Двое

      Я не могу смотреть на тебя, лежащего на больничной койке, мертвенно-бледного, с капельницей в руке. Это не ты, Серж. Не ты! Это твоя Тень, а тебя здесь нет. Пожалуй, мне стоит поискать тебя в другом месте. Скоро я стану специалистом в этом вопросе, ведь возвращать тебя в мир живых мне приходится не впервой.       Сначала были те уроды, что порвали твое тело и душу на части. Я не говорил тебе, но мне было недостаточно того, что они сидели в тюрьме. Того, самого главного, которого ты любил и который сотворил с тобой такое, больше на этом свете нет. Нелепая случайность. С кем не бывает? Представляешь, добрые люди даже не взяли за это деньги, когда узнали, что именно и с кем этот мудак сделал.       Потом была авария на МКАДе. Она стоила мне половины седых волос на голове. Ты представить себе не можешь, каково это, когда связь обрывается, а ты не знаешь, жив твой любимый человек или то, что ты слышал, последние его слова. Меня поили валерьянкой, Серж. Стюардесса. В самолете. Теперь инфаркт. На ровном месте! Ты же спортсмен, чемпион, не пьешь толком, не куришь и не колешься. Тебе даже сорока нет! Не понимаю. Просто в голове не укладывается и каждый раз выносит меня к ебеням. Вот уж не думал, что мои стальные нервы настолько проржавеют, но ты, как самая ядовитая в мире кислота, разъедаешь их одним своим существованием.       Я пытался избавиться от тебя, чтобы обрести свободу, но не смог. Тогда, в самом начале, когда ты сходил с ума и творил черт знает что, я тоже не был ангелом. Когда ты демонстративно, на моих глазах, снимал мальчусиков в клубах, я не устраивал тебе сцен. Я говорил себе, зная, что вру и все равно за тобой вернусь: «С меня хватит! Пошел ты нахуй, сука!», и уезжал на очередной объект, прихватив с собой шлюху. Да. Женщину, не мужчину. Я не могу больше трахаться с парнями. Тупо не встает ни на кого, кроме тебя.       Впрочем, о чем я? Полтора года назад, когда ты в очередной раз устроил нервотрепку, я напился вдрызг и подумал, что мне нужно от тебя отдохнуть. Наивный чукотский мальчик. Опытная шлюха, очень красивая, практически идеальная, трудилась целую ночь и ничего не смогла со мной поделать. Я подозревал, что так будет, потому что мой хуй напрямую замкнулся на мою душу, которой безраздельно владеешь ты. И тогда я смирился окончательно.       Я никогда и ни во что не верил: ни в Бога, ни в Дьявола, ни в Судьбу, ни в людей. Только я. Один. Сам. Во всем. Люди несовершенны, одни больше, другие меньше, кому-то можно доверять, кому-то даже верить, но это все не про меня. Слишком много всего происходило на моих глазах, слишком большая ответственность висит на моих плечах, слишком часто глупая ошибка моего подчиненного оборачивалась человеческими жизнями или миллионами долларов убытков. Я должен знать все обо всем, видеть то, чего не видят другие, контролировать, мотивировать, наказывать, улаживать и так до бесконечности. Трудно быть Богом, но мне это по душе.       Власть — это наркотик, Серж. Ты знаешь это не хуже меня, но ты другой. Совсем другой. И ты в тысячи раз опаснее меня, потому что меня уважают и боятся, а тебя любят. Или ненавидят. Но эта ненависть всего лишь оборотная сторона любви, потому что равнодушным к чуду оставаться невозможно.Да, ты чудо, Серж. Невозможное, нелогичное, яркое, пылающее и невероятно живое. Ты согреваешь светом всех вокруг, хотят они того или нет. Одариваешь вниманием, смотришь людям в глаза, будишь в них самое лучшее, и они отвечают тебе взаимностью. Ты не можешь жить без поклонения и обожания. В этом твоя власть. Это твой наркотик.       Но твой свет ослепляет. Сводит с ума! И люди сгорают в огне эмоций, а тебя это бесит. Раньше я думал, что ты ловишь от всех этих страстей кайф, но потом понял, что ты искренне расстраиваешься, если тот или та, кого ты считал другом, признается тебе в любви. Армия твоих поклонников велика, и очень часто мне до зубовного скрежета хочется упаковать тебя в чемодан и отвезти на остров в океане, чтобы ты был только моим. Иногда мне кажется, что ты был бы не против, но твоя гордость, твое самолюбие и твое упрямство родились раньше тебя. Они толкают тебя в пропасть, и ты послушно идешь за ними, не жалея ни о чем, не оборачиваясь, не обещая и не прощаясь даже с теми, кто тебе безмерно дорог. Сумасшедший, одинокий, эгоистичный мудак. Так думают те, кого ты держишь на расстоянии, но я знаю, какой ты на самом деле. Как и твои друзья и родные. Наверное, ты с радостью отдашь за нас жизнь. При условии, что тебя не будут пытать, конечно.       Я знаю, что ты любишь меня, Серж. Что сходишь с ума, если меня рядом нет, тоскуешь и мечтаешь затащить в постель. Может быть, когда-нибудь, ты скажешь мне об этом вслух в обычный день нормальными словами. Без подъебок, ехидства и иронии в первую очередь над самим собой. Надеюсь, я доживу до этого момента и не умру на месте от счастья. Вот уж не думал, что сказки про людей, которые не могут жить без тех, кого любят, правда. Страсть, похоть, дружба, уважение, восхищение, ревность — все это скрутило меня и поставило на колени. Меня, который даже на собственной свадьбе думал о работе, а не о жене! Где циник, пессимист, трудоголик, тиран, махровый эгоист и брутальный мужик? Нет его, Серж. Для всех остальных есть, а для тебя нет.       Я растекаюсь перед тобой сладкой сиропной лужицей, и ты видишь это, чувствуешь… и бесишься. Ты хочешь, чтобы я был сильнее, умнее, богаче и лучше тебя, ибо покоряться сладкой лужице тебе не позволяет твоя чертова гордость. Но как только я становлюсь тираном, ты тут же подминаешь меня под себя во всех смыслах этого слова. Мозгоеб! И чудовище! Мое чудовище. Со слабым сердцем и непростой судьбой. Я не оставлю тебя, что бы ты ни натворил. Мы будем играть в наши игры до конца наших дней, клянусь. Все, что захочешь, для тебя. — Роман, вы сидите с ним больше десяти часов. Вам нужно отдохнуть!       Доктор. Хах! Серж, я бы на твоем месте пришел в себя. Этот образчик мужской красоты тебя наверняка восхитит. Кроме того, он похоже на меня запал. Или на тебя? Смотри-ка, прям глаз не сводит, когда я тебе пальцы целую. — Евгений, со мной все в порядке, не переживайте. — Может, хоть чашку кофе выпьете? У меня в кабинете. А еще там диванчик удобный есть, я на нем сплю, когда сутки дежурю. Могу уступить. — Даже не знаю, — задумчиво тяну я и смотрю не на доктора, а на тебя, любимый.       Ну же, хватит болеть! Давай, просыпайся, самое время жестоко ревновать, и тем самым залечить мои расшатанные нервы. Я ловлю кайф, когда ты ревнуешь или заявляешь на меня права. Именно ты, и никто больше. — Пара часов на диванчике вам точно не повредит, — сказал доктор. — Наверное… — Ромка… кха... гххгх… тьфу… — твой хриплый голос погружает меня в идиотскую слепящую радость. Живой. Снова живой! Со мной рядом. Фух. — Я еще не окочурился, веди себя прилично. — Тебя хуй убьешь, оптимист хренов, — ворчу я. — Напугал меня, чудовище чертово!       Ты переплетаешь наши пальцы и смотришь мне в глаза. Это выносит мозг. Всегда. Плевать на всех и вся! Я наклоняюсь и целую тебя в губы, не скрывая эмоций. Ты отвечаешь кое-как, и я беру себя в руки. Жду язвительных комментариев. — Я хочу чувствовать тебя рядом, Ромка, — едва ли не зло говоришь ты и смотришь на доктора, который задумчив не в меру. — Ложись, со мной поспишь. — Это запрещено правилами, — хмурится Евгений.       Я вижу, как играют желваки на твоей бледной красивой моське, и немедленно устраиваюсь рядом. Обнимаю, целую в лоб, в нос, в губы. Ты расслабляешься. Серж, родной мой, какой же ты все-таки властный собственник! Почти такой же, как и я. — Господа, я серьезно, — подходит к нам доктор. — Сергей, у вас же капельница!       Ты выдергиваешь иголку из руки, расстегиваешь мою рубашку и запускаешь пальцы на мою грудь. Ррррревность твоя великолепна! Мне смешно и сладко, а вот доктору, похоже, невесело. Он смотрит, как ты скользишь ладонью по кубикам пресса до пупка, и неосознанно облизывает губы. Это заводит меня пуще прежнего, а ты целуешь меня в шею. Оооох! Серж, чудовищееее! Еб твою мать! Только ты можешь завести двух мужиков парой движений. Убил бы! Я обнимаю тебя крепче, практически затягивая на себя, но ты изгибаешься и кладешь руку на мой пах. Хмыкаешь так, что краснею и я, и доктор. — Ромка, ты извращенец? Я же почти что труп. Или это у тебя на доктора встал? — ехидно говоришь ты, глядя Евгению в лицо.       Ооооо! Только не это! Доктор моргает, спохватывается и отступает к двери, но тебя несет. — Док, а ты симпатяшка, — хрипловато тянешь ты и прихватываешь мой член сквозь брюки. Я громко выдыхаю от неожиданности и от удовольствия. Безумие какое-то! — Третьим будешь?       До нас с Евгением смысл предложения доходит долго, а потом он пунцовеет и вылетает за дверь, а я рычу, обнимаю тебя крепко, но осторожно, убираю руку с моего паха и целую. — Чудовище, ну что ты исполняешь? — шепчу я в твои волосы.       Ты обнимаешь меня. Молчишь. Я отдал бы все, что у меня есть, чтобы узнать твои мысли. — Возвращаюсь в мир живых, — отвечаешь ты пару минут спустя. — Инфаркт был, да? — Да. Не самый серьезный. — Это ты во всем виноват, — пыхтишь ты и ерзаешь.       Господи! Твое ерзание — это самая страшная пытка. Оно даже у гомофоба-импотента хуй поднимет, что уж про мой говорить?! — Почему это я? — возмущаюсь я, в надежде отвлечься, но ты нагло расстегиваешь ремень, ширинку и берешь мой хуй в руку. — Не надо, Серж. Ты не в том… — Это не минет будет, расслабься, — хмыкаешь ты мне в ухо. Меня аж передергивает, а на головке выступает смазка. — Это просто благодарность за тот день, что ты провел, не деля меня с работой, и за то, что спас мне жизнь. Опять. — А сказать: «Я люблю тебя, родной мой. Спасибо, что был рядом», слабо? — улыбаюсь я.       Ты пыхтишь, собираясь с силами. Тяжело вздыхаешь… и начинаешь дрочить мне так, что я теряю мысль. Черт! Опять ты за свое? А впрочем, твоих последних слов в машине мне хватит надолго. «Сердце мое ты, Ромка». Я не забуду этого никогда. — Слабо, — выдыхаешь ты в мое ухо.       Кладешь голову на плечо. Я обнимаю тебя за плечи, смотрю на твою руку на моем хуе и кончаю уже через минуту, краешком сознания улавливая тихое: — Я просто с тобой соглашусь. 03.02.2015