что поёт Женя, но не мог не узнать знакомый мотив. — Я мог бы почувствовать, как ты проплываешь во мне. Пространство разделяет. Две души и все места, в которых они побывали, — Чернова заплакала, когда хватка вокруг её запястья начала ослабевать. — Пространство разделяет нас... Я пытался понять это, я пытался проникнуть в самую суть*. Голова Саши откинулась набок. Женя допела последние строки и задрожала. Слёзы текли и текли, а пальцы Саши разжимались всё больше и больше. Аппарат протяжно запищал. Чернова зарыдала. — Саша, проснись! Пожалуйста, ну пожалуйста, умоляю! — просила она, комкая и сжимая в руках его сорочку. — Пожалуйста... Я беременна, Саша! Я беременна от тебя! Пожалуйста, Саша... — Женя схватила его холодную руку и, задрав свитер, положила ладонь парня на округлившийся живот. Но он её уже не слышал. Последний выдох вырвался из его груди в 23:34. Чернова не отходила от бездыханного тела Саши до 03:40. Врачи приходили и силой вытаскивали Женю из палаты, но отец Саши позволил остаться ей. И тогда врачи, злые, пришли и записали что-то на листок бумаги, затем так же быстро свалили. Девушка не спала. Она продолжала комкать его сорочку. Его тепло уже не грело её, но она, всхлипывая в этой тишине, прижималась к его холодному телу. Женя приподнялась на локте и посмотрела на его лицо. Оно было безмятежным, спокойным, умиротворённым. И можно было подумать, что Саша просто спит. И вот-вот он проснётся, скажет что-нибудь забавное, развеселит Женю и они пойдут прочь из этого места. Но только грудь его больше не вздымалась под тонкой больничной сорочкой. А посиневшие губы стали совсем синими. Прямо как его глаза. Безмятежное море в его глазах перестало плескаться. И в этот момент вся зелень в глазах Жени завяла. — Ты обещал всегда быть со мной, — её голос ударился о стены палаты, прорезая тишину. — И ты всегда будешь со мной. Потому что это, — Женя дрожащей рукой обняла себя за живот, — твой ребёнок. Ей всегда казалось, что она должна умереть. Что смерть преследует её на каждом шагу, а судьба провоцирует покончить с собой. Она думала, что никогда не будет счастлива. Что её появление на свет — это ошибка. Но если бы она только знала, что встретит на своём нелёгком пути Сашу, если бы она только знала... Женя сказала бы себе: — Тебе есть за что бороться. Борись. И в любой другой ситуации девушка бы покончила жизнь самоубийством. Да, она не в себе, у неё есть суицидальные наклонности. Жизнь здорово потаскала её, но всё было не зря. В ней развивалась целая жизнь. Ребёнок, для которого она сделает всё. Ребёнок, который никогда не будет чувствовать себя так, как чувствовала себя Женя все эти восемнадцать лет.