Алекс Лестрейндж

      Уже несколько дней магическая Британия жила без Темного Лорда, а все его последователи были пойманы, некоторых даже бросили в Азкабан или приговорили к поцелую дементора. А те, у кого были деньги и связи, смогли избежать этой участи отделавшись всего лишь очень внушительным штрафом, в числе таких не многочисленных счастливчиков оказались и Малфои. И во всей этой суматохе даже Альбус Дамблдор, любивший свои лимонные дольки больше жизни, забыл про маленького мальчика в одной из камер Азкабана.

***

POV Белла       Я проснулась не из-за холода и даже не из-за плача моего сына, который будил меня ночью по несколько раз, а лишь потому, что уже выспалась. Открыв глаза, я посмотрела на соседнюю койку, на которой спал мой муж. Его черные волосы, тронутые легкой сединой, рассыпались по ткани, которая служила подушкой; немного грубые черты лица во сне стали более мягкими, а морщинки были почти незаметными. У него было такое спокойное выражение лица, которое я не видела у него… очень долгое время. Подойдя к нему, провела рукой по волосам, по линии скулы, чувствуя как улыбаюсь до ушей. Он у меня такой милый, даже когда злится. Ну, вчера я заставила его подняться посреди ночи, потому что Алекс плакал, Руди долго возмущался, дулся, но в итоге поднялся с постели и стал успокаивать его, а я даже и не знала, что у него такой мелодичный голос. Он пел колыбельную для Алекса, но я думаю, этого не требовалось, потому что как только Руди взял его на руки, Алекс перестал плакать и через несколько минут уже спал. Это было так мило и по-семейному, даже в этой холодной, грязной и мрачной камере, что я не смогла не расплакаться. Слезы так и лились ручьем. Это было во второй раз в жизни, когда я плакала из-за счастья. Первый раз это было, когда родился мой сын, когда я увидела маленький красный комок, забыла про пережитую боль и лишь глупо улыбалась сквозь слезы. А во второй раз тогда, когда увидела двоих моих самых дорогих и любимых людей вместе.       Подойдя к колыбели, я посмотрела на свое чудо — оно спало, повернувшись на бок, и мирно сопело, засунув большой палец в рот. Он выглядел как ангел, который решил почтить людей своим присутствием, это стало более реально после того, как глаза Алекса стали постепенно менять свой цвет с кроваво-красного на ярко-зеленый, намного ярче, чем глаза Руди. Я дотронулась кончиком пальца до шрама на лбу Алекса и немного нахмурилась, думая, как он получил этот весьма интересный знак, и где они прятали моего сына все эти месяцы. Так я постояла еще несколько минут, не в силах отвести взгляд. Поправив плед, я подошла к стене и посмотрела на небо через маленькую щель, заменявшую окно. В этот счастливый момент мне вспомнились те дни, когда моего сына украли… Руди говорил, что Алекс умер, но я же знала, что это не так, мой сын просто не мог умереть. Это были самые худшие дни в моей жизни. Даже во время заточения в Азкабане мне не было столь больно, как в те дни. Я зажмурилась, отгоняя слезы: Алекс со мной, и я никогда больше его не потеряю… — Больше никто и никогда не посмеет трогать мою семью, я не позволю, клянусь! — эти слова навсегда останутся в моём сердце, лишь эти стены свидетели моего обещания, слова, произнесённые в тишине, вдали от чужих ушей.