Хедиро
26 ноября 2014 г. в 18:18
Сумерки сгущались над городом. Край огненного закатного солнца давно скрылся за треугольными крышами, длинные угрюмые тени домов протянулись поперёк улиц и напоминали тяжёлые каменные мосты, соединяющие берега рек со спокойной пугающе чёрной водой в руслах. Слышались громкие голоса и смех людей, шуршание колёс машин по асфальту, хлопанье дверей; из раскрытого окна доносился звон посуды, расставляемой к ужину. Десятки всевозможных звуков наполняли этот медленно окутываемый тьмой город, но постепенно затихали и они.
И в то время, как уставшие жители города ужинали, рассказывали своим домочадцам о событиях прошедшего дня и укладывались спать, по одному из тёмных и узких переулков осторожно пробиралась маленькая кошечка. Подобные места — плохо освещаемые, грязные, с угнетающей атмосферой — люди обычно называют неблагополучными районами. Здесь как минимум неприятно находиться при свете дня, а ночью — и вовсе опасно. Но неуютно себя чувствовала и кошка, неизвестно каким образом попавшая в столь пугающее место. Её красивая золотистая шёрстка была сильно взлохмачена, а местами даже запачкана пылью. В течение всего дня она так и не нашла свободной минутки, чтобы хоть немного привести себя в порядок, ведь ей постоянно приходилось то карабкаться на деревья, спасаясь от собак, то убегать от странных мальчишек, которые кричали что-то невнятное и пытались поймать её, то прятаться в подворотнях от не менее страшных, чем собаки, чудовищ, на которых люди разъезжают по своим делам — вроде бы они называются машинами...
После оживлённых и людных улиц это место казалось совсем тихим и спокойным. Пожалуй, где-нибудь здесь даже можно вздремнуть. Но всё-таки что-то настораживало в этой тишине и непроглядной темноте, сквозь которую даже острый кошачий глаз не мог ничего разглядеть. Кошка испуганно жалась к ветхим стенам с осыпающейся штукатуркой, пряталась среди теней, притаившихся в закоулках. Её ярко-голубые глаза испуганно бегали по сторонам. И не зря...
Где-то вдалеке послышался злобный собачий лай. Причём звуки издавала, кажется, не одна собака, а, по крайней мере, три. Сердце кошки забилось чаще и сильнее. Она замерла с поднятой для следующего шага лапой и стала напряжённо вслушиваться. Лай послышался вновь совершенно неожиданно и на этот раз где-то гораздо ближе. Затем ночную тишину разрезал человеческий голос. Кошка немного было расслабилась, ведь собаки обычно боятся и слушаются людей, но лай не утихал, а голос человека тоже звучал злобно и выкрикивал какие-то проклятья — за время, проведённое в городе, кошка немного научилась понимать человеческую речь и улавливать в голосе определённые интонации.
Не в силах заставить себя оставаться здесь дальше, путница стремительно развернулась и помчалась туда, откуда пришла — на многолюдные улицы, которые хоть и пугали, но были явно безопаснее. Свет ударил в глаза неожиданно, когда кошка выскочила из-за угла в какой-то очередной проулок. Она остановилась и замерла в нерешительности, с удивлением разглядывая непонятный светящийся шар на короткой толстой ноге. Вокруг шара, вяло взмахивая тонкими крылышками, порхали мотыльки. Кошка частенько ловила бабочек, особенно в детстве. Но те бабочки, с которыми она привыкла играть, были разноцветными, со множеством пятнышек и узоров на крыльях. А эти — совсем другие, странные какие-то. Белые, а в свете шара совсем прозрачные.
Позади послышался громкий хлопок, и кошка вздрогнула, сразу же позабыв и о бабочках, и вообще обо всём на свете. В голове билась только одна мысль — о том, что ей наверняка опять грозит какая-то опасность. Она развернулась. Так и есть — человек. С ним нужно быть настороже, а лучше вообще поскорее уносить лапы. Кошка уже приготовилась прыгнуть в темноту и скрыться, но человек неожиданно наклонился к ней и заговорил.
— Кис-кис-кис. Ну, чего же ты такая пугливая...
Кошка озадаченно склонила голову набок. Убегать расхотелось. В голосе человека ей послышались нотки нежности — такие же были в урчании матери в далёком-далёком детстве.
— Не бойся, кис-кис, — продолжал уговаривать человек, а его раскрытая рука медленно приближалась к кошке.
Когда он коснулся её пыльной шёрстки, она вздрогнула, словно от удара, и дёрнулась вбок, но человек не желал ей зла. Он легко касался взъерошенной шерсти и приглаживал её. Это было приятно.
— Да ты, я вижу, бездомная. А я давно хотел завести кошку... Я тебя заберу к себе, ты не против? Назову Хедиро, хорошо?
Она едва заметно кивнула и прикрыла глаза, заурчав от удовольствия — человек продолжал её гладить. Хедиро... Красивое слово, жаль, она не знает, что оно означает. Да, пусть оно будет будет её именем.