Тень Пандемона

Зачем я пришла сюда? Не было бы всего этого, не будь я такой безумной. — Ну, как насчет отдать Пандемон? — настаивал ходячий мертвец, довольный результатом, расхаживая вокруг да около. Открыть рот и сказать что-то в ответ было невероятно тяжело, сравнимо с чтением баллад без воздуха в лёгких. Челюсть онемела. Разум, шоколад мне на голову, онемел! — Как это?.. Я ведь… Я, я покончила… Невозможно! — сколько негодования вибрировало в моем голосе, ровно на столько самолюбие Борио разгоралось столбом пламени в его темных глазах. Мои же готовы были просто выпасть из орбит, прожигая лицо Ливио потоками отвержения. Сжав свою руку в плотный кулак, Борио сказал: — Ты мне изрядно надоела. Я так понимаю, ты не собираешься отдавать мой меч? Я молчала и смотрела на него, искала в нем объяснение на то, что попросту не может быть правдой. Он, медленно ступая на влажную землю кладбища, приближался ко мне. — А знаешь, ты похорошела. Но Пандемон Морталис не может принадлежать нам обоим. Советую незамедлительно отдать мне мою собственность или… Он не успел договорить, как я молниеносно приставила меч Каркона к его рельефной шее. — Кто-нибудь помимо тебя жив? — Что? — иронично моргнув, перспросил Ливио. — Я слишком тихо говорю? Может, погромче? Кто ещё спасся? — колко, громогласно, почти истерично повторила я. Чего я не ожидала, так это резкой реакции юного алхимика — он вывернул мою вынесенную вперёд руку за спину, выхватив меч из ладони Проведя большим пальцем вдоль всей длине Пандемона, он направил острие теперь на меня. — Впрочем, от тебя мне больше ничего не нужно. — Мерзавец! Ты не мог вернуться из Каоса живым! — Не мог вернуться только живой человек. А вот мертвый вполне горазд на такие фокусы. — Это против всякой логики, Ливио, — болезненно простонала я. — Это алхимия, девочка. Она на то и ориентирована, чтобы воплощать невозможное в алхимические реалии из нелогичных вещей. — Это бессмыслица. Я лично позаботилась о твоей гибели, коря в итоге себя за такой проступок. Ночами не спала вспоминая, как ты падаешь в пучину бесконечности. Сам Каркон твердил, что из Каоса выхода нет! — Помнишь, ты поставила тогда меня на колени перед собой? — неожиданно спросил он, — Я увидел в тебе лидера, сильного и независимого бойца за правое дело. Считал, что ты ровня Каркону. Знаешь, я ошибся, посчитав тебя лучшей. Лучший — я! Молниеносный выпад Ливио в бок заставил упасть меня на землю, в острых судорогах. — Теперь Нина де Нобили стоит передо мной на коленях. Как жаль, что Каркон этого так и не увидел, как жаль, черт побери! — захохотал Борио, слегка склонив голову набок. Прийдя в себя после неслабой боли в мышцах, я осознала, что нет смысла удивляться живучести врага. Я окончательно поняла, с кем имею дело. Без раздумий, осечек и замедления я выхватила Талдом из-за пояса и направила всю силу, что заточена в золотом жезле, на врага. Ливио отпрянул машинально в сторону, очевидно, готовый к такому повороту событий. — Такая глупая принципиальность — ввязаться в заранее проигранную партию, — с этим торжественными возгласом он со злости нажал на одну из кнопок Пандемона, выжимая из неё все силы. Чёрная струя, рассекая воздух, летела на меня, грозя оставить от всего живого кучку догорающего пепла. Я отразила удар столбом солнечного света моего жезла. Ослепив мага, я поспешно скрылась кувырком за одним высоким надгробием. Ливио тер глаза, тщетно пытаясь что-то увидеть в полумраке. Пользуясь моментом, прицельно высекаю из наконечника-клюва золотой птицы воздушный толчок. Целью этого удара было закрепить моё положение, обезоружить противника, но не убить. Все вышло ещё лучше: Пандемон просто отлетел в сторону, а Ливио, не сумев сбалансировать на месте, ударился лбом о склеп, с которого на его голову посыпались тяжеловатые каменные плиты. Я осторожно подняла нагретое оружие Тьмы и подошла к Ливио: — Я сделаю тоже самое, что сделала с тобой в прошлые разы. Только погибнешь ты уже от «своего» оружия. Ливио нахмурился. Открыв глаза, тёмный маг оскалился. По его лицу потекла алая кровь. Он попытался подняться, но я несильно надавила на его ребра ногой, пресекая мятежные попытки выбраться. — Откуда столько ненависти и жестокости? Не припомню, чтобы такому учили алхимики света, — тихо бормотал он себе под нос, все давясь своим остроумием, как кипятком. — У тебя кровь течет по лицу, — более спокойным тоном обратилась я к нему. Мне на мгновение стало жалко своего врага. Прежде я не замечала за ним особенности источать живой ихор, это было словно неправильно, даже невозможно. Но здесь, когда он лежал подо мной, дрожь пробежала по телу от ощущения чужой боли в горючую перемешку со злом. Он молчал, тихо пытаясь отдышаться. — Вот, держи, — достала я чистый платок из кармана куртки и протянула молодому парню. Зачем я это делала, так вопрос, верно? Я не могу точно ответить. Наверное, только потому, что он уже был не раз побеждён лично мною. Меньше всего хотелось совершить чужую память и надгробия, чего не пришлось бы долго ждать в случае полноценной схватки. И вся потасовка, что творилась между нами на глазах, была во многом постановочно-театральной. Если он, Ливио, хочет битвы, то не здесь и не сейчас. Ливио усмехнулся. Он поднял свои чёрные, враждебные до желчности глаза вверх на меня. Я помню тот хитрый и притягательный взгляд, которым он пытался искусственно завладеть мною. Вмиг магнетический взор окутал меня со всех сторон тёмной пеленой. Как будто сразу несколько его копий-двойников начали приближаться со всех полюсов в единый центр притяжений взглядов. Я закрыла глаза, выбивая колдовскую дурь из головы. Раздался легкий шелест, выведший меня из секундного транса. Я распахнула глаза. Он исчез. На месте Ливио лежала груда камней и его потрёпанный плащ. Резко развернувшись, я наткнулась на его лицо, практически соприкасаясь с его взглядом. Он стоял в миллиметрах от меня, попутно ловя ритм пульса. Он схватил меня за плечо и мощным толчком придавил к стене склепа. Его лицо применило крайне серьёзный, устрашающий вид, что раньше я успела увидать только тогда, когда он был не на шутку зол. Ливио прижимал меня всем своим телом к студеной мраморной стене лицом к поверхности, чувствительно, сзади прожигая во мне ледяные воронки. — Я сильнее тебя, Нина. Не надо сопротивляться, сделаешь только хуже. Он провел рукой по моей талии. Стало немного не по себе от будоражащих ощущений. После моей нелепой, зажатой попытки выбраться, он предплечьем надавил мне на хребет, заставив оставить тщетные попытки выбраться из лап негодяя. Все ниже и ниже, он спускается к бедрам. Остановившись на мгновение, Ливио вынимает из пояса спрятанный Пандемон Морталис. Получив того, чего хотелось, он отпустил меня, разглядывая орудие убийства. Нет, он не играл со мной. Это были не касания Дона Жуана — притворные, обольщающие —, а хищные, бесчувственные движения охотника, бесстрастного и жутко голодного до телесной победы. — Ты влюбишься в меня снова, — вновь закатил он изящную ложь. — Я закончу свой финальный удар. Ты и твои жалкие псевдо-маги, к тому же неудачники, падут по твоей же вине. Мечты и надежды осыплются градом, к слову, как и Акуэо Профундис. Готовься к грандиозному поражению, Нина де Нобили! С этими словами, Ливио испарился в воздухе, оставив только нарастающее эхо тьмы.