Новый читатель

Этот день сразу начался наперекосяк. Во-первых, меня разбудили соседи, ибо им именно в пять утра надо ремонтировать свою блядскую крышу. Из-за звуков молотка я провалялся в кровати полчаса, а потом зазвенел будильник. Начиная танцевать как слишком много выпивший человек, я слез с кровати, стал тянуться до телефона... и запнулся об ножку кровати. Просто охеренное утро! Забыв обо всем этом, я отправился в ванну, и встал, тупо смотря в зеркало. Почему мне понравилось ощущение губ Джерарда на своей коже? Почему этого инопланетного парня раньше обижали? А вдруг над ним и сейчас издеваются? А что, если он служит для меня просто вещью, которую я использую ради общения, чтобы не сидеть в гордом одиночестве? Я слишком мало о нем знаю. И он обо мне тоже. Я вообще не двигаюсь к тому, чего желаю. Ну, всему свое время. Не так ли? Звонок в дверь. Кого занесло в мой дом? Странно. Незамедлительно я спустился вниз, открыл двери и передо мной стояла мама. Такая нарядная. В красном платье, с аккуратно уложенными волосами, с красивым макияжем. Совсем не та женщина, которая была раньше, перед разводом с отцом. А за ней стоял отец. Немного чудиковатый, немного странный, немного неуклюжий, хороший и добрый. Когда я смотрел на них, мое сердце радовалось, ведь я вспомнил те времена, когда мне было года три. Мама и папа всегда ходили со мной, обнимались, целовались. Это была настоящая семья, которая вскоре развалилась. И это печально. Очень печально. – Эм-м... п-привет, – Айеро, браво. Особенно моя улыбка и хаос на голове были очень уместны. – Фрэнки, мы пройдем? – ласкова начала мама. – Ах, да, конечно. Только у меня не убрано, ну там... – Ладно тебе, – начал отец, – мы к тебе не на долго. Тем более тебе в институт. Я не отвечая папе кинулся на кухню, поставил чайник и сделал им чаю. Как официантка с огромным опытом вернулся в комнату, и о боже. Такого поворота я не ожидал. Мама сидела в папиных объятьях, а тот целовал ее в макушку. – Ну чего ты, – сказал папа, – челюсть то с пола подними. Тем более чего тут такого, что мы с твоей мамой снова друг друга любим? Наверное, я выглядел как радостный заяц, ведь я подпрыгивая и визжа от счастья протянул им чашки с чаем, и продолжил так же скакать минут пять. – Так вот, мой хороший, – радостно, но с грустинкой сказала мама, – мы с твоим папой решили уехать из Джерси на некоторое время. – И, Фрэнк, ты бы не хотел переехать в наш дом? Там все сделано аккуратно. Все есть. Зачем тебе эта квартира? Тем более в таком состоянии, – говоря последнее предложение он обвел комнату взглядом. Действительно, квартира была не лучшего вида. Мебель прежних хозяев, краска на потолке отколупывалась, а в ванной и туалете были ржавые потеки. Да и дом находился не в лучшем месте, так как рядом был пустырь, и на нем ходили стаи бродячих собак и местные преступники. – Но, это же как-то неудобно с моей стороны. Да и куда девать эту квартиру? – Сдавай ее. Да и твоим детям пригодится, – спасибо, папа, до моих детей она превратится в кучу бетона. – Хорошо. А куда вы поедете? – В Калифорнию, – с грустью в голосе сказал отец, – там одни дела у нас появились, вот и надо. По пути в учебное заведение я думал об утреннем разговором с родителями. В принципе, их дом не так уж и далеко от института, даже ближе. И мне удобней, и им. А это дом мне действительно нравится. Он большой, в нем и правда все есть. И задний двор, и сад. Даже гараж. Просидев две скучные пары Джи так и не пришел. Как же мне хотелось увидеть эти теные волосы, эти серо-зеленые глаза, эти изящные пальцы, эти прелестные ноги. В общем, этого хрупкого трупа. После третьей пары я схватил Джерарда за запястье на выходе из кабинета английского, но тот вырвался и стал быстро уходить от меня, прячась за углами, в разных пустых кабинетах, в толпах студентов. Вскоре мне удалось уловить его около библиотеки на пятом этаже. Около нее всегда темно, так как лампочки в этом коридоре, видимо, не предусмотрены. Сначала, я не видел Джи, но его выдало падение карандаша из рук и тихое «блять». – Джи? В ответ молчание. Подхожу ближе. – Дже-е-е-р? Снова молчание. Подхожу еще ближе, почти вплотную. – Ты чего молчишь? В ответ на это он замахнулся рукой и хотел, меня оттолкнуть, чтобы уйти, но я перехватил его запястье и, на всякий случай, другой руки тоже. – Джи. Я не понял. Почему ты меня избегаешь? Я тебя обидел? Но чем? – Прости, – то, что я услышал в ответ тихим шепотом. – За что? – Ну, за вчера. Я тебя поцеловал в щеку, ну... это... как бы... мне не удобно как-то... – Прекрати. Ничего серьезного. – Правда? – Правда. Конец занятий. Быстро накинув куртки, мы с Джи вылетели из института держась за руки. Его руки были холодные, мягкие. Они так крепко держали мои, будто это все, что у него есть. Наши пальцы переплетались сами собой. Нам обоим это нравилось. Особенно мне. Снег ложился на наши плечи, волосы, лица, ресницы, руки, ноги белыми хлопьями. Его темные волосы стали покрыты снежной шапкой, но он быстро стряхнул снег и голыми руками стал кидать снежки в меня. Началась серьезная битва. Первый начал он, и сразу попал мне в лицо, на что я взял и попал ему по спине. Этот засранец слепил еще один и замахнулся. Надо сказать, он очень меткий. Этот снежок попал мне прямо по макушке. Пока я пытался слепить только второй, Уэй уже успел сделать из снега стену и спрятаться за нее. Я слепил три и тихонько подобрался к снежной преграде. Нагнулся через нее и кинул снежки Джерарду в лицо. – Айеро-о-о! – сквозь смех заорал он, – я тебя уебу, черт тебя возьми! Я истерически засмеялся, а тот ходил и кидал в меня снежки с криками типа «Охерел вообще», «Что ты себе позволяешь» и смеялся. Смеялся громко. Его смех оказался настолько заразительным, что я сам повалился на землю и держался за живот. Тот повалился сверху на меня. Он оказался тяжелым, что чуть не раздавил меня. Только потом мы заметили, что наши одногруппники стояли и курили, наблюдая все это. Среди них слышались фразочки «Педики», «Совсем с ума сошли», «хорошо же людям, что такого-то?» и другие, похожие на это. Но они нас не задели. Нам было все равно. Мы просто наслаждались присутствием друг друга рядом. Нам было хорошо друг с другом. – Может, пойдем ко мне? – запыхавшимся голосом предложил Уэй. – Ну, если ты не против, и твои родств... – Никто не против! – он вскочил и стал отряхивать с себя снег. Я решил последовать его примеру, и тоже встал, отряхнулся и повесил сумку на плечо. – Пойдем? – Угу, – буркнул Уэй, и мы пошли к нему домой походкой а-ля пингвины. Через десять минут мы были у него дома. Сначала я увидел уютный сад, в котором стояли статуи, разные фигурки, расли цветы и деревья, были скамеечки и даже беседка. Сам дом был бежевого цвета. Как только мы зашли, я увидел прекрасный холл, в котором стояла огромная коробка. И еще, в нем была лестница и огромное окно, считай, от пола до потолка. – Ва-а-у, – вырвалось у меня. – Ты чего? – Тут так красиво и уютно. А что это за коробка? – Это елка. Скоро же Рождество, Фрэнки! – сказал Уэй и стал скакать по холлу с радостными визгами. И этому человеку двадцать с лишним лет. – Точно! А я уже и забыл. – Проходи в мою комнату, она на втором этаже, первая справа дверь. А ты, кстати, что будешь? Чай, кофе? – Давай чай. – Угу. Я начал подниматься по лестнице, и уже на половине своего подъема увидел его дверь. Ее нельзя было не заметить. Ну как не заметишь дверь в плакатах с Халком, Супермэном и Железным человеком? Я осторожно приоткрыл ее и увидел это. Вся комната была увешена плакатами, на полу лежал мохнатый светлый ковер. В ближнем левом углу стоял огромный шкаф, за ним стояла кровать таких размеров, что тут, наверное, поместились бы десять меня. Около ее изголовья стояли две тумбочки, на них валялись карандаши. Так же стоял стол, и на нем были накиданы учебники, тетрадки, карандаши, блокноты и много чего еще. На подоконнике лежала огромная стопка альбомов и блокнотов. Для чего они? - Эм, Фрэнк? – А? Что? – я обернулся и увидел Джи протягивающего мне чай. – Бери чай, и не стой в проходе. Ничего особенного нет. Я прошел в комнату и сел на кровать с чашкой чая в руках. – То есть, как это, нет? Тут все по странному, как и ты! – А что во мне такого странного? – Все, Джи, все. – Может, посмотрим какой-нибудь фильм? – Какой? – Как на счет «Психоз»? – Ну, можно, – я посмотрел на стопку фильмов, у которых стоял Джи, – а может «Сияние»? – Отличная идея! Когда на финальном кадре уже показывали фотографии, Джи сидел вцепившись мне в руку. – Джи, ты чего? – Я? Ничего, – сонным голосом проговорил он, – я посплю? – Конечно. И ничего, что только восемь вечера. Если человек хочет спать, пусть спит. Тем более, это жестоко, недавать поспать. Смотря на спящего Уэя, я сам и не заметил, как заснул.