Саске У-дзумаки

…Ладно. Чувства для шиноби – действительно слишком большая роскошь. Их как бы не должно быть. А если уж некстати появились, то справляться с ними ты должен самостоятельно. Шиноби – как оружие: если оно ломается, то его чинят, конечно, но никому и в голову не придет впредь размахивать им аккуратнее или вовсе повесить на стенку. Душевное благосостояние стоит всяко меньше, чем жизнь – твоя ли, чья-то еще, неважно. Поэтому каждый находит свои способы справляться. Кто-то медитирует, кто-то составляет икебану, кто-то занимается садоводством. Кто-то часами беседует с могилами на кладбище. А кто-то ведет дневники. Помню, когда я был еще совсем мелким, однажды в кино поставили какой-то фильм о трагической любви самурая и куноичи. Бред, конечно, но афиша обещала красивые драки добра со злом, поэтому мы с Наруто решили сходить. Потом весь фильм хихикали, потому что, во-первых, видно же, что дерутся понарошку, на самом деле так не бывает; а во-вторых, что тут такого страшного и трагичного? Ну, подумаешь, влюбился ты в кого-то, так ведь можно просто сказать об этом, и все тут. Подумаешь, правила какие-то не позволяют и бла-бла-бла, любовь и ненависть, - так разлюби, и все дела. И чего тут убиваться на ровном месте? Я тогда еще не знал, конечно, каким дивным узлом завязывается все внутри, когда эмоции хлещут через край. И что любовь, смешанная с ненавистью, на самом деле – жуткий коктейль, почти убийственный; почти – потому что шиноби по природе своей чересчур живучи. И что иногда убиваться на ровном месте – единственное, что ты можешь делать. Не считая мелких повседневных дел вроде убийств и шпионажа. Но, опять-таки, шиноби обязан справляться со всем. Я был шиноби, - по крайней мере, стремился им быть, - и поэтому был обязан вести себя соответствующе. Так что я вставал, ел, тренировался, отвечал на поддевки Тоби, следил за собой и спал столько, сколько требуется. Наруто или не Наруто, ненависть ненавистью, а жизнь идет своим чередом. Вне зависимости от количества людей, лишенных возможности ей наслаждаться. Грубая шутка, говорите? Ну-ну. Я между делом с помощью Тоби подписал договор со змеями (свиток с договором был в числе моей добычи из логова санина) и обзавелся-таки призывом. Выкормыши Орочимару продолжали исправно действовать на нервы Акацуки; за мной все еще ненавязчиво следили, но дежурившие у убежища шпионы наконец-то исчезли. Проклятая печать вела себя тихо, даже тише, чем обычно. Орочимару не собирался выдавать себя раньше времени. До обещанных ему секретов руки у меня пока что не дошли, но уже такое завуалированное присутствие позволяло ему прикоснуться к паре-тройке тайн моего загадочного наставника. А наставник тем временем вел себя как обычно. Он язвил, насмехался, иногда исчезал на несколько дней, давал мне последние – мы оба это понимали – уроки, и ни словом, ни жестом не давал понять, что помнит о нашем недавнем разговоре. Впору задуматься, не приснился ли он мне… Впрочем, моя память давно уже вела себя странно. Я старался не думать о Наруто (потому что какой в этом смысл? Что сделано, то сделано), - но старался явно недостаточно. И то кипел яростью, то терзал шрамы, пытаясь отвлечься от чувства вины. Потому что я его не уберег. Вот и все тут. Как не смог когда-то уберечь Сакуру, бедную, глупую Сакуру, которая поплатилась только за то, что не умела выбирать себе подходящую компанию. Я думал и о ней тоже. И память, как назло, подсовывала мне исключительно хорошие моменты. Посиделки над причалом. Чаячьи крики. Разрисованный кунай. Вкус немного пересушенного домашнего печенья… И я задумывался: а что, если бы? Что было бы, если бы я тогда сделал что-то иначе? Взял ее с собой. Накричал на нее и заставил уйти. Отверг напрочь ее приставания. Ответил бы на них… Запоздалые сожаления горчили на моем языке и отдавались зудом в груди – не в костях, в шрамах, а где-то глубже. Ладно. Ладно. Чувства – это, конечно, большая роскошь, но вот избавиться от нее не выходит, хоть ты тресни. Все закончилось осенью. Кажется, был сентябрь, потому что лето закончилось совсем недавно, но уже успело немного похолодать; на календарь я не смотрел уже давно, потому что – какой в этом смысл? Мой день рождения было некому отмечать вот уже года три, смену сезонов можно увидеть и без консультации с листком бумаги, да и все мало-мальски важные для меня события были вне его юрисдикции. Не говоря уже о Тоби, который, кажется, раз и навсегда выпал из потока времени и теперь жил по каким-то своим часам, не совпадающим ни с одной из земных систем времяисчисления. Но, так или иначе, была осень. Мне было шестнадцать, и я шел убивать Итачи. Все закончилось однажды утром, когда Тоби поймал меня в коридоре убежища. Было сыро, шрамы слегка тянуло, и я хотел только одного – закончить с этим разговором побыстрее. С невозможностью избежать его совсем я смирился заранее, раз и навсегда. Тоби казался расслабленным, его глаз источал доброту, поэтому его слова рухнули на меня, как сорвавшийся с троса подъемного крана груз: - Знаешь, а Акацуки-то в курсе. Я очень постарался не дернуться в сторону. Потому что Акацуки могли быть в курсе кучи всего, и меня это совсем не устраивало. Худшее, что они могли пронюхать – это то, что именно я стою за участившимися нападениями. Это создало бы мне дополнительные проблемы – и сделало бы меня объектом куда более внимательного наблюдения со стороны Тоби. Меня это не устраивало. Совсем. - В курсе чего? – поинтересовался я, придавая лицу должное спокойствие. - Твоей победы над Орочимару, - беззлобно сказал наставник, покачиваясь на пятках. – Кое-кто даже за тебя порадовался. Скажу сразу, это был Кисаме, он веселый. Зато Дейдара прямо-таки взбесился: видишь ли, он считал, что голова Орочимару будет просто восхитительно смотреться над его камином, а ты взял и все испортил! Так что, если в пару ближайших дней тебя разбудит взрыв, ты же не сильно испугаешься? Я промолчал, прикидывая. Это очень напоминало очередной тест. Тоби вообще любил меня проверять на прочность. Сначала бестолковые амбалы, потом рыба покрупнее, вроде Орочимару, а теперь вот – действующий член Акацуки. Просто продолжение тренировки, не более. Меня не удивляло, что Тоби готов пожертвовать приятелем ради того, чтобы я получил пару полезных навыков. Наставник никогда не казался мне человеком высоких моральных принципов, но, надо отдать ему должное, я к нему и не за принципами пришел. - Это первая новость, - вздохнул Тоби, и я внезапно понял, что шуткам конец. – Думаю, меня не погладят по головке за разглашение подобной информации, но… Мы запечатали седьмого зверя. Его притащили твой братец с рыбоголовым. Я не знаю, когда настанет очередь восьмого. Однако времени у тебя остается все меньше, не так ли? – Он помолчал и добавил: - Я считаю, что ты готов. Разумеется, мое мнение – далеко не истина в последней инстанции, хотя мне и больно это говорить, хе-хе, и все же сейчас – твой лучший шанс попытаться исполнить задуманное, ты понимаешь? Да. Я понимал. Итачи недавно сражался, или по крайней мере совершил длительный переход, а после этого они каким-то образом еще и запечатывали этого биджу, так что, скорее всего, он измотан. Кроме того, если именно он отправится за восьмым хвостатым зверем, я потеряю драгоценное время. Так что сейчас – лучшее время, чтобы напасть. И лучшее время, чтобы закончить мое ученичество. Выходит, это действительно конец. Не только шуткам, но и вообще всему. Тренировкам. Убежищу. Непроницаемой маске Тоби. Взаимным поддевкам. Пыльной доске у кровати. Целому куску жизни, по существу. Не такому уж и солнечному куску, но все-таки. - Вот и все, - сказал я вслух. - Да, вот и все, - подтвердил Тоби, ухмыльнувшись мне глазом. – Только не кидайся мне на шею, Саске, а то я точно разрыдаюсь. Ты же знаешь, насколько я сентиментален!.. Я дернул плечом и пошел в свою комнату, собирать вещи. Каким-то внутренним чутьем я ощущал, что больше не принадлежу этому месту. Эту страницу дневника следовало перевернуть. - Ты же знал, что все так и будет, - догнал меня голос Тоби. – Ты знал это всегда. С того самого дня, как впервые переступил порог чужого места и решил, что отныне оно будет твоим. Но ты – не жилец, ты – простой арендатор. Тебе ничего здесь не принадлежит. В том числе и я. Как и ты не принадлежишь мне, вот в чем штука! Мы – всего лишь незнакомцы, встретившиеся в пути, но, как бы мы ни старались доказать себе обратное, в какой-то момент мы окажемся на перекрестке, где нам придется повернуть в разные стороны. - Иногда дороги сходятся снова, - сказал я, не оборачиваясь. - Да, верно, - отозвался он рассеянно и как-то слегка удивленно. – Иногда так бывает… Я помедлил, теребя воротник. - Я знаю, о чем ты думаешь, - сказал Тоби, не делая попыток приблизиться. Наоборот, судя по шороху шагов, он отвернулся. – И нет, я не устрою вам встречу с Итачи. Ищи его сам. В конце концов, не маленький уже. Я не могу тебя водить всю жизнь за руку, как бы мне этого ни хотелось. - Я и не собирался тебя об этом просить, - обронил я, наконец сходя с места. - Собирался, собирался, - добродушно поддел меня наставник. Я представил себе, как он стоит и разглядывает меня с гордостью скульптора перед тем, что было недавно простым куском глины. – Просто подбирал формулировку, чтобы со стороны это выглядело не просьбой, а снисхождением… Смирись, Саске: я слишком хорошо тебя знаю! Один из недостатков обучения, о котором я как-то забыл тебя предупредить… Голос его неожиданно стих за поворотом, и я, не оборачиваясь, ощутил пустоту там, где раньше стоял Тоби. Что ж, он был прав. Я передернулся, будто стряхивая с себя что-то, и пошел собираться. Собственно, задача была не из простых, но я знал, с какого бока к ней подойти. Для начала я с чистой совестью разграбил убежище. Нет, а что? Если это место действительно больше мне не принадлежало, следовательно, я мог смело поступать с ним, как с вражеской территорией. То есть – не особо заботиться о правилах приличия. С этой мыслью я вломился в пару комнат, запечатал в свитки все, что можно и нельзя, набил рюкзак доверху, захватил старую доску и покинул подземелье, чувствуя себя довольным запасливым хомяком. Следующим моим шагом стал поиск нового убежища. В конце концов, параноик я или кто? Никогда не знаешь, когда и где тебе придется прятаться, чтобы зализать раны – свои или чужие, неважно. Достойную пещеру найти было бы проблематично, поэтому я даже пытаться не стал. Теоретически, я мог бы вернуться в какое-нибудь из лежбищ Орочимару, но снова ютиться на чужой территории? Нетушки. Так что я порыскал немного, нашел заброшенный домик в лесу с очень удачным погребом, расширил этот погреб по своему вкусу и как следует укрепил соответствующими печатями. На это ушел день, но дело того стоило. Конечно, бывший погреб и близко не стоял ни с пещерой Тоби, ни с подвалами змеиного санина. Однако он предоставлял кое-какую защиту от любопытных гражданских и шиноби рангом поменьше, а это уже лучше, чем ничего. И только потом я отправился искать своих подопечных. Мы с Карин сразу же договорились о канале связи. Я оставил ей сообщение в условленном месте. Карин была явно хорошо выдрессирована, а потому ответила практически мгновенно. С ее помощью мы отыскали Джуго и Суйгецу, хотя я немедленно подверг сомнению правильность моего выбора – водяной болтал без умолку, очевидно, задавшись целью отыграться на моих нервах за длительное расставание. Я скрипел зубами, но терпел. В конце-то концов, я раньше умудрялся напор Наруто выдерживать без особого ущерба для себя. Форму я, конечно, подрастерял, но чтобы мне после такого была страшна какая-то вертикальная лужа? Да не дождетесь. Я снарядил их, как мог, используя награбленное у Тоби имущество, и продемонстрировал свой подвал, и таким образом вопрос обеспечения моей мини-армии был решен. О местонахождении убежища Акацуки я знал, пусть и приблизительно, благодаря тем же змеенышам Орочимару (двуногим, а не тем, что я получил с призывом). Надо отдать санину должное, с людьми работать он умел – в том смысле, что в его руках они быстро превращались из бесформенных, несовершенных кусков земли в ровные, гладкие, удобные инструменты. Филигранная работа, первоклассное мастерство; хоть стой и любуйся - если только это не тебя в данный момент лепят по одному ему ведомому образу и подобию. В общем, мои невольные подчиненные, подстрекаемые Карин, быстро раскинули сеть и сузили круг поисков убежища до пары-тройки гектаров. Можно сказать, до размера булавочной головки, если учесть, что шифровались Акацуки весьма и весьма успешно и, в отличие от того же змея, возле входа практически не мелькали. Но, разумеется, переть туда без плана, подкреплений и боевой силы я не собирался. В принципе, можно было так сделать. Можно. Прийти, усесться и ждать, пока Итачи выглянет из норки. Это было бы проще всего, на самом деле. Но, увы, во-первых, из норки мог выглянуть не только Итачи, а сражаться с Акацуки в полном составе я желанием как-то не горел. Во-вторых, Итачи могло не быть в этой норке вообще, или же он мог решить, что теплый чай и интересная книга заботят его в данный конкретный момент куда больше, нежели перспектива разборки с неуемным младшим братцем… Я потер лоб, пытаясь прогнать внезапную мысль: а любит ли Итачи чай? Возможно, мысль была не такая уж и шокирующая, но я вдруг задумался. Собственно, если уж начистоту, то Итачи меня не так уж и заботил. Разумеется, он сделал почти что все возможное, чтобы я его возненавидел, но – именно «почти что». Воспоминания, которых я когда-то лишился, так никогда и не встали на место, и убитые им «мать» и «отец» остались для меня чужими, незнакомыми и, в общем-то, не слишком даже интересными людьми. Жалко было, конечно, что вместо нормального сытого детства в окружении заботливой родни я получил семь лет попыток растянуть пособие от получки до получки. Но и на это жаловаться мне было грех: в конце концов, неизвестно, как оно повернулось бы даже без вмешательства Итачи. Да и жить было, на самом деле, не так уж и плохо, даже весело – местами… Однако Итачи всегда представлялся мне целью. Не больше и не меньше. Ступенькой, которую надо пройти, чтобы стать сильнее; помехой, которую надо убрать, чтобы отомстить – за призраки клана или за самого себя, не суть. И я как-то не задумался ни разу, что Итачи – еще и человек. Или был им когда-то. Шрамы начинали тихонько ныть, погода менялась, и я приложил руку к груди, надеясь, что тепло пальцев немного уберет это нытье. Итачи, оказывается, был человеком, и у него наверняка были какие-то свои, человеческие, пристрастия; наверняка было что-то, что ему нравилось, и что-то, что было ему не по вкусу; наверняка он обладал своими интересами, увлечениями, может быть даже, друзьями – и это было странно. Возможно, он даже любил тот же сорт чая, которому отдавал предпочтение я сам. У него была своя жизнь, скрытая от меня, но вполне реальная. Не может же быть так, что методичное вырезание своих родственников – это единственное, чем он занимается в жизни… хотя, кто знает, вдруг у него хобби такое. Мой враг и, по совместительству, блудный брат вдруг обрел плоть и кровь, и меня это не особенно радовало. С живыми человеческими существами сражаться куда сложнее, чем с картонными вырезками; не только ввиду моральных соображений, но и потому, что человеческие существа совершенно не обязаны соответствовать тому представлению, что ты себе о них составил. Люди, знаете ли, могут быть непредсказуемыми. Более того, они часто непредсказуемо непредсказуемы, и нельзя предугадать, в какой конкретный момент они решат выкинуть фортель и выйти из образа. Или решат ли они вообще. Жизнь, увы, неизмеримо богаче на сюрпризы, чем партия в сеги!.. На мой лоб упала первая капля. Потом еще одна. Почему-то каждый раз, когда моя жизнь круто менялась, меня окружала вода. Море, окружающее мост имени Наруто. Дождь на похоронах Третьего Хокаге. Дождь, возвестивший мой уход к Тоби. Первая ночь моей жизни – и две влажные полоски на щеках Итачи. То ли жизнь моя была просто богата на совпадения, то ли неведомый сценарист моей судьбы обладал нездоровой тягой к символизму. Я вздохнул и повернулся к своей команде. Те терпеливо ждали, пока их лидер соизволит выйти из раздумий и сказать им, что делать. Я наклонил голову набок, разглядывая их. Я не был хорош в ваянии. Наруто это всегда удавалось лучше. Но что я действительно умел, так это находить применение готовому материалу. Где-то над нашими головами парила черная птица, такая маленькая на фоне облаков, что разглядеть ее могли разве что обладатели шарингана. Я прищурился, следя за ее полетом, и решил счесть птицу добрым предзнаменованием. - Идем, - скомандовал я коротко. – Пора. Дождь все нахальнее лупил по моей коротко стриженной макушке. Подчиняясь какому-то детскому любопытству, я облизнул губы, когда на них приземлилась особенно меткая капля. Обыкновенная вода, без вкуса и запаха. Мы сорвались с места и легко побежали вперед, сквозь дождь. Я шел сражаться с Итачи. *** И, разумеется, я до него так просто не дошел. Мои спутники разбежались, каждый – в свою стихию: Суйгецу и Карин – в город, Джуго – в лес, болтать с птицами. Карин, к счастью, немного умерила свой пыл и приставала ко мне не так отчаянно, как могла бы. И отстала почти сразу. Я посмотрел ей вслед со вздохом и подумал, как всегда невпопад: а какой выросла бы Сакура, выпади ей шанс? Так же бы висла на моей шее? Или нашла себе новую пассию? Может, заметила бы наконец, как на нее смотрит Наруто… Смотрел, точнее. Я был бы не против. Наверное. В конце концов, лучше уж смерть любви, чем всего остального. А я двинулся к убежищу Акацуки. Не напрямик, конечно, а так, чтобы сделать широкий круг и осторожно обследовать территорию, не сильно мозоля глаза возможным противникам. Наруто – что-то слишком часто я о нем вспоминаю – Наруто бы мог, конечно, двинуться широкой грудью напролом, но я же не джинчурики и тем более не камикадзе. Я уж лучше так, аккуратно, из тени, в обход, окольными путями, чужими руками: проще, да и собственная шкура как-то целее остается. Чужое присутствие я почувствовал быстро. К сожалению, это был совсем не Итачи. Собственно, я сразу догадался, кто решил поприветствовать меня первым. Ученичество действительно позволяет изучить человека куда лучше, чем вам обоим этого бы хотелось; единственное, о чем забыл упомянуть Тоби – процесс этот работает в обе стороны. Я бы узнал бывшего наставника даже в темноте, с заткнутыми ушами и связанными руками. Опознать его на свету и при полной свободе действий было детской игрой. Потому что это и вправду был он. Я остановился, наклонил голову – не то приветствие, не то простое проявление интереса, как хочешь, так и понимай. - Так вот ты какой, Учиха Саске! – весело сказал Тоби и еле заметно мне подмигнул. Я хмыкнул. Очевидно, в такой опасной близости к норе Акацуки он побаивался афишировать наше знакомство. – Как вырос, вытянулся, был же такой мелкий шкет… Тоби внезапно запрокинул голову и сделал вид, будто страшно испугался. - Упс, заговорился я что-то, а ведь мне пора. Пойду-ка я… посижу вон за теми деревьями… Я тоже взглянул наверх и мгновенно рванул в сторону, выхватывая саи. Ой, как я не люблю лично участвовать в драках, которых вполне можно избежать! Но что-то мне подсказывало, что здесь разговорами не обойдешься. Не из того теста слеплен Дейдара. А его игрушки – не из той глины. Грохнул взрыв, и над местом, где я только что стоял, поднялся внушительных размеров клуб дыма – я на секунду прикрыл глаза, чтобы вспышка не резанула так сильно по чувствительным зрачкам. Увернуться от шрапнели в виде разбросанных взрывом камней было делом техники, но это ничего, я умудрялся от Тоби уворачиваться на третьем-то году обучения, куда уж там каким-то тупым кускам скалы… Я аккуратно обогнул летящие в мою сторону осколки, вскинул руки с оружием, сжал губы и посмотрел в лицо человеку, пытавшемуся меня убить. - М-м-м, какой злобный взгляд! – одобрительно протянул тот, ухмыляясь. Правда, его ухмылка быстро побледнела и исчезла. – Погоди-ка, Тоби! Ты уверен, что это – тот самый Саске? - А ты что, во мне сомневаешься?! – взвыл обиженно наставник, выглядывая из-за «вон тех деревьев». – Разве ты не замечаешь семейного сходства?! - Сходство сходством, мало ли в мире бастардов от этих красноглазых идиотов! – огрызнулся блондин. Как его. Дейдара, точно. – Знаешь, какое главное отличие чистокровных Учиха? Тоби удивленно округлил глаз. - Шаринган, - пропел Дейдара, вскидывая руки. – Ты видишь у этого мелкого гаденыша шаринган?! Ах, вот оно что. Я приподнял уголок рта в улыбке, не сводя с противника взгляда черных, без признака алого цвета глаз. Тоби послал мне заговорщический взгляд из-за плеча Дейдары и тайком снова подмигнул. - Может, ты, как всегда, забыл включить мозги перед тем, как начать действовать?! – шипел тем временем Дейдара, разглядывая меня с неприязнью. - Может, мне просто не нужен шаринган, чтобы справиться с кем-то настолько незначительным, - безмятежно подсказал ему я. Ах, эта дивная ярость. - Самоуверенный засранец, - скривился Дейдара в некоем подобии улыбки и скользнул руками в сумку. Что бы там у него ни было, ждать, пока он как следует подготовится к битве, я не стал. Рванул вперед, надеясь сыграть на неожиданности и закончить бой одним ударом. Конечно, настолько повезти мне не могло. Дейдара отшатнулся, птицей взмывая на ветку ближайшего дерева – мои саи разрезали воздух. Я тихо чертыхнулся и отступил на пару шагов. - Ты мне не интересен, - максимально скучающий вид. – Моя цель – Итачи. Конечно, если тебе настолько хочется порвать себе шкуру о мои клинки, кто я такой, чтобы тебе в этом мешать? Но мне бы не хотелось тратить время. так что у тебя еще есть шанс избежать этой битвы… - Да, Дейдара-семпай! – влез Тоби. – Если вы устали, или проголодались, мы можем на минуточку сделать перерыв! Саске-кун не возражает! Верно, Саске-кун? Ты же хороший мальчик? Дейдара зашипел и снова потянулся в сумку. Я вздохнул. Происходящее все больше и больше напоминало мне фарс: спектакль двух актеров для одного зрителя. Как искусно составленная западня, где загнанный зверь не понимает, что он – в ловушке, пока на его горле не сомкнутся зубы охотничьей собаки. В данном случае собакой был я, и мне предстоял тренировочный бой. На мой взгляд, очень некстати, но Тоби, как известно, видней. Мой противник тем временем швырнул в меня горсть фигурок, похожих на глиняные. Я не стал задерживаться на месте, чтобы узнать их свойства. Отпрыгнул назад, чтобы вспышка взрыва прикрыла мое отступление, зашел сзади – замахнулся на Дейдару – тот в последний момент заметил меня и увернулся, так что в качестве трофея мне досталась прядь соломенных волос. Я сжал зубы. Недостаточно быстро… - Засранец, - рыкнул тот и отмахнулся от меня новой глиняной бомбой. И мы начали танец. Вспышка, удар, вспышка, удар, я гоню его в угол, он пытается выманить меня под взрывы. Вспышка. Вспышка. Вспышка. У меня закладывает уши. Дейдара смотрит все отчаяннее и злее. Я по-прежнему не показываю шаринган. Мой противник решает, по-видимому, выложиться на полную. Заминированное поле, град взрывающихся зверюшек с небес… Хорошо, что я успел быстро сложить два и два. Глина – это все равно, что земля. Моя стихия – молния. О лучшем раскладе я и мечтать не мог. Когда имеешь дело с тем, кто полагается только на силу, иногда все, что ты можешь ему противопоставить – это контроль. Ну, а этого у меня было предостаточно. Я быстро понял, что заряды электричества вполне успешно справляются с бомбами Дейдары, и дальше все было делом техники. Даже гигантский дракон, на чью холку он так некстати взобрался, стал не более чем досадной помехой. Сократить дистанцию, не подорвавшись в процессе, швырнуть горсть кунаев, показательно огорчиться, когда те не причиняют дракону особого вреда, поплясать между снарядами, применить Печать, чтобы восстановить немного чакру, снова, якобы от безысходности, кинуть кунаи… а один-то был со взрывпечатью, вот досада… теоретически, взрывной глине нужен только детонатор, чтобы грохнуть как следует; тряской ее не спровоцируешь, трением – тоже, если судить по тому, что таскают ее в обыкновенной сумке, а вот у мини-взрыва, возможно, и был шанс начать цепную реакцию. Шанс был, и грохнуло неплохо. Конечно, подорвать всего дракона целиком у одной печати запала не хватило, но крыло я ему подбил, и зверюге пришлось совершить экстренную посадку. Дейдара взвыл, перескакивая на новую глиняную пташку и даря мне еще одну порцию взрывных зверюшек… откинул прядь волос с лица, напряженно вглядываясь в меня… Я встретил его взгляд. Шарингана все еще не было. - Я заставлю тебя проявить уважение к искусству! – проорал Дейдара, доведенный до ручки. Новая бомба была куда больше предыдущих, и я заметил, как ее творец заставляет свою птицу отлететь в сторону – за пределы взрывной зоны? Я аккуратно подорвал одну из мин, на секунду скрылся за облаком дыма от глаз Дейдары и затем рванул в ту же сторону, что и он. Понял, что не успеваю выйти из предполагаемой зоны поражения, швырнул несколько кунаев с лесками в птицу, пытаясь подтянуться… Дейдара вздрогнул, с недоверием глядя на вонзившиеся в бок зверя лезвия, но взрывпечатей не увидел и просто аккуратно отсек нити лески, наблюдая с садистским удовольствием, как я лечу вниз, навстречу смерти. Гигантский Дейдара взорвался без шума и блеска, но это не помешало ему быть смертоносным. Первый же вдох отозвался болью в груди, которая быстро распространилась по всему телу и стала невыносимой. Даже печать не справилась бы. Я с ненавистью посмотрел в глаза Дейдаре… и растаял клубами дыма. Иногда старые трюки – самые верные. Блондин отступил на шаг назад, потрясенно ища меня глазами. Сюрприз – искать меня он должен был не на земле, среди обломков, а за спиной, среди брошенных мной кунаев. Саи, если их хорошо наточить и как следует прицелиться, вполне способны пробить грудную клетку – а сердце у человека не так уж и мало, чтобы промахнуться по нему с двух шагов. Дейдара обернулся на меня, сверкая обоими открытыми глазами. И поперхнулся, по-прежнему не видя ни намека на алый цвет в моих радужках. - Пора заканчивать этот спектакль, - сказал я ему. - Действительно, - выплюнул он, и его тело обернулось глиной. Я рванулся, оставляя сай в груди земляного клона передо мной, но мои ноги увязли во внезапно ставшей податливой глине, и настоящий Дейдара возник передо мной, торжествующе кривя рот. Новая бомба поглотила меня вместе с птицей… не раньше, чем один из кунаев, все еще торчащих из ее крыла, аккуратно упал на землю. Теневые клоны никогда не были моим сильным местом, но призывать я их умел – и мне было только на руку, что этой техники от меня, как правило, не ожидали. Вон и Дейдара, кажется, больше на иллюзии рассчитывал, чем на копии: то-то он все следил, не решу ли я все-таки прибегнуть к шарингану. Хотя, может, и вправду ждал, когда я начну воспринимать его всерьез. Кто его знает. Клон вырвался-таки из пузыря с бомбами, молнией кинулся к Дейдаре, предсказуемо взорвался на полпути… но и сам Дейдара полетел на землю, окончательно исчерпав свой резерв. Я поднялся с земли, скидывая маскировку, неторопливым шагом направился к противнику. Зашел со спины и, не дожидаясь, пока тот оклемается, расщедрился на призыв. Послушный моей воле змей обвил взрывника, не давая тому шевельнуть руками. Извините, но лучше перестраховаться… - А теперь рассказывай, - вздохнул я. – Мне нужно знать все, что ты можешь сообщить об Итачи. Дейдара бешено сверкнул на меня глазами и брыкнулся, пытаясь дотянуться до сумки. - Гаденыш, - прошипел он вместо ответа. – Самодовольный, заносчивый гаденыш. Так и не снизошел до меня, да?! Я недостаточно хорош для того, чтобы сражаться со мной в полную силу?! Почему?!.. - Я слепну, - просто сказал я. Дейдара дернулся в последний раз, ошеломленно разглядывая меня, ища в моем лице намек на то, что я лгу. Его не было. И не то чтобы я был таким уж хорошим вралем. Просто я сказал правду. Мангеке Шаринган всем хорош, кроме одного: за его использование приходится платить. Тоби посвятил меня в эту маленькую подробность, И, хотя я берег глаза, как мог, все эти годы, зрение мое начинало ощутимо падать. Я приучил себя не щуриться, чтобы не показывать вида. Целиться по звуку, по движению, на случай, если я ослепну совсем. И драться, не используя шарингана. Всегда, когда возможно. Спиной я чувствовал молчаливое одобрение Тоби. - Вот оно что, - внезапно посветлел Дейдара, как будто эти два слова – лучшее, что он слышал в своей жизни. – Выходит, и эти глаза недолговечны, как любое настоящее искусство… - Он оскалил зубы. – Но как? Как ты смог победить?! Надеюсь, он не ожидает, что я начну описывать все свои действия, по порядку. По крайней мере, на это уйдет слишком много места. - Здравый смысл и везение, - я пожал плечами. – Я не особенно обманываюсь на свой счет; если бы хоть одна из моих уловок не сработала, я бы умер. Но так уж вышло, а судьбе виднее. - Значит, твой ответ – судьба? – неожиданно тихо спросил Дейдара и ухмыльнулся, разжимая кулаки. Мне вдруг пришло в голову, что, возможно, у него был способ сохранить немного глины – как раз на такой случай. Крохотный взрыв лишил моего змея головы; его тело скатилось на землю в конвульсиях. Я скрипнул зубами, кляня себя за недогадливость. Не так уж он был и распален схваткой, оказывается… Саи снова заняли свое место в моих ладонях. Две глиняные змеи, метнувшиеся к моим ногам, лишились голов и вдобавок получили заряд молнии, лишивший их яда. Дейдара обессилено откинулся назад. Я крепче сжал рукояти клинков, умоляя колени не подгибаться. Минута. Мне нужна минута. - Выдохся? – весело спросил меня противник. Он тяжело дышал, но не переставал улыбаться. – Оказывается, и тебя можно пронять, Учиха без шарингана… У тебя больше нет чакры, а у меня все еще есть моя глина! Так что самое время испугаться, взмолиться о пощаде… тогда, возможно, я не стану слишком рвать твою шкуру. Я дернул плечом, не сводя с него взгляда. - Я не слишком боюсь смерти. Плакать по мне, во всяком случае, будет некому. Тот только шире ухмыльнулся. - М-м-м. А знаешь, мне даже понравилось тебя убивать… жаль только, что в конечном счете без шарингана тебе нечего мне противопоставить! – последнее он выплюнул с торжеством и злобой. – Эти проклятые алые глаза… не видят того, что действительно важно… - Если ты опять заведешь волынку об искусстве, меня стошнит, - вздохнул я. – И правда, увы, в том, что из нас двоих один я еще стою. А значит, мне и не понадобился шаринган, чтобы поставить тебя на колени. Но, в общем-то, мне плевать. Теперь-то, я надеюсь, ты расскажешь мне об Итачи? Дейдара впился в меня взглядом и внезапно зло расхохотался. - Ты тоже меня недооцениваешь! – прорычал он. – Еще больше, чем он! Одним рывком он содрал с себя плащ, обнажив грудь – и гротескный, острозубый рот на ней, зашитый черной нитью. - Это будет мой шедевр! – крикнул Дейдара в упоении, разрывая нить. – Смерть ради искусства! Невиданный взрыв, волна разойдется на десять километров! И больше никто не будет смотреть на меня свысока! Его руки сгребли горсть глины, запихнули в разверстую, алчущую пасть. - Смотри и ужасайся! – рассмеялся этот безумец. – Восхищайся! Бейся в отчаянии! Кричи! Потому что искусство – это… И тут он поперхнулся. Его глаза выпучились, тело изогнулось дугой и забилось. Мои клинки, искрящиеся электричеством, покоились в его груди, пронзив страшный рот. В этот удар я вложил всю свою чакру, все, что оставалось, и все, что могла мне еще дать проклятая печать. Я был не из тех, кто не оставляет ничего про запас на крайний случай. Сила нескольких молний пронзила тело взрывника, не оставив ему шанса – ни выжить, ни привести в действие свой самоубийственный план. Взрыва не было. Искусства – тоже. Просто то, что недавно было Дейдарой, поплясав немного, бессильно распласталось на земле. Высунутый язык, пена на губах… Я с отвращением отвернулся и вытер клинки полой его же плаща, рассудив, что тот ему уже не пригодится. - Прощайте, глупый семпай, - печально вздохнул Тоби с ветки неподалеку. – И все-таки я ошибся на ваш счет: умерли вы все-таки не во взрыве… Я с неодобрением посмотрел на него, закатил глаза и упал на землю. Вот теперь у меня точно ничего не осталось.