***
Ночь наполнила виллу тишиной. Камин больше не издавал звуков, все заснуло. Я сидела с магическим мечом Каркона в своей кровати, слушая урчание кота Платона. Рукоятка не казалась больше такой холодной, ко всему, как известно, привыкаешь. Приподняв руку, я взглянула на ладонь с пятном, которое в разы уменьшилось и побелело. Может ли быть такое, что держа в руке вражеский меч, вы остаетесь в безопасности?.. Тут мне пришла в голову самая глупая идея среди всех, что когда-либо приходили ко мне в голову: я отправлюсь на кладбище. Я не знаю зачем мне туда идти, но меня сильно туда тянуло в тот момент неведомым влечением, словно зов призраков или Голоса Убеждения. Всем телом и духом ощущала, что я должна сейчас быть там, прямо сейчас и не секундой позже! У меня нет причин объяснить это самой себе и Любе каким-то весомым аргументом, ибо у меня их просто не было. Я тихо спускаюсь по лестнице, на ходу надевая джинсовую куртку. Переходя за порог, я взглянула на темный холл, прощаясь с виллой на какое-то время. «Бабушка Эспасия, дедушка Миша, снова происходит неладное, я должна разобраться. Но я справлюсь, обещаю.» Стремительным шагом, сквозь неуютный холод ночи, такси неслось по центру Венеции, унося на окраину города. Минут через пятнадцать, я подошла к жуткому сырому кладбищу. Ворота кладбища были заперты на замок, но меня такие обстоятельства даже рассмешили. У меня редко бывало такое чувство, когда ты ощущаешь свою безграничную, как казалось, силу и от этого тебе до приятного жжения хорошо. — Какое несчастье! — воображая встречу со злодеем, театрально вскинула я руками. — Я не могу попасть на кладбище! Ах, да, — продолжила я вытягивая из-за пазухи Талдом, — я ведь девушка Шестой Луны, совсем забыла! Я нажала на гоасиловые глаза Гуги, впоследствие чего из жезла выскочили искрящиеся языки пламени. Замок расплавился у меня на глазах, стекая по кованым воротам яркой жижей. Довольно ухмыльнувшись, я подкинула над собой Талдом и перешагнула через плавленный металл. После страшных фильмов и леденящих душу историй о зомби и духах, не очень-то и хотелось идти вглубь обитель мертвых. Все да лучше было бы, не будь я здесь. Все же, я не могла вернуться, пока не выясню, отчего нечто меня так звало за собой в пристань последнего прощания людей со светом. Я вдохнула полной грудью холодный воздух и подошла к из одной могил. У нее не было надгробного камня, фактически, была только заросшая сорняками могилка и маленькая скамья рядом. Почему я подошла именно к этой могиле-понятия не имею. Просто напросто ближайшее место, где можно посидеть и подумать. Сев на скамейку, я посмотрела на Пандемон, лежавший на моих коленях. Блеск обсидиана отражал свет луны и бегущие в небе грозовые облака. Покрутив его в руках, я мельком заметила чужое отражение на мече. Испугавшись от неожиданности, я вскочила на ноги, вооружившись всем, что держала под рукой, и обернулась. Высокое существо в темном одеянии и натянутым капюшоном, стояло передо мной, топча газон у богато ухоженной могилы неподалеку. Я не знала как управлять этим ужасным карконовским мечом, но инстинкт самосохранения сработал молниеносно, да так, что и задумываться не пришлось. Медленно отступая, я не сводила глаз с существа в черном. Из-под балахона виднелись бледные кисти рук, затянутые по запястье облегающими рукавами. Он или она, кто бы то ни было, протянуло мне руку, обнажая кулаки. Не сдержавшись, я обратилось к нему: — Ты кто такой? — Отдай Пандемон Морталис. Он тебе не принадлежит. — Он никому уже не принадлежит. Владелец мертв! — Отдай Пандемон, — настойчиво крался ко мне незнакомец. — Ты повторяешься, «сама оригинальность», — меня взбесила его необоснованная настойчивость. Незнакомец, судя по голосу, начал приближаться, переступая через маленькие булыжники, чем были обложены некоторые могилы. — Я не собираюсь отдавать оружие Тьмы кому попало, тем более таким, как ты! Откуда ты знаешь, что это Пандемон Морталис? Ты тоже алхимик? — в тот момент у меня появилась новая охапка вопросов к человеку в капюшоне. — Меч принадлежит мне четыре года и три месяца, если хочешь знать, Нина де Нобили. Отдай Пандемон, девчонка, — голос незнакомца был низким, но удивительно приятным, даже когда он говорил злобным тоном и грузно угрожал. Его требования хотелось поскорее выполнить, обезопасив себя от лишних моментов опасности, но у меня не стояла такая цель, как сделать приятное подозрительному человеку, облаченному в висящий балахон. — Я не знаю тебя, посему у меня нет повода доверить тебе этот предмет, который не принесет ничего хорошего в любом случае. Незнакомец хлопнул себя по лбу и тяжело выдохнул, и то было совсем неожиданный, даже неестественный жест для роли плохишей: — Я не собираюсь с тобой церемониться, алхимичка на пенсии! Вот чего я не могу перенести, так это когда друзья называли меня бывшей алхимичкой. С какой стати я должна была принять от какого-то чудака в старомодном платье такое оскорбительное высказывание? В тот момент моей злости не было предела, я нажала на какую-то кнопку на Пандемоне и, с раскатом грома, выскочила чёрная молния, заполняя воздух терпким запахом гари. После такого фокуса вероятность того, что кто-то мог выжить, была нулевой. Однако неизвестный просто отошел в сторону, пропуская мимо себя энергию стихии. — Какое разочарование, — отряхиваясь от поднятой выстрелом пыли, вздохнул человек в черном, — Ты давно потеряла сноровку. А когда-то тебя называли самóй, — акцентировал он, — Девочкой Шестой Луны. — Я ей до сих пор являюсь. А ты, если имеешь каплю уважения ко мне, должен хотя бы представиться! — мое терпение давно начало иссякать. — Действительно, — с той же противной усмешкой ответил мой противник. Он мучительно медленно приближается руками к капюшону. Его кудрявые тёмные волосы, сползшие из-под капюшона, тут же принялся трепать ледяной ветер. Тут он останавливается: — Было бы неплохо с твоей стороны, отдала бы ты мне сперва меч. — Заткнись! Я сама решу, что мне делать, — довольно грубо ответила я. Он вздохнул и спустил капюшон на спину.***
В тот момент, моя душа готова была покинуть тело. Большего разочарования я никогда ещё не испытывала. До боли знакомые очертания молодого мужского лица разворошили гнездо воспоминания, давая им свободу. Его идеальные, изящно-детские черты лица, широкие черные глаза и тонкая шея напрочь исчезли. Я собственным жезлом не раз и не два обрушила на призрака залпы энергии, сталкивая его в пучины бескрайнего Каоса. А он стоит здесь предо мной и требует меч Каркона, почти как в прошлом. — Ливио?..