Саске У-дзумаки

Когда я проснулся, доска все еще стояла на столе. Я подошел к ней, осторожно побарабанил пальцами по ее гладкой поверхности. Сдвинул одну из пешек, перевернул ладью и потер ее в пальцах, а потом переставил на другую сторону доски. Пощелкал по коню, передвинул его, аккуратно сгреб пальцами, и конь почти незаметным движением был отправлен в рукав. Я вздохнул. Улыбнулся уголками губ. И вернул все, как было. Действовать я начал не сразу, нет. Рваться с места в карьер я уже пробовал, и мне не понравилось. Это вон у всяких сумасшедших подобные фокусы проходят на ура: у того же Наруто или Тоби, например. Нормальным людям же приходится планировать все заранее, чтобы результат хотя бы отдаленно был похож на приемлемый. С другой стороны, не удивлюсь, если причина непредсказуемости Тоби – как раз тонкий расчет. Легко быть спонтанным, если все варианты развития событий продуманы на восемь ходов вперед… Поэтому я дал себе месяц на размышления. Медитировал, гулял, просто спал, - разумеется, в перерывах между занятиями, Тоби отгул мне давать и не собирался. И как-то внезапно оказалось, что ответы на многие вопросы лежали у меня под носом. Более того, сами в руки шли. Просто я, тупой и близорукий, шарил не там, где надо. Теперь я мог уже с чуть большей уверенностью соврать, будто знаю, что делаю. Подготовился, продумал все, даже дневники как следует перечитал. Ну, то есть то, что от них осталось. Большая часть их страниц лежала в коробке в Долине Завершения, вместе с моим хитай-ате. И ведь что странно, хотя я искренне хотел от них избавиться, сжечь или разорвать их рука почему-то не поднялась… Ладно. Тоби, на самом деле, очень зря подарил мне эту доску. Он, сам того не зная, натолкнул меня на очень интересные мысли. А Тоби был вовсе не нужен спокойный и рассудительный я. И управлять таким сложнее, и для развития шаринганов это совершенно бесполезно. Но и дерганый неврастеник для планов Тоби вряд ли подходил. Поэтому он держался середины. Злой, но относительно вменяемый Саске его, кажется, вполне устраивал. И я, наверное, так и не заметил бы такого контроля с его стороны, если бы – вот же насмешка судьбы – в Конохе не придерживались подобных же методов. Там все было грубее, конечно, Хирудзен особо своих намерений не скрывал, но все же... А так – Тоби, можно сказать, своими же руками снял ленту, которой тщательно завязывал мне глаза. Я не собирался упускать этот шанс вырваться. *** Утро этого конкретного дня я встретил кривоватой ухмылкой. Отражение окинуло меня из зеркала незаинтересованным взглядом, я взлохматил неровно стриженые волосы и решительно двинулся вперед. Впервые за очень, очень долгое время я был спокоен и готов действовать по собственному плану. И одновременно – я буквально шел на плаху. Причем – по собственной воле, мило улыбаясь палачу и маша заинтересовавшимся зрителям. Первый шаг к плахе я сделал сразу же. Для начала мне нужно было как следует разозлиться. Это было просто – всего-то нужно пойти на утреннюю тренировку с Тоби. И не отстраняться от его снисходительных комментариев, когда он втопчет меня в пыль. Обычно я пытался переключиться на что-то еще и позволить себе пропустить его язвительность мимо ушей. Но сегодня я вслушался. И вскипел так быстро, что чуть не забыл цель всего этого. Второй шаг. Вышел на улицу, ежась от стойкого ощущения слежки, не покидавшего меня с первой же встречи с Тоби. При этом было ясно, что следил не он сам, но вот кто?.. Впрочем, не важно. Не так важно. Мне было, в принципе, все равно, кого обманывать. Я притворился, что вышел просто размяться и расслабиться – это не возбранялось. Похоже, получилось достоверно. Тем более что в какой-то степени это и была разминка. Рядом с убежищем условно незаметно патрулировали шпионы Орочимару. В последнее время он сменил тактику – вместо квадратных тяжеловесов ближнего боя начал посылать по мою душу вертких и хитрых наемников-сенсоров. Те, кстати, становились все более подозрительно хлипкими. То ли змеиный саннин меня недооценивал, то ли у него действительно закончились достойные бандиты в подвалах… Ладно, это не важно, не так важно… Я пробежался по лесу, ненавязчиво отсвечивая чакрой и старательно нагнетая Ки. Со стороны должно было выглядеть, будто я очень, очень, прямо-таки до чертиков зол и потому не особенно заморачиваюсь мелочами вроде попыток утаить свое присутствие. За мной немедленно увязались несколько наблюдателей. Не для драки, – просто посмотреть, куда я иду и зачем. Мало ли, я к их любимому боссу заявиться решил… А кстати… Я подпустил их поближе и внезапно рванул навстречу. Все сенсоры, кроме одного, поспешили исчезнуть. Оставшийся же восторженно понесся на меня. На его лице светилось: «Сейчас я схвачу Учиха Саске, самого Учиха Саске! Сейчас я схвачу Саске, и Орочимару-сама будет мной та-ак доволен!» Я хмыкнул, не стирая с лица выражения крайней раздраженности, и прокрутил саи в руках. Обратный хват, два клинка в ладонях, один оттягивает пояс. Хорошо. Восторженный сенсор выхватил свой меч – длинный узкий полумесяц стали – и рванул на меня. Я подпустил поближе, чуть-чуть, встретил его клинок своим, позволил острию соскользнуть до гарды, дернул рукой в сторону. Сенсор вцепился руками в меч, и только это не дало мне его обезоружить. Но он покачнулся, теряя равновесие… Отлично. Второй сай полетел в бок сенсору. Но тот оказался не таким хлипким: извернулся, резко выпустил меч и дернул рукой в мою сторону. Нехорошее синее свечение зажглось на его пальцах… Я понятия не имел, что это за техника, и уж точно не собирался выяснять это. Разорвал дистанцию со скучающим лицом, отмахнулся сюрикенами. Один из них врезался в землю, часть стукнулась в дерево. Парочка расчертила руку и бедро нападавшего тонкими красными полосками. Он взвыл, потянулся к ранам рукой. Я приблизился, целя саем ему в лоб. Сенсор поднял на меня глаза, успел отшатнуться… Я почувствовал спиной опасность, дернулся в сторону. Оказывается, те благоразумные выкормыши Орочимару не убежали далеко. Держались рядом, не отсвечивая… Ну, вот и почему я не сенсор? Хоть слегка? Впрочем… Это не важно. Не так важно. Сложив полумертвых шпионов штабелем, я лениво побрел обратно в убежище – только затем, чтобы взять заранее собранный рюкзак, а потом найти Тоби и раздраженно сказать: - Я ухожу. - Куда?! – вскинулся Тоби. - Ты видел тела у входа? - Ага. Если ты хотел украсить ими дверной проем, то у меня для тебя есть плохая новость, Саске-кун: у тебя ужасный вкус и никакого чувства стиля. Декорации из трупов были в моде в прошлом сезоне, ты вообще в курсе?.. Да и потом, уж добил бы их, что ли. Иногда ты бываешь не в меру жестокосерден со своими противниками. Я, конечно, понимаю твое желание помучить их подольше на этом свете, но почему бы не проявить хоть немного снисхождения и не избавить их от излишних страданий? А то, боюсь, они уже достаточно натерпелись, пока любовались твоим перекошенным лицом… Ну разумеется, он за мной следил. Дождавшись, когда Тоби насладится своим чувством юмора, я вздохнул и продолжил с неподдельной злостью: - Новые диверсанты. Я даже выйти не могу, чтобы на них не наткнуться. Орочимару слишком обнаглел в последнее время. Будто после всего, что он сотворил со мной, у него есть еще право надеяться на мое снисхождение… - И что же такого ужасного он сделал? – полюбопытствовал Тоби. Я завел руку за шею и скользнул пальцами по проклятой печати. - Это. Адская боль, попытки управлять мной. И еще… его люди нанесли вред моей собственности. Теперь эти люди мертвы, и я могу поквитаться только с ним самим. А теперь еще и эти нападения. Так нагло… и так глупо. - Кажется, ты только что идеально охарактеризовал Орочимару. Наглый глупец… нет, даже так - нахальный безумец. Ха, краткость – действительно сестра таланта… Он этого не понимает, увы. Он тебя недооценивает, - протянул наставник искушающе. – Он считает тебя таким слабым и всепрощающим… наверняка думает, что, стоит поманить тебя обещанием – и ты побежишь. Настоящее безумие, Саске-кун, - вот что это такое. Бе-зу-ми-е. Это было чертовски убедительно. Я сжал зубы: - Тебе же все равно, что с ним будет? - Именно. - Тогда я, пожалуй, еще раз навещу Орочимару. Я развернулся и пошел к двери. - Саске, - спокойно окликнул меня Тоби из-за спины. – Ты же с самого утра намеревался уйти. Ты собрал вещи еще до того, как напали эти полудурки. Так куда же ты идешь на самом деле? Хорошая новость: палач не спешил отрубать мне голову. Плохие новости: за мной действительно следили, игра была на грани срыва, и я все еще лежал на плахе. - Проветриться, - отмахнулся я. - А рюкзак зачем? - Боюсь, мне понадобится много времени, чтобы проветриться, как следует. - Это точно, ты уже плесневеть начал, - хмыкнул наставник. – Я тебя уже давно хотел за шкирку отсюда вышвырнуть, а то ты мне уже здорово надоел. Но ждал, когда же тебе самому захочется… проявить самостоятельность. Он был, как обычно, проницателен. - Ребенок должен однажды отцепиться от юбки мамаши, - хмыкнул я. - Иди уже, дитятко, - заржала «мамаша». – Пока я тебе в дорогу бенто и шарфик не всучил в порыве родительских чувств! Я кивнул и рванул прочь – в лес, по-утреннему мокрый от росы. - И шапку не забудь надеть!.. – донесся до меня последний счастливый вопль Тоби. Он думал, что держит меня на коротком поводке… так оно и было. Но любой поводок, даже самый короткий, все-таки дает некую свободу движений. Что ж, я не мог вырваться из навязанной мне стратегии, не мог слишком сильно изменить положение фигур на доске. Но я мог исподтишка чуть-чуть подправить ситуацию в свою пользу. Этим, собственно, я и собирался заняться. Возможно, мой Мангеке был не настолько совершенен, как глаза Итачи. Возможно, старательность – не замена опыту. Но для того, чтобы вызнать у нападавших расположение их базы, моего шарингана было достаточно. Увы, ушло много времени, так как их сенсорные способности и промытые до стерильности мозги вносили свою лепту затруднений. Но я же упорный, я так просто не сдаюсь. Падаю в грязь, делаю вид, что так и было задумано, и иду дальше, используя новоприобретенную грязь, как маскировку… Я аккуратно допросил сенсоров и неторопливо побежал в сторону убежища Орочимару. И улыбнулся, спиной чуя внимательный взгляд на своей спине. Следящий предсказуемо потянулся за мной следом. А тем временем возле убежища сюрикен, зарывшийся в песок и никем не замеченный, внезапно самостоятельно откопался, превратился в мошку и полетел в сторону Конохи. Нынешняя резиденция Орочимару была спрятана так далеко и старательно, что на дорогу у меня ушло три дня. И это если учесть, что через полчаса неторопливой рыси мне надоело изображать хладнокровие, и я перешел на судорожный галоп. Спал по три часа, ел урывками на бегу. И даже несмотря на такой темп, слежка не отставала. Я надеялся, впрочем, что в убежище змея этот неведомый наблюдатель не сунется. На полпути в висок испуганно-раздраженной волной толкнулись воспоминания клона. Того самого, что летал комаром в Коноху. Это было… отвлекающе. Воспоминания клона ныли и зудели, спеша смешаться с моими собственными, сознание тщетно пыталось убедить меня в их реальности. Я поморщился, не позволяя двум потокам сознания смешаться. Нет, меня – меня – там не было, я не видел ни бликов солнца в листьях, ни тренировочной площадки в лесу, ни бледной усмешки Сая, ни… Нет. Это был не я. Сейчас я не мог себе позволить отвлечься на сортировку воспоминаний. Это вон у Наруто выходило призывать клонов по три сотни и потом каким-то образом запоминать, какая из копий ответственна за каждое конкретное действие, и которое из трехсот воспоминаний принадлежит оригиналу. Мне же нужно было, как минимум, отвлечься. И ладно еще, если клон успел за свою короткую жизнь увидеть только минуты две происходящего, - как, например, тот клон давным-давно в схватке с Кабуто. А тут – полтора дня. Тут придется попотеть, раскладывая все по ментальным полочкам. Так что – не сейчас. Не время. Не место. Даже если до жути интересно. Дойти до места – это было еще полбеды. Уже добежав-таки до цели, я долго мучился, ища замаскированный вход. И при этом прекрасно сознавал, что, скорее всего, меня давным-давно засекли и теперь ждут. Потирая руки и посмеиваясь. И откупоривая бутылку сакэ, которое разопьют в честь получения нового отличного тела, ага… У меня было только два преимущества: потирать руки саннин мог разве что фигурально, а вопрос получения нового тела как раз должен был стать для него первостепенным. Если только он не поторопился и не выбрал себе новое пристанище чуть раньше срока… Однако допрошенные сенсоры что-то такое знали. Не о состоянии хозяина, правда, а об атмосфере в убежище в последнее время. Сравнивать мне было не с чем, но, наверное, палата безнадежного больного в больнице чувствуется примерно так же. Да и про смену тела в этих знаниях не было ровным счетом ничего… Ситуация прямо-таки кричала о том, что это – большая ловушка. Много ли труда нужно, чтобы закодировать в чьи-то мозги послание: привет, Саске, Орочимару плох, еле дышит, приходи, тут халявные силы-знания тебя заждались? Но я был обязан попробовать. Сунуться на рожон. Дернуть на себя топор палача, чтобы проверить, действительно ли он так остр, как кажется. Что-то я слишком увлекся этой метафорой, хм. Провозившись с маскировкой пару минут, я плюнул и попросту аккуратно разворотил землю там, где должен был быть вход. Земля и камни пробились быстро, но вот хитроумный барьер, увы, выстоял. Зато наружу выбежала мрачная и злая охрана. Это оказалось мне на руку, поскольку первый же из выбежавших быстро согласился рассказать мне, как миновать барьер, перед тем, как очень удобно упасть в обморок. В знак благодарности за такую услужливость я аккуратно связал его, чтобы тот случайно не поранился о собственный меч, когда проснется. Мало ли что, люди – существа непредсказуемые и неловкие… В коридорах было на удивление многолюдно. Судя по всему, убивать меня вышли все, кому было не лень. А вот мне было очень лень сражаться самому. Поэтому я поймал взгляд какого-то субъекта, который пер на меня с неумолимостью лавины, и усилием воли отправил его в обратном направлении. Пока субъект с воплями атаковал союзников, уверенный, что теснит напавших на убежище бойцов АНБУ, я нырнул в соседний коридор. Повернул несколько раз, ища самый тихий и спокойный угол. Насколько я понимал, ни один нормальный нункенин не сделает своей комнатой проходной двор. Нападать на меня больше не спешили, что радовало. Но дело все равно было дрянь: Орочимару никак не находился. Коридоры кружили, путали, морочили голову, заводили в тупик. И с каждым поворотом, ведущим в никуда, сильнее наваливалась обреченность. Я начинал понимать, что, в сущности, сунулся в настоящее змеиное гнездо, и теперь Орочимару просто аккуратно водил меня за нос. Выматывал, наблюдал. Ждал. Ему было не к спеху. А вот я спешил. И я решил немного ускорить события. Я пробил себе проход прямо в полу коридора. Там ожидаемо оказался следующий уровень убежища, более защищенный. И противники там должны были быть посерьезнее… Мне хватило ума понять, что на меня выпустили массовку. Мелочевку. Самых хлипких змеенышей, которые разве что числом и могут одолеть противника. Меня бы они, наверное, даже не помяли. И в этом был весь расчет. К чему портить такую замечательную трофейную тушку? А вот распалить эту тушку, заманить глубже, заставить ее упиться собственной силой… Но заманиваться я не собирался. Вот залезть поглубже самостоятельно – это да. В нижних уровнях, по словам допрошенных сенсоров, содержались особо ценные образцы. Те, что пошли бы на эксперименты или стали бы элитными телохранителями Орочимару. Или послужили бы ему ступенькой на пути к бессмертию, приютив в своем теле. Как я понимал, порча таких игрушек не сойдет мне с рук. И я радостно побежал навстречу неприятностям. Спустя десять полумертвых образцов на меня, наконец, соизволили обратить внимание. Причем не кто-нибудь, а сам Орочимару. Я почему-то почувствовал себя польщенным, но быстро отмахнулся от этого чувства – может, от змеенышей случайно заразился подобострастностью… Он не зажег пафосно слепящий свет, не звенел в колокола, не оглашал каждый свой шаг воем и визгом поверженных врагов. Даже Ки не было. Он просто спустился вниз по лестнице, болезненно цепко держась за перила. Спокойно, тихо, уверенно, мол, все же свои, не для кого ломать комедию. Такое отсутствие театральности меня насторожило. Обычно, когда тот же Тоби отказывался от своей показухи, это значило, что ситуация – гаже некуда. Орочимару замер на нижней ступеньке. И ухмыльнулся. - Вот и ты, Саске-кун… Долго же ты ко мне шел. Я наклонил голову набок. - Ты рад меня видеть? - Еще бы, Саске, еще бы… ты умеешь появляться в нужный момент… надо отдать должное твоему чувству времени. Я проследил взглядом капельку пота, скатившуюся по лбу Орочимару на переносицу. - Вот как. Я вижу, что у тебя… проблемы. Меня это не заботит. - Извини, Саске-кун, но твое мнение здесь второстепенно… Но вот зачем ты пришел? С какой целью? Повторить свою угрозу? Глупо… я не настолько выжил из ума, чтобы продолжать мозолить глаза твоим могущественным друзьям. Убить меня? Еще глупее… но зачем тогда? - Поговорить. - Саске-кун, почему ты думаешь, что я захочу говорить с тобой? Ты так некрасиво вломился в мое убежище, попортил мое оборудование, напугал персонал… Твои представления о хороших манерах выглядят довольно смутными… - Твои манеры тоже оставляют желать лучшего. Ты посылал своих людей, - лениво, лениво, ненавязчиво перебирая пальцами по рукояти клинка. – Неоднократно. А меня злит, когда за мной так неумело следят… и когда меня так неумело пытаются убить. - О, видно, ты зол в гневе, Саске, - саннин качнулся и неуловимо подтек ближе ко мне. – И ты выместил свою злость на бедных посыльных? - Если ты ценил своих собачонок, не надо было подсылать их ко мне. - Я очень высоко ценю своих людей, Саске. Но тебя… тебя я ценю еще больше… Я предупреждающе напряг руки. - Вот как. Я и не знал, что меня подвергли оценке. - Ты стоил мне очень дорого, Саске, - ухмыльнулся змей. – Я отдал за тебя четверых моих лучших бойцов и еще одного подопытного, тоже, надо сказать, не последнего по значению… Я наградил тебя Печатью. Я помог тебе сбежать из Конохи. После всего этого я рассчитывал, что ты проявишь хотя бы тень вежливости – не говоря уже о благодарности. Ведь я хочу от тебя не так уж много. Всего лишь одну маленькую, несущественную мелочь… - Мое тело, - я качнул саем, следя за Орочимару. – Но лично мне оно кажется более… значимым. Змей облизнулся, и я вскинул клинок, памятуя о боевых возможностях языка Орочимару. - О, разве? Лично мне кажется, что обладание правдой и возможность отомстить значат для тебя куда больше, Саске. - Возможно. Но я предпочел бы мстить и обладать лично, а не через посредников. Поэтому я и не пошел к тебе в ученики тогда. Я не люблю пачкать руки, конечно, но не настолько… Орочимару вскинулся, в его глазах текуче, завораживающе блеснул азарт. - Выходит, ты пришел, чтобы окончательно… убрать меня со своего пути? Ты должен знать, что я не сдамся без боя… Беседа зашла не туда, куда я пытался ее направить. Увы, дела, как обычно, совершенно не хотели придерживаться плана. - Не совсем, - успел сказать я перед тем, как принять на клинок удар языка Орочимару. При всей непривлекательности, этот прием был смертоносным. Через несколько минут все было кончено. Разумеется, это было ловушкой – с самого начала. Я здорово сглупил, решив провести эту встречу на территории Орочимару. В своей собственной норе, окруженный подопечными, окутанный иллюзией силы – Орочимару просто не мог не пойти на этот отчаянный шаг. Он просто не мог не попытаться забрать мое тело. Сейчас, глядя на него – на его останки – я понимал это. То, что недавно было Орочимару, лежало передо мной в брызгах крови и плоти, тяжело дышало и корчилось. Белые змейки, составлявшие это существо, постепенно отпадали на пол, умирая. Ловушка действительно оказалась ловушкой, но из нее было на удивление просто вырваться. Я взвешивал в руках меч, отнятый у змея, и равнодушно смотрел на поверженного Орочимару, в предсмертной агонии корчащегося у моих ног. Кажется, точно так же я когда-то смотрел на Наруто, пока тот неподвижно, лицом вниз, лежал в воде в Долине Завершения. Смотрел - и ничего не чувствовал, кроме ленивого любопытства: мертв или еще нет? Я вытянул ногу и шевельнул хвост змея. Тот сдавленно зашипел, извернулся и попытался вонзить клыки мне в ногу, но у него не хватило сил даже на то, чтобы сжать челюсти как следует. Он просто повис на мне, свистяще шипя, а потом смолк и упал обратно, вновь скорчившись от боли. Жалкая полураздавленная змея. Я склонил голову набок. Мне не было жаль Орочимару, вовсе нет. Но мне стало неуютно. Вот так все и заканчивается. Вот этим и заканчивается ненависть, месть, жажда силы. Приходит кто-то еще более могущественный – и ты корчишься на полу, пытаясь не истечь кровью и собрать свои внутренности обратно в брюхо. Вот и все. Орочимару вдруг перестал биться. Он неловко повернул голову, поймал мой взгляд и замер, изредка тягуче вздрагивая. Умирающие змейки падали на пол, вытягивались и обмякали. - С-сас-ске-кун, - прошелестел змей, еле слышно, но с различимой издевкой. Я задумчиво посмотрел на него. Желтые льдистые глаза змея поймали мой взгляд, и в ту же секунду я вдруг впервые понял, как сильно хочу спать… Голова стала тяжелой, свет начал тускнеть, будто кто-то заботливо погасил лампу. Спать… да. Просто спать. Не шевелиться, не ломать ногти, докапываясь до правды, не терять ничего больше. Просто спать. Просто не быть… Но мне удалось в последний миг рвануться прочь. И открыть глаза, разглядывая ошеломленного Орочимару. Местечко было так себе. Темное непроницаемое пространство над головой, непохожее даже на беззвездное небо – скорее, на высокий черный потолок пещеры. Исковерканные тела. Лица, застывшие необожженными глиняными масками. Потянувшиеся ко мне щупальца, о природе которых задумываться не хотелось. И Орочимару, разумеется. Впрочем, я бы не назвал эту массу плоти Орочимару. Его даже практически не было видно. Останки чужих тел укрывали его с ног до головы, оставляя на виду только лицо – которое, кстати, как раз недружелюбно на меня скалилось. - И где мы? – спросил я для галочки. - Это мир внутри меня, - ухмыльнулось лицо Орочимару из глубины переплетений чужой плоти. – Здесь происходит ритуал переселения… - Вот как, - я задумчиво пнул щупальце, вздумавшее обвить мне щиколотку. Отлично. Я знал, конечно, что внутренний мир змея должен выглядеть довольно неприглядно, но не настолько же. Кстати, у Наруто тоже были с этим проблемы, - я ожидал увидеть в его сознании радуги и цветастые полянки, а уж никак не полутемную канализацию. Интересно, какой внутренний мир у меня самого?.. Наверное, я не хочу этого знать. - Приступим, - Орочимару облизнулся с видом гурмана, разглядывающего деликатес. Щупальца оплели меня тошнотворным коконом. Топор мягко, почти нежно опустился на мою шею. И отскочил. Я смотрел прямо в глаза Орочимару, наслаждаясь его растерянным видом. Да, знаю, я видел однажды в зеркале, как раскручивается Мангеке. Я тогда был слишком зол, чтобы особенно любоваться (Тоби постарался, как обычно), но потом сумел вспомнить и оценить. Это красиво. И одновременно – это пугает, очень пугает, особенно если вспомнить, какие силы дает тебе диковинный узор вокруг зрачка… Щупальца опали бессильными сухими стеблями плюща. Орочимару с почти болезненным воплем рванулся вперед, но теперь настал его черед барахтаться в черных потоках месива. Отныне я был хозяином этого места. Как и иллюзия, оно подчинялось вполне определенным законам. Например, обладатель сильнейшей воли – или техники – вполне мог подчинить его себе… Я напрягся. Я вспомнил, зачем я все это делаю. Знаешь, что, Орочимару? Раскрыть все секреты Вселенной – это отличная цель. Достаточная, чтобы наполнить решимостью жить и драться за жизнь. Моя цель не так велика. И, в отличие от твоей, она совершенно лишена лоска. Я хочу узнать правду только о себе. Только о своем прошлом. Я делаю это не для науки, не для предков или потомков, даже не ради мести. Я просто хочу, черт побери, разобраться, кто я такой. Почему я такой. Почему такой, как я, вообще появился. Почему из меня сделали фанатика и сказали, что это ради моего же блага. Я просто хочу удовлетворить свое любопытство. И еще… я хочу кое-что сохранить. И мое желание жить, мое желание бороться… оно сильнее твоего. Моя воля сильнее. Я могу убить тебя, ты же понимаешь, Орочимару?.. Судя по всему, он понимал. Он рвал собственную плоть, кромсал сковывающие его щупальца, молча скалил змеиные клыки. И сверлил меня ненавидящим взглядом. Я отчасти мог его понять. Его шанс на силу и бессмертие подошел так близко и теперь стоял в шаге от него, дразня своей недосягаемостью. Любой бы взбесился. Я заставил покорные мне щупальца превратиться в некое подобие кресла, но через секунду, окинув взглядом результат, решил, что лучше я постою. - Орочимару, - произнес я, привлекая к себе внимание змея. Тот наконец прекратил биться и настороженно затих. Я скрестил руки и наклонил голову набок, демонстрируя усталое раздражение. - Теперь, когда все формальности улажены, мы можем, наконец, поговорить?.. Честно, я не знаю, о чем думал в тот момент Орочимару. Но я бы очень хотел это узнать. Лицо, по крайней мере, у него застыло надолго. - Поговорить? – повторил он совершенно спокойным голосом. – И о чем же? - О сотрудничестве. Змей посмотрел на меня взглядом главврача очень большой и беспокойной психбольницы. - Ты пытался убить меня, Саске… И теперь предлагаешь поговорить? - Я не виноват, что ты попытался убить меня, едва увидев. Орочимару не отводил взгляда. - И на какое же сотрудничество ты рассчитываешь, Саске? - Я объясню. Пересилив себя – и вспомнив, что вообще-то это отвратительное место иллюзорно – я уселся в свое «кресло» и закинул ногу на ногу. - Дело в том, что слишком много людей пытаются мной манипулировать. Ты, Тоби, Итачи, половина Конохи… Это никуда не годится. Более того, за мной постоянно следят, что нравится мне еще меньше. Я хотел предложить тебе договор. Но твои действия слишком… ускорили события. Желтые змеиные глаза следили за мной, не мигая. - Я знаю, что за мной наблюдают даже сейчас. И исход этой схватки предрешен заранее. Когда я покину твое убежище, за мной должен остаться труп белого змея и опустошенный архив. Победить ты не можешь. Ничья нежелательна. Но от твоего ответа зависит одна незначительная деталь… Орочимару слегка наклонил голову вперед. - Интересно, какая же? Я помедлил, подбирая слова. - Изначально я рассчитывал попросить тебя нацелиться на секреты Тоби – а я убежден, что его знания предоставляют для тебя определенную ценность… И совершить несколько нападений на его убежище. Ничего больше. Однако теперь это невозможно. Поэтому возможны два исхода. В первом я уйду, полностью уничтожив тебя и забрав самые ценные для меня документы. Во втором же… во втором Орочимару неожиданно найдет лазейку и избежит смерти, подселив свое сознание в проклятую печать ничего не подозревающего Саске. И позаботится о сохранности своего последнего прибежища. Откуда я знаю, что такое возможно? Ну, что я могу сказать. Грамотно допрошенный питомец может много чего интересного рассказать о хозяине. Даже если точно он ничего не знает – будут обмолвки, собственные догадки, интуиция… А если таких питомцев несколько, то шансы найти нужные сведения соответственно возрастают в разы. - О, даже так… - Орочимару вскинул голову и усмехнулся. – Ты… так уверен в своей способности манипулировать людьми, Саске-кун. Почему ты решил, что я вообще захочу действовать в соответствии с твоими планами? Ты даже не поинтересовался, что нужно мне… - Как я понимаю, в первую очередь тебе нужна жизнь. - Не скрою… но я не согласен на сотрудничество на подобных условиях… Я не собираюсь становиться твоей ручной змейкой, Саске-кун, прости. И ведь у меня все еще есть возможность взять реванш – наяву. Не все мои подчиненные уязвимы к ментальным техникам… Я вздохнул, потер переносицу. - У меня есть предложение. Ты остаешься в живых – и в здравом уме. И получаешь доступ к секретам Тоби. Ко всем секретам, что мне встретятся. Поскольку я собираюсь как следует окунуться в эти секреты, тебе вряд ли будет слишком скучно. Орочимару заинтересованно облизнулся. - Тоби? - Член Акацуки, - я покрутил рукой вокруг лица. – Рыжая маска, идиотская манера общения, потрясающие техники… ну, и шаринган в придачу. Причем не пересаженный, а свой собственный, насколько я смог отследить реакцию организма Тоби на его использование. - Хм… - Орочимару показательно задумался. – Интересное предложение… Но я даже не знаю, как тебе намекнуть, Саске, что ты сейчас не в том положении, чтобы ставить условия… Я приподнял бровь. Черные щупальца плотнее сомкнулись вокруг шеи Орочимару. Тот закашлялся, пытаясь отодрать их от себя. - Это достаточно ясный намек, что у тебя нет выбора? Змей одарил меня убийственным взглядом. - Но ведь ты в таком же положении… если бы у тебя был выбор, ты бы не пришел ко мне за силой… Странно, Саске. Если ты так жаждешь добиться своего – почему бы не согласиться на игру по моим правилам? Так было бы проще, намного проще… Я помолчал. На самом деле, ответ был крайне прост, но озвучивать мне его не хотелось. - Да, я хочу добиться своего. Но отнюдь не «любой ценой». Цель не оправдывает средства. Не в этом случае. На этот раз мне достался задумчивый, почти заинтересованный взгляд. - Саске-кун… А ты вырос. - Мне пришлось. Ты согласен? - Боюсь, я об этом еще пожалею, Саске-кун… Но чего только не сделаешь, чтобы стать ближе к тебе! Ведь, возможно, ты еще одумаешься… - Думаешь, у тебя будет еще шанс захватить мое тело? - Ты сам приглашаешь меня, Саске! Я поежился. В глазах Орочимару была ничем не прикрытая одержимость. Интересно, я выгляжу так же, когда иду к своей цели?.. … Наверное, я не хочу этого знать. *** Я столкнулся с Кабуто в дверях. Тот вздрогнул, отступил на волос и еле заметно дрогнул лицом. Я коротко фыркнул и сделал шаг вперед. Замер на секунду. Поднял меч саннина, который я решил забрать как трофей, отодвинул его концом клубок мертвых змей, лежащий на моем пути. Неторопливо двинулся дальше. Кабуто будто против воли посторонился, когда я проходил мимо него. - О-орочимару-сама?.. Я безразлично оглянулся на него. - Не совсем. Кабуто подался назад. - Неужели. Саске-кун... - Мне нужны свитки Орочимару, - сказал я негромко. - Пароли, печати, сведения о поставленных ловушках. Короче говоря, мне нужен его архив. - Прости, Саске-кун, - Кабуто окончательно пришел в себя и вскинул руки, вспыхнувшие огнем чакры. - Я не могу допустить этого. - Вот как, - фыркнул я. – Ну, что ж... Кабуто не успел отвести взгляд и застыл соляным столбом, пойманный в мое гендзюцу. Я хмыкнул и прошел мимо, представляя, как тот сражается с иллюзорным мной, в полной уверенности, что бой этот – настоящий. Проклятая печать на моем плече знакомо заныла. Потирая ее, я неторопливо прошелся по закоулкам убежища змеиного саннина, разглядывая диковинные помещения. Я миновал клетки в подвале (из одной высунулась изуродованная рука, попытавшаяся схватить меня. Я отсек ее и быстро прошел это место); банки с заспиртованными образцами; колбы с растворами разных цветов, в которых застыли человекоподобные существа; склад каких-то медицинских инструментов; нечто вроде крематория, пропахшего горелым мясом. Хранилище оказалось тщательно спрятано на самом последнем уровне и защищено сложной печатью. Я пожал плечами, позволил проклятой печати опутать черными узорами чакры мою левую руку и коснулся замка. Печать на дверях растворилась с легким шипением, черная тягучая чакра недовольно обожгла мне пальцы. - Понял, не дурак. Особенно руки распускать не буду. Так… Где же здесь эти наработки? Интуиция молчала. Указателей тоже не стояло. И добрых советчиков рядом почему-то не нашлось. Поэтому по хранилищу Орочимару мне пришлось шариться самостоятельно. Хранилище это, предмет мечтаний всевозможных нункенинов и АНБУ, было большим, но запущенным. Как библиотека, порученная подслеповатой уборщице. С первого взгляда было видно, что ничего особенно ценного здесь уже давно не хранится. Я задумчиво поскреб ногтями проклятую печать, осмотрелся. И решил обнаглеть окончательно: выворотил охапку свитков, оттащил их в угол и уселся изучать. Уже на первом свитке я ощутил острую нехватку словарного запаса. Кажется, только для того, чтобы читать их и понимать прочитанное, нужно было прочитать всю библиотеку Конохи. И это так, для начала, жизненно необходимый минимум. В архиве было столько интересного, что я с огромным трудом подавил желание вынести вообще всё. И продать. Привычки из сиротского полуголодного прошлого встрепенулись и заявили, что я не могу спокойно пройти мимо такой возможности заработать. Я со вздохом отмахнулся от воспоминаний и снова уткнулся глазами в очередной свиток – со сведениями о прочих змеиных убежищах. Он неожиданно оказался очень полезным. И, кажется, натолкнул меня на очень неплохую идею… До исследований шаринганов я все-таки добрался. Разумеется, я сразу пробежался глазами по строчкам, чтобы хоть немного разобраться, но читать их прямо на месте было бессмысленно. Так что я решил ограбить архив. Все равно к по-настоящему важным исследованиям Орочимару меня не подпустил бы даже под угрозой окончательной смерти. Другое дело, что даже такие, устаревшие, знания стоили очень много… Темная чакра печати раза четыре сильно обожгла мне пальцы изнутри, когда я тянулся к «не тем» свиткам, но в остальном препятствий не ставила. Посему я с чистой совестью запечатал все свитки в один, еще два случайных приглянувшихся папки загреб под мышку и спокойно пошел к выходу. Змееныши уже успели разбежаться, а вот Кабуто все еще сражался с иллюзией. Я вздохнул, развеял технику и тут же прижал обмякшего ирьенина к стенке. Острием сая, чтобы не дергался больше положенного. - Спокойно. Не думаю, что ты крепче Орочимару. Кабуто попытался шевельнуть пальцами, но я нажал сильнее, и он замер. - Что тебе нужно, Саске-кун? Если ты приходил за местью, то ты уже получил, что хотел. Я не был причастен к большинству планов моего господина относительно тебя. Напротив, я хотел тебе только блага… Я поморщился. - Не сомневаюсь. Но мне не нужна месть. Не от тебя. Мне нужно узнать кое-что. Твои карты… там, на экзамене. Не думаю, что это были единственные экземпляры. Если у тебя есть что-то подобное, но с информацией об обитателях этих убежищ… Беловолосый шпион дернулся уже ощутимее. Острие нервно вздрогнуло в моей руке, и по шее Кабуто побежала тонкая красная струйка. - Саске-кун, твоя наглость… Я устало наклонил голову набок. - Превосходит все пределы, да. Я знаю. Ну, так что же? Кабуто зашипел, стараясь не встречаться со мной взглядом. - У меня таких нет. Орочимару-сама… очень щепетилен в вопросах, касающихся секретности. - Вот как. Ничего не поделаешь. В таком случае… Жалко, конечно – карты были бы удобным вместилищем информации. Ладно. Неважно. Свободной рукой я вытащил из подсумка три смятых листка и ткнул их в нос Кабуто. - Расскажи-ка мне поподробнее об этих троих. Белые волосы мотнулись влево-вправо: Кабуто переводил взгляд с листков на меня и обратно, будто прикидывая. Я стоял неподвижно, не отнимая руки с саем от горла ирьенина. Лезвие подрагивало в моих пальцах. - Выходит, ты все же нашел архив, Саске-кун… И даже разобрался, где что лежит? Я впечатлен… - медик явно старался наполнить слова ядом, но до Орочимару ему было далеко. - Благодарю за похвалу. И? Кабуто ухмыльнулся. - Я не так глуп, Саске, чтобы выдавать секреты своего господина. - Я убил твоего господина минуту назад. Так что, фактически, ты должен подчиняться мне… Шпион сжал кулаки, и я предупреждающе дернул саем. - …Хорошо… Саске-сама. Уважительное обращение прозвучало пощечиной, но я все вынес. Вообще мне почему-то было гораздо проще все выносить – в последнее время. Все стало восприниматься немного не так, как обычно. Интересно, узнику на плахе – в последние секунды – дышится так же легко?.. *** …Вот действительно. Почему я не ушел к Орочимару? Почему предпочел рвануть в неизвестность? Я неторопливо бежал к следующему убежищу, слушая треп Суйгецу за спиной, и думал. Почему я не хотел выбрать легкий путь? Заплатить жизнью за правду и силу, сделать так, как от меня и требовалось? Суйгецу не затыкался, и я не отказал себе в удовольствии прервать его монолог коротким ударом сая. Ответ очень прост, на самом деле. Я… Я боялся. При этом – боялся не смерти, нет. Страх смерти всем шиноби отбивают еще в Академии. Мой страх был мелким и необъяснимым. И это делало его практически непреодолимым. На самом деле, мелкие страхи – очень нелегкая категория страхов. Не самая плохая, конечно, но однозначно самая неудобная. Страх чего-то абстрактного и глобального, - смерти, одиночества, потери близких, - по крайней мере извинителен, а то и вовсе возвышает тебя в глазах окружающих. Но вот мелкие фобии такого возвышающего свойства не имеют. Наоборот, выставляют тебя слабаком и посмешищем. Мол, уж если ты такой малости боишься, выходит, ты – несчастный трус, без намека на глубину души и чувства. Уж на что я был всегда равнодушен к чужому мнению, и то никому не признавался, что не просто так избегаю общества Шино Абураме и вообще Абураме как таковых. Конечно, я всеми силами скрывал тот факт, что я их избегаю, и делал вид, будто мы просто не пересекаемся волей случая. Разные интересы, разные компании, характерами не сошлись, да мало ли еще как можно объяснить стойкую ребяческую антипатию. Но я избегал, что верно, то верно. Меня отпугивали насекомые. Точнее, их личинки. Если к взрослым жукам я относился со снисходительным интересом, то их потомство вызывало у меня дичайшее отвращение. И я просто не мог смириться с тем, что некоторые добровольно позволяют им селиться в своих телах. С Кибой Инудзука я не сошелся, потому что когда-то, лет эдак в семь-восемь, я вдруг спонтанно начал до колик в животе бояться больших собак. Уже через месяц этот страх так же неожиданно ушел, и я благополучно о нем забыл. Но некая настороженность по отношению к собакам и их владельцам осталась. И вообще, я птиц больше люблю. А вот стойкое нежелание уходить к Орочимару во многом определилось страхом хирургического вмешательства. Не ран, раны я в любом возрасте переносил со стоицизмом бывалого драчуна, а именно размеренного копания в теле. Стоило мне представить Орочимару, нависшего надо мной со скальпелем и гаденькой ухмылочкой, и мне становилось не по себе. Уже не до колик, конечно, но тоже приятного мало. Естественно, об этих страхах не знал никто, включая близких друзей. Вообще, эти самые близкие друзья – самый неподходящий вариант для вверения подобных секретов. В моем случае – уж точно. Близкие друзья считают, будто изучили тебя досконально. Поэтому в ответ на откровенность я рисковал получить недоуменный взгляд, в лучшем случае. В худшем случае взгляд был бы насмешливым, в духе: «Ой, да ла-адно, кого ты пытаешься обмануть?» Тем более, что я и сам не мог их объяснить. Хотя, как я сейчас понимаю, все эти страхи были вполне обоснованными. В первый же месяц после амнезии я случайно пробрался на территорию клана Учиха, разумеется, не зная, куда именно я попал. Никаких воспоминаний это место у меня не вызвало, но впечатление оно оставило гнетущее, особенно, когда я увидел на ступеньках одного из домов ободранную мертвую собаку. Скорее всего, псина каким-то образом пролезла на территорию клана и напоролась на старую ловушку. Эта картинка вызвала у меня стойкое отвращение, но и интерес. Так интересует дружелюбно скалящийся монстр начинающего демонолога. Я подошел поближе к собаке, даже потыкал в нее палкой, и тут гниющая плоть расползлась, обнажая внутренности, кишащие червями. Запах мертвечины шибанул мне в нос, - не понимаю, как я не чувствовал его раньше. Я попытался отшвырнуть мерзость палкой, но тут труп собаки, потеряв равновесие, медленно и неуклюже шмякнулся со ступеньки к моим ногам. Мне показалось, что ЭТО попыталось схватить меня. Я заорал от паники и отвращения и рванул прочь. Меня быстро поймали, расспросили и отнесли в больницу. Помню, как я сидел, припав ухом к двери палаты, и, холодея, слушал разговор врача с кем-то из Яманака. Те обсуждали некую предстоящую «операцию», я еле дышал и с отчетливым, отчаянным ужасом понимал, что это – конец. Я сделал что-то не то, нарушил некий страшный запрет, и теперь меня разрежут на кусочки и рассуют по разным банкам, как поступили с каким-то любопытным мальчишкой из недавно услышанной мной страшилки. Впрочем, до такого дело не дошло, - мне просто заблокировали это воспоминание и отпустили домой. Было бы надежнее стереть, конечно, но Яманака не решились слишком радикально менять что-то в моем мозгу, и без того изрядно попорченном амнезией. Воспоминание осталось в далеком уголке сознания и изрядно отравило мне жизнь впоследствии этими самыми мелкими фобиями; потом Тоби лично пробудил этот фрагмент моей памяти и долго ухохатывался, со вкусом комментируя неравный поединок семилетнего мальчика с дохлой собакой. Я отвлекся на вопрос Суйгецу, дернул головой и продолжил путь. А если копнуть еще глубже… все эти страхи росли из самого первого воспоминания, появившегося у меня. Сейчас я не мог уже уверенно сказать, так ли все было на самом деле или какая-то часть этого воспоминания является уже плодом моих фантазий. Но я помнил. Окровавленные тела вокруг. Уже начинающий расплываться в воздухе сладковатый удушливый запах. Яркую луну надо мной. Поблескивание металла. Мгновенный безотчетный страх, заставивший меня попятиться, когда бледный юноша с непроницаемыми глазами потянулся ко мне. Страх умереть. Страх остаться в одиночестве. Страх темноты. Страх неизвестности. Страх оказаться полностью беспомощным. Перед лицом смерти или хирурга – неважно. Эта беспомощность и непонимание… это желание утвердить свою силу, не дать никому дергать за мои ниточки… Суйгецу вновь напомнил о себе, и я, зарычав, ускорил шаг. Эти чувства – именно они заставляли меня двигаться. Именно они делали меня таким, каким я был. Этого никто, пожалуй, не понимал. Мне тщательно завязывали глаза, мне угрожали… Я собирался сдернуть ленту с глаз. И отобрать у палача его чертов топор. Я начал собственную игру.