Девушка прошлась по холодному полу. По всему телу тут же табуном пробежали мурашки. Её босые ноги не спеша ступали по скрипящим половицам, тонкие руки скользили по оголённым плечам. Глаза были блаженно прикрыты.
Она остановилась возле большого зеркала. Девушка потянулась к нему, вытирая от пыли. И в отражении увидела своё замученное лицо.
Но как же она могла увидеть, если у неё были закрыты глаза? Это невозможно. Ерунда какая. Женя тряхнула головой, сжимая руки в кулаки, и приоткрыла отяжелевшие веки. Длинная потрёпанная сорочка, вымазанная в грязи. Ноги и руки - в грязи. Волосы, спутанные, в них тоже покоились комья грязи.
Женя тяжело задышала, огромными глазами глядя на себя. Откуда-то резко повеяло холодом. Чернова обернулась. У распахнутой двери стоял её брат.
— Тёма?
Холодный воздух ворвался в помещение. Девушка рвано вздохнула, зябко обнимая себя за плечи и глядя на живого брата.
— Что ты здесь делаешь? Ты же... ты же не должен быть здесь.
Он не двигался. Более того, он молчал. На его лице нельзя было ничего прочесть. Ни одной эмоции. Стеклянный взгляд. Пустота.
— Я схожу с ума, да? — у Жени голос был тих, почти не слышен. Но ей казалось, что Артём всё слышит. Он смотрит прямо на неё.
Его некогда красивое лицо приобрело белый, слегка зеленоватый оттенок. Губы синие, а взгляд отсутствующий.
— Ты молчишь. Почему? — девушка подошла ближе, ну тут в комнату вошла мама, и Женя замерла на месте.
Женщина встала чуть позади Тёмы. Её лицо так же не выражало ничего. Это пугало Женю.
— М...мам?.. — Чернова почти не чувствовала холода. Её тело будто парализовало, руки онемели.
Мать выглядела очень-очень плохо. Её волосы — словно ломкая солома — разбросаны по худым плечам, которые были испачканы чем-то, подозрительно походившим на кровь. Всё лицо в ссадинах. На руке глубокий порез, и Женя удивлялась, почему до сих пор багровая кровь не хлестала из этой раны.
— Почему я вас вижу? Я же не умерла, да? Это ведь невозможно, — девушка еле-еле шевелила губами, в упор глядя на родных. Они не двигались. Молчали. И эта тишина убивала Женю. Давила на барабанные перепонки. Это... отвратительно. — Мам? — она посмотрела на женщину. После чего, не получив ответа, обратила свой взор к брату. — Тёма?..
Что-то заставило её замолчать. Всё оборвалось. Словно из ниоткуда появилась ещё одна фигура. Женя попыталась напрячь зрение, но всё вдруг сделалось таким мутным и нечётким, что ей потребовалось протереть глаза. Безуспешно.
Чернова зажмурилась, затем — резко распахнула глаза.
Перед ней стоял Саша.
Мамы больше не было здесь. Тёмы тоже.
Всё испарилось. Словно в фильме — быстрая смена кадра. Одна сцена сменяется другой.
— Саша.
Прошептали её губы. Парень даже не дёрнулся. Он стоял у самого выхода из этой незнакомой комнаты. Его вид очень пугал девушку. Чернова хотела подойти к нему поближе, но ноги сделались такими тяжёлыми. Она не могла пошевелиться. А Саша продолжал делать на ней неглубокие прорези своим безразличным взглядом. Своими пустыми глаза. В тени они казались пугающе чёрными.
— Что происходит?
Его губы быстро зашевелились, но ни единого звука не было слышно. Женя попыталась сосредоточиться, попыталась расслышать, что он говорит, но это было невозможно.
Всё, что говорил Саша, словно оставалось за пеленой дозволенного. Что-то секретное, закрытое. То, что нельзя слышать Жене.
Но вместо его голоса её слух вдруг начал прорезать другой звук.
Шум. Словно в старом фильме ужасов, когда ломается телевизор, не показывает ни одна программа передач. Отвратительный, рвущий барабанные перепонки. Уничтожающий.
Женя закричала. Она сумела лиши сесть на корточки, закрывая руками уши, но это не помогало. Этот ужасающий шум сидел внутри. А Саша стоял рядом. Стоял и смотрел своим безразличным взглядом. Просто смотрел, как Женя погибает от этого звука.
Она с трудом открыла глаза и в последний раз посмотрела на парня. Секунда — и перед глазами тьма. Словно кто-то опустил на неё чёрную ткань. Она будто ослепла. Но не оглохла. Этот шум снова и снова взрывался в ней. Громче и громче.
И тогда уже закричала Женя, надеясь перекрыть этот ад. Как же она хотела, чтобы это прекратилось! Страх окутал её с ног до головы.
Девушка вдруг отчётливо услышала свой крик. Пронзающий до самых костей.
Это сон?
— ... всё хорошо! Хорошо! Слушай меня, слушай меня! Пожалуйста, проснись, Женя, это всего лишь сон!
Она наконец-то открыла глаза.
И, увидев перед собой Сашу, Женя зарыдала. Она цеплялась за парня, как за спасательный круг, комкала его одежду, глотая слёзы и осознавая весь кошмар этого сна.
А потом Саша взял её на руки и отвёл в ванную. Он включил холодный душ и затолкал туда Женю силой, потому что её плач перерастал в истерику.
Спустя час они сидели на кухне. Парень укутал Чернову в тёплый плед, посадив на самый удобный стул, и налил горячий чай с мятой.
— Не расскажешь?
Женя подняла на него глаза, облизывая сухие губы.
— Это был сон, — хрипло произнесла она.
Девушка не сердилась на Сашу за то, что тот затолкал её под ледяные струи воды. Напротив, она была ему благодарна. Это именно то, что нужно было ей.
— Я в курсе. Но кричала ты, надо сказать, как будто тебя там убивали, — без всяких шуток сказал Саша и вдруг закашлялся. Женя бросила на него испуганный взор. Парень махнул рукой. — Порядок. Просто я опять, кажется, заболел.
— Нет. Меня не убивали. Но лучше бы убивали.
— Сложно, — задумчиво промолвил Саша.
— Что?
— Сложно ты говоришь. Ну, у тебя такие предложения. Типа, вот тебе ребус, Сашенька, разгадывай, а я пойду посплю, чтобы мне опять приснился сон, будто я бьюсь в конвульсиях.
— Я билась в... в конвульсиях? — Женя приподняла брови.
— Да нет, это я снова шучу, — рассмеялся парень, устало потирая лицо. Часы показывали половину пятого утра. — Но мне стало жутко, когда ты начала кричать. Я испугался. Правда.
— Что, всё было так страшно? — просипела Женя. Она снова посадила голос.
— Испугался за тебя, дурочка, — Саша лёг на сцепленные руки и посмотрел на неё.
— Там был Тёма. И мама. И ты, — она вытащила руку из своего кокона из одеяла и потёрла глаз. — Это было очень страшно. И вы ничего не говорили. Просто молчали, глядя на меня пустыми глазами.
Саша чуть нахмурился.
— А потом всё сменилось... в одно мгновенье. Мамы больше не было, Тёмы тоже. Остался только ты, — её голос стал на тон ниже. — И этот звук. Шум, это был шум! Знаешь, когда телевизоры ломаются, как в кино! И этот шум был во мне, внутри меня! Вот почему я кричала...
— Тебе раньше снилось подобное?
— Я не знаю, — пожала плечами Женя. — Я даже не помню.
Саша откинулся на спинку стула, вытягивая ноги под столом.
— Тем не менее, это всего лишь сон. Зато теперь мы знаем, как на тебя влияют такие сны. Я знаю, — поправился парень, выставив вперёд указательный палец. — Зачастую это шалит твоё воображение. Но знаешь, что самое мощное? Самовнушение. Не надо копаться в себе, чтобы понять, что значит этот сон. Не смей внушать себе всякую дрянь, иначе, клянусь, я буду поить тебя вином для спокойного сна.
— Я не против, — улыбнулась Женя.
— Да-а? Ну я, если честно, тоже, — ему нравилось смотреть на то, как она улыбается. Женя сразу становится другая. Такая открытая. Для него. — Потому что твоего крика я больше не выдержу. Это слишком... врезается в память.
Он говорил серьёзно. Потому что ему было страшно, наверное, даже страшнее, чем ей самой. У Саши здорово тряслись руки, когда он пытался разбудить её. И это глубоко засело в его памяти.
— Тогда покупай мне вино, — заявила Чернова.
— Будет сделано, — он шутливо отсалютовал ей.
Женя развеселилась.
Господи, как же ей было с ним хорошо. Если бы Саши сейчас не было рядом, она бы уже думала о том, каким способом умереть, лишь бы не вспоминать это ночной кошмар.
— Кстати, — Саша подпёр подбородок кулаком. — Я послезавтра на учёбу уезжаю.
— Как? Уже?
Женя помнила, что больничный парня вот-вот закончится, но... не так ведь скоро. Это время прошло слишком быстро.
— Месяц прошёл. Да и вообще, препод, который должен был со мной заниматься, свалил хер знает куда, — Саша невинно пожал плечами. — Ну ладно, я сам сказал ему, чтобы он не приходил ко мне домой. Не хочу я заниматься. Я занимался сам, устно. Мне нормально. Но теперь, когда мой больничный вроде как закончился, я обязан вернуться в колледж.
Чернова кусала губы.
— Поехали со мной, — предложил ей Саша.
— Нет!
— Ладно, тогда будешь жить здесь, а я буду приезжать на выходные, — он чуть поддался вперёд, упираясь руками в стол. — Жень, у меня всё равно нет выбора. Я мог бы... продлить себе больничный, но тогда меня положат в больницу...
— Какую больницу? — воскликнула Женя. — С тобой же всё хорошо!
— Вот и я о том же! — Саша легонько стукнул ладонью по столу. — Мне нужно учиться.
— Я знаю... я просто не хочу, чтобы ты уезжал.
— Пф, Жень, я бы тоже остался с тобой. Я бы просто хотел остаться с тобой, вот и всё. И с папой, конечно. Но эта учёба... — он поморщился. — Я хочу закончить этот колледж. Правильнее будет сказать, покончить со всей этой учёбой.
Женя опустила глаза.
Это пугало её. Желание всегда находиться с Сашей перекрывало мощным потоком остальные желания, и все они казались блеклыми и неинтересными.
— Послезавтра? — проговорил её тихий голос.
Саша с неприятным скрежетом отодвинул стул, поднимаясь на ноги, и подошёл к девушке, присаживаясь возле неё на корточки. Парень взял её руки в свои и поднёс к губам.
— В выходные дни я весь твой, — он глядел на неё исподлобья. — Скоро ведь Новый год, хей, веселее!
Женя, скинув плед с себя, потянулась к Саше. Она обвила его шею руками, закрывая глаза.
— Можно считать, мы договорились? — промурлыкал он ей в шею, вызывая тем самым улыбку у Черновой. Лёгкий кивок можно было принять за согласие. — Кстати, раз уж я скоро уезжаю, мне нужно тебе кое-что... отдать, — с этими словами Саша подошёл к полке и что-то достал оттуда.
Женя вытянула шею, чуть нахмурив брови. Парень медленно подошёл к ней, держа в руках какой-то неизвестный Жене предмет.
— Держи, — он сел на корточки перед ней, складывая ладони вместе и поднося их к лицу.
Вид у него был такой, словно он очень сильно волновался. Наверное, так и было. Чернова всё ещё не знала, что это за вещь, ведь видела она её впервые.
— Что это такое? — спросила девушка, разглядывая коробочку.
— Ну посмотри, — нервно усмехнулся Саша. Его взгляд зацепился за фенечку, которую Женя не снимала. Он прикрыл глаза.
Девушка аккуратно распаковала подарок. Она не сдержала восхищённого вздоха, увидев то, что лежало в коробочке.
— Что эт...это?..
— Я хочу, чтобы ты никогда не забывала обо мне, — на полном серьёзе промолвил Саша, глядя на её руки.
Женя уже открыла рот, чтобы сказать что-то, но парень перебил её, потому что ему нужно было сказать ей это.
— Просто послушай меня, ладно? — попросил Саша, и Чернова закрыла рот, держа в руках миниатюрную коробочку. — Я никогда не говорил тебе о том, что чувствую. Знаешь, и ведь ты тоже, — парень быстро улыбнулся, и губы Жени тоже тронула ласковая улыбка. — Но я так сильно тебя люблю! Ты просто не представляешь! — Саша сложил руки так, что можно было подумать, будто он молится. Он широко раскрыл глаза, глядя куда-то в сторону, а потом встретился глазами с девушкой. — Эта вещь — напоминание обо мне. Ну знаешь, на всякий случай.
Женя снова вернула взор к подарку. Её глаза уже были на мокром месте, но она не хотела плакать при Саше.
Чернова достала из коробочки кулон на тоненькой цепочке. Он был так прекрасен, переливаясь на свету, сверкая в тени.
— Я не так часто дарю тебе подарки, прости...
— А мне они и не нужны.
— Я знаю, — улыбнулся Саша. — Но пусть он будет у тебя. Я просто хочу, чтобы ты носила его. Он ведь нравится тебе? Если нет, можешь оставить...
— Я буду носить его так же, как ношу фенечку, — Женя бережно уложила кулон на место и обняла Сашу. — Спасибо тебе. Я тоже тебя очень... сильно люблю!
***
Саша откупорил баночку, глядя на её содержимое. Тягостно вздохнув, он закрутил крышку и сунул вещь в карман. Руки у него тряслись, и вряд ли от какого-то волнения. Парень сел на холодный кафель, запуская дрожащие пальцы в волосы.
— Ты ведь не собираешься долго скрывать это от неё, — тон отца не был вопросительным. Константин Сергеевич знал, о чём думает Саша.
Конечно, он не собирается. Скоро она сама всё узнает. Первые признаки. Это невозможно не заметить, и странно, что Женя до сих пор не догадалась об этом. Она же умная девочка. Или, может, она уже знает, но просто не хочет... говорить об этом?..
А как Саша не хотел об этом говорить. Он бы сделал всё, чтобы больше не мучить её и просто уйти из её жизни, оставляя за собой только хорошее. Но если парень не уйдёт раньше, то просто разобьёт ей сердце. А Женя этого не выдержит.
И зачем он только в это вляпался! Ведь клялся себе не подходить к ней близко, не прикасаться к ней! Он изо всех сил старался не смотреть на неё, но это становилось всё труднее и труднее... тяга к ней росла с каждым днём всё больше и больше. Саша не в силах это остановить.
Его тянуло к ней так сильно, что порой он удивлялся такому сильному чувству. Это невозможно. Но это стало возможным.
Он несколько лет не навещал отца, не приезжал в эту чёртову психиатрическую больницу, какого хрена Саша решил съездить к папе именно этим летом? Что за неведомая сила потащила парня жарким летом в психушку? Неужели судьба? К дьяволу судьбу.
Он всё разрушил.
Своими же руками.
Ту защитную стену, которую он выстраивал вокруг себя несколько лет, огораживаясь от всех людей, кроме отца, Саша сам же сломал. Парень подпустил к себе Женю. Так близко, так опасно.
— Я думаю, было бы лучше признаться ей. Сказать прав...
— Папа, я не стану ничего ей говорить! — повысил голос Саша, стараясь унять дрожь в руках.
— Саша, я всегда на твоей стороне, и ты знаешь это. Но Женя... эта девочка не заслужила того, чтобы её обманывали.
— Я люблю её. Ты понимаешь, папа? Я. Люблю. Её! — парень встал, направляясь прямо к отцу. — Я никого и никогда так не любил, как её! А признаться ей в том, что я... — Саша замолчал, поднося ладонь ко рту. — Я не хочу ломать ей жизнь.
— Ты же понимаешь, что будет потом, — спокойно проговорил Константин Сергеевич.
— Я знаю, — промолвил Саша, отсутствующим взором глядя в окно. — Потом будет поздно.
Саша встал на ноги. Он подошёл к раковине, упираясь руками в неё и глядя на себя в зеркало. Его кожа снова приобрела бледноватый оттенок. А взгляд был таким чужим даже для него самого. Парень дал себе слабую пощёчину. Потом ещё. Сильнее. Ярость захлестнула его мозг.
Он низко опустил голову. Открутил вентиль, и из крана хлынула ледяная вода. Саша несколько раз плеснул себе ею в лицо. Зажмурился. По щеке покатились слёзы, тут же смешиваясь с проточной водой.
Саша не сможет её отпустить. Это выше его сил. Легче оторвать себя какую-нибудь конечность, чем отпустить ту, которую любишь.
Он закричал. Пронзительно громко. Так, что стало больно где-то в груди. В самом сердце. Ледяная вода продолжала хлестать из крана, а Саша с ненавистью потёр лицо, ещё раз давая себе нехилые пощёчины.
Какой же ты идиот, Корнилов.
Пытаешься удержать то, что удержать нереально.
***
Женя отложила телефон в сторону и закрыла глаза.
Разговоры с Сашей помогали понять, что скоро он вернётся и всё станет как раньше. Но эти дни тянулись очень-очень медленно, заставляя девушку чуть ли не лезть на стенку. Во вторник заехал Константин Сергеевич. Остался дома на одну ночь, а рано утром уехал в клинику.
Чернова читала книги, которые хранились у Саши на полочке, пыталась готовить, но получалось ужасно. Смотрела телевизор. Иногда выходила на улицу, чтобы проветрить голову, но чаще всего лежала на кровати и бездумно слушала музыку, придаваясь приятным воспоминаниям.
Она не любила оставаться в этом доме одна, особенно, когда здесь не было Саши. Девушка чувствовала себя жутко неудобно. Но ей ничего не оставалось, как сидеть в комнате парня.
Саша сказал, что Женя может пользоваться компьютером в любое время, но ей там, по сути, делать нечего. Ни в каких социальных сетях её нет, а смотреть какие-то фильмы не было никакого желания.
Женя снова взяла телефон в руки, надеясь увидеть на экране знакомый номер, но Саша больше не звонил. Часы показывали половину первого ночи, и глупо ждать от него звонка именно сейчас. Но именно по ночам девушка более чётко ощущала одиночество и отсутствие парня. Они могли всю ночь разговарить друг с другом, могли просто лежать в обнимку, слушая ритмичные удары сердец.
Чернова шумно выпустила воздух изо рта и упала на кровать, не выпуская из рук мобильник.
— Чернова, я не буду хлистать с тобой коньяк! — смеялся Саша, стоя в магазине возле стиллажа с выпивкой.
— Не кричи, пожалуйста, — попросила она парня. Смех клочками вылетал из неё, и Женя пыталась спрятаться в своём шарфе. — Боже, я пошла выбирать шоколадку.
Прежде чем она успела уйти, Саша схватил её за руку и притянул к себе.
— Мы пришли сюда за другим, — насмешливо проговорил Саша, поглаживая холодные руки Жени. — Разве не ты хочешь напоить меня?
— Сейчас я просто хочу тебя убить, — она даже не пыталась вырваться. — Ты сам сказал, что хочешь напиться со мной, а теперь кричишь на весь магазин о том, что это я тебя спаиваю! Иди ты, Саша!
— О-о, тихо-тихо-тихо! — он вдруг приложил палец к губам, выпуская Чернову из объятий. Женя насмешливо приподняла брови, глядя на парня. — Ты слышишь? Ты это слышишь?
Девушка уставилась на него как на идиота, Саша начал покачиваться из стороны в сторону. Женя окинула взглядом эту часть магазина и фыркнула.
— Что ты творишь? — еле слышно проговорила она, а парень, не обращая внимания на её смех, начал двигать руками и переступать с места на место.
— Только не говори, что не знаешь эту песню!
Женя поняла наконец, в чём дело. В магазине играло радио, и Саша услышал знакомую мелодию. Вот только Чернова пока не могла уловить мотив...
— Ну-ка, иди сюда! — он подошёл к ней, хватая за руки, и начал двигаться на месте. — Давай, Женя! Станцуй со мной!
Он почти кричал, а Женя не могла остановить истерический хохот.
И тогда Чернова услышала знакомые нотки, а позже узнала и саму песню. Такую музыку любил слушать её брат, и девушка волей-неволей тоже заслушивалась.
— Только не говори, что не умеешь танцевать!
— Саша, мы в магазине! Пожалуйста, перестань валять дурака, — он крутанул её на месте, и Женя чуть не упала, если бы не руки парня. — Господи, что мы делаем!
Раньше бы она никогда не решилась на это, но с Сашей... с Сашей она могла всё и даже больше.
И сейчас, находясь в магазине рядом со стелажом с водкой и другой алкогольной продукцией, они танцевали что-то ненормальное. Саша не топтался на месте, он двигался довольно уверенно, хотя совсем неумело и нелепо, а Женя просто повторяла за ним, стараясь не смеяться слишком громко.
— И-и-и поворот, — Саша снова крутанул её, и Чернова уже поскользнулась на скользком полу и ей стоило большого труда не свалиться на пятую точку.
Сашу пробрал смех. Он долго не мог остановиться, и вместо того, чтобы помочь своей девушке, он лишь шутливо поклонился и произнёс:
— Танец окончен, нам можно похлопать.
Женя хорошо помнила этот день. Тогда охрана пригрозила им, что если они не прекратят этот цирк, с ними будут разбираться уже по-другому. Схватив с полки бутылку вина и первую попавшуюся под руку шоколадку, Саша и Женя, когда оплатили покупку, ринулись на улицу, не боясь смеяться слишком громко.
Тогда они впервые выпили вместе, играли в карты на раздевание и делали всякую ерунду, вроде стояния на головах и разгадывания детских загадок.
Чернова с нелепой улыбкой перекатилась на бок, закрывая глаза и мысленно желая Саше спокойной ночи.
А Саша, который находился за пятьдесят километров от Жени, сидел в уборной на холодном кафеле с плотно закрытыми глазами, сжимая в дрожащих руках маленькую баночку.
