Без имени. (POV Второй улаиро Март 2880 г. В. Э.)
Я сплету для тебя паутину из слез, Опою тебя горьким вином — Пусть приснится тебе свет отчих звезд И укрытый волнами дом.
Страх заставляет меня упасть на колени перед… кем? Кто он такой? Откуда? Почему перед ним все расстилаются? Он никогда не называет своего имени, почему? Да, Аннатар зовет его Льдом, но это не имя. Не его имя. Я отыщу эти ответы, даже если придется прожить еще тысячу лет. Он заставляет меня поднять голову и смотреть в глаза. Я сжимаюсь в комок под этим взглядом. Он смотрит так, будто уже мертв. Лет с тысячу, а то и больше. Он отвешивает мне пощечину — на его руке тяжелая латная перчатка. Я падаю к его ногам. И ненавижу его. Кто же ты такой, Первый? Почему ты можешь колдовать? Почему ты можешь сопротивляться Майрону? Кто ты, кто? Больно. Темно. Он уходит. Я могу подняться, скрывая изувеченную щеку в тени капюшона. Он человек. Всего лишь человек. «Девять — людям Средиземья…» Девять — людям… Он человек. И он смог пойти дальше нас всех. Я бреду по коридорам, пошатываясь и низко опустив голову. Я, король, стоял на коленях перед человеком без роду-племени. Кто-то участливо предлагает помощь, и я шлю его в Валинор. Еще не хватало, чтобы кто-то узнал, что этот ублюдок разворотил мне пол-лица за одно упоминание Нуменора. Подумаешь, мы уже давно засылаем туда своих агентов, почему бы нет? Внезапная догадка ослепляет меня. При нем Майрон не говорит о Нуменоре. Никто не говорит о Нуменоре при этой сволочи. В его полках полно нуменорцев. Никто не говорит об… Эленна-Норэ? Я останавливаюсь, пытаясь понять, как я мог столько времени не замечать. Хотя он никогда не говорил. Кажется, я знаю его имя. Пропавший принц Нуменора. Я теряю сознание. Больно. Нахожу силы свеситься с кровати, чтобы не захлебнуться. Меня выворачивает на каменный пол. Все внутренности взбунтовались и пытаются вылезти через глотку. Где я? Пытаюсь сесть, но меня толкают обратно на подушки. Я знаю эти руки. Встречаюсь взглядом с их обладателем: — Исильмо? — и вижу, как он криво ухмыляется, наполняя кубок вином. А может и не вином, не бывает такого горького вина. Едва сдерживаю новый приступ тошноты. Проклятый нуменорец усмехается, глядя на мои мучения! Мои веки тяжелеют и я, кажется, снова отключаюсь. Так и не ответил, мерзавец! Больно. Но я знаю, как ему отомстить. Горькое вино стекает в стеклянный флакон, и я болезненно улыбаюсь, стараясь не тревожить зашитую грубой нитью щеку. Я знаю, что будет плохо. Потом. Но он не сможет больше защищать свою проклятую Эленна-Норэ. Я иду по крепости, преодолевая слабость. Я должен быть первым. И я буду им. Нахожу его и предлагаю мир. И выпить. За мир. Конечно, обещаю игнорировать приказы Майрона. У меня же есть непосредственный командир. Который спит, подпирая стену. Страшно. Передаю «его» приказ. Его разведчики — элита. И они отправятся туда, куда нужно мне. Все, до единого. Пусть Нуменор уже накрывает тень, пусть. Лучше этих не справится никто. Даже если Исильмо узнает, будет слишком поздно. Я уничтожу все, что ему было дорого, его же руками. Оборачиваюсь — за моей спиной стоит Повелитель. Привычно склоняю голову. Его пощечина сбивает меня с ног, и я ударяюсь головой о стену. Больно. Темно. Горькое вино на губах заставляет меня вновь погрузиться в сон прежде, чем я успеваю прошептать: — Прости. Послесловие: Он задыхался от бессильной злости, пытаясь оттолкнуть майа, но горячие губы легко коснулись виска: — Я верну тебе твою корону, Хэлка, ты будешь править по праву. Последний король Эленна-Норэ, ты обязан вернуться. Никто больше не посмеет называть тебя Королем без королевства. Никто более тебя не достоин носить венец черной стали, слышишь? — Я не хочу, Майрон, — улаиро горько улыбнулся, завороженно глядя на бушующее в глазах любовника пламя. Его настоящее было здесь, здесь он обрел силу и бессмертие, здесь он познал вкус истинной власти, здесь его принимали без упрека. Тар-Исильмо остался за морем и никогда не ступал в Средиземье. Он ушел, чтобы никогда не возвращаться. Чтобы сберечь Нуменор от себя искаженного. Пусть тогда он не понимал, что людям по воле Илуватара не дано колдовской силы, пусть. Теперь он знал все и не имел права. — И я не вернусь. — Я хочу, — майа властно накрыл его губы своими, завершая спор. — И не тебе меня останавливать. Впрочем, Кхамул понесет свое наказание. Когда я придумаю, какое именно. — Кхамул целый месяц лежит, не вставая, — ухмыльнулся нуменорец, запуская ледяные руки под кожаный фартук кузнеца, — и еще столько же пролежит. Если не дольше. У тебя тяжелая рука, мой Повелитель, нельзя так с подчиненными, они портятся от этого. Как ты получишь Нуменор? Все эти усобицы только ослабят, но никогда не приведут под твою руку благословенную землю. — Останови меня.