Лифт

Потрясенный мощью и страстностью этой просьбы, Джеймс уперся ладонями в стенку лифта над его головой, перевел дух и прохрипел: — У тебя такие сладкие губки! Я мог бы их любить часами. — Джеймс, заткнись, ради бога! — выдохнул Майкл, живо представив себе это. — Он тебе уже не поможет, ты только что заключил договор с дьяволом! — прошептал у самого уха МакЭвой. Секретарь продолжал его дразнить, все сильнее распаляя. Но это вовсе не означало, что ему дозволялось проявить нетерпеливость. Нет, торопиться он не собирался, во всяком случае, надеялся, что не потеряет самообладание в первые же секунды их контакта. Но стоило ему только впиться ртом в эти губы и просунуть вглубь язык, как в голове у него все окончательно помутилось. Майкл застонал, выгнувшись дугой, и еще плотнее прижался к нему, как бы призывая действовать решительнее. Джеймс подумал, что сначала овладеет им страстно и быстро, а потом — медленно и размеренно. Рот помощника являл собой подлинную сокровищницу блаженства, и чем глубже Джеймс проникал в нее, тем слаще становились язык и губы, и тем труднее становилось ему сдерживать желание разложить того на полу и, сорвав с них обоих одежду, перейти к главной части своей миссии. Все его тело властно требовало активных действий. Но ему почему-то хотелось целовать и обнимать Майкла бесконечно. — Я умираю от желания прильнуть голым телом к твоему, — севшим голосом произнес он, найдя в себе силы прервать пылкое увлечение. — Я хочу войти в тебя до упора, заполнить собой, чтобы ты прочувствовал каждый дюйм, каждое прикосновение. Я хочу насладиться твоим стонущим голосом во власти и пылкости моих рук… Вместо ответа Фассбендер окутал его рот жарким и долгим поцелуем, и просунул туда свой язык так глубоко, что сам едва не задохнулся. Нужно было что-то срочно предпринять и Майкл стал сползать по стене на пол, желая принять более удобную позу. МакЭвой угадал его намерения, но поступил абсолютно наоборот — отпрянул и, вскочив на ноги, рывком дернул того, не отдавая отчета в своих действиях. Помощник замер, надеясь, что наконец-то он спустит с него брюки, но шотландец просто прижался к нему и прошептал: — Представь себе на мгновение, что ты испытаешь, когда я тебя раздену? Каково будет тебе ощущать своей кожей ткань моей одежды? А? — Это будет восхитительно. — простонал Майкл и почувствовал, как уже приличный стояк упирается ему в бедро. — Сделай уже это! Джеймс рванул вниз язычок молнии на брюках, провел ладонями по бокам, не дотрагиваясь до набухших сосков. Судорожный вздох мужчины заменился жалобным тихим воем. Он повернул его лицом к стенке лифта и впился пальцами в аппетитные ягодицы. — Да! — выдохнул он. И до него наконец-то дошло, чего именно хочется его помощнику. Однако от теории пора было переходить к практике. Овладеть им с нечеловеческой страстью, пробудить дремлющие в нем неземные желания, освободить от оков стыда и раскрепостить окончательно. И здесь, весьма, кстати, пригодятся его сексуальные навыки. Он провел указательным пальцем по его спине. Издав томный вздох, Майкл вздрогнул. Он лизнул ему ухо и, расставив, пошире ноги, приблизил свою трепещущую от перенапряжения плоть к заманчивой расселине между ягодицами. Сделай Джеймс одно неосторожное телодвижение — и тогда их тихая интерлюдия в считанные секунды переросла бы в бурный финал. Прижавшись к стенке щекой, Фассбендер молча ждал его следующих шагов. Он стал целовать его шею, приговаривая: — Ты — воплощение греха! Подлинное дьявольское наваждение! Такой горячий, сладкий и порочный… О боже, Майки, ты себе не представляешь, как ты возбуждаешь! Он провел указательным пальцем по его позвоночнику и потянул на себя мешавшую одежду, обнажая влажную спину. На ощупь кожа у него была гладкой и приятной, МакЭвой стал покрывать ее страстными поцелуями, медленно приседая и нащупывая брюки, которые с легкостью полетели вниз, а затем и резинку трусов. Поцеловав две ямочки над копчиком, он встал на колени и сжал руками его лодыжки. По спине Майкла пробежала дрожь, он снова застонал. — Пожалуйста, раздвинь их чуточку пошире! Он охотно увеличил зазор между своими бедрами. — Еще! — сказал он. Майкл повиновался, но и этого ему показалось мало. — На ширину плеч! — приказал он и, когда тот раздвинул, наконец, ноги именно так, как ему того хотелось, начальник удовлетворенно произнес, поглаживая икры. — Какие они стройные и сильные! Продолжая с упоением ласкать его бедра, он медленно привстал, постоял немного, переводя дух и собираясь с мыслями, и принялся ощупывать уже влажные от смазки трусы, приговаривая: — Какой же ты большой! Твердый… И горячий… От его легких прикосновений Фассбендер не смог сдерживать стоны. — Может быть их лучше просто разорвать пополам? — хрипло спросил он, бесцеремонно просовывая руку к его паху. >Ответом ему стало прерывистое дыхание. — Хорошо, так и поступлю, — пробормотал он. — Хотя тогда утром ты будешь себя чувствовать немного неловко! Джеймс сжал его ягодицы, и он громко ахнул. — Представь, как его будут натирать твои брюки, — вкрадчиво прошептал голубоглазый соблазнитель, потирая пальцем вход. — Лишь одному тебе будет известен твой маленький секрет. Только ты один будешь знать, чем мы занимались этой ночью. Майкл зарычал, сильнее оттопыривая зад. — Хватит болтать! Он опять прижался к нему своим эрегированным членом и даже сквозь несколько слоев влажной ткани почувствовал исходящий от того жар. Тогда мужчина подался низом живота вверх и вперед и, прижавшись всей длиной, снова занялся его трусами, шепча ему в ухо: — Сейчас я сорву их с тебя. И войду до упора. Он потянул за свои боксеры, а после обнял за талию. Теперь обе его ладони ощущали его на удивление твердый пресс, и это было дьявольски приятно им обоим. Майкл сильнее прогнулся, ища более тесного соприкосновения с его членом. Джеймс захрипел, чувствуя, что вот-вот кончит и, запинаясь, произнес: — Стой так! Не шевелись! Он ухватил того за бедра и секретарь, интуитивно, почувствовав всю серьезность намерений босса, вздрогнул. Его пальцы проскользнули к узкому кольцу мышц, и стоны наполнили кабину лифта. Он продолжал разрабатывать непокорный вход, когда услышал хриплое дыхание. — Хватит, я больше не могу… С шумом вытянув из него пальцы, он припечатал Майкла сильнее к стенке лифта и резко вошел в него, дав немного времени привыкнуть, и стал толкаться в такое податливое тело. Их тела сплелись, Фассбендер пробормотал что-то невнятное и стал гладить ладонью спину босса. Джеймс жарко покрывал лицо личного помощника поцелуями. И лишь, когда их губы слились в жарком поцелуе, он в полной мере почувствовал абсолютно новый для себя трепет, настолько сильный и волнующий, что от этого стало жутко. Майкл попытался было внушить себе, что это всего лишь следствие неудовлетворенного вожделения, результат интенсивных взаимных ласк. Но внутренний голос ему шепнул, что ощущение — это куда более серьезное. Он прервал поцелуй, встревоженный странным чувством, что отныне Майки принадлежит ему одному, а потому Джеймс обязан его лелеять, холить и вообще всячески о нем заботиться. Иначе светлая радость, снизошедшая на него, безвозвратно исчезнет. Более того, ему самому хотелось постоянно доставлять партнеру удовольствие и удовлетворять все его нужды. Он был не робкого десятка, однако от таких мыслей его неосознанная тревога трансформировалась в ужас. Точно попадая в заветную точку, мужчина быстро довел своего личного, теперь уж надолго, помощника, до оргазма. Как только Джеймс укусил того за сосок и толкнувшись особенно глубоко, Майкл излился тому на живот. Отдышавшись, любовник попросил парня выйти из него, не понимая зачем, он все же исполнил эту просьбу, но ход его мыслей резко оборвался, поскольку пальцы Фассбендера стали его ласкать. — Все должно быть по-честному! Раз я получил удовольствие, то обязан отплатить той же монетой. Джеймс усмехнулся и, расслабившись, позволил тому опуститься на колени и поцеловать его в пупок. — Я давно не практиковался, — добавил Майкл. — Так что не суди меня строго и поправь, если я сделаю что-то не так. Он стал медленно покрывать поцелуями его живот, согревая своим дыханием кожу. Мужчина замер, опасаясь его спугнуть. Рука ирландца крепко сжала его мужскую гордость, и он, сам того не желая, прохрипел: — Оказывается, ты можешь быть раскованным, если только очень захочешь. И никаких проблем с искушением у тебя нет. В ответ он сделал несколько умелых движений рукой и пробормотал, прежде чем сомкнуть свои губы на его плоти: — Кто бы мог подумать, что это настолько легко.