Саске У-дзумаки

Проснулся я не самым приятным образом: кто-то бережно, но настойчиво бил меня по щекам. — Саске-кун? Саске-кун, ты меня слышишь? — Откинулся твой «Саске-кун», — съязвил чей-то еще голос. — Говорил же, что долго он не протянет. И как он только смог Орочимару завалить?! Не иначе, повезло… — Он еще жив, — спокойно и немного устало заверил третий голос. — Думаю, ваше беспокойство несколько… — И без тебя знаю, Дзюго! Саске-кун, ну давай же… Я приоткрыл глаза, моргнул, чувствуя, что уже успел устать от этого балагана, несмотря на то, что пропустил большую его часть. Зрение еще не успело сфокусироваться, да и из песка и пыли в моих глазах можно было соорудить небольшую пустыню, так что все, что я увидел — это много серого света и три чуть более темные расплывчатые фигуры. В рот мне немедленно ткнулось что-то неопознаваемое. — Кусай! — решительно скомандовал девичий голос. Я послушно укусил и тут же поморщился от солоновато-горького вкуса. И только тогда понял, что держу в зубах чье-то запястье. Я дернулся было, но кто-то притянул меня обратно, сильнее прижимая прокушенную руку к моим губам, и мне не оставалось ничего, кроме как сидеть смирно, моргать на свет и пить чужую кровь. Как ни странно, но неведомый благодетель знал, что делал: внезапно я понял, что, в принципе, не так уж и отвратно себя чувствую. И даже готов завалить еще одного Дейдару. В теории. Наверное. Зрение, наконец, соизволило ко мне вернуться. Я протер глаза и огляделся. Прокушенная рука, как оказалось, принадлежала Карин. Я перехватил ее за локоть, давая понять, что оставшиеся литры крови она вполне может оставить себе. Интересная способность, конечно, хоть и болезненная… однако, судя по томному виду девицы, ей такое обращение не слишком претило. Дзюго исполнял роль подушки, поддерживая меня в сидячем положении. Поняв, что я пришел в себя, он аккуратно отпустил меня, будто проверяя, смогу ли я сидеть самостоятельно. Я тут же выпрямил спину, всем видом демонстрируя, что способен еще и не на такие подвиги. — Саске-кун, как ты себя чувствуешь? — немедленно подхватилась Карин. — Что случилось? — Ага, чего ты помятый такой? — ухмыльнулся Суйгецу. Он сидел неподалеку и единственный не спешил идти танцевать вокруг моей драгоценной тушки. Что ж, за это я ему был даже благодарен. — Вступил в бой. Немного не рассчитал, — я приподнял один уголок рта. — Переборщил с добивающим ударом. — Добил хотя бы? — водяной скрестил руки на груди с надменным видом. Я оглянулся: поляна была все та же, где Дейдара закончил свою артистическую карьеру, но тела нигде поблизости не было. Возможно, Тоби же его и забрал. Интересно, с какой формулировкой он предъявит его Акацуки? А главное, как объяснит, почему он меня не прикончил? Впрочем, это была не моя забота… Вслух я сказал: — Об этом не беспокойся. — Теперь придется делать привал, — проворчал Суйгецу, по-прежнему глядя на меня с неодобрением. — Терять время… — Можно подумать, это твоя головная боль, — отозвался я немного раздраженно. — Я уже восстановил силы, в любом случае. — Ты уверен? — приподняла брови Карин. Я вскочил на ноги и тут же понял, что поторопился с выводами. От чакроистощения я уже не умирал, но тело тут же выразило свой энергичный протест. В бою, на адреналине, как-то не замечаешь, что и тут тебя зацепило, и здесь мазнуло, и там еще прилетело, для полного комплекта. Руки-ноги целы, голова на месте — и ладно, проживем. А вот потом, когда напряжение немного схлынет, ты уже начинаешь понимать, что, собственно, отдых тебе действительно бы не помешал. — Ну, может быть, час сна действительно не был бы лишним, — признал я неохотно, аккуратно оседая обратно на землю. — А может быть, даже два. Или три. Иногда стоит себя баловать, наверное… — Саске-кун! — как-то странно знакомо возмутилась Карин, на несколько секунд оставляя попытки мне понравиться. — Ну как так можно? Действительно, как же ты самого Орочимару-сама смог победить? — В мое оправдание, я тогда удачно выбрал момент, — вяло отмахнулся я. Дзюго окинул меня взглядом, оценивая мое состояние, пришел к очевидным выводам и со вздохом подхватил меня на ручки. Сопротивляться я не стал. И так ясно, что своим ходом я куда-либо доползу только лет через десять. — Ох, Ками-сама… и почему я должна тащить на себе все это?! — мой штатный сенсор приложила руку ко лбу. Я ухмыльнулся. Знакомые интонации… Какое-то давно забытое уютное тепло успело колыхнуться в груди, как будто внезапно раз и навсегда заросли старые шрамы; и часть этого тепла передалась даже на раздражающую, надоедливую Карин. Совсем маленькая и против моей воли, но что уж тут поделать. А может быть, я просто слишком устал, чтобы удерживать на месте маску непроницаемого засранца. Кто меня знает… — Ну, в данный конкретный момент меня тащит Дзюго, меч — Суйгецу, а ты несешь только чепуху. Тебе не кажется, что тебе повезло больше всех? Все мои спутники замерли на секунду. Мне достались целых три ошарашенных взгляда зараз, вот так удача! Я сделал себе заметку, что смог бы их погрузить в иллюзию, даже не напрягаясь толком — когда меня так сверлят глазами, сложно промахнуться, да и огрехи, — будь у меня, в теории, огрехи, — они бы не заметили. Черт, да сейчас они и стаю кровожадных малиновых бабочек вокруг вряд ли бы удостоили вниманием. — Саске, ты что, пошутил? — печально спросил Суйгецу. — Я сошел с ума? Я так и знал. Ты заразил меня своей шизой. Точнее, вы все. Сейчас небо рухнет на землю, Дзюго станет нормальным, а Карин меня поцелует и уронит в танце страсти, и я точно пойму, что для меня уже все кончено. — Эт-то кого я еще уроню?! — задохнулась Карин, занося ногу для удара. — Опа, — обрадовался водяной, лениво позволяя Карин пнуть себя в живот и растекаясь лужицей. — Так, Карин по-прежнему — стервозная дура, значит, еще не все потеряно и жизнь продолжается… Эй, здоровяк, а ты чего стоишь молча? Снизойди до нас, разреши наши сомнения! — Но Саске все правильно сказал, — отозвался Дзюго спокойно и недоуменно. — Карин и вправду тащит меньше всех… Суйгецу застыл на секунду, а потом счастливо расхохотался. Карин надула губы и демонстративно отвернулась. Дзюго же только пожал плечами, будто удивляясь подобной реакции на свои слова. — Заткнитесь и сделайте уже что-нибудь, — нахально заявил я, устраиваясь поудобнее в руках своей «няньки». В конце концов, я — юнец и молокосос с точки зрения книги Бинго — только что завалил нункенина S-класса. Что давало мне — с моей собственной точки зрения — право потакать своим капризам по крайней мере в течение следующего часа. Я таких подарков себе не делал давно, лет шесть. — Настоятельно рекомендую вам оставить в покое мои нервы и организовать мне пристойное место для отдыха, поскольку голая земля в качестве подушки мне как-то поднадоела… И учтите, мой здоровый сон — это ваша прерогатива на ближайшее время! И я тут же уснул снова, успев насладиться новой порцией недоумения. Рисковал я мало: если уж до этого они взяли на себя труд привести в порядок мою покоцанную тушку, а не добить и распродать на черном рынке, то сейчас они и вовсе не станут причинять мне вред — ибо невыгодно портить результат стольких твоих усилий. Я знаю, я проверял. *** Когда я вновь проснулся, мир показался мне местом, уже чуть более приспособленным для продолжительного пребывания: подо мной лежал футон, на мне — одеяло, а трое моих спутников сидели в углу и молча мрачно рассматривали друг друга; в общем, были удивительно дружелюбны и неконфликтны. Я даже умилился. И подумал, а может, стоит почаще падать в обмороки? — Саске-кун проснулся! — Карин, как обычно, отследила мое состояние первой, даже не обернувшись. — О, целовать нашу принцессу не пришлось, ну слава ками, — оскалился Суйгецу, причем даже довольно беззлобно. Совсем замаялся ждать моего пробуждения, наверное. Дзюго же вздохнул, встал, взял со стола кувшин, налил воды в стакан и подал мне — в общем, сделал самое простое и логичное из всего, что мог. А он определенно начинал мне нравиться. Я выпил воду, потребовал еще, ополовинил кувшин, отбрыкался от любезно предложенной Карин крови (чувствуя себя вампиром на диете) и устроил своим спутникам фирменный допрос с пристрастием. Те, кажется, были в шоке, что я спросонья начал командовать — ну, а мне-то что? Муштровать окружающих можно хоть со смертного одра. Лежишь себе с мрачным видом, покрикиваешь да задаешь вопросы, не жизнь, а мечта. Выяснил я немного, впрочем. Убежищ у Акацуки, как оказалось, было несколько. Просто Орочимару лично знал только об одном. Или слишком хорошо скрывал информацию об организации, в которой некогда состоял; из симпатии ли к бывшим товарищам по оружию, из личных ли соображений — кто знает. Итачи на горизонте так и не мелькнул. Но я подозревал, что Тоби неспроста меня столкнул с Дейдарой. Это было огромной наглостью с моей стороны, и, если я хоть немного разбирался в людях, Акацуки никогда не спустили бы мне этого с рук. В конце концов, одно дело, когда ты теряешь бойцов в серьезных битвах за серьезные вещи; и совсем другое — когда их поодиночке вырезают какие-то никому не известные левые пацаны, даже не нункенины. И кому, как не Итачи, поручат разобраться с зарвавшимся юнцом из того же клана? Так что, скорее всего, за случайным на первый взгляд жестом стоял сложный план, как, впрочем, и во всем, что касалось Тоби. А может быть, он всего лишь ткнул пальцем и случайно попал в точку, кто знает. Так я бы его даже больше зауважал, на самом деле. Для того, чтобы творить фигню и при этом все равно выбивать десять из десяти, нужен немалый талант. Самая дурная новость заключалась в том, что меня искали. Как рассказала Карин, моя троица сумела разминуться с преследователями только благодаря ее навыкам: едва успев засечь слежку, она пнула остальных, и они дружно дали деру вместе с моим спящим тельцем. Я умудрился все на свете благополучно проспать, но, судя по их словам, им пришлось изрядно попотеть, чтобы сбросить неведомых врагов со следа и дать мне выспаться в нормальной постели. Чувствовал я себя, кстати, уже значительно бодрее, чем раньше. То ли сон так повлиял, то ли способность Карин сказалась, а может быть, Орочимару из печати подсобил, но так или иначе я официально был готов к самостоятельному передвижению. А значит, можно было выдвигаться — и продолжать рыскать в поисках Итачи, раз уж взялся за это дело. Медлить нам, в сущности, было некогда. Едва расслабившись и позволив Суйгецу втянуть себя в ленивую перепалку ни о чем, Карин подскочила, как ошпаренная, чуть не заехав Дзюго локтем по затылку. — Опять, — выдохнула она раздраженно. — Нас засекли, приближаются сюда, и быстро. Крупный отряд. Запасы чакры просто невероятные. Ну сколько можно, только что же оторвались… — А я говорил, что следы надо тщательнее путать! — окрысился мечник, первым делом подхватывая на плечо Обезглавливатель. — Нет, мы же самые умные, мы никого слушать не будем… — Сам-то! Обещал, что туман будет сутки держаться! — парировала сенсор. Она обернулась на меня с вопросительным видом. — Саске-кун? Что делать будем? Я приподнял брови, удивляясь легкости, с которой Карин переложила ответственность на мои хрупкие плечи. И тут я понял, что с вопросительным видом на меня смотрят уже три пары глаз. Даже Суйгецу, черт его побери, конечно, скалился и ворчал, но все равно стоял по струнке и ждал указаний. Я раздулся от гордости. И начал раздавать эти самые указания, что же мне еще оставалось? Окружающие из меня временами просто веревки вьют, ужас. Мой маленький, местами помятый, но в целом бравый отряд быстро собрал небогатые пожитки и приготовился рвать когти. Под шумок Карин стащила юкату, в которую они заворачивали мою спящую тушку за неимением других вариантов: как она мимоходом объяснила, для того, чтобы создать ложный след и разделить преследователей. Поскольку я имел примерное представление о личности этих преследователей (злобные ниндзя Листа, во главе — Наруто с мрачным взглядом будущего убийцы и без тени улыбки), оставаться и ждать встречи я не хотел. Я догадывался, чего они хотели. В конце концов, после того представления, что я устроил младшему брату… я был бы очень, очень удивлен, если бы тот не решил закончить начатое им в Долине Завершения. Голова за голову, жизнь за жизнь — у Наруто был очень, очень хороший шанс взять количеством, а не качеством. Я не строил иллюзий по этому поводу. Что же, я как следует постарался, чтобы заставить его меня возненавидеть. Жаль только, что пожинать плоды своих усилий приходится именно так. Ладно. Мне действительно надо было сосредоточиться. В конце концов… сейчас старший брат интересовал меня чуть больше. У меня к нему были большие вопросы. *** На самом деле, это оказалось куда проще, чем я ожидал — к моей вящей обиде. А не мог он проделать этот трюк лет эдак пять-шесть назад, когда у меня еще оставались целые нервы, крыша над головой и стабильное денежное пособие? Не говоря уже о прочих радостях жизни, таких, как друзья и незапятнанная репутация? Я, конечно, сам мастер выдержать драматическую паузу, но не настолько же. Мы с моим маленьким отрядом как раз собирались совместить приятное с полезным, — то есть прочесать ближайшие убежища Акацуки, параллельно удирая от шиноби Листа, — когда я вдруг увидел большого ворона. Он спокойно сидел на ветке прямо напротив моих глаз, как будто дожидаясь, пока я его увижу. А потом он легонько стукнул клювом по коре, заставив моих спутников обернуться. Те тут же вернулись к обсуждению плана действий… а я не мог свести с птицы взгляда. Ворон посмотрел мне в глаза, повернув голову набок, и снова стукнул, отколов кусочек темной коры и обнажив белую древесину. Потом еще раз. И еще. Я хмыкнул. Ворон с шумом снялся с ветки и исчез где-то между деревьями. И я подозревал, что знаю, куда он полетит. Коротко одобрив план, я метнулся за вороном — без особой цели, без определенного направления. Пробежав немного, остановился — скорее собраться с мыслями, чем перевести дух… Он просто вышел из-за дерева, как всегда, спокойный до безумия — как будто его чем-то давно и сильно накачали и несколько лет не давали как следует отойти. Я даже не дернулся из-за нереальности происходящего. Потому что, ну… не может все быть так просто. Ни для меня, ни для него. — Здравствуй, брат, — сказал Итачи, окидывая меня взглядом алых глаз. Ворон слетел с дерева на подставленную руку в черной ткани, чтобы через секунду растаять в облачке дыма. И я вдруг понял — вспомнил — как часто я видел этого ворона, то вблизи, то вдалеке, неотрывно следящего за мной. Как этот же ворон когда-то давно, еще в прошлой жизни, сидел на воротах моего первого клана. — Какая встреча, — вздохнул я, отступая на шаг и прислоняясь спиной к стволу дерева. — Ну, привет, что ли, Итачи. Тот приподнял бровь, но эмоций на его лице я так и не дождался. Ну и ладно… — Ты повзрослел. — Я удостоился еще одного оценивающего взгляда. — Больше не кидаешься на меня, едва увидев. — Просто понимаю, что лично ты бы сюда не явился. Слишком неспокойно. — Словно подтверждая мои слова, издалека донесся шум драки. — И недостаточно декораций. Итачи моргнул, будто удивившись. — Декораций? — Я заметил, что ты… склонен к драматизму. — Я развел руками. — Думаю, ты не захочешь драться со мной в каком-то самом обычном лесу… если ты все еще хочешь драться со мной, конечно. Вот тут он удивился настолько, что я успел разглядеть широко распахнутые глаза. — Что ты имеешь в виду? Разве это не ты… — Я знаю, знаю. — Я вздохнул, решив, что прикрыть глаза — это роскошь, которую я вполне могу себе позволить. — Месть, злость, ярость и далее по списку. Просто я очень устал, Итачи. Очень, очень устал. Итачи ничего не ответил. Я приоткрыл глаза и увидел, что тот все еще стоит и смотрит на меня — и выглядит не как маньяк, способный перерезать всю свою семью, а как просто еще один человек, которому все смертельно надоело. — Встретимся в убежище нашего клана, — обронил он наконец, скрещивая руки на груди. Помедлил. — Ты же все еще помнишь, где это находится? — Я разберусь, — невесело хмыкнул я, и Итачи растаял на ветру. *** Вот лучше бы не выделывался и дорогу спросил, честное слово. По крайней мере, Суйгецу изрядно повеселился, пока мы дружно искали одно из убежищ клана Учиха. Ну, хоть какая-то от моей амнезии польза. Пришлось попотеть: мои покойные кровные родичи явно знали, что делали, и спрятали его на совесть. К счастью, Итачи уже был внутри и чакрой фонил так, что Карин его засекла чуть ли не на полпути. Ну, а дальше — дело за малым. Разумеется, полез я туда не сразу. Сначала получил еще одну дозу крови Карин, чтобы восстановить силы. Оставил Суйгецу и Дзюго сторожить. И только потом, выдохнув, отправился на встречу с прошлым. Я шел не сражаться. Я шел спрашивать. Говорить. Но, как всегда, меня не спросили. *** Я уже давно не испытывал особой ненависти ни к кому, на самом деле. Ни к Итачи, ни даже к деревне, несмотря на их многочисленные грехи. Во-первых, ненависть — штука хорошая, но уж слишком много побочных эффектов. Разумеется, она здорово мотивирует к действиям, но при этом мозги мутит — будь здоров, да и выматывает быстро. Я помню, я пробовал, когда из деревни сбегал. И больше в это болото беспричинной, нескончаемой ненависти влипать не собирался. Все лучше, чем бродить неупокоенной тенью и зло смотреть на окружающих, которые с какой-то стати наслаждаются жизнью. Вот уж выдумали, действительно. Наглеж. Во-вторых… если подумать, то поводов ненавидеть того же Итачи у меня было прискорбно мало. Я действительно практически его не знал. Ну, подумаешь, вырезал один незнакомец других незнакомцев, ну что ж теперь. Хотя теперь я хотя бы знал бывших соклановцев по именам и даже мог худо-бедно рассказать, что меня с ними связывало, никакой любви — или скорби — я по-настоящему не ощущал. Как будто фильм про них посмотрел. Увлекательный, правдоподобный, но — фильм. Сны тоже бывают реалистичные, но никому и в голову не придет скорбеть об умерших персонажах этого сна. Поэтому на битву я шел с ясной головой и относительно спокойным сердцем. И надеялся, что Итачи тоже проявит благоразумие и не станет устраивать мне испытание боем. Случаются же в жизни чудеса… Он ждал меня, восседая на каменном троне, как тиран, прекрасно осведомленный, что его явились свергать. Лицо без единого признака эмоций, скучающий взгляд алых глаз и негромкий, спокойный голос: — Здравствуй, Саске. И что же видят твои глаза теперь? — Тебя, — ответил я в тон ему. — Ну здравствуй, Итачи. Тот моргнул, и на секунду мне почудилось, что он чем-то недоволен. — Я не вижу твой шаринган… так наивно с твоей стороны предоставлять мне подобное преимущество. С момента, когда ты вошел сюда, я мог бы убить тебя уже дюжину раз и скрыться. Но на твое счастье, я рассчитываю на достойную схватку… а поэтому я даю тебе последний шанс меня заинтересовать. — Итачи… зачем это все? — спросил я прямо, не отвлекаясь на его монолог. — Чего ты вообще пытаешься добиться? Драки? Ну, так зачем тебе драка? Если бы ты хотел меня убить, давно бы уже убил. Боги, у меня к тебе столько вопросов… мы можем просто поговорить и разойтись, мирно, как нормальные братья? Я не хочу с тобой сражаться. Я пришел просто поговорить. Итачи посмотрел на меня без интереса, но оценивающе. — Ты и впрямь устал, — сказал он, подавив зевок. — Выдохся… я бы даже сказал, спекся. А я-то думал, ты будешь рад увидеть того, кто убил одного из твоих друзей… Что-то во мне перевернулось и ухнуло вниз. — Что? Что ты такое… — Девочка с розовыми волосами, — отмахнулся Итачи. — Я как раз проходил рядом с деревней… а она попалась мне по дороге. Чего-то требовала, на чем-то настаивала… Такая надоедливая. Пришлось заставить ее отстать — и от меня, и от тебя. Но это и к лучшему, ты не считаешь, Саске? Она была не больше, чем обузой… к тому же, теперь милые маленькие девочки Конохи подумают дважды, прежде чем выйти за пределы деревни темной ночью. — Ты лжешь, — проговорил я до омерзения отчаянным голосом. — Ты лжешь, ты не можешь не… Итачи наклонился ко мне, поймав мой взгляд — и я слишком поздно понял, что увязаю в чужой иллюзии: передо мной замелькали тени ночного леса, луна в просвете между деревьями, бледная мечущаяся вспышка — Сакура. Живая, взъерошенная, перепуганная Сакура, всматривающаяся в лицо человека перед ней, только чтобы через секунду жалко завалиться набок… Итачи всмотрелся в мое лицо с удовлетворением змеи перед певчей птицей. — Последнее, что она запомнила в жизни — эти глаза. Картинка сложилась. Я зарычал и кинулся на Итачи, уже не думая ни о чем, уже не колеблясь, мечтая только о том, чтобы своими руками вырвать эти проклятые глаза — тот отшатнулся, и его лицо перекосила первая настоящая эмоция: смятение. — У тебя Мангеке… — Рад, сволочь?! — проорал я, уворачиваясь уже от его атаки. — Рад?! На миг лицо Итачи дрогнуло… и озарилось внезапной блаженной полуулыбкой. — Да. Наконец-то… у меня достойный соперник. *** Битва была долгой — на грани возможностей, на грани фола. Какие уж там стратегии и тактики. Единственное, о чем я думал, — это как бы увернуться и ударить в ответ. Итачи скользил между атаками, как будто танцевал, как будто ему нравилась слепая ярость моих ударов… я будто бился с зеркалом, повторявшим все мои действия на долю секунды раньше. Битва была долгой. Я черпал чакру из проклятой печати, взывая к Орочимару за помощью снова и снова, отказывался прислушаться к мольбам измотанных мышц и бил, бил, бил. Молнии, змеи, саи, огонь, все, что у меня было, все, что я только мог вообразить. И постепенно, постепенно движения Итачи стали терять пластичность, а реакция — замедляться. Я все еще бился с зеркалом, но теперь мы были равны. Битва была долгой… но все битвы кончаются. Итачи только и нужно было, что отстать от меня, всего на долю секунды сбиться с ритма… и я не собирался прощать ему этот шанс. Вспышка, неведомая мне техника, заслонившая собой Итачи, грохот… И тишина. Только тяжелое дыхание и мягкий шорох, как от начинающегося дождя — алые капли, падающие с подбородка Итачи. Тот, словно не веря, прижал ладонь к подбородку, перевел взгляд с окровавленных пальцев на меня… — С-саске, — выдохнул Итачи, отшатнулся назад и сполз вниз, медленно, неловко, в поисках опоры скользя руками по стене и оставляя на ней багровые потеки. Он отказывался падать до последнего, но потом в нем как будто что-то окончательно сломалось, и он со свистящим вздохом ткнулся грудью в землю. Так… прозаично. Я замер, прижимаясь затылком к стене, все еще не в силах поверить, все еще ожидая подвоха, ловушки, куная под коленку… А потом отлип от стены и склонился над телом Итачи. И засмеялся. — Ками, ками, серьезно?! У меня что, и вправду получилось? Ты действительно так ничего и не понял?! Ты ничего не понял, Итачи?! А?! Ками, неужели! Я смеялся, стоя над мертвым Итачи, смеялся искренне и неудержимо — до слез. Наверное, если бы кто-то мог меня видеть, он бы принял меня за безумца… А потом я замолчал, все еще улыбаясь, вытер слезы, вздохнул. И осторожно развеял гендзюцу. *** С самого начала я понимал, что запинать Итачи грубой силой у меня не выйдет — элементарно не хватит опыта и подготовки. За два года невозможно продвинуться во всем, а даже если я и продвинулся бы — у Итачи наверняка оставались козыри в рукаве. Оставалось попытаться достичь совершенства хотя бы в чем-то одном. Тайдзюцу? Не смешите меня. Ниндзюцу? Одна вспышка шарингана — и я трачу чакру, поливая огнем пустое место, пока Итачи в сторонке спокойно читает роман для девочек. А вот иллюзии… Я понимал, что Цукуеми — именно та арена, где мне я мог рассчитывать хотя бы на малюсенький шанс победить. Ведь сам Итачи когда-то сказал, что я могу его превзойти по силе глаз, да и Орочимару подтвердил это, — глупо было бы не заметить такой очевидный намек. Вдобавок, у Тоби был шаринган, и это решило дело. Два года, два долгих года он учил меня гендзюцу. Тай и нин тоже изучались, в комплекте, но считались чем-то вроде приятного отдыха. Я накладывал иллюзии, развеивал иллюзии, навострился чуть ли не с первой секунды определять попытки воздействовать на меня самого. А затем — научился подчинять себе чужие гендзюцу. Полезный навык: противник может так и не понять, что его технику нагло перехватили, и контратака станет для него большим сюрпризом… Гендзюцу, вообще, нравилось мне всегда. Я не был ни гением, ни силачом, да и реального боевого опыта у меня было маловато. На поле боя это создавало сложности. В иллюзии мне было на это плевать. Исхитриться, перевернуть все с ног на голову, заставить видеть то, чего нет, заставить не заметить то, что есть… Возможностей море, было бы желание. И должная гибкость разума, разумеется. Эта, последняя, иллюзия была моим шедевром. Я медленно накладывал ее слой за слоем, на основе тех видений, в которые меня погружал сам Итачи. О, это — настоящее искусство, куда там взрывам. Сперва — поддаться, отдать несколько фигур противнику, похлопать слабыми крылышками: дескать, посмотри, братец, как я жалок и беспомощен. Дать ему упиться своей всесильностью, убедить, что здесь никто ему не противник, на его-то территории… А потом — аккуратно сделать его территорию своей. Итачи не заметил, как сначала из-под его контроля ускользнули пылинки в воздухе, потом — немного поменяли оттенок камешки на подошвах его ботинок; затем ему перестали подчиняться камни стен, травинки под ногами, птицы в небе, я сам… я копил изменения, нанизывая их, как бусины, исподтишка перестраивая мир вокруг себя по своему вкусу. А потом бережно подцепил последнюю, потянул — и аккуратно перевернул всю ткань разом. И теперь я стоял перед импровизированным троном Итачи и смотрел на него. Он все еще был в моем гендзюцу, уверенный, что умирает… Но наяву он был жив, он дышал, а его сердце билось, как миленькое. Я всерьез задумался, а не прирезать ли его сейчас, пока я могу. Но, к сожалению или к счастью, он был нужен мне живым. Слишком сильная фигура в партии. И слишком богатая на секреты. Я проверил, не собирается ли Итачи прийти в себя. Нет, он не собирался. Да если бы и пришел… Еще до того, как провалиться в сон, Итачи успел потратить немало чакры. В теории это должно было надолго отбить у него охоту шевелиться. Но я же перестраховщик, я же должен проверить… И чертыхнулся. Мышц на Итачи было — всего ничего. Нет, я не ожидал обнаружить под черным плащом груду мышц или, чего доброго, тушу борца сумо. Но Итачи выглядел так, будто его долго и тщательно морили голодом. Не совсем дистрофик, конечно, но для шиноби — просто позорище. Кожа желтушная, синяки под глазами, проступающие вены… пульс был, конечно, куда бы он делся, но и он тоже был каким-то вялым и неубедительным. К тому же, до кучи, в груди Итачи что-то подозрительно хрипело и посвистывало при каждом вдохе. Я уныло посмотрел на предпоследнего представителя клана Учиха и с неохотой признался самому себе, что, похоже, выиграл у полутрупа. Молодец, ничего не скажешь. Герой. Отличник. Высший класс. М-да. Ладно, так или иначе, с этим красавцем надо было что-то делать. Сперва-то я надеялся уволочь его своей троице, пусть те его прощупают хорошенько — даром, что ли, их Орочимару муштровал? Однако в таком состоянии парень бы этого, пожалуй, не пережил. Я побаивался даже, как бы тот и без постороннего-то вмешательства ноги не откинул, а тут допрос… Поэтому планы пришлось менять, и срочно. Решившись, я сгреб Итачи в охапку и помчался прочь. Полы плаща Итачи хлестали меня по боку, голова жалко откинулась и болталась у меня на локте. Я бежал, что есть сил — в любую секунду он мог проснуться или умереть прямо у меня на руках, и я не мог однозначно сказать, что хуже… А в голове у меня пульсировала сумасшедшая мысль: я как будто невесту со свадьбы похищаю, честное слово.