Саске У-дзумаки

Я недолго довольствовался малым. Я был… неудобным. Я слишком многое видел и слышал. К тому же, я еще и имел наглость делать выводы. Я задавал вопросы. И не успокаивался, когда мне отвечали молчанием. Я действовал на нервы всем, кого встречал, одним фактом своего любопытства. Кажется, мне полагалось молчать в тряпочку и сидеть тихо. Кажется, все вокруг считали, что делают мне одолжение уже тем, что терпят меня рядом с собой. Но они терпели меня, только пока я был тихим и максимально незаметным, пока я довольствовался тем, что есть, не искал большего и не пытался узнать то, о чем они молчали. Я не был удобным. Я спрашивал. По-настоящему началось это недавно. Наруто, мой единственный невменяемый родственник, решил, что совместный поход по магазинам — это отличная идея. Лично мне не хотелось никуда идти. Нам с Наруто дали неделю внеплановых каникул, чтобы я мог немного освоиться. И уже три дня я заставлял блондина оттирать хлев, который он по недоразумению именовал домом. Тот бурчал и с известной регулярностью пытался сбежать, но тер как миленький. Так что и этот вечер я бы потратил на уборку. Но еда в холодильнике заканчивалась с ужасающей скоростью, так что я все-таки позволил вытащить себя на улицу. Был уже вечер. На освещенной цветными фонарями улочке от прилавка к прилавку, смеясь, щебеча и невнятно восклицая, толкалась веселая толпа. Вкусно пахло кальмарами, лапшой, жареным мясом и специями. Наруто что-то радостно орал мне, с азартом торгуясь и волоча меня за собой. От подобной наглости я терялся сразу же, что и позволяло этому придурковатому творить со мной все, что вздумается. — О! Давай сюда еще зайдем! У тебя же деньги есть, верно? А то у меня почти закончились… Ух ты, пошли! А может, по рамену? — Усса-ра-тон-ка-чи! — вопил я, пытаясь перекричать толпу вокруг. — Куда ты меня тащишь?! — Кормить! — Чем? — Раменом! — Я не хочу! — Рамен не хочешь?! — блондин на секунду остановился и выпучил глаза, с ужасом и изумлением глядя на меня. — Ты с ума сошел? — От сумасошлого слышу, — огрызнулся я и вдруг потянул носом. Пахло чем-то очень, очень вкусным и сладким. Теперь уже я рванул к источнику запаха, таща за собой офигевающего Наруто. Нюх привел меня к ларьку с мороженым. Оно подтаивало на жаре, капало сиропом на песок, такое прохладное, вкусное, м-м-м… Но ларек окружала такая толпа, что пробиться к нему было невозможно. Наруто окинул прилавок заинтересованным взглядом. — Ух ты, здорово. Мороженое любишь? Я думал, ты ешь одни помидоры. — Отстань, добе, — я пожирал мороженое глазами и не собирался отвлекаться на всякие там белобрысые ужасы. — Только мы туда не пробьемся… — Да, ксо, — блондин задумался и вдруг нахмурился. Вид у него был довольный, будто он задумал очередную хитрость, но одновременно… почему его глаза были такими грустными? — Пошли, — он дернул меня за руку. — Но мы же просто не пробьемся? .. — Пошли. Ничего. Я удивленно взглянул на него. Тот крепче сжал мою руку и ухмыльнулся во весь рот — эту идиотскую улыбку я уже начал ненавидеть. И внезапно заголосил: — Ух ты, вот это да! Мороженое! Здорово? Ты будешь? Я точно буду! — Ты что творишь? .. — зашипел я на него, но тут же умолк. Потому что, стоило Наруто подать голос, оживленно болтающие люди, окружавшие ларек, замолчали, оглянулись на нас и как-то испуганно расступились. Наруто, не переставая что-то говорить, потащил меня к прилавку — и люди расходились в стороны. Он скользил сквозь толпу, как капелька масла по поверхности воды. И я, растерянно оглядываясь, ловил взгляды прохожих, предназначавшиеся Наруто… и мне. Взгляды, полные презрения, ненависти и страха. В полной тишине мы подошли к прилавку, купили по мороженому, расплатились и ретировались. Потом я уже постоянно замечал подобное. В лучшем случае, на нас смотрели с опасением. В худшем — со страхом. И я не понимал, что мы такого натворили, что к нам так относятся. Но хмурые взгляды, как я вскоре уяснил, не были чем-либо из ряда вон выходящим. На нас так смотрели почти все. Теперь я отчетливо это видел. Но Наруто это, кажется, не особенно раздражало, а мне было просто плевать, что там думают обо мне эти посторонние. Другое дело, что мне не слишком нравилось постоянно натыкаться на льдинки чужих презрительных и опасливых взглядов. Презрение, опасение, холод… Они были одними из неизменных вещей мира, вроде восходов по утрам. И проще всего — да и удобнее всего — было бы просто смириться и перестать о них думать… Но у меня не вышло. Я был неудобным. В отличие от Наруто, мне было не привыкать задавать вопросы. Блондин как-то больше отмалчивался, отмахивался и забивал. Или орал, что однажды станет Хокаге, и тогда они у него попляшут. Мне не улыбалось ждать так долго, а молчать было выше моих сил. И, как только я сумел отбрыкаться от конвоя Наруто и выйти наружу в одиночестве, я начал спрашивать. — Почему вы на меня так смотрите? Высокий мужчина-шиноби награждает меня удивленным взглядом сверху вниз — мне кажется, будто он не знал, что я умею разговаривать. — Прошу прощения, у вас такое лицо… Что-то со мной не так? Женщина — среднего возраста улыбчивая мамаша — молча отворачивается и уходит. — Извините, я вас чем-то обидел? — Ага. Тем, что приперся сюда, — фыркает какой-то подвыпивший подросток. Они отворачиваются. Они смотрят на меня с равнодушием. — Почему? Вы меня боитесь? Вы злитесь на меня? Что я сделал не так? Что со мной не так? Что не так с вами? Почему вы смотрите на меня? Почему вы все на меня так смотрите? Я спрашиваю, и спрашиваю, и спрашиваю. Мои вопросы бьются в непроницаемые лица, в непробиваемое молчание. Нет ответа. Это неизменно. *** Перед первым своим походом в академию я изрядно нервничал. Все-таки, я ничего и никого не помнил. Велик был риск напороться на неприятности или попросту отдавить кому-нибудь любимую мозоль. Да, я был неудобным, но и мне бывало неудобно. — Не трясись ты так, — заявил Наруто с воинственным видом, на ходу залезая в куртку. — Если будешь так пугаться всего, тебя точно в шиноби не возьмут! — Я не пугаюсь! — огрызнулся я. — И вообще, дебилов в шиноби тоже не берут! — Это кто дебил?! От дебила слышу! Мы могли бы спорить еще долго, — тема-то благодарная, — но я вовремя бросил взгляд на часы и пулей вылетел на улицу. Наруто последовал за мной, не прекращая обзываться. Мы уже здорово опаздывали, а все потому, что кое-кто отказывался просыпаться в течение получаса, пока я не догадался облить его из ведра. Правда, сразу после этого меня обругали, послали и пнули, но это того стоило. Ступор на сонном лице этого самого кое-кого я не забуду никогда. Всю дорогу до академии мы неслись, переругиваясь. И в класс ввалились так же (добе, а ну прекращай толкаться! — теме, а ты кончай выпендриваться! — уссаратонкачи! — от уссаратонкачи слышу). Учитель посмотрел на нас с немым вопросом в глазах, и я не сразу понял, что наше фееричное появление прервало его лекцию. Судя по притихшему классу, рассказ был интересный… Но тут на задней парте кто-то шумно всхрапнул, и я понял, что не слишком много пропустил. — О, здрасьте, Ирука-сенсей, — ухмылка Наруто разъехалась до ушей и поползла дальше. — Смотрите, кого я привел! Меня вдруг приподняли за шкирку и встряхнули, предъявляя мою тушку классу, как некий трофей. Пришлось ткнуть наглеца локтем в живот, тот мигом отпустил меня, обиженно взвыв. Я сунул руки в карманы, фыркнул и гордо отвернулся. — О, здравствуй, Саске. Меня зовут Ирука. Эм, ребята, как я и говорил, Саске придется с вами заново знакомиться, — учитель сильно нервничал. Стоп, «как я и говорил»? Выходит, это он обо мне только что рассказывал? — Но не сейчас. Саске, подойдешь к каждому после урока… если захочешь, конечно. Садись на свое место. Спрашивать тебя пока не будут, но постарайся догнать класс побыстрее. В комнате пустовало всего два стула, и я на секунду замер на месте, не зная, к какому подойти. Заметив мое замешательство, Наруто шумно вздохнул, внезапно схватил меня за руку и силком отволок к одному из стульев, а потом буквально швырнул на него. Я возмущенно рыкнул. Блондин, ухмыляясь, показал мне язык и потопал на свое место. Ирука-сенсей начал что-то нудно вещать про траектории полета кунаев, и я вскоре забил на него окончательно, решив почитать конспект в своей же тетради - ее, вместе с кое-какими личными вещами, мне выдали еще в больнице. На первой же странице я завис. Иероглифы я знал, в грамматике разбирался, почерк был условно мой, но это только подбавляло ситуации ощущения бредовости. Я словно ничего из этого никогда не учил и не читал. Это была физика, причем, насколько я понимаю, несложная, — первая-то страница, — о тех самых кунаях и их балансировке. Судя по моему почерку, когда-то я все это знал… но теперь я судорожно вчитывался в текст и нервно подпирал пальцем подбородок. М-да, похоже, «догнать класс» я смогу нескоро. За урок я еле-еле одолел первые страниц десять. Меня действительно не спросили ни разу, но я все время отвлекался на чужие любопытные взгляды. Особенно внимательно за мной следила какая-то девчонка с розовыми волосами. Она рассматривала мое лицо с удивлением и интересом, будто я был редким экзотическим насекомым, но, едва я замечал ее, с ойканьем отводила глаза. После урока мои одноклассники с дикими воплями вырвались в коридор, попутно сметая Ируку. Я же проигнорировал звонок, вчитываясь в конспект. Быть последним в классе мне что-то не хотелось. — Эм… Саске-кун? Я неохотно поднял голову — передо мной стояла розоволосая, пунцовая от смущения. — Меня Сакура зовут, — пробормотала она, нервно теребя подол платья. — А ты вправду никого не помнишь? — Ага, — на девчонку я смотрел без интереса. — Да? — Девочка задумалась, и в ее глазах что-то нехорошо блеснуло. — А ты знаешь, что мы встречались, ну, до того, как ты все забыл? — А-а-а-а… — Моя челюсть рухнула на парту. — Ага, ага, мы даже ЦЕ-ЛО-ВА-ЛИСЬ, — добила меня новая знакомая. У меня не нашлось ни слов, ни звуков, чтобы достойно на это отреагировать. — Сакура-тян, хватит шутить, — Наруто милосердно пришел мне на помощь. — Ни с кем он не встречался, этот самодовольный кретин. — Вот как, — фыркнул я, отворачиваясь. — А что, были желающие? — Еще бы, ведь Саске-кун самый лучший, смелый, красивый и умный! — отрапортовала Сакура. — Вот как, — я не знал, плакать мне или смеяться. — А Наруто? — А Наруто дурак, — без колебаний ответила одноклассница. — Ну хоть в чем-то мы сходимся, — хмыкнул я. — Это кто дурак?! — взвыл обиженный блондин. — Ты. — Ах, ты, дерьмо собачье! .. На белобрысую макушку немедленно опустился праведный кулак Сакуры. Блондин красиво отлетел в сторону, я удивленно покосился на новую знакомую. Перехватив мой взгляд, Сакура мгновенно сменила выражение лица с «яростной валькирии» на «ванильную стесняшку». — Ой, Саске-кун… Просто он тебя обзывал, и я… ну… не удержалась. — Да ничего, — вздохнул я. — Но я и сам обычно справляюсь с теми, кто меня обзывает. — Ну, конечно! — вновь вспыхнула глазами Сакура. — Ведь Са-аске-кун тако-о-ой… — Кретин? — невинно поинтересовался Наруто издалека. — Наруто, сам ты кретин! А ты, Саске-кун, не говори с ним, он тебя плохому научит! — сердито посоветовала Сакура. — А с тобой говорить можно? — полюбопытствовал я. Сакура засмущалась и опустила глаза. — М-можно. Тебе все можно, Саске-кун… — А попросить тебя кое о чем можно? — Можно. — Ладно… Не называй меня «Саске-куном» через слово, хорошо? Бесит. Девочка немедленно покраснела до корней волос, ойкнула и исчезла в неизвестном направлении. — Сакура-тя-ян… — протянул Наруто мечтательно, глядя ей вслед. — И почему она за таким дураком бегает… — Она хоть нормальная девчонка? — неосторожно спросил я. Я тут же услышал, какая Сакура-тян единственная в своем роде, красивая, умная и вообще. В десяти различных вариациях, с живописными примерами. Мне оставалось только согласиться, что, в самом деле, шлейф в виде Сакуры — не самое плохое, что со мной могло случиться. Еще через час я в этом окончательно убедился. Шлейф мой разросся до невообразимых размеров. Кажется, чуть ли не каждая девчонка в классе посчитала своим долгом подойти ко мне и состроить глазки. Кто-то начал скандалить из-за меня. Кто-то кинулся цветком. В общем, я купался в женском внимании. Даже не так, я в нем тонул. Однако я додумался выстроить барьер между мной и приливной волной девиц: попросил Сакуру, как единственную знакомую, сесть рядом со мной. Видя, что я уже занят, девицы действительно схлынули. Сакура цвела розаном, но она хотя бы не лезла под руку и честно старалась тянуть «Саске-ку-ун» не чаще, чем раз в минуту, и с ее компанией я был готов смириться. И еще я заметил, что Наруто в классе рады не были. Единственной, кто вообще с ним поздоровался, была серая мышка Хината из Хьюг — личность тихушная настолько, что я и заметил-то ее не сразу. Киба, здоровяк с полосками на щеках, снизошел только до приветственного тычка в ребра. Шикамару, храпящий субъект с задней парты, сонно приподнял голову, присмотрелся к Наруто и упал обратно, очевидно, не сочтя его интересным. Остальные же — в лучшем случае, покосились в его сторону и буркнули что-то неприязненное. Наруто, в сущности, был не таким уж и гадом, но относились к нему, как к полному ничтожеству. Впрочем, немногим лучше относились и ко мне. В компанию девчонок меня, понятно, не тянуло. При моем приближении они издавали коллективное «Кья!!!» и начинали истерично кокетничать. Мужская часть класса казалась мне более вменяемой. Но, едва попытавшись подойти к кому-то из одноклассников и пообщаться, я наткнулся на их глаза. Глаза, полные недоумения. Они смотрели на меня так, будто у меня внезапно отросли крылья, глаз во лбу и девять хвостов за спиной. И при этом поддерживали со мной разговор, но очень вяло и неохотно. Я безрезультатно спрашивал о причине подобного поведения. В лучшем случае, я слышал в ответ неуверенное: «Эм-м-м…» И я не понимал, почему. Ровно до тех пор, пока Киба прямым текстом не спросил: — Вы гляньте-ка! А чего это наша химе до нас снизошла? И тут все встало на свои места. Очевидно, я-предыдущий был не слишком общителен и довольно высокомерен. Я-нынешний же проявлял дружелюбие, по крайней мере, пытался проявлять. Растягивал непривычные губы в улыбку, вклинивался в разговор, был мил и приветлив. Вот у них шаблоны и рвались… Я попытался объяснить. Что я изменился. Что я теперь — другой человек. Что мне действительно интересно с ними разговаривать о всякой чепухе. Мне верили с явственным скрипом. Им было неудобно и не о чем со мной говорить. А мне становилось неуютно под их придирчивыми взглядами. И я сдался. Отсел за Сакуру, для верности загородившись еще и Наруто. Отмежевался от всех взглядов, от всех вопросов, от всего. Лучше уж так. Сакура ко мне клеилась, а Наруто издевался, но с ними хоть можно было нормально поговорить. Или просто спокойно посидеть рядом. Просто и спокойно — этого мне часто не хватало. *** — Ой, да ладно тебе, надевай! — Ни за что на свете! — Да че не так-то?! — Догадайся! Я был в шоке — Наруто решил обрядить меня в свою одежду, мотивируя это тем, что из моей я вырос. Только сегодня утром я обнаружил, что моя черная кофта со спиралькой, нашитой на спине, и любимые белые шорты мне безнадежно малы. Деньги у нас закончились, а новую порцию нам должны были выдать только через пару дней. И блондин решил одолжить мне пару вещей из своего гардероба. Только почему-то вся его одежда выглядела, в лучшем случае, как роба строителя, а в худшем — как клоунский наряд. И что-то мне не улыбалось носить нечто подобное. — Я надену вот это, — из оранжево-желто-синей цветастой стопки я вытащил сиротливую черную майку и серые штаны. Ума не приложу, как они попали к Наруто. — Ты чего, на похороны собрался? Я это и не надевал ни разу. Просто кошмар, — категорично заявил блондин, отбирая у меня шмотки. — Нá вот лучше, нормальная футболка же. Я фыркнул — «нормальную футболку» можно было использовать, как средство массового поражения. — Нет, спасибо. Мне эта майка нравится. — Это тихий ужас, — закатил глаза Наруто. — Это минимализм, добе, — я все-таки отобрал у него вожделенную майку. Блондин неожиданно посмотрел на меня с уважением. — Ух ты, даже я таких слов не знаю. Повтори. — Минимализм, — послушно сказал я, все еще не до конца понимая, о чем это он. — Умеешь же ругаться! — присвистнул Наруто восхищенно. — Еще че-нить скажи! Я прыснул, зажимая рукой рот. Взгляд мой упал на «нормальную футболку». — Гротеск и абстракция, — проговорил я, хихикая. Наруто светился от счастья. Через день я в окно увидел, как несколько парней с Инудзукой во главе пристают к Наруто. Сначала все ограничивалось стандартными «придурок» и «недоносок», но потом, после какого-то совсем уж сильного оскорбления, блондин возмущенно напыжился и выкрикнул: «А ты вообще… минимализьм, вот! Гротеск и абстракция!» Я захихикал, разглядывая вытянувшееся лицо Кибы. Но его реакция превзошла все мои ожидания. Собачник на минуту опешил, а потом погнался за Наруто с воплями: «Ах ты гад, за абстракция ответишь!!!» Я ржал так, что рухнул на пол, приложившись головой о подоконник. Вернувшийся Наруто, довольный донельзя, долго щупал мою шишку, а потом торжественно изрек: — Это карма. Как я его не убил до сих пор, ума не приложу. Но я все-таки не убил его, только подзатыльник дал, хотя за «карму» полагалась трепка посолиднее. Да и подзатыльник был слабенький, так, чтобы не расслаблялся и чтобы не я один ушибленный ходил. И вообще, я так симпатию выражаю. А потом был вечер, и закат, и запах чего-то соленого-жареного, текущий по улице, и цветные фонарики, и мороженое — одно на двоих, потому что денег опять не хватает. И игра в догонялки на детской площадке. — Ха, Ли! Ты ленивая черепаха! — Киба, я тебя сейчас точно догоню! Настоящий ниндзя никогда не отступает! — Не догонишь, не догонишь! Аха-ха-ха! — Наруто! Наруто водит! — Вот я вас щас! Саске, попался! Я смеюсь и бегу то за кем-то, то от кого-то. То отскакиваю, то пытаюсь догнать. Наши длинные тени мечутся по площадке, залитой оранжевым светом. Над нашими головами кружат маленькие серые птицы и одна большая, черная, как живая тучка. Солнце садится. И я и сам не замечаю, как остаюсь в одиночестве. Несколько ребят машут мне, уходя с родителями домой. Их одергивают и поспешно уводят. Моя рука, поднятая, чтобы помахать им вслед, застывает в воздухе. И я стою на площадке — совсем один. Я не люблю оставаться в одиночестве. Даже не потому, что одному тоскливо. Просто иногда, когда я один, я… теряюсь. На меня что-то находит, какая-то немыслимая, необъятная пустота внутри. Я теряюсь. Я ничего не чувствую. Я будто не знаю, чтó должен чувствовать в тот или иной момент. Я будто не знаю, каково это вообще — чувствовать. Я растворяюсь. Но внезапно за спиной хрустит песок, и кто-то коротко и требовательно дергает меня за край футболки. Я не шевелюсь, задумавшись, и тогда мне прилетает в ухо — больно. Очень больно. С размаху. Я вою от боли, потирая ухо, раздувшееся до размеров лопуха, и оборачиваюсь в гневе. Я вдруг понимаю, чтó должен ощущать. Обиду, злость, раздражение, возмущение… По крайней мере, именно этого от меня ждут. — Че, оклемался? — Наруто уморительно щурит глаза. — Я уж думал, ты на ходу заснул… Пошли, чего встал. Поздно уже. Вместо ответа я дергаю его за волосы, дожидаюсь болезненного вопля и бегу вперед. Наруто, обиженно подвывая, какое-то время преследует меня, но потом нам обоим это надоедает, и мы идем рядом, обмениваясь несильными тычками. Не со зла — просто напоминание: «Я все еще здесь, не отставай». Две длинные нечеткие тени тянутся за нами по дороге. Как же здорово, что мне есть, с кем идти домой, ссориться, соперничать. Потому что я не хочу раствориться совсем. *** Звяк. — Это на сюрикены. Звяк, звяк, хруст. — Это мне на новые штаны. Хруст. — Это Наруто на обувку. Звяк, звяк, звяк. — Это мне на ката-ану… Скорее бы. Я сидел и перебирал деньги. Занятие это было долгое, кропотливое и неблагодарное. Деньги приятно считать, когда их много. Если их меньше, чем достаточно, лучше даже не начинать подсчет — выйдет одно расстройство. Старик Хокаге был достаточно щедр, по его меркам. В банке служащие, выдававшие нам ежемесячное пособие, не стеснялись на выражения: «и на хрена им такая охренительная куча денег?» Но в том-то и дело, что старику или хотя бы холостяку-служащему действительно нужно не так много. Старики и холостяки, блин, не растут со скоростью бамбука и не стаптывают обувь по три пары в неделю. Они не жрут, как не в себя, из-за гормональной перестройки, не рвут одежду в драках чуть ли не ежедневно. Им не завышают цены злые продавцы, их не обливают краской из-за непонятной злобы, и еще у них, как правило, есть родственники, которые могут помочь деньгами, накормить, приютить или подкинуть работу. Мой единственный родственник был таким же нищим, как и я сам. И «куча денег» была, на самом деле, прожиточным минимумом. Еле-еле хватало. К тому же, был фактор в виде Наруто. Ему завышали цены еще больше, чем мне, из-за активной нелюбви продавцов к этому конкретному покупателю. А еще блондин любил посорить деньгами. Настолько, что вместо не слишком понятного «уссаратонкачи» я стал все чаще звать его «рохи»*, ну, или «сиринукэ». Ближе к правде как-то, знаете ли. Ну, и обиднее. Наверное. А ведь нужно еще наскребать на подарки друг другу, на посиделки в кафешках, на походы в кино, на катану, в конце концов. Я уже долго и безуспешно пытался накопить на катану. Я ей грезил. Она висела в лавке по дороге в Академию, притягательная и недосягаемая. Ее острие посылало мне солнечные зайчики в глаза, а рукоятка поблескивала новехонькой кожей. Я незаметно пускал слюни и напрашивался на скидку. Не выходило. Продавец не собирался отдавать гордость своего магазина за полцены какому-то нищему сиротке. Я задумался, мечтательно пересыпая в ладонях монетки. Меч, да… хороший меч. Купить бы. И тогда к выпускному у меня хотя бы будет достойное оружие, с чем на миссию ходить… Звяк, звяк, звяк, звяк, звяк, — я пересыпал оставшиеся монетки в кучку сбережений на катану, добровольно отказываясь от походов в кино на ближайшие две недели. До следующей получки. — Са-а-аске-е-е, — донесся до меня из кухни недовольный голос. Через секунду в проеме показалась недовольная моська Наруто. — У нас рамен закончился! — Слава Ками-сама, — простонал я блаженно. — Ничего не слава! Как ты собираешься жить без рамена?! — Эм… Долго и счастливо? В меня полетела пустая упаковка, я поймал ее на лету и отправил обратно. — А есть ты что собираешься, теме? — Все остальное. — Все остальное закончилось еще позавчера! Я вздохнул, вспоминая. Ах, да. — Вообще ничего нет в холодильнике? — Есть. Воздух, — с убийственной серьезностью заявил блондин. – Ну, и лед еще. И я это есть не буду! Я задумался. С одной стороны, еда — это важно… но с другой стороны, есть еще и катана. — Это на еду, — я со вздохом переложил деньги из кучки «на сюрикены» в отдельную стопочку. Ничего, обойдусь, просто постараюсь ломать оружие пореже, ну, и не терять в кустах… — И, это, Саске, я футболку утюгом пожег. Я с рычанием закатил глаза. — Сильно? — Насквозь. Ну, разумеется. — Твою или мою? — Да. — Что «да»? — Обе. Не в силах больше сдерживаться, я стукнул кулаком по полу. Несколько монеток с тихим позвякиванием подпрыгнули и откатились в сторону. — Восхитительно. Звяк, звяк — так уж и быть, проживу без штанов. У меня еще старые довольно приличные. В крайнем случае, у Наруто позаимствую старые шорты, похожу пару дней рыже-алым посмешищем. — И, это, Саске… — Что еще сжег? — Да, это, ничего… Я заинтересованно посмотрел на него — смущенный Наруто был зрелищем необычным. — Говори давай. — Я, это, хотел в Ичираку сходить. С тобой. И с Сакурой. Можно? У тебя же есть деньги? Я опустил взгляд, шевеля губами. — Не знаю… Поход в Ичираку втроем не то, что бил по карману — он дырявил его насквозь. Один Наруто грозил умять половину лавки. Но сократить количество голодных ртов было нельзя. Я понимал, что наедине с блондином Сакура не останется, особенно, если где-то по деревне хожу никем не прикрытый от фанаток я. Бросить меня одного, на произвол судьбы и сумасшедших девиц? Нет уж. Она снизойдет до Наруто, только если рядом буду я. Получается, все-таки кормить троих? Верно, дорого. Но для Наруто это — единственный способ сходить куда-то с Сакурой, поболтать, притвориться, что это свидание… — Нет. Денег нет. Наруто как-то сразу потух. — Ну, ладно… ничего… Я посмотрел на его сникшую моську, вздохнул, мысленно себя проклял. И разворошил кучки заново. Вот так. Теперь хватает и на штаны мне, и на сюрикены обоим. И на Ичираку, пожалуй, тоже останется. - Ладно, рохи. Будет тебе свиданка с Сакурой. Радуйся. Наруто взвыл от восторга, запрыгал по квартире радостным мячиком, затрещал что-то про то, какой я зануда обычно и каким хорошим все равно иногда оказываюсь, если не выпендриваюсь. - Но не просто так, - огорошил я его на середине прыжка. – Будешь в лавке Такахаши подрабатывать, им уборщик нужен. Платить будут немного и неофициально, как несовершеннолетнему, но будут, это главное. - Й-э-э-э?! – одной гримасой мне очень доступно изложили свою точку зрения. И все, что думают обо мне по этому поводу. - Нет, я не могу. У меня дела. Мне еще думать, как нам на расходники скопить… Может, ты просто сразу за сюрикены работать будешь? - Й-э-э-э-э… Я улыбнулся. Наруто, судя по лицу, уже успел смириться с предстоящей работой и снова начать радоваться почти-совсем-свиданию с Сакурой… И ничего, что мне уже пятый месяц не удается начать копить. Ничего. Пожалуй, если урезать немного расходы на сюрикены, то, когда-нибудь… Мне все время приходится взвешивать, рассчитывать, перебирать варианты. Мне все время приходится выбирать. И это тоже не меняется. *** Я продолжаю спрашивать. Мне по-прежнему не отвечают. Меня это выводит из себя. По-хорошему, нужно бы расслабиться и прекратить расспросы. По-хорошему, нужно просто решить, что подобное отношение — из разряда необъяснимого, паранормальное явление, ничего особенно не значащее. По-хорошему, нужно смириться. Я не могу. В один ничем не примечательный день я шел по улице. Никого не трогал, ни к кому не приставал. Было солнечно и тепло, по дорожке хрустяще скользили сухие листья. Шепот за спиной. — Вон он идет… Этот Саске. — Ха! Чего ты прячешься, что он тебе сделает? — А ты разве не слышал… слухов? Я постепенно замедлил шаг и напряг слух, стараясь не выдать своего потрясения. Слухи? Обо мне? И почему от меня нужно прятаться? — Слухов? — Да. О том, что случилось тогда… в тот день, в день убийства… Говорят, что он — он — оставил предупреждение… Ты знаешь, чтó он обещал? — Что? Я практически остановился, я боролся с желанием обернуться. — Он… — Тс-с-с! Он слушает! Ах, ты, маленькая дрянь… Я тихо зарычал от злости и, наконец, обернулся. За моей спиной, неподалеку, стояли двое — подростки, лет семнадцати на вид. Один гыгыкал, глядя на меня, другой делал вид, что страшно заинтересован пролетающей в небе птичкой. — Почему вы так говорите обо мне? — спросил я, из последних сил удерживая спокойное выражение лица. — Х-ха! А что, это неправда? — осведомился гыгыкающий. — Разве ты не дрянь, а, Саске-кун? — З-заткнись, — прошипел второй, дергая шутника за кофту. — Тора, заткнись, неужели ты не понимаешь… — Не-а! — жизнерадостно ответил первый и снова повернулся ко мне. – Эй, Саске, ты ведь тоже не понимаешь, а? Ты ни-че-го не понимаешь, верно? — Почему, — сказал я. — Что я такого сделал. Почему вы так смотрите на меня. — Тор-р-ра! — рыкнул осмотрительный второй и ушел, сжимая кулаки. Тора удивленно посмотрел ему вслед. — Увлекся, — хмыкнул он. — Ничего, Саске-кун. Надеюсь, мы больше не увидимся… И тоже испарился. Я стоял посредине улицы, сжимая и разжимая кулаки. Немногие прохожие обходили меня по дуге, очевидно, ощущая мою злость. Или Ки. Или и то, и другое. Правда, не у всех хватило здравомыслия обойти меня стороной. Я почувствовал на себе чей-то холодный взгляд, резко повернулся, полыхая яростью и раздражением. Женщина. Чуть в стороне, не отвела взгляд. Смотрела без ненависти, просто неприязненно. Но мне хватило и такой малости, чтобы окончательно выйти из себя. — Что-то не так? Что-то со мной не так, да? Женщина отшатнулась. Кто-то остановился напротив, косясь на меня. — Почему вы на меня так смотрите? Почему? Почему? Что я сделал лично вам, чтобы вы на меня так смотрели? Что я вообще сделал не так?! Женщина попятилась, вжимаясь в стену. Я сжимал зубы, подходил все ближе, глаза почему-то жгло. Прохожие начали нервно шушукаться. — Почему. Почему? Почему?! ПОЧЕМУ?! Я не знаю, что бы я с ней сделал. Но меня вдруг схватили за плечо и дернули назад. Я обернулся — меня держал какой-то АНБУ в белой ничего не выражающей маске. — Удзумаки Саске, — произнес он ровно. — Боюсь, у тебя неприятности. Я упрямо и зло рванулся в сторону, но АНБУ с легкостью удержал меня. Он кивнул и что-то негромко сказал кучке прохожих, и те начали расходиться. Потом он знаком указал мне следовать за собой и побежал куда-то по крышам. Я сжал зубы, обернулся в последний раз. Женщина исчезла. Ну, мне ожидаемо устроили нагоняй. Причем не кто-нибудь, а лично Ирука-сенсей. Но злым или рассерженным он не казался. Скорее, усталым. Нагоняй вышел долгим, учитель сначала стыдил меня, а потом битый час читал мораль. Как плохо кричать на прохожих, которые, к тому же, гражданские. Как неосмотрительно кричать на гражданских, когда мимо пробегают АНБУ. Как глупо вырываться из железной хватки АНБУ, когда тебя уже все равно поймали. И вообще — как ужасающе глупо так повышать голос на улице, без глушащих печатей, иллюзий и отвлекающих маневров. К концу разговора я перестал понимать, чего хочет Ирука: чтобы я лучше себя вел или чтобы я лучше скрывал свое плохое поведение. Я спросил его, почему на меня так смотрят прохожие. Он смутился, заулыбался, сказал, что мне показалось. Я понял, что он не ответит. Знает, но не ответит. На прощание Ирука похлопал меня по плечу и сказал, что мне не о чем беспокоиться. Я промолчал. *** Шесть лет прошли не то чтобы совершенно незаметно, но как-то ненавязчиво. Шесть лет с того момента, как я поселился у Наруто, моего единственного родственника. Шесть лет новой жизни — точнее, единственной, потому что прошлой своей жизни я не помню. Шесть лет неотвеченных вопросов, неприязненных взглядов, бесконечных подсчетов — расчетов — поиска компромиссов. Мало что изменилось. Я снова выбился в первые ученики, Наруто все так же уныло плелся в хвосте. Нет, я честно пытался подтянуть брата хоть в чем-то, но тот встречал в штыки любую мою попытку помочь и упрямо сбегал от меня — разукрашивать каменные головы Хокаге или заниматься другой ерундой, не знаю. Сакура по-прежнему сидела рядом со мной. После трех-четырех воспитательных бесед она уяснила, что мне совершенно не нравятся суффикс «кун», ежечасные приставания и сердечки в глазах. После этого ее общество стало вполне сносным. Кроме того, случайно узнав, что по милости Наруто я питаюсь одной лапшой, она начала снабжать меня бенто и печеньем собственного приготовления. И то, и другое было довольно корявым, но сносным на вкус, и при этом поставлялось мне в таких количествах, что одним всученным мне пакетом печенья можно было накормить парочку голодающих деревень. Каюсь, мне было довольно приятно, но, куда девать всю эту провизию, я не знал. Приторговывать продуктами, что ли, ради дополнительного заработка? .. Квартира Наруто осталась такой же захламленной, но теперь весь беспорядок сосредоточился на одной половине. Другая же половина, на которой обитал я, была чистой и аккуратной. «Слишком чистой, будто и не живет никто», — говорил Наруто, хотя права голоса у него не было. Люди на улицах по-прежнему косились на нас обоих с неприязнью, а продавцы то и дело норовили слегка повысить цену, стоило кому-то из нас подойти к прилавку. Я в таких случаях очень вежливо просил сделать мне ма-аленькую скидку, сопровождая просьбу максимально злобным Ки. После этого бледнеющие продавцы мгновенно снижали цены обратно. А вот Наруто долго сносил это молча, пока я не закатил ему скандал, подробно и доступно объяснив, сколько денег в месяц у нас уходит на таких предприимчивых купцов. После этого блондин приучился рявкать на них не менее внушительно. Иногда у него получалось даже злее, чем у меня. По крайней мере, пару раз продавцы не только скидывали надбавку, но и продавали товары чуть ли не в ущерб себе. Лишь бы поскорее ушел, мол. Да, ничего не изменилось. Всего-то шесть лет прошло. Шесть лет жизни. Взросления. Обучения. Пустоты. Ничего не изменилось. Я так ничего и не узнал. — Саске! Саске? Ты спишь? Я упрямо зажмурился. Нет, я уже не спал, но вставать мне не хотелось совершенно. Да, в моей жизни все оставалось по-старому. Разве что теперь все чаще не я будил брата по утрам, а он меня. — Сас-ке! А ну вставай, засоня несчастный! Мне прилетело по уху, — признанный метод Наруто бороться со снами и наваждениями, — но я не сдался и только плотнее закутался в одеяло. — Ну, хорошо. Готовься встретить всю мощь моего будильника! Я напрягся, поняв, что сейчас меня будут поливать из ведра. Но душа не последовало. Вместо этого раздался легкий хлопок, и одеяло с меня бесцеремонно стащили. Я крепко зажмурился. — Наруто, отстань. Я сплю. — Са-аске! Лапочка, вставай, по-жа-луй-ста. Ты же не хочешь расстроить сестренку? Я подскочил, изумленно распахивая глаза — Наруто этот голос не принадлежал. Надо мной наклонялась невесть откуда взявшаяся, совершенно голая девица. Она улыбалась мне, приложив пальчик к губам, мило краснела, потряхивала светлыми хвостиками и чуть не тыкалась мне в лицо бюстом. Зрелище было ошеломительное. Я мычал, отползая к спинке кровати, и таращился на девицу абсолютно круглыми глазами. Мысли испарились, и как реагировать на это, я не знал. Но проснуться проснулся, надо отдать должное. — Отлично, ты встал, — голая девица неожиданно превратилась в моего придурковатого брата. Наруто спокойно окинул меня взглядом, ткнул пальцем в часы. — У нас экзамен, ты сам просил разбудить. — Ты! — Ко мне вернулся дар речи. — Идиот! Извращенец! Уссаратонкачи! Что это было за уродство?! — Сам идиот! — заорал Наруто, оскорбленный в лучших чувствах. — Эта техника совершенна! — Эта техника совершенно тупа! — Ах ты гад! Вонючка! — Извращенец! — Теме! — Добе! — Бака! — Сиринукэ! … Вот так и получилось, что Наруто влетел в академию мрачный и с фингалом, который не смог бы замаскировать ни один мастер хенге. Опаздывать и впрямь не стоило. Выпускной экзамен — важное событие. Опоздаешь — учителя обидятся, будут придираться к каждой мелочи и баллы занижать. Некоторым и так-то высокие баллы не светят, куда им еще занижать-то? Я прошел экзамен с относительной легкостью, получил повязку и остался подождать Наруто. Тому выпало создать клона. Худший из исходов, если учесть, что клоны блондина до сих пор напоминали, скорее, изможденные трупы. Мидзуки посмотрел на полудохлого клона Наруто с видом «вообще не впечатлен», но потом попытался засиять энтузиазмом. — Ирука-сенсей, он уже третий раз сдает, и клона он в общем-то создал. Может, поставим ему зачет? Блондин оживился, только что на месте подскакивать не начал. Ирука, естественно, не проникся. — Нет, Мидзуки-сенсей. Все остальные создали по три клона, а Наруто осилил только одного, да и то инвалида какого-то… — Ну, можно я что-нибудь другое покажу? — выл Наруто, не желающий смириться с неизбежным. Я фыркнул — я все еще подпирал дверь, ожидая Наруто, и мое присутствие того здорово бесило. — И что же ты нам хочешь показать? — устало спросил Ирука, глядя на блондина с изрядной долей скепсиса. — Будильник свой им покажи, — хмыкнул я. — Будильник? — заинтересовались учителя. Белобрысый задумался, но потом просиял. — А! Это я щас! Он что, решил, что я серьезно?! Наруто сложил пальцы, захихикал. — Это совершенно новое дзюцу, которое я создал сам! — Экзаменаторы заинтересованно подались вперед. — Я назвал его… Секси-дзюцу! Я поспешно отвернулся, а вот учителям повезло меньше. Секунду или две они рассматривали девицу с отупелыми лицами, а потом кровавые фонтаны из ноздрей отбросили их к стене. Оба сенсея грохнулись на пол вместе со стульями и предсказуемо отключились — от глухого стука, с которым их затылки ударились о пол, поежился весь класс. Наруто, вернув себе нормальный облик, тупо посмотрел на бессознательных экзаменаторов. Потом перевел недоуменный взгляд на меня. — Э-э-э-э… Я не понял, так я прошел? Я взвыл и приложился лбом о косяк. Нет, все-таки есть вещи, которые просто никогда не меняются. Солнце всходит с востока, а садится на западе. Птицы летают, а рыбы плавают, и не наоборот. Днем светит солнце, а ночью — луна. Наруто остается неспособным балбесом. На этих неизменных вещах и держится мир. Я стоял в сторонке, за дверью. Сакура снова попыталась всучить мне какой-то сувенир «за окончание Академии», но я отмахнулся от нее, и она немного разочарованно исчезла в сопровождении четы Харуно. Некоторые из моих одноклассников следовали ее примеру и сразу же уходили, другие — и их было большинство — толпились возле дверей, галдели и хвастались, а их родители, как и положено, пели им дифирамбы. — Молодец, сынок, так держать! — Теперь ты уже совсем взрослый. — Я так тобой горжусь! Пойдем домой, тебя ждет праздничный ужин! Я запрокинул голову и отвернулся, делая вид, что меня это совсем не волнует. Будто мне наплевать на тот факт, что меня встречать и хвалить некому. Я и стоял-то здесь только потому, что ждал Наруто. Но его оранжевая куртка все не мелькала в толпе. — Смотри, тот самый парень… Я крутанулся в ужасе — толпа безбашенных поклонниц явно не собиралась отставать от меня. Но, как оказалось, говорили не обо мне. Две женщины тихо переговаривались, глядя куда-то вбок. — Да, тот самый… Он единственный, кто не сдал. Я посмотрел туда же, уже догадавшись, о ком идет речь. Наруто, сгорбившись, сидел на своих качелях, обхватив руками веревку. Качели покачивались, тихо поскрипывая. Зеленоватые и желтые блики расцвечивали его лицо, делая его похожим на странную маску. Интересно, как он проскользнул мимо меня? — Ну и хорошо. — Таким нельзя становиться шиноби. — Он же… — Тсс, нам нельзя об этом говорить. Я изумленно вытаращился на женщин, а когда снова перевел взгляд на качели, брата там уже не было. Только пустая доска покачивалась на ветру. Я пошел за ним. Рыжее пятно куртки Наруто мелькнуло за поворотом. Я ускорил шаг, схватил блондина за руку. — Эй, неудачник, что, расстроился? Надо было заниматься, а не прогуливать! — Представь себе, — огрызнулся тот, стряхивая мою руку. — Отстань, теме! — Что, добе? Разве я что-то не так сказал? — я начинал злиться. В конце концов, он сам виноват! — Ты бы сдал экзамен, если бы не был таким придурком и тренировался хоть изредка… Наруто внезапно резко обернулся и попытался меня ударить, но я сразу перехватил кулак, летящий мне в челюсть, и слегка надавил. Наруто ойкнул от боли и зарычал. — И что это? Дерешься еще хуже, чем в семь лет. Надо было меня слушаться, а не сбегать невесть куда! Тогда бы и позориться не пришлось… Блондин вывернулся и рванул прочь. Я не стал его догонять. Ну его. Может, у него хоть на бегу мысль заработает. Я ведь честно пытался ему помочь. Показывал, тыкал под нос тетрадку, ругал. Но блондин моих стараний не ценил совершенно и предпочитал сбегать от меня в лес, причем так часто, что его любимое укрытие я мог найти с заткнутыми ушами, без рук и в темноте. В конце концов я сдался. Ну, не хочет человек умнеть, и не надо. Но, возможно, сейчас до него наконец-то дойдет, что я не просто так мучаюсь? Фыркнув, я побрел домой. Вот вернется этот балбес, постараюсь вправить ему мозги и заставить начать тренироваться. В квартире, как всегда, царил хаос. Перфекционист внутри меня взвыл от ужаса и рухнул в обморок, и я решил прибраться. Ибо так дальше жить было нельзя, по крайней мере, мне. Быстро наведя порядок на своей половине, я решил разобраться с кошмаром на половине Наруто. Срыл пару мусорных гор, вымел пыль из-под кровати. Стащил замызганную наволочку с подушки, и вдруг из-под нее на пол со шлепком упала тетрадь. Я поднял ее, открыл и вчитался в кривоватые кандзи. Это был дневник, но какой-то странный. «Сто отжиманий — сделано. Сто приседаний — сделано. Сто прыжков через скакалку — сделано наполовину. Бросание кунаев — три из десяти (уже лучше!) …» И так на каждой странице. Я разбирал почерк Наруто, не веря своим глазам. Он что, тренировался каждый день? Не валял дурака, не объедался раменом в долг, а шел и тренировался? Но эти записи перемежались другими, совсем непонятными. «Переулок возле академии — больше там не ходить. Отомстить Тензо, Момору, Акире и Кичиро.» Я задумался, пробегая глазами список имен. Кичиро… Кажется, так звали кого-то из Хьюга. Из побочной ветви, но все равно, все равно — клановый… И за что же ему мстить? «Саске опять меня отругал! Ненавижу его! Когда-нибудь я стану сильнее, и он у меня попрыгает…» «Компания Нибору теперь тусуется на мосту через речку. Не забыть поколотить Рензо — если бы не он, они бы меня не поймали». «Саске! Тоже мне, крутой нашелся! Выпендрежник! Я все равно лучше него!» «Седьмое октября (трижды обведено красным). Такуми еще попляшет, когда я стану Хокаге! Пусть только попробует меня снова поколо…» Я уставился на эту последнюю строчку. Седьмое октября. Я хорошо помнил, как в этот день Наруто пришел весь грязный, помятый и с фингалом. От моих расспросов он отмахнулся, проорав что-то про тренировки и свою крайнюю усталость, и сразу завалился спать. Я почему помню — мне после этого пришлось заставить его заняться стиркой. А заставить Наруто сделать что-то, что нужно тебе — все равно, что вручную сдвинуть гору, без чакры и в гордом одиночестве. «Поколо…»? Этого упрямого придурка кто-то бьет, а он мне не жалуется? Вот же идиот. И еще — вечно этот припев про Хокаге… Я не глядя упал спиной на свою кровать и уставился в потолок. Этому упрямому болвану даже в голову не пришло обратиться ко мне за помощью. И что, его действительно так задевало, что я сильнее? Глупый, глупый, глупый брат… Странно, но я, похоже, начал относиться к Наруто, как к младшему брату. Родному, я имею в виду. И все-таки… Зря я на него наорал там, возле академии. Зря. Ну, задним числом все умные… За окном уже стемнело, а блондин все не возвращался. Я сверлил взглядом потолок, раскинувшись на кровати. Зря я погорячился, зря орал. Кроме него, у меня никого нет. А тут еще это… «Поколо…» — Наруто украл запретный свиток! — Что?! — На этот раз ему не уйти! — Надо было давно его убить! Я резко сел на кровати, прислушиваясь. Толпа шиноби за окном что-то орала… И в их выкриках я явственно услышал имя Наруто. Свет в комнате я не включал, и в темноте я легко выскользнул наружу через полуоткрытое окно. Мне повезло, взрослые были слишком злы, чтобы смотреть по сторонам внимательно. — Мы должны сделать это прежде, чем демон вырвется наружу! — Все равно ничего путного из него не вышло… Я скрипнул зубами, отползая в тень. Дождался, пока шиноби разойдутся. И помчался, сам не зная куда. Куда побежал бы Наруто, если бы ему пришлось прятаться? Я вспомнил рыжий отблеск, каждый день уносящийся куда-то в сторону леса. То самое укрытие, которое я грозился найти в темноте… Он бы первым делом побежал туда, я уверен. Я мчался так быстро, как только мог, и цедил сквозь зубы: — Наруто, блин! Во что ты вляпался на сей раз?! Все это было так похоже на иллюзию или кошмарный сон, что я даже самостоятельно стукнул себя по уху, пытаясь проснуться. Нет, это было реальностью. И в этой реальности я пришел слишком поздно. Я видел в просветах между деревьями, как Мидзуки напал на Ируку и Наруто. Уже подбегая, видел, как Ирука закрыл брата своим телом. Видел, как Наруто с безумным видом бросился вместе со свитком в чащу. Видел, но ничего не мог поделать! Когда я вылетел на поляну, она уже опустела. Ткнувшись туда-сюда, как охотничий пес, я увидел на земле следы и бросился по ним, не разбирая дороги. И замер. Истекающий кровью Ирука лежал под деревом, а Мидзуки со зверской ухмылкой лениво поигрывал огромным сюрикеном. — Хехехе… Ты даже превратился в того, кто убил твоих родителей, чтобы защитить его? — Я не отдам свиток такому идиоту, как ты… — Это ты идиот. Мы с Наруто очень похожи! В склоку учителей я лезть не хотел. Засев в кустах, я осторожно осмотрелся, ища глазами брата. Он должен был быть где-то здесь. И внезапно меня подбросило: они говорили о Наруто. И говорили такое… — Похожи? — С помощью этого свитка можно добиться чего угодно! Он исполнит любое твое желание! Демон-лис обязательно воспользуется этим шансом! А ты ошибаешься, друг мой… — Да. Демон-лис?! Меня словно ударили по голове до головокружения. Да, согласен, Наруто — не подарок, он глуповатый, неспособный, хитрый… но он не заслужил, чтобы его называли так! .. И в это мгновение я увидел Наруто. Он сидел, скрючившись и обхватив руками свиток, как какую-нибудь игрушку. И у него был страшно пустой взгляд. Отчаянный, грустный и безнадежный. Как у… Как у того черноволосого парня много лет назад, про которого я так и не решил, видел ли я его наяву или во сне. Я хотел выйти, хотел подбежать к Наруто, сказать, что это все ерунда, что они пошутили, что… А сам не мог сдвинуться с места. — Демон-лис так бы и сделал. Но не Наруто. Он… Я считаю его одним из лучших учеников. Наруто вздрогнул, поднял голову, крепче приобнял свиток. — Он такой упорный, такой целеустремленный… и потому немного неуклюжий, вот его никто и не любит. Он уже знает, что такое чувствовать боль… Он больше не демон-лис. Он — ниндзя Удзумаки Наруто. Наруто сжался и разревелся. Я выдохнул, осторожно пополз вперед. На мое счастье, Мидзуки как раз пытался скорчить особенно зверскую рожу и меня не заметил. Вот именно в таких ситуациях начинаешь любить неприметность… — Эй, рохи, — позвал я шепотом. Наруто вздрогнул, непонимающе огляделся, заметил меня и поспешно стер слезы. — С-саске? А ты тут откуда? — Откуда надо, — фыркнул я. – Что, попал в переделку? А меня попросить о помощи — никак? Язык отсохнет? Блондин немедленно нахохлился, как сердитый воробей. — Мне твоя помощь не нужна! — Ага, конечно. Только вот тебя убить пытаются. — Мне не нужна помощь! Я и так сильный! Я вздохнул. — Сильный, сильный. Но в одиночку, против учителя — это самоубийство. — А я смогу! Я справлюсь! .. — Наруто. Я же тебя одного туда не пущу, в любом случае. — Тебя никто не спрашивает! — Наруто, честно. Я не хочу тебя прилюдно унизить или что-то в этом духе. Я хочу помочь. Серьезно. — Ага, унизить не хочешь, только выпендриваешься постоянно. Как будто ты круче всех, — пробормотал блондин, отводя глаза. Я сжал губы. — А может, и круче! Тебе-то что с этого? Тебе какая разница? — Большая! — рявкнул Наруто. — Та-ак… Да наш маленький лисенок нашел себе компанию? Я покрылся холодными мурашками и обернулся. Наруто с ойканием обхватил свиток. Мидзуки внимательно разглядывал нас, поигрывая гигантским сюрикеном. — А, так здесь еще и ты, Саске? Ну и отлично, одним ударом избавлюсь и от демона, и от проклятого малыша, — удовлетворенно заметил он и размахнулся. Мы с Наруто рванули в разные стороны и, не сговариваясь, забежали Мидзуки за спину. Я запрыгнул на дерево, Наруто остался на земле. — Так как насчет помощи? — осведомился я ехидно. Блондин показал мне язык и тут же был вынужден ретироваться в кусты, дабы не быть продырявленным. — Сам справлюсь, я же говорю! Я новый фокус выучил! — Вроде давешнего будильника? — Нет! Круче! Сюрикен с треском врезался в ветку, на которой я стоял, и надсек мою сандалию. Я поспешно отпрыгнул. — Ладно, валяй! Наруто кивнул, застыл на секунду — пальцы диковинным крестом, серьезное лицо — а через эту самую секунду я уже изумленно оглядывался, обнаружив вокруг себя сотни три абсолютно одинаковых блондинов. — Во! — прокомментировал оригинал, оглядываясь с не меньшим удивлением. — Скажи, неплохо? — Пф, — отозвался я. — Все еще хочешь помочь? — Все еще хочу. На случай, если вдруг окажется, что ты и толпой — слабак. — Эй! Я сильный! Я стану Хокаге! — Ну, разумеется. Когда небо на землю упадет. — Ах, ты, кусок заносчивой какашки! .. Мидзуки во время этого бесконечного диалога бочком, бочком продвигался ближе к деревьям. Каюсь, даже я про него забыл. К счастью, клоны Наруто оказались наблюдательнее оригинала — один из них пресек учительскую попытку к бегству грозным окриком. Уже через минуту Мидзуки был связан узлом и изрядно помят, мне даже с ветки спускаться не пришлось. — Видал? — спросил Наруто, сияя, как медный таз. — Неплохо для неудачника. Наруто не глядя показал мне два фака и высунул язык. — Да, насчет неудачника, — улыбнулся всеми забытый Ирука. — Наруто, подойди-ка ко мне. Наруто послушно приблизился, закрыл глаза, потом зачарованно потрогал повязку на лбу и с радостным воплем кинулся на Ируку. — А я прошел! Саске, я прошел! — Удзумаки Саске, кстати, ты что тут делаешь? — Ирука честно попытался придать голосу серьезность. — Пришел посмотреть, как будут мутузить моего непутевого братца. Но, увы, зрелища не вышло… — Да пошел ты лесом, теме! Наруто расхохотался, я фыркнул, Ирука усмехнулся. Что ж, я совсем не против, чтобы некоторые вещи менялись. *** Я больше не мог терпеть. Вопросы вертелись у меня в голове, мешая спать. Почему на меня так смотрят? Почему Наруто ненавидят? Почему его называли демоном? Почему меня называли проклятым? Что от меня скрывают? Что я не понимаю, не должен понимать? Что происходит? Почему? Почему?.. Я не мог терпеть, не мог взять и смириться, не мог, не мог, не мог. Сарутоби-сама совсем не обрадовался, когда я постучался к нему в кабинет. Он вздохнул, увидев меня на пороге, но все-таки пригласил войти и жестом указал на стул. Я остался стоять. — И что же тебе нужно, Удзумаки Саске? — спросил Хокаге устало, глядя на меня из-под шляпы. Я хмуро смотрел ему в глаза. — Ответы.