Пополам

Утро было мёрзлым и мокрым от росы. Как и она. Сполоснув тряпку в ручье, Адель выжала большую часть воды и протёрла кожу, морщась от холода. Мечты о ванне преследовали её, как ненормальные, но привычка взяла своё – она уже давно как-то приноровилась к дамской гигиене в походных условиях, снизив запросы до укромного места, какой-нибудь жидкости и тряпки. Горячей воды тоже немножко прихватила, зачерпнув кружку из котелка над костром – но это было лишь приятное дополнение, не больше. На дозоре её сменил Гробнар, проснувшийся самым первым, так что Адель воспользовалась возможностью привести себя в порядок до того, как остальные встанут. Было в холодной воде и хорошее – сонливость она как рукой снимала. Закончив с мытьём, завязав и застегнув одежду, зашнуровав сапоги, девушка привалилась спиной к большому булыжнику, служившему ей ширмой, и завершило дело зубами, вычищая их обломком аракового корешка. В Невервинтере люди пользовались ещё и каким-то порошком, непонятной смесью мела, угля и чего-то ещё, но она так и не привыкла. Невольно задумаешься, за каким дьяволом усложнять такие простые вещи. Иногда Адель готова была даже разделить непонимание Элани относительно чрезмерно цивилизованного города и его прибамбасов. Кроме водопровода, - поправила она себя с усмешкой, поёжившись от холода. – Водопровод – это отлично. Тогда-то она и услышала птицу. Самую что ни на есть птицу, чирикающую где-то в глубине леса так самозабвенно, что Адель несколько минут просто слушала, глядя в никуда, а потом огляделась, чтобы убедиться, что она всё ещё в Сумеречном лесу. Да, всё ещё. Только вот Сумеречный лес как будто очнулся от спячки, возвращался к какой-то своей прежней, более энергичной жизни – теперь, когда дриада и её безумие сгинули. Поэтому, возвращаясь к пещере, Адель улыбалась, и улыбка эта не увяла даже тогда, когда на входе она увидела знакомый силуэт, вглядывающийся вдаль. Почему-то она ни на грамм не удивилась, обнаружив, что следопыт уже не просто проснулся, а был готов выступать хоть немедленно – это казалось его перманентным и самым естественным состоянием. - Утро доброе, красавчик, - проворковала она, обнаружив, что сказала почти искренне. Приходилось признать, что стоя там, с его обычной ленивой лёгкостью, без видимого следа какого-либо напряжения от окружения, укутанный в утренний туман леса, словно это был ещё один плащ, Епископ чёртовски хорошо выглядел. Выглядел… правильно. На своём месте. На неё он не взглянул, рассматривая лес впереди, лишь криво усмехнулся – не более чем подтверждение, что её попытку его поддеть он заметил. Покачал головой: - Ты оставила гнома следить. - Ну, у него же есть глаза, правильно? – продолжала Адель всё тем же насмешливым тоном. – Значит, он может следить. - Он дебил. - Ой, а я-то думала, тебя маленьким гномом не напугаешь, - поддразнила она, подходя к пещере, не желая на самом деле торчать на улице в компании только следопыта – но не смогла отказать себе в удовольствии ещё над ним поиздеваться. – Спал-то хоть хорошо, солнышко? – спросила она, протягивая руку, чтобы поправить его плащ. В этот раз он успел, перехватывая её ладонь на середине пути. Кончики его пальцев тут же нашли все болевые точки и слабые места между тонкими косточками на тыльной стороне её ладони – и Адель невольно втянула в себя воздух, ожидая боли. Но боль не пришла. - Не лезь в бутылку с утра пораньше, принцесса, - тихо предупредил он, пробегая пальцами по её костяшкам, словно это были клавиши клавесина. – Будет стыдно ломать тебе руку. - Ничего подобного, - фыркнула Адель. - Не сломаю? – большой палец его прочертил ленивый круг по внутренней части ладони, слишком твёрдо, чтобы это было лаской… и слишком подчёркнуто, чтобы не было. – Или не будет стыдно? Она вдохнула, медленно, чтобы унять раздражение и одновременно дать себе время успокоиться – а потом, неожиданно увидев путь к побегу, выдохнула в его сторону, дунув на его волосы, ероша их. Епископ отшатнулся, как ошпаренный, выпуская её руку. - Ладно, - пожала она плечами с улыбкой. – Ходи в мятом плаще, твоё право. Очередная усмешка скривила его губы, усмешка, которая странным образом подходила к насупленным бровям. - Ничего удивительного, что столько народу тебя грохнуть хочет, - бросил он. Глаза её сузились, но следопыт уже вновь смотрел в лес и продолжал совершенно безразличным деловым тоном. – К слову. Три часа до Эмбера отсюда. Около пяти, если завернём в Рощу, проверить те пещеры, что ты хотела. - Тогда через Рощу, так быстрее. Это заставило его посмотреть на неё, мельком и ехидно: - Как баба должна думать, чтобы решить, что пять часов – это быстрее, чем три. - Так, что в этом случае нам не придётся тащиться в Рощу по пути назад. - Бесполезно это, принцесса. Никто не может так долго обитать в Сумеречном лесу, не меняя место лагеря. Никто в своём уме и не захочет. В лучшем случае ты найдёшь там кучу обглоданных костей. В худшем – шайку маларитов, танцующих вокруг костра и жующих чьи-то внутренности. - Угу, - она скрестила руки на груди. – То есть, это ну никак не может быть какой-нибудь осторожный безвредный отшельник, который просто решил обосноваться тут? - Это будет первый вариант, если хочешь знать моё мнение, - он оскалился в улыбке прежде, чем она смогла ответить, и отвесил ей наигранный поклон: – Но ты, конечно, не хочешь. Каким-то образом она умудрилась сохранить улыбку на лице, когда он проскользнул мимо неё с самым окончательным видом, тем самым давая понять, что разговор завершён. Епископ уже даже проделал половину пути до ближайших деревьев, когда, к собственному удивлению и без всякой причины, она сказала ему вслед: - Я птицу сейчас слышала, - он остановился, не оборачиваясь, но чуть склонив голову к плечу, ожидая, что она перейдёт к делу. Адель пожала плечами, пускай он и не видел этого жеста. – Думаю, твои олени тоже скоро вернутся. По-прежнему не поворачиваясь к ней, он фыркнул: - Никогда не покупал никаких оленей, чтобы они были моими. - …Боги, да ты уймёшься уже? - проворчала она. - А ты? – бросил он в ответ, возобновляя путь. После тебя, следопыт. Только после тебя. Она закрыла на мгновение глаза, прислушиваясь к шороху травы под его ногами – единственное указание на его шаги – и вздохнула. Они пойдут в Рощу. Куда угодно, где есть хоть намёк на что-то, что могло бы помочь в расследовании. Куда угодно… до тех пор, пока это позволяло откладывать путь в сам Эмбер. Если б боги только знали, как я туда не хочу… Когда это боги делали что-то, что хочешь ты? Никогда. Это делала только я. Пещера приветствовала её голосом Гробнара. Она бы не удивилась, обнаружив, что он беседует сам с собой, но вместо этого увидела, что компанию ему составляет Шандра, сидя на своём спальном мешке, закутавшись в одеяло и выглядя так, словно наполовину всё ещё спала. Вещи Епископа лежали в углу, чем в полной мере воспользовался Карнвир, перекатываясь на спину и вытягиваясь на спальнике хозяина. Было бы почти мило, если б он не бросил на Адель знакомый «только-посмей» взгляд – впрочем, после прошедшей ночи, у Адель и так не было ни малейшего желания с ним связываться. Огонь почти потух, даже попытки Гробнара переворошить угли и оживить его помогали мало – в пещеру просачивался холод. Проклятье, а ведь скоро зима. Интересно, я доживу? - Доброе утро, госпожа Адель, - поприветствовал её Гробнар, заглушая невесёлые размышления девушки. За это она была ему благодарна. - Мы же уже виделись, - улыбнулась она, кивнув Шандре, которая лишь сонно моргнула в ответ и пробормотала что-то неразборчивое. - О, я помню. Но ведь по-прежнему утро, - отметил гном со своей по обыкновению странной, но бесспорной логикой. – И оно всё ещё доброе. Да и кто знает, может, за то время, что мы не виделись, с Вами произошло что-то необыкновенное и очень значимое! - …Нет, ничего, - Адель усмехнулась, усаживаясь поближе к огню. – Помылась, почистилась, послушала птичку и… всё, все мои приключения на данный момент. - Птичку? Правда? О, а я удивлялся, что по пути сюда ни одной птицы не слышал! Кто это был? - …О… - она медленно пожала плечами. – Знаешь, я в птицах вообще не эксперт. Не сова и не кукушка, точно. А остальных я не различаю. - Хмм, - Гробнар почесал затылок, потом встал и зашагал к выходу из пещеры. – Может, я определю сам, когда услышу… - …Это к чему было вообще? – пробормотала Шандра. - Понятия не имею, - отозвалась Адель, глядя в спину гному, когда он скрылся в расцветающем утре. – Я часто ни о чём, связанном с ним, не имею понятия. Крестьянка тихо фыркнула в ответ, потирая лицо и выбираясь из тёплых объятий одеяла. - Вода ещё горячая, - Адель кивнула на котелок. – С ней ручеёк приятнее. - …Через минутку, не сразу, - последнее слово её утонуло в зевке, и Шандра невольно захлопнула рот ладонью, давя его, потом встряхнула спутанными волосами. – А то усну прямо лицом в воде. Адель улыбнулась и чуть сдвинулась, давая место Шандре. Крестьянка села поближе к костру, всё ещё заторможено, протянула руки к остатками пламени и неловко повела плечом боевой руки, словно пыталась изгнать неприятное ощущение в нём. - Болит? - Немного, - Шандра поморщилась. – Я-то думала, годы пахоты меня избавили от перетруженных мышц. - Когда сражаешься, угол другой, да и приложение силы – тоже. Тут скорее ныряешь рукой, а не давишь, - видя озадаченный взгляд Шандры, Адель пожевала губу, подыскивая объяснение получше, но потом отмахнулась. – Неважно. Просто напомни мне отработать это в следующую тренировку. - …Ладно, - крестьянка неуверенно улыбнулась. – Ты на мгновение прям как Гробнар заговорила. Адель смерила взором профиль Шандры, пока та ещё поворошила угли, и вздохнула. - Ещё кое-что… - крестьянка посмотрела на неё вновь, но на этот раз уже Адель уставилась в огонь. – Мы возьмём немного в сторону, надо проверить одну вещь, но потом… в общем, Епископ сказал, что через несколько часов будем уже в Эмбере, - Шандра не ответила, и Адель запустила пальцы в волосы, нервно потирая кожу у корней, но потом опустила руку, решив, что прямой путь – самый лёгкий. Или быстрый, по крайней мере. – В общем, если ты не уверена, что можешь идти туда и смотреть на это всё, то… - Слушай, - в голосе Шандры проступило раздражение. – Не надо этого делать. - Чего делать? – моргнула на неё Адель. - Сюсюкаться со мной. В смысле… я ценю беспокойство и всё такое, но я в порядке, - тон её говорил прямо противоположное, но Адель решила на это не указывать. – Не рассыплюсь, не волнуйся. Хотела бы я про себя то же самое сказать. - Ладно, решено тогда, - кивнула Адель и улыбнулась. – Мне же лучше, меньше о чём думать. Она протянула Шандре флягу воды в качестве знака перемирия. Крестьянка её взяла, немного отрывисто, но Адель и на это решила не давить, переключаясь на костёр. Шандра раздражительностью характера иногда могла посоперничать с Карой, пускай и с менее разрушительными последствиями. - …Извини, - вдруг пробормотала Шандра, заставив Адель вновь посмотреть на неё. Она крутила в руках фляжку, ковыряла пробку ногтем, но встречать её взгляд отказывалась. – Извини, что я злюсь всё время. Это просто… Я не… Я, наверное, до сих пор не могу всё это в толк взять. - Это нормально, - пожала плечами Адель. - Нет, не нормально. И дело не только в… не знаю, в чём, - она чуть ли не с отчаянием зажмурилась. – Даже объяснить это не могу, чёрт. Не умею я с людьми ладить. Правда. Тебе, наверное, не понять, но… вот ты живёшь, растёшь посреди чёрти пойми где, и даже компании-то у тебя особой нет, и привыкла все свои проблемы решать сама, планировать как-то всю свою жизнь, крутишься вокруг сезонов и урожаев и фаз луны, знаешь, когда сеять, когда жать… а потом – бах! – и всё вот это начинает происходить! – она нагнулась вперёд, к коленям, будто с бессознательным желанием обнять их или что-то вроде – но не стала, скрипнув зубами от злости на саму себя. – И вся твоя жизнь летит к дьяволам. И я ненавижу это – это ощущение потерянности и… то, что из-за этого я себя чувствую такой… никчёмной. - …Поверь, была бы ты совсем никчёмной, я бы нашла причину оставить тебя на шее Дункана, - заверила её Адель полушутливо, одновременно не сводя с неё внимательного взгляда. По крайней мере, пока Шандра не усмехнулась: - Это… как-то странно успокаивает. - Ещё бы, - она улыбнулась шире. – Да и Дункан был бы в восторге. - Ой, я тебя умоляю, - крестьянка качнула головой, но хотя бы открыла глаза. – В общем, я это серьёзно… с извинениями. За всё прошедшее. Что срывалась на тебя… на всех. Не надо было, я знаю. - Да ладно тебе, я тоже не воплощение хладнокровия, как ты не могла не заметить, так что… без обид. - Ну и отлично, с чистого листа тогда, - она глубоко вздохнула и протянула Адель ладонь, которую та с ухмылкой пожала. – Шандра Джерро, приятно познакомиться. - Адель Фарлонг, самой очень приятно. - …И спасибо, что не затаила на меня ничего. В смысле, я замечала. И за то, что не давила на меня. И не командовала. И не говори больше ничего! – закончила она торопливо, видя, что Адель открыла рот. - …Доброе утро, вы две странные больные женщины, - Кара смерила их подозрительным взглядом, подходя к костру. Очевидно не интересуясь их ответом, девочка лишь зачерпнула кружкой тёплую воду и вышла на улицу, на ходу набирая воды в рот, чтобы прополоскать. Хорёк её уже сидел на своём излюбленном месте за воротником, лишь выглядывал сквозь спутанные рыжие волосы хозяйки. На полпути колдунью едва не сшиб Гробнар, влетая обратно в пещеру, бросил широкую извиняющуюся улыбку возмутившейся девочке, обогнул её и подбежал к огню. - Соловей, госпожа Адель, - провозгласил он, одновременно радостно и как будто с упрёком, словно не мог поверить, что птицу можно было не признать. – Простой соловей. Адель тряхнула головой, не сразу сообразив, о чём он, и лишь затем вспомнила: - А. А я думала, соловьи только по ночам поют. - Не обязательно. Иногда и днём поют – вообще, когда захотят. - …Ясно, - она глянула на Шандру с наигранной печалью. – Проклятие, какой-то я хреновый романтик, не узнала соловья. - Я бы тоже не узнала, - фыркнула другая женщина. - Разве? Ты же вроде на ферме выросла, с кучей животных и птиц. - И что? Я бы узнала пение курицы… В смысле, я бы сначала обалдела, что курица поёт, но узнала бы. - А что означает, если груши снятся? – подала вдруг голос Нишка, потягиваясь в своём спальнике. - О, давайте подумаем, - тут же ответил Гробнар. – Груши, груши… А Вам они сами по себе снились, госпожа Нишка? Тут ведь понимаете ли в чём фокус, если только сами груши, то это одно, а если они, например, лежали в вазе с яблоками, то тут уже совсем всё по-другому… Хотя вот мне снились здоровенные волки всю ночь, всё пытаюсь понять, почему. - …Мне одному кажется, что он просто издевается над нами над всеми? – проворчал Хелгар из своего угла. - Тебе всё время кажется, что все над тобой издеваются, - закатила глаза Нишка, инстинктивно подтягивая к себе ноги, когда вошедший в пещеру Епископ перешагнул через неё, даже не пытаясь обойти. С едва заметной улыбкой Адель наблюдала, как всего за несколько мгновений весь их маленький лагерь зашевелился, засобирался, сворачивая спальники и одеяла, заклацало оружие и доспехи, зашуршала одежда и сумки… Шандра вернулась к костру, вновь беря на себя обязанности повара. Касавир с неизменной вежливостью пожелал всем доброго утра, на что Епископ просто не мог не ответить, что одного лишь присутствие паладина не обязательно делает всё вокруг «добрым». Касавир его проигнорировал. Адель вообще заметила, что воин не реагировал на попытки следопыта подколоть его лично, лишь терпеть не мог, когда тот начинал доставать других. Решив воспользоваться временем до того, как завтрак будет готов, паладин тоже вышел на улицу. Туда же юркнула Элани, как всегда тихая и похожая на тень. Уже, наверное, в тысячный раз Адель удивилась тому, как же много их всех было… Какого мы тут делаем вообще? - Моя дорогая? – донёсся до неё знакомый голос, и она повернула голову, глядя на усаживающегося рядом Сэнда. – Если не возражаешь, у меня тут возникло пару мыслей по поводу суда, хотел обговорить. Она улыбнулась, неожиданно находя утешение в его присутствии, в его способности придерживаться самого важного, несмотря ни на что. Да… Вот что мы делаем… Что я делаю. Должна, во всяком случае. - Благослови тебя боги, Сэнд, - пробормотала она. Волшебник умолк, сморгнул: - Прости? Я что, чихнул и не заметил? - Нет, ничего такого. Просто. - Это хорошо. Уже испугался, что старость всё же нагоняет. Давай-ка обсудим всё быстренько, чтобы я мог уже размяться после сна в позе даже мне неизвестной руны…

***

Оборотни… Разок последуй указаниям некомпетентной суки – и окажешься в логове оборотней. Браво, Мэлин. В этом ты вся. Искорёженное, поросшее шерстью низкорослое тельце, утыканное стрелами ещё до того, как смогло перекинуться полностью, сползло вниз по каменной стене, оставляя за собой липкий кровавый след. Но двухцветная девка пока не торопилась высвобождать клинок, держа его всаженным в глотку твари, внимательно глядя на обезображенную физиономию, убеждаясь, что она и вправду мертва. Хотя гибель была вряд ли из-за оружия – скорее, из-за одного из неприкасаемых серебряных осколков, что болотная ящерка выхватила из сумки и успела всадить в грудь оборотня. Сообразила, надо же. Епископ ослабил тетиву, прислушиваясь к шороху древка стрелы по плечу лука, и опустил оружие, пускай пальцы и саднило от желания натянуть вновь и выстрелить. Во что угодно – в кого угодно. Но дворф, друидка и рыжая ведьма остались внизу, у подножия скалы, охраняя тропку наверх, ведущую к пещере. Остальные вошли, отправляясь исследовать жилище полоумных гномих, в компании одной из них, оставляя снаружи лишь вторую полоумную, его, двухцветную и тифлинга. Выбор для стрельбы небогат. - …Дерьмо, - подвела итог дьяволица, хмурясь на труп и держась от него подальше – на всякий случай – потом хихикнула без всякой радости. – Ну, наверное, глупо было думать, что две маленьких безоружных гномихи могут тут просто так жить. - Наверное, - эхом отозвалась полукровка, высвобождая наконец свою рапиру, не поморщившись даже от вида хлынувшей крови, и торопливо выдернула осколок из твари, убирая его в сумку и оглядываясь на них двоих. Епископ встретил её взгляд прямо, пристально, надеясь, что она увидит в его глазах, сколько сил ему стоило не схватить её за глотку и не задушить на месте, стискивать до тех пор, пока она не захлебнётся собственным треклятым упрямством. Он ведь заметил её маленькую победоносную улыбочку в его сторону, когда они только встретили гномих, с их дебильными насекомыми и дебильным невинным заиканием… Было почти приятно наблюдать, как улыбка слетает с её избитой физиономии, когда низкорослая тварь начала бормотать что-то про кровь, про то, как сложно сдержаться, пустила слюни и… …Надеюсь, вторая сейчас остальных доедает. Тифлинг и принцесса обменялись быстрыми перепуганными взглядами, поймав, видимо, его мысль, и обе сорвались с места в пещеру. Епископ за ними не последовал, прислушиваясь – если оборотень вышел победителем, следопыт предпочёл бы схлестнуться с ним здесь, на открытом воздухе, а не в неудобной узкой пещерке. Он бы посоветовал женщинам поступить так же – но был слишком, мать его, зол, чтобы не чихать на их благополучие. Глянув на Карнвира, он увидел, как волк обнюхивает маленькие ступни дохлого чудовища, запоминая запах оборотня, ставший вражеским, потом тихо зарычал и попятился на напряжённых лапах. - На хер его, дружище, - пробормотал следопыт, вытаскивая из ножен меч, и рубанул по горлу твари, лишь слегка скривившись от зубосводящего скрежета металла об камень. Отсечённая голова покатилась по земле, путаясь в окровавленных волосах, и Епископ пинком отправил её вниз по склону. Карнвир наблюдал, как голова падает, потом поглядел на человека. Тот ответил мрачной усмешкой, наклоняясь, чтобы высвободить стрелы из обезглавленного тела. – Теперь уж точно сдохла. Все движения, что требовались для освобождения стрел, были знакомыми, привычными – и потому успокаивающими. А ведь я предупреждал суку. Предупреждал, что ни хрена хорошего тут нет и быть не может. Что ни один уёбок в своём уме не будет тут жить. Но кто слушает Епископа? Никто не слушает. Никто. Никогда. Он скрипнул зубами, не спуская с лица усмешки. Карнвир издал низкий короткий рык, предупреждая, и Епископ обернулся вовремя, чтобы увидеть всю развесёлую компашку, выползающую из пещеры в облаке вони – смесь мускуса, свалявшейся шерсти и падали. Разумеется, первым шёл паладин, с лицом серьёзным и каменным, как могильная плита, оглядываясь вокруг, пока не уставился на маленькую безголовую тушку. - Что, твоя детка тоже оборотнем оказалась? – протянул Епископ. - Не надо издеваться над мёртвыми, - получил он ответ, мрачный и непоколебимый, как всегда оставляющий в горле следопыта привкус, похожий на тошноту. Привкус стал даже хуже, когда святой кретин подошёл к трупу и коснулся его, бормоча себе под нос одну из своих молитв. - Твою мать, ты её чмокни ещё на прощание, - с отвращением пробормотал Епископ. – Башка улетела только, но я найду, если надо. Не заслужив на этот раз высочайшего ответа, он отвернулся, переключая внимание на остальное отребье. Их грёбаная предводительница всё ещё избегала его взгляда, уставившись себе под ноги во время ходьбы, преследуемая по пятам тифлингом и крестьянкой - две неизменные фрейлины для Её некоронованного воняющего мхом Высочества. Волшебник опять казался погружённым в мутные дебри себя самого, но даже в этом состоянии умудрялся отряхиваться. Гном скакал бок о бок с ним, прижимая к груди какую-то сумку. Епископ признал коллекцию жуков, что раньше принадлежала оборотням, и ухмыльнулся. Да, мы не издеваемся над мёртвыми, мы их грабим на хрен. - Толк-то хоть был? – спросил он вслух. Ответил ему волшебник. - Не особенно. Если только ты не считаешь интересными расчленённые полусъеденные останки, - он вздохнул, выныривая из своих размышлений, и скривился при виде трупа у каменной стены, после чего глянул на Епископа: - Хотя, ты-то как раз можешь. - Не закапывай себя, эльф, - мягко предупредил его следопыт. - Ой, да заткнитесь вы оба, - пробормотала крестьянка, потирая шею и плечо, смерила следопыта единственным злым взглядом и посмотрела на остальных. – Никого хоть не укусили? Вроде ведь так в оборотней и превращаются? - Ох чёрт, - тифлинг торопливо ощупала себя. – Нет, я цела. Паладину не о чем было беспокоиться, учитывая, что он с ног до головы был закатан в железо, но от Епископа не укрылось, как он бросил взгляд на принцессу, наверняка готовый вылизать до чистоты любую её ранку. Но девка была невредима, что и подтвердила беглой улыбкой, вся снова милота и ямочки на щеках, отчего задушить её хотелось ещё сильнее. Улыбка её была даже не поддельной – она была просто ничем, всего лишь натренированное сокращение нужных лицевых мышц. Но паладин её купил, куда ему было деваться – он ведь был хреновым рыцарем, так что когда баба говорила, что она в порядке, ему приходилось ей верить. Но ты не в порядке, принцесса… Что-то там в тебе очень-очень не в порядке… - подумал следопыт, разглядывая её лицо, почти скрывшееся под огромным синяком. Другая девка бы его прятала. Ещё бы, когда морда такая смазливая. – А хотя ей идёт. Она от него ещё двухцветнее. - А насекомые могут заразиться ликантропией? – спросил гном, глядя на сумку в своих руках, и уставился на волшебника, стоящего рядом. – В смысле, после того, что они говорили о том, как вынуждены были есть этих жуков, проголодавшись… Эльф посмотрел на них сверху вниз пустым непонимающим взглядом. - Ты ведь это всерьёз спрашиваешь, да? – почти обречённо заключил он. - О, нет, нет-нет, не беспокойтесь, мастер Сэнд, - гном улыбнулся и постучал себя по виску. – Я сам уже понял, сообразил, что раз это передаётся через слюну и кровь, а у жуков нет ни того, ни другого, то они в безопасности, слава богам, - он поёжился, прижимая сумку крепче к себе. – Это странно, конечно, сочувствовать жукам, но я как подумаю, чего эти насекомые насмотрелись, и ведь у них такой крохотный разум, куда тут всё понять… - …В самом деле, - пробормотал волшебник, почти яростно потирая переносицу, словно это могло изгнать полоумного коротышку из его мозга. - Предлагаю мелкого тоже прирезать, - усмехнулся Епископ гному. – Кто его знает, может, это расовое что-то – превращаться в кровожадных уродов. - Сказал тот, что так хорошо ладит с волком, - вдруг тихо проворковала принцесса, заставив тифлинга прыснуть. - Оно говорит! – Епископ одарил её картинной улыбкой, зная, что уж теперь-то она не отведёт глаза. Не тогда, когда поблизости было столько свидетелей, не спускающих с неё взгляда. Он готов был поклясться, что на мгновение её губы дёрнулись в ответном оскале, но она осадила своё раздражение или что там плавало в её тихом омуте. – Итак, моя госпожа, каких ещё безвредных отшельников хотите сегодня посетить. Что бы она ни собиралась ответить, её оборвал грохот тяжёлых торопливых шагов, сопровождающихся звоном оружия – и по тропке взлетел дворф, отчаянно хромая, но с топором наготове, с красной рожей и выпученными глазами. - Во имя жопы Тира, что тут у вас происходит?! – взревел он сквозь сбитое дыхание, дико озираясь по сторонам. - …Уже ничего, - пожала плечами тифлинг. – Что на тебя нашло? - Что на меня нашло?! Башка отрубленная сверху на меня нашла! Прямо по темечку! – он ткнул пальцем в воровку, игнорируя то, как она сложилась пополам от смеха. – Я, может, и старый сумасшедший дворф, но даже я знаю, что головы сами по себе не летают! Так что заткнись и объясняй, что произошло! – он умолк, глубоко дыша, и ухватился за сердце. - Тихо ты, толстый, - тифлинг обхватила его рукой за шею, прижимая рожей к своему животу, всё ещё дрожа от смеха, и украдкой глянула на Епископа, угадав, что отчекрыженная башка была его рук делом. Следопыт ухмыльнулся в ответ, но промолчал. - Не о чем беспокоиться, правда, - успокоил дворфа паладин. Даже его физиономия выглядела так, будто он пытался не улыбаться. – Мы нашли здесь двух гномих, которые оказались оборотнями – но они уже не представляют угрозы. - Оборотни, - повторил дворф, отстраняясь от тифлинга, и бросил гневный взгляд на принцессу, которая улыбалась уже вовсю. – Ты прям не можешь в дерьмо не угодить, когда идёшь куда-нибудь, а? Нет, не может. - Но в нашу защиту, - вставил гном, - они обе выглядели совершенно безвредными и дружелюбными. Даже предлагали мне перебраться к ним! Я… ой… - он моргнул, лишь сейчас понимая своё возможное будущее. – О, боги вы мои… - Давайте просто уйдём, пожалуйста, - крестьянка потёрла лоб, тоже сдерживая смех. Дворф буркнул что-то, окончательно выпутываясь из рук тифлинга, и захромал обратно к тропе: - Ладно, но я за вами смотрю, придурки вы. - Как твоя нога, смотритель? – усмехнулась принцесса. - Нога… Нога была лучше полчаса назад, - он смерил её ещё одним разгневанным и обеспокоенным взглядом. О, как же они её все обожают. – Но если они были такие дружелюбные, чего они напали-то? - Кровь почуяли, - протянул Епископ, не сдержав ухмылки от почти физически ощущаемой злости, холодом повеявшей от их предводительницы. - Чего? – дворф остановился, глядя на своих соратников. – Никто ж не ранен открыто, у кого кровь? - У меня, - отрезала принцесса. - …В смысле? – он уставился на неё, не понимая – а потом понял и чуть ли не отскочил прочь. – В смысле… Так, не подходи ко мне со своими бабскими прибабахами! - Эй! – возмущённо пискнула тифлинг, оскорблённая и за подружку, и за весь женский род. - Что «эй!»? Это жутко! Жутко, что существо может истекать кровью несколько дней, и при этом не дохнет! Епископ едва не споткнулся, поперхнувшись смешком, если не из-за слов дворфа, то уж точно из-за совершенно убитого выражения лица паладина. - Видите ли, господин Хелгар, - радостно вмешался гном, - тут всё дело в том, что… - Нет! Не хочу знать! Пошлите уже! Он буквально скатился вниз по тропке, преследуемый болтающим гномом, взбешённым демоном и остальными идиотами. Епископ помедлил, оборачиваясь к принцессе, и картинным жестом отвёл в сторону руку, уступая дорогу. Если бы взгляд мог убивать… Если бы мог, его переломанное тело уже кусками сыпалось бы в ближайшую расщелину. - Доволен собой? – процедила она ледяным тоном, проходя мимо. - Очень, - усмехнулся он, следуя за ней, глядя ей в затылок, на отдельные прядки волос, выбившиеся из-под повязки и теперь скользящие по воротнику куртки. У неё было столько волос, что было удивительно, как ещё шея не сломалась и голова не отвалилась таскать такую тяжесть. – Ты бы радовалась, что я доволен, принцесса. А то прибил бы тебя, что притащила меня сюда. Она не обернулась, но вскинула руки в воздух: - Да, ты был прав, Епископ выиграл, всем бесплатного эля и шлюх! - Обещаешь? Шипение было единственным ему ответом. Пальцы её поймали непослушные пряди, заправляя за острые уши – и Епископ слишком поздно поймал себя на том, что следит за каждым её движением, что его собственные пальцы чуть покалывает от воспоминаний об этих волосах в его хватке. Не были они ни мягкими, ни шелковистыми, но невольно думалось, как же они должны выглядеть, ощущаться, когда полностью распущены, вся эта дикая тяжёлая копна… Но расцветка всё равно дурацкая, - он усмехнулся. – Интересно, они у неё везде такие? Он бы спросил, просто чтобы побесить её – но было поздно, они уже спустились к подножью скалы, догнали остальных, дошли даже до дохлой рыбины-друидки (которая, разумеется, глянула на него, идущего слишком близко к её бесценной болотной звёздочке) и рыжей ведьмы (та закатила глаза от вида их полухохочущей-полубредящей шайки и заверила, что, нет, она не хочет знать, что случилось)… Так что он смолчал. Царапать её достоинство было забавно, но не так, не при всех, не когда вокруг была вся её свита, всегда готовая её прикрыть. Он подождёт, когда она будет одна, когда придёт к нему одна. А она придёт. Должна будет в какой-то момент, не выдержит – разделяй и властвуй же. Поэтому он лишь усмехнулся в ответ на её холодную улыбку, когда она предложила ему вести – и повёл, с Карнвиром под боком, переходя на достаточно длинный шаг, чтобы как можно быстрее оторваться, оставить остальных за спиной. Взгляд его уже был прикован к тому месту, где вскоре должен будет появиться просвет между деревьями. Просвет, на котором заканчивался Сумеречный лес… …и начинался Лускан. Ещё одна дорога, ещё одно пересечение границы, ещё одна сожженная деревня. Занятно, как они все начинали выглядеть одинаково, стоило только насмотреться, как это не будило внутри уже ни единой эмоции. Все воспоминания отдалились и потускнели, все запертые по шкафам скелеты давно истлели в пыль, безвкусную и скучную… Прикрыв глаза, Епископ втянул носом воздух, позволяя голосам позади растаять в шуме леса. Он надеялся только, что трупы в Эмбере будут изуродованы не слишком сильно. Чернявого мелкого оборванца он запомнил хорошо, так что признает среди мертвецов. Надо же забрать свой нож.