Двое

      Капля. Казалось бы, ну что в этом слове такого особенного? Какие эмоции или переживания может вызвать капля? Да, в общем, никаких, если дело не касается Ромки. Брутальный лось и капля. Смешно же! Только не мне.       Капля. Она неспешно катится по тонкой нитке позвоночника, почти скрытой накачанными мышцами спины, прочерчивая путь среди себе подобных, когда он стоит под душем. Мыльные реки огибают бугры и острова мышц, замирают на холмах ягодиц и срываются в гладкие скалы ног, а прозрачная капля добирается до копчика и замирает на нем в предвкушении. Дрожит, наливается силой, а потом ныряет в ущелье перекатывающихся гранитных полупопий и теряется в них навсегда.       Я тоже люблю в них теряться. А потому делаю шаг и касаюсь его гладкой загорелой кожи ладонями, меняя белые потоки на прозрачную влажность чистой воды. — Чудовищщщеее, — выдыхает в стену душа Ромка и прогибается в талии, чтобы коснуться ягодицами моего паха. — Я почти закончил приводить себя… — Я тоже почти кончил, наблюдая за этим, — перебиваю его я, качаясь членом между его полупопиями.       Капли бегут по широкой спине, скатываются по прогнувшейся пояснице и ныряют в мое любимое колечко вместе с моим членом. — Маньяк! — еще громче выдыхает Ромка. — Сам такой, — слизываю капли с могучего плеча я.       Подбираюсь губами к шее, ускоряю темп, чувствую, как поднимается в Ромке волна оргазма, сокращая мышцы, сводя его судорогой, зажимая мой член между ягодиц. — Последние десять минут ты явно для меня старался, так что нечего тут невинность изображать! — Мммхххх, — сдается Ромка. — Маньяк маньяка видит издалека. — Сссоглассссен, — содрогаюсь я.       Обнимаю его, прижимаюсь к нему всем телом и кладу подбородок на его плечо. А он откидывает голову назад, касаясь моей щеки своей, и щелкает переключателем. Крыша душевой кабинки взрывается теплым дождем, смывая с нас дневную усталость, проблемы, московские пробки и завистливые взгляды. Мы ловим капли губами, руками и даже языком, но на их место приходят новые. Мы пьем их, целуясь с закрытыми глазами. Мы стираем их, лаская руками тела. Мы мешаем их с солеными каплями желания, что выступают на наших членах. Мы тонем друг в друге, выпивая драгоценные капли недоступных многим эмоций теплоты, дружбы и любви, забывая о времени, пространстве и благопристойности. — Серж, я… — Знаю, Ромка.       Он берет меня обеими руками за шею, смотрит в глаза и видит там море того, о чем я молчу. Улыбается, целует в губы, подставляя моим рукам спину и ягодицы, и обнимает так, что ком застревает в горле. И капля, та, что вечно подставляет меня, когда я переживаю слишком сильно, снова пытается сорваться из уголка моего левого глаза, будь он неладен. Прошлое — тьма, а будущее — свет. Мне больно смотреть на него из бездонного колодца, в который я свалился. — Ромка, я… — прячу лицо на его шее я. — Знаю, Серж, — целует меня в ухо он. Сминает в ласковых сильных руках мои ягодицы и убивает меня наповал: — Мы не будем гоняться за львами и слонами по Африке. Мы не будем покорять вершины гор на снегоходах. Мы встретим Новый Год с твоими родными. Съедим тазик оливье и гору пельменей, тяпнем водочки с мужиками, посмеемся над жизнью и детьми с дамами, а потом… — Обломаемся, — хрипло говорю я, от всей души радуясь тому, что на наши головы по прежнему льются тысячи капель. Парочки неучтенных никто не заметит. — У моих предков обычная трехкомнатная квартира, а не трехэтажный дом. — Почему-то мне кажется, что изобретательный ты найдешь способ уединиться, — смеется Ромка и неумолимо вжимает меня в стенку душа, намекая на то, что варианты не обсуждаются. — Ты загнал меня в угол, сволочь, — ворчу я, слизывая капли с его щеки и виска. Он обнимает меня так, что хрустят кости. Качок чертов! — Зачем тебе мои родные? Тебе меня мало? — Хахахахха, — неожиданно смеется Ромка. — Теперь я знаю, что чувствует девушка, когда заставляет своего парня знакомить ее с его семьей.       Я смеюсь, и проклятый ком в горле исчезает, забирая с собой соленые капли моей любви к Ромке из глаз. Я выдыхаю, и еще одна тяжелая капля прошлого испаряется из души навсегда. Я смотрю Ромке в глаза и понимаю, что он переживает еще больше, чем я. — Невеста из тебя, как из коровы балерина, — говорю я.       Решительно выключаю душ, выпинываю его в ванную и толкаю в сторону спальни, не давая застревать по дороге. — Серж! Мы же мокрые! — Щас высохнем, — обещаю я, роняя его на постель.       Он послушно падает на спину, а я нависаю над ним, целую в губы и шепчу в ухо то, что он хочет от меня услышать: — Я согласен.       Ромка шумно выдыхает, расслабляется и бездумно смотрит в потолок с отвратительно самодовольным лицом, а потом неожиданно скидывает меня на постель и пришпиливает к ней всей своей тяжелой тушкой. — Ты прав, невеста из меня никакая, а вот муж очень даже ничего! — Что?! Да никогда…       Он затыкает меня поцелуем. Жестоко лапает руками и трется всем телом. — Я тебе шею…       Он целует мою грудь, ключицы, пресс и теребит пальцами соски так, что у меня перехватывает дыхание. — Ромка…       Он ползет вниз, заставляя меня стонать и терять голову. Добирается губами до моего члена и с чувством выполненного долга слизывает с него давным-давно ждущую его       Каплю. 12.12.2014