Рокировка наоборот - 2

Катце всегда предпочитал смотреть опасности в лицо. Он резко оглянулся, одновременно поворачиваясь всем корпусом навстречу новой угрозе, лицом туда, откуда пришла смерть, и невольно охнул, пораженно уставившись на идущего навстречу. Ужас стиснул горло. Кровь отхлынула от лица. Бешено заколотилось сердце. На­вер­ное, впер­вые в жизни он не знал, что ска­зать. Ранее реплики всег­да при­ходи­ли са­мостоятельно, легко сры­ва­ясь с губ ехидными замечаниями, колкими остриями или словами пренебрежения. А сейчас, ког­да он так хо­тел ска­зать хоть что-ни­будь умное, стоящее, достойное — их просто напросто не бы­ло. Ни единого гребанного слова. Толь­ко заменившая их звенящаая пус­то­та в го­лове в купе с заиндевевшими от страха внутренностями и по­нима­нием полного провала и попадалова. Да что не скажи сейчас, все, что угодно правдоподобное — это все равно будет не то, что на­до. Не поможет. И тем не менее, Катце попытался подобрать необходимые слова, чтобы хоть что-то сказать и тут же отбросил это бесполезное занятие: подходящих фраз в подвисших извилинах, именуемых мозгом, не обнаружилось. Впервые он не знал, что думать, говорить, как реагировать. Словно загипнотизированный, смотрел на стремительно приближающегося блонди, инстинктивно отступив назад на один единственный шаг, невольно отодвигаясь от зависшего над головой дамоклового меча возмездия, поддавшись накатившей душевной слабости. «Очень-очень» занятый на важных межпланетных переговорах, Советник надвигался, подобно сметающей все на своем пути смертоносной лавине. Но самым неожиданным было даже не его неожиданное появление здесь и сейчас, а то, что господин Эм делал в процессе сближения: Рауль убивал. Одетый в любимое парадное одеяние, в которое вырядился для того самого приёма-пере говоров, Второй Консул шёл, подняв правую руку с надетым на нее коммуникатором параллельно земле, а из светящегося по контуру переднего торца браслета вырывались одинокие голубые вспышки света. Даже несмотря в сторону переулка с находящимися в том месте монгрелами, дилер мог сказать сразу — за истекшее с момента первого выстрела время, живых там не осталось. В довесок ко всему с тёмного неба за плечами генетика, заслонив своей мощной тушей силуэты насмешливо подмигивающих звезд, плавно приземлялся в узкое пространство переулка второконсульский аэрокар, за лобовым стеклом которого многообещающе улыбался телохранитель Рауля. Меченый мысленно застонал: это был полный провал… В трех шагах от замершего статуей самому себе молодого супруга, блонди, сделавший к этому моменту последний выстрел, опустил руку и бросил мимолетный взгляд взгляд на виновника «торжества». — Вот ты где. Я обыскался. В ровном и спокойном голосе золотоволосого не проскользнуло ни единой тени возможной угрозы, даже губы блонди едва заметно шевельнулись; вот только от вкрадчиво-мягких интонаций интуиция Меченого осторожно вжала голову в плечи. Катце подумалось, что лучше бы Рауль… накричал, обжег острым взглядом, облил холодным презрением или сделал бы что-нибудь ещё. Только бы не эта тяжёлая мягкость и равнодушный отведенный взгляд, смотрящий уже не на него, а на содеянное собственноручно за спиной его рубина. - Убрать здесь, - резким, неприятным тоном распорядился блонди тут же возникшему рядом ониксу - Тени Меченого. - Видеоотчёт о произошедшем мне на электронный стол в течении получаса. - Да, господин Эм. Тень растворился в пространстве также быстро, как и возник. Катце скривился: он искренне считал, что оторваться от охраны всё же удалось. Оказывается, нет. Что ж, за ошибочное мнение и непрофессионализм тоже нужно платить. В следующую секунду, словно в ответ на его бессловесное желание вернуть внимание Рауля себе, взгляды обоих скрестились. Катце показалось, в потемневших глазах блонди на долю секунды промелькнуло облегчение. Мелькнуло и тут же скрылось, уступая место пока невыпущенной на волю ярости. Желваки на скулах обозначились резче, зелёные глаза угрожающе вспыхнули. Из темноты вертикальных зрачков наружу рванулся Змей, вытесняя элитное равнодушие, сдержанность и уравновешенность. Катце и вовсе забыл, как дышать. Под напускным спокойствием элитника легко угадывался теряющий прямо на глазах свою человечность хищник, рвущийся в мир людей, готовый в любую секунду прорваться наружу и обрушиться на стоящего напротив. Пылающий. Прожигающий насквозь. Выражение, про которое Меченый как-то читал в юности и смеялся над ним, не понимая, как может простой взгляд «пылать» или «пронзать». И даже не думал никогда, что когда-нибудь в будущем ему придется увидеть нечто подобное лично. Увидел. Впечатлился. И шарахнулся в сторону, строго из чувства самосохранения. Рыжего последовательно бросило сначала в жар, а затем в холод. Сердце забилось так сильно, что на миг показалось, словно оно вот-вот выскочит из груди. В ушах зазвенело от шарахнувшегося вниз давления. «Чёрт, чёрт, чёрт. Придурок! Спалился, как последний идиот.» При виде попятившегося супруга, взгляд потемневшей зелени стал откровенно страшен — мёртвая застывшая жуть. Ни капли любви, ни грамма обиды, ни доли сочувствия. Чистая ярость в своём открытом проявлении, удерживаемая в узде только силой воли блонди. Страшная, непривычная, пугающая. Казалось, еще немного и можно будет пощупать звенящую вибрацию эмоций голыми руками. Они давили своей искрящей негативной силой; дрожали натянутой до предела стальной нитью. Одно неверное слово, взгляд или движение сработают подобно детонатору, вызвав крупномасштабный врыв. Катце застыл на месте, зацепившись взглядом за дрогнувшие губы мужа и почему-то мысленно отметив, что Рауль красив даже в гневе, несмотря на исказившиеся черты лица и над­менно изог­ну­тые тем­но-зо­лотые бро­ви на вы­соком лбу. Чертовски кра­сив и так же опа­сен. Красный подумал, что глупо и даже смешно было бы надеяться отвернуться и уйти, нарушая повисшее между ними напряжение. Машинально облизнув пересохшие от избытка впечатлений губы, решил уступить первым. От греха подальше. Нет, не сразу, конечно. Вначале он честно попытался визуально выразить свою независимость и право находиться здесь, в этом месте. Блонди его прекрасно понял, о чём красноречиво свидетельствовали ещё более опасно сверкнувшие глаза, мгновенно превратившиеся в узкие щелочки. Поняв, что выбрал неверное направление, Катце тут же сменил тактику, решив быть умнее и временно уступить. Столкновение лбами двух упрямых баранов на одном мостике было чревато последствиями. Причём, для обоих. Поэтому, признавая свой проигрыш в столкновении двух взглядов, виновато перевел взгляд на носки собственных туфель, признавая первенство и право сильнейшего за взбешенным блонди. Кое-кому блондинистому необходимо было успокоиться. Благоприятная реакция последовала незамедлительно: не то что взрывоопасность окружающей атмосферы исчезла совсем, но во всяком случае она стала существенно ниже, позволяя сбросить многотонное давление на плечи и нервы. — Здравствуй, Рауль. Ты-то здесь каким ветром? Первые слова давались с трудом. Катце попытался скрыть пережитый минуту назад ужас за обычной наглостью, глупой показной дерзостью. К сожалению, порой адреналин чертовски мешает думать, и, судя по лицу блонди, шутка явно не удалась. Правый уголок губ Советника нервно дернулся, на щеках заходили желваки. — Мне показалось или я запретил тебе приближаться к Кересу? — вопросом на вопрос отреагировал Советник. — Ты был против моего появления в Кересе, а это окраины Мидаса. Я запрета не нарушал, — дилер тяжело вздохнул. — Я здесь исключительно по рабочим вопросам, Рауль. Оцепенение первых секунд от увиденного беспредела прошло. Он с усилием улыбнулся. Губы слушались нехотя, отказываясь подчиняться хозяйской воле. В голосе генетика звучало столько неподдельного бешенства и горечи… Чувство вины за вынужденный обман усилилось. В глубине вновь сузившихся в одно мгновение изумрудов повторно сверкнул гнев. — Я заметил, КАК ты работаешь! — на этот раз в интонациях господина Эма отчётливо прозвучали угрожающие нотки. — Встреча была не с ними, с одним из моих бойцов. Форс-мажор, — Катце устало пожал плечами. — Какие дела могут быть у тебя с бывшими подчиненными? Политика нашей компании даже близко не пересекается с твоим прошлым бизнесом. — Пересечем. В чём проблема? Меня бесят эти официальные бюрократические проволочки, волокита и тягомотина. Намного легче работать по некоторым направлениям напрямую, через… — Нет! Забудь раз и навсегда. Я запрещаю! — Рауль перебил нащупывающего дорогу к перемирию дилера резко и категорично. Они несколько долгих мгновений молча буравили друг друга взглядами. Упрямство рыжего против уверенности в своей правоте блонди. Желание выкрутиться из щекотливой ситуации, не выдав своих планов относительно спасения Ринзи, против намерения защитить любой ценой свою Пару. Слишком самостоятельный омега против недовольного данным обстоятельством, испуганного очередной угрозой последнему, альфы. — Мы едем домой. Немедленно, — Рауль сделал последний разделяющий их шаг и, схватив супруга за локоть, буквально поволок его к машине. — Еще одна подобная выходка, - закрою дома. Под ключ! До конца беременности. Катце возмущенно зашипел от пронзившей руку боли. В пальцах, по-хозяйски сжавших локоть, было столько силы, что ему стало не по себе только от предположения возможных последствий. Усиль дражайший нажим - и кости хрустнут, как тонкое стекло. Захотелось вырваться из стального захвата, сказать что-то резкое и неприятное, банально нахамить, наконец. В попытке сдержать негативные эмоции, он сжал кулаки, с силой впившись ногтями в ладони. Не для того он добивался Эма целых семь лет, что начать устраивать ему безобразные сцены. Да ещё при посторонних. — У меня нет особого выбора, не так ли, дорогой? — вложив все своё недовольство в язвительную реплику, усмехнулся он, подстраиваясь под размашистый шаг мужа. — Ещё одно слово, Катце, — процедил Советник, не поворачивая головы, — и я за себя не отвечаю. Произнёс таким тоном, что Катце понял — достаточно, дальше лучше не нарываться, ибо последующая далее ночь будет очень долгой и самой неприятной за всю его минувшую жизнь. Вечер и так выдался особо стрессовым: мозг от сложившейся ситуации работал совершенно непоследовательно, постоянно сбиваясь с одной мысли на другую, ища и подбирая достойные оправдания своего присутствия в запретной зоне. Как говорится в одной пословице: хотелось как лучше, получилось как всегда. Ситуация была просто немилосердно отстойной. Настоящая правда была такова, что по головке за неё его однозначно не погладят. А Эм обязательно вытребует более подробные причины появления на окраинах. Торговое направление семейного бизнеса - вполне подходящий вариант уклонения от подлинной истины, стоит только продумать тонкости и направления «предполагаемой стыковки». Плюс, необходимо уделить внимание прозвучавшей угрозе. Услышав её, Катце, почувствовал себя не просто угнетенным — загнанным в тупик. Выданное блонди намерение усадить его под домашний арест - это только минимум, озвученный генетиком. — Не смей мне угрожать, Рауль! — едва слышно зашипел дилер, взбрыкнув от возмутительных планов и интонаций, прозвучавших в голосе элитника. — Я тебе не Дарк, чтобы мне грозить. Не поможет, пуганый. Убери от меня руки. Блонди остановился резко, словно налетев на невидимую стену. Используя инерцию движения идущего рядом Меченого, рывком развернул его лицом к себе, буквально впечатывая в собственную грудь. Прижимая к себе за талию, фиксируя и одаривая нетерпимым взглядом глаза в глаза. Катце, сам того не желая, осекся на полуслове, чуть-ли не физически почувствовав, - Эм действительно на пределе. «Кажется, я реально переступил грань дозволенного», — мелькнувшая отрезвляющая собственное недовольство мысль его не порадовала. Рауль сердито всматривался в наглеца, мало того, что нарушившего его запрет, так ещё и после всего пытающегося с ним пререкаться. При всем уровне личного самообладания, отчаянно сильно хотелось не сдерживать себя из последних сил, чтобы не наорать, не схватить Катце за плечи и не потрясти от души, вправляя на место зарвавшиеся мозги. Авантюризм, любовь рыжего к риску и острым ощущениям злили больше всего, заставляя с силой сжимать челюсти, не давая вырваться на волю резким словам. Преодолевая бушующие эмоции, возникшие на фоне испытанного страха за целостность самолюбивого недоразумения, именующегося его Истинным и принимающего у него на глазах участие в драке на ножах, в который раз спросил сам себя: «И это омега?» Взгляд блонди остановился на дрогнувших губах. Бледно-розовых. Соблазнительных. Соблазняющих. Плотно сжатых. Это неожиданно успокоило. Не боится, сволочь. Слава Юпитер, не испугался его вспышки. — Полагаю, нам обоим лучше успокоиться. Идём в машину. Дома поговорим, — Рауль смягчил интонации. — Улица не место для споров. Катце покладисто кивнул, соглашаясь. Дурные предчувствия и смятение вновь закрались в сознание. Рассматривая мрачное лицо, обрамленное выбившимися из прически завитушками золотистых волос, он не впервые думал о том, как может столь идеальная красота сочетаться с жесткостью, а порой даже с жестокостью, зачастую присущей правящей касте. — Ты прав. Поговорим, дома, — ответ, по мнению рыжего, прозвучал достаточно твердо, чтобы скрыть его волнение. «Что, Катце, добился элитного внимания на свою голову? Бери, пользуйся, владей. Разве не этого ты хотел?» - Что стоим, кого ждём? — не сдержавшись вновь съязвил. — Может уже отпустишь меня? «Он, видите ли, ещё соизволит на меня гневаться! — мысленно возмутился Рауль, вновь направляясь к машине. — Юпитер, дай мне терпения на этот период!» Уголок губ блонди насмешливо дернулся, смягчая безупречную маску лица. Воспоминания о том, что вытворял родной папочка во время второй беременности, заставили мысленно застонать. Токсикоз и гормональный дисбаланс, нарушение вкусовых пристрастий и капризы на этом фоне, перепады настроения смешанные с регулярным раздражением. Последующие месяцы с Катце обещали быть насыщенными до предела. Доведя и усадив супруга на заднее сиденье аэрокара, Советник обошел флаер и сел с другой стороны. Весь полёт он молчал, хмуро смотря в боковое стекло, абсолютно игнорируя дилера, атмосфера в салоне к разговорам не располагала. Меченый со своей стороны также решил, что умнее и спокойнее будет помолчать. Минут через пятнадцать транспорт достиг поместья. — Сиди, — Рауль вышел первым, захлопнув дверцу, обошел машину и открыл перед руби дверь, попутно предлагая руку. Катце недовольно поморщился — началось! Естественно, он же омега, а на огороженной территории поместья посторонних нет. Можно и поухаживать за слабым полом. Видя промедление ожидаемой реакции со стороны супруга, блонди негодующе нахмурил брови. Натянуто улыбнувшись, Катце поспешил всунуть свою руку в его ладонь, давно и быстро поняв, что бороться с блажью альф и демонстрировать свое первенство бесполезно. Советник, удовлетворенно усмехнувшись в ответ, нарочно приложил несколько большее усилие, чем требовалось, чтобы помочь выйти из машины. Явно и с вызовом демонстрируя свою силу. Катце благоразумно предпочел отмолчаться. Альфа, одним словом. Что с него взять? Молча прошли к входной двери, гладкие створки которой медленно разошлись в стороны при приближении хозяев. Не нарушая молчания, прошли мимо застывших фурнитуров. Поднялись в гостевую. — Итак, — начал блонди первым, пройдя в центр комнаты и сложив руки на груди. — Могу ли я узнать, что именно ты делал один, без охраны, на задворках Мидаса? — Я уже говорил, — Катце демонстративно спокойно прошёл мимо генетика, не спускающего с него глаз, к креслу и опустился в него, устраиваясь поудобнее. — Пытался связаться со своими людьми для решения некоторых вопросов бизнеса. - Как ты ускользнул от Тени? - Долги ли умеючи? Впрочем, насколько я понял, оторвался я не надолго. Догнал он меня достаточно быстро. Признаться, я считал, что у меня намного больше времени. Тебя вызвал он? - Достаточно, я понял. Значит, так. Я просил тебя не лезть в нелегальные дела? Просил. Я объяснял причины? Объяснял. Ты меня, судя по всему, либо не услышал, либо не воспринял серьёзно. Тогда вынужден повториться: там больше нет твоих людей. Меченый отморозок погиб в Дана Бан. С этого дня ты сидишь дома, пока я тебя не прощу за неподчинение. Это не обсуждается. Ты живешь здесь и по здешним законам, согласно новому статусу. Следовательно, будешь делать то, что скажу я! - Уверен? - насмешливо решил уточнить Меченый. В его голосе звучал такой незыблемый скептицизм, что блонди взбеленился повторно. - Да! — Рауль приблизился слишком быстро, чтобы успеть среагировать. Стальные пальцы блонди сомкнулись на запястье. Ещё одно, едва уловимое движение, и рука оказалась неестественно вывернута. В ту же секунду холодный металл тонкого браслета обжег кисть дилера. — Вот теперь ты не сможешь уйти от телохранителя. Чип в мочку уха внедрим завтра. Запомни, ты мой! Дальше, я физически сильнее и могу с тобой сделать все, что захочу. Не нарывайся, - ледяным голосом добавил Советник, без труда удерживая дилера. Недобрый ответный взгляд в ответ хлестнул по оголенным нервам блонди не хуже открытого огнудастсяце поморщился. Опять назвался. Зря. Ранее практикуемая наносная покорность была благоразумнее и эффективнее. Они впервые поругались. Безупречная вежливость слов и аргументов двух представителей элиты, доказывающих своё право. Обоюдная холодная сдержанность. Когда кончились последние доводы, Катце развернулся спиной к блонди и вышел на балкон. Жадно вдыхал холодный ночной воздух, судорожно вцепившись дрожащими пальцами в перила. Зло рассматривал отблески силового поля в метре от себя и ещё больше злился. Клетка. Огромная золотая клетка, вот чем грозило стать замужество в дальнейшем при условии, что Рауля не удастся переубедить. Какая горькая ирония – осознать до конца это только сейчас, словно сорвав пелену с глаз. От этой мыс­ли хо­телось кричать и биться об сте­ны, отго­родив­шие его от привычной свободы. Страх оказаться запертым, как Дарк, в четырех стенах, без права их покидать оказался сильнее, он запаниковал и всё-таки­ки не сдержался, сор­вался, обозвал блонди эгоистом и самодуром. Сказал и за­мол­чал, пораженный собственными словами, которые не смог не сказать. Обессиленный вспышкой гнева и выплеснувшимися эмоциями бессильно сжимая и разжимая кулаки, всматриваясь в те самые упрямые гла­за, ко­торы­ми бре­дил с­коль­ко лет. Ради которых был готов умереть даже сейчас. В груди что-то болезненно жгло и тоскливо тя­нуло, дыхание перехватывало от обиды за непонимание. Эм оказался неумолим, отметая все приводимые доводы в сторону, даже не дослушав до конца. Игнорируя его желание на собственное передвижение и свободу. Когда Катце более-менее успокоился и вернулся в комнату, Рауля в ней уже не было.