Смерти нет

Железный цветок. (июль 1975 г. Т.Э.)

А что до нас — мы лишь горстка праха, Что развеет ветер по нашей земле. Мы не знали боли, не чуяли страха — И никто не поет песен о Короле. Раскаленная плоть зашипела, соприкоснувшись с ледяным вихрем, покрывавшим все на своем пути седой изморозью. Майрон поморщился, откладывая молот в сторону, и протянул руку, поглаживая источник холода: — Расскажи мне, Хэлка. Лишенное оболочки фэа заметалось по кузнице, покрывая все тонкими иглами льдинок — даже пламя застыло причудливой ледяной фигурой. Майа сощурился, всматриваясь в развоплотившегося кольценосца, и расхохотался: проклятая корона из эльфийской стали венчала голову призрака, став неотделимой частью колдовской сущности. Смех кузнеца рассыпался снопом ярких искр, растапливая ледяную корку и усеивая пол небольшими лужицами. — Расскажи мне все. Вой, переходящий в леденящий душу визг, разнесся далеко по окрестностям, пугая все живое. Воздух задрожал, складываясь в голубовато-багровые картины отгремевшей битвы. Стройные ряды под черными знаменами Ангмара проступили, окутанные сизой дымкой — призывно пели рога, и им вторили радостные вопли армии, привыкшей побеждать. Воины зашагали, мерно ударяя гардами в гулкие щиты, в такт десяткам барабанов, извещая всех о каждом своем шаге. В едином порыве приподнимались и опускались знамена, грозя миру белоснежными клинками. Если приглядеться, можно было различить изуродованных и изможденных поветрием воинов, но, подчиняясь приказу, забрала в едином порыве опустились, скрывая бледные лица победителей. Идущих на смерть. Негромкое шипение заставило причудливую картину смениться другой — из обрубков конечностей хлестала черная кровь, одно за другим падали знамена, усталая рука стряхивала со шлема невесть откуда упавшие кишки, с клыков изрубленного варга стекали белесые капли мозга, но ряды все еще держались вместе. Они сомкнулись, повинуясь зову рогов, и повернулись спинами к врагу, чтобы отразить удары зашедших с тыла. Вихрь завыл, вновь принимаясь метаться по кузнице, развеивая нехотя тающий дым видений. — Расскажи, проклятый! Багровый дым заструился по полу, собираясь в мечущиеся фигуры — ряды смешались, зажатых в кольцо солдат охватила паника. Одинокий рог трубил приказы, но меткая стрела оборвала его отчаянный вой. Кони противника бросились врассыпную, напуганные неведомой силой, и в образовавшийся коридор устремились уцелевшие воины. Но конница сомкнулась так же резко, как расступилась, ощетинившись мечами и копьями. Одинокий всадник пытался справиться с обезумевшим жеребцом, направляя его к источнику страха, но на подмогу ему спешил другой — эльф на белоснежном скакуне, с золотым цветком на доспехах. Видение поблекло, размывая детали, и только сияющий цветок не то из белого золота, не то — искусная железная поделка — остался в кузнице, покачивая неживыми лепестками от прикосновений незримой руки. — Убей меня, Аннатар, — подобный шелесту мертвой листвы голос раздался совсем близко, оседая ледяными иглами на рукояти молота. — Отпусти меня, я не могу служить тебе, как прежде. — Ты никогда не служил мне, Исильмо. Твоя служба не может стать хуже или лучше. — Отпусти меня, — бессильный рык загнанного зверя заставил стены содрогнуться. Но непривычно задумчивый взгляд огненных глаз заставил его умолкнуть. От прикосновений раскаленных пальцев к призрачной плоти мертвого Короля рождался пар, остро пахнущий полынью и мятой, стекающий мягкими струйками на каменный пол. Там, где он сталкивался с остатками дымных видений, возникали призраки изрубленных, растоптанных и растерзанных вороньем тел — и осыпались, усеивая черный камень белым, словно снег, пеплом. Послесловие: Мертвец покажется живым, Растопит лед он силой чар, Венцом увенчан роковым — На нем проклятия печать. Мертвец поднимет из могил, Отступит зло, уйдет чума, Теплом пожертвует своим — И тени лягут у чела. А что до нас — мы лишь горстка праха, Что развеет ветер по нашей земле, Мы не знали боли, не ведали страха, Мы вечно помнили о Короле. Мертвец отдаст всю силу нам, Растает он, как сизый дым, Живым воздаст он по делам — Тогда и мы уйдем за ним. Мертвец поднимет белый меч, Разрежет воплем тишину, Он нас берег — кому его беречь, Мертвец не нужен никому. А что до нас — мы лишь горстка праха, Что разносит ветер по нашей земле, Мы не знали боли, не ведали страха — И никто не споет песен о Короле.