Двое

— Апчхи!       Я уткнулся лбом в рабочий стол. Бля, как же я не вовремя заболел, а? Поездка важная на носу, дел невпроворот, а у меня сопли до колена. — Пиздуй домой, зараза, — сочувственно проворчал Костя, отгораживаясь от меня монитором. — Не фиг тут инфекцию распространять! — Сам ты зараза, — огрызнулся я.       Чихнул так, что слезы из глаз брызнули, накрыл рот салфеткой и пополз через всю Москву домой, злясь на весь мир, потея, как белый медведь в Африке, и воняя почище скунса. Ненавижу болеть! Терпеть не могу это беспомощное состояние, в котором белый свет — черный, горло — желоб камнедробилки, мозги — кусок недоваренного холодца, голоса друзей в телефоне — Иерихонские трубы, а сами они — Всадники Апокалипсиса.       Я проклял тот день, когда на улицы Москвы пришла жара, а климат-контроль в финике переключился из режима глобального потепления в режим ледникового периода. Мое горло и тело отреагировало на это как всегда — жуткой простудой, которая случалась со мной в начале лета из года в год, как по часам. Я знал об этом, принимал превентивные меры, но так ни разу не смог свой проклятый организм обмануть. — Сереженька, мальчик мой, эк тебя болезного! — встретила меня в прихожей тетя Стеша. Я только глаза к потолку закатил. Ну все. Пиздец мне пришел. — Простыл! — Да вы не переживайте, все нормально, — попытался вырваться из пасти тигрицы я, но она вцепилась в рукав рубашки, как клещ, не оставляя ни единого шанса на свободу. — Терра Флю меня… — В гроб загонит, — решительно сказала тетя Стеша.       Усадила на стул в кухне и принялась суетиться вокруг, вгоняя меня в тоску: мед, сливочное масло, молоко. Кастрюлька на плите. Огонь. У-у-у-у-у! Я проглотил комок тошноты в горле. С детства ненавижу горячее молоко с медом и маслом. Аж до отрыжки! — Мы тебя сейчас народными средствами живо на ноги поставим. — А может, не надо? — попытался сдернуть с кухни я, но даже встать не успел, потому что на мое плечо легла тяжелая Ромкина рука.       Когда он пришел? Я даже не услышал. Вот же бля. Ухо заложило похлеще, чем в прошлый раз, и это не есть хорошо. Точнее, совсем плохо. Не хватало мне слухового аппарата в 36 лет! — Надо, Федя, надо, — приобнял меня Ромка. Поцеловал в волосы, в лоб и в губы. Я на поцелуй не ответил. Не хватало еще его заразить! — Серж, делай, что говорят. Все равно ведь заставим. — Ну да, — проворчал я, откидываясь на его стальной живот и грудь спиной. — У нас, как в тюрьме: быстрее сядешь, быстрее выйдешь.       Ромка хмыкнул, рассеянно растрепал волосы на моей голове и прижал к себе. Теплый, как печка. Он всегда был горячим, и даже сейчас, когда температура на градуснике, что вытащила из моей подмышки тетя Стеша, зашкаливала за 38,6, Ромка все равно был горячее меня. — Язви, сколько влезет, ничего от этого не изменится.       Я громко чихнул. Может, не выделываться и сдаться сразу? Мысль промелькнула и испарилась, едва я увидел, как тетя Стеша сливает белую дрянь с пленкой из кастрюльки в кружку, и даже через заложенный и растертый докрасна салфетками нос учуял противный запах вскипевшего молока. — Меня стошнит, — жалобно посмотрел я на тетю Стешу.       Она моего взгляда не выдержала и вручила кружку с ядом Ромке. Вот же бля! С ним такой номер не прокатит. — А может, чаю с лимоном, а? — И это тоже, — сурово посмотрел на меня Ромка, — но позже. — Апчхи! — чихнул я прямо в кружку, в надежде пролить на пол хотя бы половину.       Увы. Тиран был настороже, а потому перехватил сосуд с ядом в другую руку, выводя из-под удара, и показал мне кулак. Я впечатлился и даже сделал пару больших глотков. — Фу! Какая дрянь! — Пей, — наклонился ко мне Ромка. Поцеловал в губы, слизывая с них отвратительный масляно-медовый вкус. — Сладкий мой, давай, допивай, а потом я устрою тебе согревающие лечебные процедуры. — Это как? — налился подозрениями я, заставляя себя глотать белую тошниловку. Раз выбора нет, надо покончить с этим побыстрее. — Засунешь в печь в бане? Чтоб не мучился. — Размечтался, — рассмеялся Ромка и снова поцеловал меня в губы. В паху потяжелело. Бля! Он издевается?! Я болею простудой, а не импотенцией! — Ты мне для опытов пригодишься, зараза ходячая. — Для каких? — конечно же, поинтересовался я, и, конечно же, получил в ответ многозначительную ухмылку. — Тебе понравится, — пообещал Ромка и потащил меня в спальню.       К тому времени, как я упал на постель, в голове моей не осталось ни одной связной мысли. Казалось, одежда ожила и сползает с меня самостоятельно, недовольно и очень тихо ругаясь матом. Сплошной сюрреализм и желание уснуть, чтобы никогда больше не… … проснуться утром от того, что из моей задницы вынули пробку. Очень интересно, как она там оказалась? Нет, ну теоретически все понятно, но практически! Запихивание ее в меня — дело явно не пары секунд. Когда Ромка успел надо мной поиздеваться? Да так, что я даже не заметил? Извращенец. Я, понимаешь, болею, а он! Он! Меня отвлекает! Не дает впасть в печаль и отупение и заставляет шевелить мозгами. И задницей тоже. — Се-е-ерш-ш-ш, — прошептал Ромка и поцеловал меня в шею. — Ты такой милый и беспомощный, когда болеешь. Как потерявшийся щенок. Гладил бы тебя до бесконечности!       Я покрылся мурашками удовольствия от его рук и губ на своей горячей коже, но хлюпнул соплями и уткнулся моськой в салфетку. Вот же блин! Такой секс пропадает! Ромка прикусил мне ухо и настойчиво потянул за плечо. — Ты зачем мне пробку вставил? — послушно улегся на живот я. Ромка пополз кусачими поцелуями по моим плечам вниз. Приятно, черт возьми! — Я ж болею! — Лечить тебя буду, — отозвался он и приподнял мои бедра, чтобы добраться рукой до стояка. — Секс — лучшее лекарство от простуды. — Да ну? — недоверчиво простонал я.       Ромкины пальцы на моем члене отключали и так не слишком хорошо функционирующие мозги напрочь. — Ну да, — поцеловал меня в шею под ухом лось. — Заразиться не боишься? — Если соблюдать правило номер один, то зараза мне не грозит. — И какое это правило? — перевернулся на спину я. — Сопливый — снизу!       Я расхохотался, а он воспользовался моим беспомощным состоянием и устроил такой бурный секс, что пот лился с меня ручьем, голос затерялся где-то в глубинах горла вместе с соплями, а возбужденные Ромкиными ласками гормоны выжигали из тела инфекцию огнем, мечом и каленым железом так, что это чувствовал даже я. Глюки, конечно, но так или иначе, утром мне стало значительно легче, что не помешало извергам и тиранам в лице Ромки и тети Стеши влить в меня очередную порцию молока с маслом и медом, накормить таблетками и незаметно усыпить. Когда я проснулся, выяснилось, что Ромка из дому свалил. И не просто на работу, а в Казахстан на несколько дней. Я не стал злиться, поржал над его незамысловатой хитростью по отвлечению меня, выпил белую дрянь и снова уснул. …       Ноут сдох. Вот прям сдох-сдох, и починить его не было никакой возможности. Беда, печаль, огорчение! Я откинулся на подушки и задумался. Время — обед. Спать не хотелось, выходить из комнаты мне запретили под страхом поения с ложечки чаем с имбрем (фу-фу-фу), Борхес утомил, а ноут взял и умер. — Я ж с ума сойду от скуки! Надо что-то придумать.       Я оглядел спальню еще раз. О! Ромкин домашний планшет. Как хорошо, что он забыл забрать его с собой. Радость моя угасла через пару минут, потому что он затребовал с меня пароль. Сволочь! Весь в хозяина. — Ромка, привет, — набрал я своего не в меру подозрительного лося. — Скажи пароль от своего планшета. У меня ноут умер. — А… эм… — замялся Ромка, будя во мне давно уснувшего параноика. Что это он от меня скрывает?! — Может, ты лучше поспишь? — Дорогой, — ласково-ласково сказал я. Он сглотнул так, что даже я услышал. Очень интересно. — Тебе есть, что скрывать? — Еще чего! — уверенно возмутился Ромка. Слишком уверенно. Я насторожился. — Пароль: my love beast — Ха-ха-ха-ха! — рассмеялся я так, что чуть не подавился, раскашлялся, утер сопли платком и ввел пароль. — Ну, ты даешь! Романтик хренов. — Серж, я тебя прошу, не путай мне там ничего и не стирай, ладно? — Даже спам? — спросил я, глядя на автоматически запускающийся почтовик. — Тебе пришло 14 новых писем. — Приеду, посмотрю, — странным голосом отозвался Ромка. — А вдруг там что-то важное? — Да что там может быть важное? Это же моя личная переписка, а не рабочая. Важное для меня ты, а остальные пусть идут лесом.       Он мне, конечно, польстил, но я все равно дождался окончания загрузки. Не то, чтобы мне хотелось почитать его почту, просто я хотел как лучше. Помочь я хотел. Идиот.       Раньше я думал, что знать о любимом человеке все — это хорошо, но один взгляд на входящие письма погрузил меня в ледяной ступор. Каждый. Божий. День. Письмо. От некоей Ольги. Я пролистал месяц и понял, что дальше смотреть смысла нет. «Ты стал таким хмурым… где тот барин, что открывал двери в кабинеты министров ногой? Нет его… это все твоя новая подруга… она пьет из тебя кровь, а ты этого даже не замечаешь! Любовь делает человека счастливым, а ты… ты глубоко несчастный и потерянный… прости, если лезу не в свое дело, но ты мне очень дорог. Кто еще позаботится о тебе, если не я?» — Ромка, — разжал челюсти я. — Кто такая Ольга? Почему она пишет тебе каждый день? И главное, какого хера ты этот бред читаешь?! — Серж, не гони лошадей, ладно? — Ладно, — согласился я.       Мои кони сдохли пять минут назад. Кого мне было погонять? — Ольга — наш главный бухгалтер, ее сын работает под моим началом. Он очень перспективный парень, и я не хочу его терять. Ты же знаешь, как сейчас тяжело с кадрами. А у него талант! — И поэтому она имеет наглость давать тебе советы в личной жизни? — Я спал с ней до тебя, — ответил Ромка. И почему я не удивился? — Три года назад Ольга работала у наших поставщиков. Мы познакомились на корпоративе, с женой я тогда был на ножах, она разведена, так что ничто не мешало нам как следует развлечься. — Знать не хочу! — перебил его я. — Какого черта ты до сих пор не послал ее на хуй?! — Серж, я же говорю! Ее сын… — Уже очень, очень, очень большой мальчик, раз работает у тебя в конторе, — перебил Ромку я. — Я не знаю, что мне с ней делать, — неожиданно сказал он. — Я никогда и ничего ей не обещал, ни разу не сказал «мы» и свалил сразу после того, как ты вошел в мой кабинет. Ольга очень хорошая женщина, но жить с ней невозможно, я понял это после первого же разговора. У нас много общих тем для общения, в том числе и по работе, но никто и ничто не сможет сравниться с тобой. Тебе не о чем беспокоиться, Серж. — Угу, — сказал я и отключился.       Открыл исходящие, увидел Ромкины ответы на ее письма и даже не стал их читать. Зачем? ОН ЕЙ ОТВЕЧАЛ, и этого вполне достаточно, чтобы мне стало совсем хреново. Дурак я доверчивый. Ничему меня жизнь не учит. Людям нельзя верить. Точнее, тем, кого любишь, нельзя верить. Родные, друзья — с ними проще, а вот с любимыми… Может, я просто по жизни ущербный, раз меня кидают те, кто мне дороже всего на свете? Я собрался с мыслями. С другой стороны, Ромка же мне не изменял. Физически. Сердце недовольно трепыхнулось, и я с ним согласился. Он трындел с бывшей любовницей за моей спиной каждый божий день и ни разу ничего мне не сказал. Как это называется? «Прочитай всю нашу переписку, и ты поймешь, что я делал все, чтобы оставить Ольгу только другом. Ни больше и не меньше. Я хотел рассказать тебе о ней, но не знал, как ты отреагируешь. Не делай поспешных выводов и не сходи с ума, ладно? Я люблю тебя, Серж», — брякнул смской телефон. «Угу», — ответил я, загрузил Скайп и написал СВОЕЙ Ольге.       Той, что давно звала меня в гости в Италию. Той, с которой мы общались больше пяти лет. Той, что была моим поставщиком. Той, что сделала мне приглашение, благодаря которому я получил Шенгенскую визу на год. Той, что была МОИМ другом. «Надоело мне здесь все, в гости пустишь?» «Банку красной икры не забудь»       Вот и все. Я откинулся на подушки, борясь со слабостью и малодушием. Может, есть смысл дождаться Ромки? Выслушать его? Поверить? Смириться? Собственник в моей душе рыкнул так, что я оглох на левое ухо. Устроить скандал? Заставить Ромку послать ее на хуй? Самому с ней поговорить? Совратить и подставить? Ну нет. Так низко я не паду никогда! Ведь есть другой способ показать человеку, что он был неправ. Макиавелли давал мудрые советы в своих трактатах, и я им последую. Пусть Ромка на своей шкуре узнает, каково это, когда твой любимый человек проводит время со своей давней подругой, влюбленной в него по уши. В моем случае это было не совсем так, но кто об этом узнает?       Я потратил полдня, вынес мозг Ольге, но добился своего: билеты на самолет Москва-Верона и обратно, гостиницы в Вероне, Мантуе, Болонье и Венеции. Аренда авто. Я оставил следы преступления с таким расчетом, чтобы их можно было легко найти и увидеть в том числе и то, что номера в гостиницах забронированы на двоих. И тщательно стер все, что касалось деловой части поездки. Зачем Ромке знать, что я еду в Италию по делам? Мстя мстей, но и о бизнесе забывать не следовало.       Тетя Стеша застукала меня на самом интересном и пригрозила сдать Ромке, так что пришлось все ей рассказать. Как ни странно, мой коварный план она одобрила. — Знаешь, сначала я была в шоке от того, что Роман влюбился в мужчину, — сказала она, присаживаясь на постель и вручая очередную теплую дрянь в кружке. — Но когда увидела тебя, поговорила с тобой, то поняла, что ты — тот, кто ему нужен. — Мало ли, кому я нужен, — огрызнулся я, давясь мерзким молоком с медом. Хорошо хоть без масла! — А он нужен тебе, — хитро прищурилась тетя Стеша. — Может, эта Ольга нужна Роману, чтобы держать на привязи тебя? — Обелить его пытаетесь? — фыркнул я. — Не выйдет! — Я просто хочу, чтобы ты жил здесь и дальше, сынок, — обняла меня тетя Стеша. — Пообещай не делать глупостей и дай Роману шанс все объяснить. — Я подумаю, — пообещал я, проклиная себя за слабость. Ну не могу я ей отказать, хоть тресни. Хуже Ромки, ей-богу! — Вот и хорошо, — улыбнулась она, забрала кружку и поднялась с постели. — Когда у тебя самолет? — Послезавтра утром. — Федор тебя отвезет.       Я открыл было рот, чтобы возразить, но она уже скрылась за дверью. Я почесал макушку. Оставалось надеяться, что Федор Ромке ничего раньше срока не скажет, а то не видать мне поездки в Италию, как своих ушей без зеркала. И мсти тоже не видать. Я сполз с постели и отправился на переговоры. Тетя Стеша, конечно, сила, но Федор — тот еще товарищ. Его преданность Ромке не поддавалась никакой классификации. — О, ревнивое привидение, — приветствовал меня он, едва я заполз на кухню. — Пришел переговоры проводить? — Угу, — буркнул я, усаживаясь в кресло напротив. — Ромка — скотина, и должен получить по заслугам! — Серега, остынь, — хмыкнул Федор. — Знаю я эту Ольгу. Хорошая баба, но бухгалтер до мозга костей, понимаешь? С такими жить невозможно. — Зато трахаться возможно, — отрезал я.       Федор поерзал в кресле, тяжело вздохнул, словно борясь с собой, и сразил меня наповал: — Не думал, что скажу это тому, кто превратил нормального мужика в гея, но… Я Романа таким счастливым, как в последний год, никогда не видел. Не проеби его, Серега. — Не проебу, — растерянно пообещал я. И добавил, не желая брать на себя ответственность за то, чего не делал: — Федор, мы встретились с Ромкой в гей-баре. Не я его голубым сделал. — Ты, — поднялся на ноги Федор. — В тот день Роман пришел в бар в первый и последний раз. Просто ради прикола. Ну, знаешь, чтобы снять напряжение и попробовать что-то новое. Ты единственный мужик, с кем он когда-либо спал.       Я от такой новости обалдел. Это как это единственный?! Да быть этого не может! А опыт?! А сама суть?! А отношение к геям вообще и ко мне в частности?! — Рот закрой, чудовище, — рассмеялся Федор. — И веди себя в Италии прилично, понял? Узнаю, что шалил, кости переломаю, и Роман меня не остановит. — Да иди ты, — отмахнулся от него я. Тоже мне, шантажист. — Ольга — мой старинный друг, верная жена и мать двоих детей. — Можно подумать, тебя это остановит. — Она женщина, а я гей! — отрезал я. — Меня женщины в плане секса вообще не интересуют.       Федор рассмеялся и расслабился, а я вдруг понял, что последние десять минут ходил по лезвию бритвы. Шутки шутками, но если бы он мне сейчас не поверил, то сдал бы Ромке через минуту, запер в спальне и не выпустил до приезда хозяина даже в туалет. — Ладно, так и быть уговорил. Делай, как знаешь, но я бы на твоем месте не сбегал, а устроил вселенские разборки. — Это слишком просто, — коварно улыбнулся я. — Ромка заслуживает лучшего, понимаешь? Шумные скандалы это для плебеев, а хитровыебанным снобам полагается изощренная месть.       Федор открыл рот, чтобы ответить, но нас перебил телефонный звонок. — Серж, мне чертовски неспокойно, — виновато сказал в трубку Ромка. — Ты как вообще? — Вообще нормально, — ответил я. — Пью теплое молоко, ем таблетки и не собираюсь выходить из дому в ближайшие 24 часа. — Это хорошо. Я уж думал, ты вещи собираешь, чтобы от меня свалить. — Ничего подобного, — честным голосом сказал я. Федор скривился, намекая, что переигрываю, так что я поспешил исправиться. — Настроение, конечно, ни к черту, но после некоторых размышлений я решил, что отомщу за твою бухгалтершу чуть позже. — Что-то мне уже нехорошо, — окончательно расслабился Ромка. — Но я рад, что ты отложил разборки до моего приезда. — Мне пора баиньки, — съехал с темы я. — Надеюсь, нехорошо тебе будет еще очень долго. — Я тоже тебя люблю, чудовище, — ласково сказал Ромка и отключился.       Федор укоризненно покачал головой и свалил из кухни, а я достал нож и принялся чистить апельсин, представляя, как сдираю с Ромкиной Ольги скальп. Посмотрим, кто, кому и что напишет через неделю. «Новая подруга» соки пить может не только у Ромки, и скоро «та единственная, что может о нем позаботиться» об этом узнает. 21.06.15