Не уходи

      Утром Ингрид снова отвезла ещё сонного Райко в садик. Садиться в «Меган» ей было откровенно страшно, брать пафосную машину мужа она не хотела, поэтому пришлось вызывать такси. Слава Богу, что малыш ещё не до конца проснулся и не стал задавать никаких вопросов.       Правда, потом Рённинген всё же пришлось пересилить свой страх и отогнать «Рено» в автосервис. Кстати, салон тоже неплохо было бы почистить… Размышляя о бытовых мелочах, Ингрид мирно занималась готовкой и не ждала ничего необычного. Нарезая ингредиенты для салата, она, по привычке, напевала старые песни, которые слушала ещё задолго до знакомства с Даниэлем. Тогда она была «золотой молодёжью», жизнь её могла бы кипеть ключом, если бы не работа. А вот сейчас Ингрид искренне жалела, что подарила отель норвежцу Тарье Бё. Пару лет назад он женился и уехал домой, передав гостиницу ещё в чьи-то руки, так что у Рённинген даже не было повода слетать в любимый городок, ставший ей почти родным.       Слегка посолив блюдо, она поставила посуду в холодильник и решила уделить немного времени себе. Со всеми этими кошмарами она за последнюю неделю будто постарела на десять лет. Оглянувшись, Ингрид вошла в ванную. Никого. Она отвернула смеситель, разделась и встала у зеркала, придирчиво оценивая себя. Десяток-два килограммов сбросить бы точно не помешало… Обернувшись вокруг своей оси, Рённинген попыталась сложить руки в танцевальном жесте и неожиданно расхохоталась. Как корова на… нет-нет, пожалуй, никакого льда.       Ванна медленно наполнялась. Оценив температуру воды — по традиции — ногой, Ингрид аккуратно села на дно и выпрямилась. Можно было бы ещё пены добавить, но это скорее забава для Райко, чем для взрослой тётеньки. Она закрыла глаза и принялась мечтать о весеннем отпуске… О том, как они всей семьёй поедут куда-нибудь в тёплые края. Дани будет доволен и расслаблен, Райнеке — счастлив, а сама Рённинген просто успокоится. Ведь это очень важно для каждого семейного человека — быть рядом со своими родными.       Вдруг Ингрид почувствовала, что вода у её ног стала холоднее. Пошевелив ступнями, Рённинген недовольно приоткрыла глаза и тут же замерла, боясь вздохнуть. В комнате стремительно похолодало. Поверх набранной воды уже начинала застывать корка льда, и Ингрид наконец-то сообразила выскочить из ванны. Едва дыша, она обернулась. От противоположной стены медленно отделился силуэт маленького мальчика. Не обращая никакого внимания на саму Рённинген, ребёнок медленно пошёл к ванной. «Господи», — пронеслось у неё в голове, — «Господи, Господи…»       Стараясь не издавать ни единого звука, Ингрид по стене поползла к выходу. Но как только она достигла двери, мальчик обернулся и посмотрел Ингрид прямо в глаза. — Вот где Вы, — синюшное личико озарило подобие улыбки, — я Вас нашёл, фрау Рённинген. — Мама!!! — завопила Ингрид, кидаясь вниз по лестнице. Несколько минут она металась по дому, будучи совершенно голой, пока не додумалась закутаться в плед, что лежал в гостиной. Спальня Рённинген была на втором этаже, и идти туда… — Уходи, уходи, уходи, — Ингрид шептала это слово, как заклинание, сидя у подножья лестницы. Поскольку наверху всё стихло, да и вода по ступеням не лилась, женщина решила, что вернуться назад всё же придётся. Дрожа, как заяц, которого заметил кровожадный хищник, женщина побрела наверх. Пару секунд постояв у двери, Рённинген с силой долбанула по ней ногой. Створка обиженно хлопнула о стену. В ванной действительно никого не было — только островки пены у слива и мочалка на полу. Никакого льда и привидений. Ингрид сбросила плед и села на бортик ванной, кутаясь в халат. Нужно было что-то делать. Если она ещё несколько дней поживёт одна в этом доме, то её попросту заберут в психушку. Но ведь нужно заботиться о Райко!       Размышления Ингрид прервал резкий звонок в дверь. Рённинген вздрогнула. Нет, это определённо не мог быть маленький утонувший мальчик — он бы попросту не достал до кнопки. Затянув пояс и всунув ноги в мягкие домашние тапочки, Ингрид поспешила вниз. Дрожащими пальцами она взялась за ручку и повернула её. — Вы?! — отшатнулась Рённинген, едва успев выглянуть из-за дверного косяка. — Глупо было называть своё настоящее имя и адрес в больнице, — улыбнулся Крёлль. — Ах да, я… — Ингрид потёрла переносицу, — так вышло… — Это для Вас, — Петер протянул ей скромный букет цветов. — Зачем это? — Рённинген позволила гостю войти и теперь сверлила его недоуменным взглядом. — Просто жест благодарности, Ингрид. — Ваше право. Проходите на кухню, я сварю кофе… «А конфет такой корове не надо», — подумала она, рассматривая подарок.       Петер внимательно следил за каждым жестом Рённинген, и ей это не нравилось. Под пристальным взглядом едва знакомого мужчины она засыпала ароматный молотый кофе в машинку, залила воду в нужное отверстие и воткнула шнур в розетку. Крёлль продолжал смотреть на Ингрид. Она окончательно растерялась. — Я что-то не так сделала? — нахмурилась Ингрид. — Всё в порядке, — мужчина улыбнулся, но как-то плотоядно. Рённинген отвернулась, чувствуя, как по спине ползут мурашки. Ещё неизвестно, что хуже — призрачный маленький мальчик или реальный взрослый мужик с букетом цветов и неизвестными намерениями.       Когда кофе был готов, Ингрид поставила чашки на стол, сняла с холодильника вазочку с печеньем и уселась напротив Петера. — Зачем Вы пришли, герр Крёлль? — нетерпеливо спросила она. Её тяготило молчание. К тому же, в комнате пахло чужим альфой. И запах был куда сильнее, чем в прошлый раз. — А зачем Вы скрыли своё настоящее имя тогда, в баре? — Не хотела порочить репутацию своего мужа. — Вы же сами говорили о том, что хотите развода, Ингрид, — Петер положил обе руки перед собой и сцепил пальцы в «замок». — Вы юрист? — прищурилась Рённинген, отхлебнув из чашки. Кофе получился слишком крепким, и она невольно поморщилась. — Нет, — покачал головой Крёлль, — но я могу Вам посодействовать…       Ингрид напряглась, отставляя чашку. Её охватило чувство, что сейчас ей придётся бежать. Сердце затрепетало так, что начало темнеть в глазах. «Он не просто так пришёл. Боже, да у него гон…» — закончить фразу Рённинген не успела.       У многих альф в жизни случаются такие моменты, когда им срочно нужна омега. Любая. Не важно, какого вида, пола и возраста. Ингрид не знала, почему она, а не Сабина. Наверное, сегодня просто был не её день. Не прошло и минуты, как чашки со звоном упали на пол, а Рённинген оказалась крепко прижатой к столу. От удара головой о столешницу у неё слегка потемнело в глазах, и плетёная вазочка из-под печенья больно царапнула её по левому уху. — Не надо, — жалобно прошептала Ингрид, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы, — пожалуйста, я не Ваша, не надо…       Но это только сильнее заводило альфу. Сначала он буквально вцепился в неё собственническим, жёстким поцелуем, с силой прижимая запястья омеги к столешнице. Затем Петер сорвал с неё халат и спустился ниже, к шее, оставляя на нежной коже багровые отметины. — Помогите… кто-нибудь… Дани… — бессвязно бормотала Ингрид, пытаясь вырваться. Животные, инстинктивные прелюдии её нисколько не возбуждали. Ей было больно и противно, мозг затмевала ярость, но в то же время Рённинген не могла ничего сделать, чтобы освободиться. Страх медленно поглощал её. — Дани… — Заткнись, — Крёлль ударил Ингрид наотмашь по лицу. Горячая боль обожгла её щёку. Ингрид невольно сплюнула прямо на стол, ощущая на языке неприятный вкус металла. Боже, пусть хотя бы зубы останутся целыми… Она рыдала, царапала альфу едва отросшими ногтями, но ему всё было нипочём. Он взял её за лодыжки и грубо притянул к себе. — Остановитесь… — онемевшими от страха и боли губами шептала Ингрид, — остановитесь…       Крёлль долго ласкал аппетитную, почти не испорченную кормлением грудь Рённинген, потом потянулся ниже, к животу, и вдруг замер. Что-то будто спугнуло его. Он с отвращением втянул носом воздух, затем ещё раз. — Почему ты не сказала? — прошипел Петер, разжимая пальцы. Ингрид тут же крепко ударила его ногой в грудь. Альфа пошатнулся, с размаху сел на стул, который не выдержал натиска и с грохотом упал на пол, увлекая за собой мужчину. Рённинген села, запахнула халат и закричала: — Убирайся немедленно из моего дома! Я сейчас же вызову полицию! Пошёл к чёрту, урод! Грёбаный ненормальный урод!       Со странным выражением на лице Петер поднялся на ноги, потирая ушибленное плечо. Сдёрнув с вешалки куртку, он хлопнул входной дверью и испарился. Ингрид сползла на пол, зачем-то потрогала осколки разбившихся чашек, размазала пальцем выплеснувшийся кофе. Затем, пошатываясь, встала и направилась к шкафчику, в котором Дани хранил алкоголь. Она выхватила первую попавшуюся бутылку и сделала несколько больших, жадных глотков, чувствуя, как сердцебиение постепенно приходит в норму, и внутри зарождается приятное, расслабляющее тепло.       Ингрид не могла точно сказать, сколько она просидела на полу у раковины, обнимая бутылку. Её привёл в себя звонок телефона. На дрожащих ногах она доплелась до аппарата и сняла трубку. — Алло, — Рённинген постаралась придать голосу твёрдость. — Фрау Ингрид Рённинген? — Да, это я. — Вас из детского сада беспокоят. Вы собираетесь забирать Вашего сына домой? Он остался один, мы скоро закрываемся... — О боже, Райнхольд… — Ингрид с силой хлопнула себя по лбу. — Понимаете, я заболела, неожиданно, температура подскочила, я уснула… Передайте ему, что за ним сейчас приедет его тётя. — Тётя? — Сестра отца, её зовут Мирьям, Мирьям Ташлер… Она скоро будет. — Вы же понимаете, что если ребёнок останется без присмотра, то мы позвоним в органы опеки? — Да, да, конечно… Она непременно заберёт Райко! — До свидания, фрау Рённинген. — Чёрт, — забыв про боль во всём теле, Ингрид побежала наверх за телефоном. Плохо слушающимися пальцами она набрала номер Мирьям. — Ингрид? — удивлённо спросили с той стороны. — Что случилось? — Ты не могла бы забрать Райнеке из садика и оставить на ночь у себя? Я, кажется, заболела… Голова кружится, температура, не могу из дома выйти. — Конечно, не беспокойся, — заверила Мирьям, хрустя печеньем. Из динамика слышались детские голоса — собственные малыши сестры Дани всегда хорошо относились к Райнхольду. Может, и в этот раз всё обойдётся. — Сейчас, мы соберёмся… Я тебе позвоню тогда. — Спасибо, — прошептала Ингрид, ощущая, как камень сваливается с души. — Большое тебе спасибо. — Не за что, — отмахнулась Мирьям, — Даниэлю привет. Он так редко к нам заезжает! Знает, что мы все, даже Йоханнес, ужасно скучаем, и всё равно не появляется. — Ничего, мы это исправим, — пообещала Рённинген. — Пока, — Мирьям отсоединилась. Ингрид легла на кровать, сворачиваясь калачиком. Спать. Пусть всё, что с ней произошло, будет сном…       Спать.