***
Держа в руках Пандемон Морталис, можно было ощутить пульсирующую силу внутри оружия. После того, как я тронула эфес меча, на руках оставались черные борозды, которые на счастье быстро исчезли. Это была точно не краска — рукоять выплавлена из цельного куска металла. Кое-что я поняла: именно после того, как я держала в руке Пандемон, у меня исчезла звезда с ладони, вместе с надеждой на мирный исход.***
Я вспомнила о других, более земных вещах, а именно о том, что совсем скоро, вот-вот подойдет рубеж сессий, к которым я морально не готова. От того, как я сдам экзамены, зависит мое дальнейшее пребывание в университете. Если я хочу и дальше познавать архитектурные секреты и шаг за шагом приближаться к заветной мечте — вновь спроектировать Акуэо Профундис — то придется тщательно заучить материал. Я взялась за голову, боясь, что от наплывших забот вытечет незначительный остаток моего здравомыслящего мозга. А вместе с ним и знания, соответсвенно. Завтра нужно снова идти на учебу, а мне нужно думать о том, как вернуть Талдомы. Дивил удрал трусом, захватив оба жезла. Если бы был шанс стать невидимым и уметь становиться неосязаемым, то я бы с удовольствием вновь пробралась в логово живого мертвеца и забрала бы жезлы, отомстив за свое оскорбление смачной пощечиной. К тому же, со стороны было бы довольно забавно наблюдать за реакцией Ливио, который знать не знал бы, что это та самая Нина, с которой он совсем недавно целовался. Не заметив, как я начала сползать с кресла в блаженстве от одной лишь мысли, каково мне было б, будь я во всеоружии, меня вывела из транса вибрация телефона в кармане джинсов. Содрогнувшись, словно тяжелое изваяние, потревоженное землетрясением, я подпрыгнула на месте. Люба с Карло озадаченно переглянулись, намекая на странность неординарной реакции. Но позже вновь принялись за свои важные сплетни, которые не терпели ожидания. Звонила Фьоре, которая, как оказалось, пробегала мимо в погоне за унесенным ветром чертежом. Девушка, явно вдоволь набегавшаяся за клочком бумажки, рухнула на мою кровать, что-то бурча в покрывало о своем незапланированном фитнесе. — Что ж, главное, что ты успела схватить чертеж до того, как его унесло на дерево, — улыбнулась я, закинув ногу на ногу. — Да уж, — выдохнула девушка, собрав опавшие на лоб пряди волос в пучок. — Ческо говорил, что у тебя проблемы, но не уточнял какие, правда. Надеюсь, что ты разъяснишь мне в чем дело. Я замялась на месте, вдавливаемая неким смущением в твердый пол спальни. — Ты не хочешь об этом говорить? — подняла Фьоре на меня свои большие темные глаза, дожидаясь ответа, которого не последовало. Я громко вздохнула, едва печально улыбнувшись. — Надеюсь, что наш разговор не выйдет из этой комнаты. Фьоре положила свою руку на грудь, приподняв ладонь на уровень своих плеч, изображая клятву. Удостоверившись, что можно продолжать, я начала свое скудное повествование. — Случилось кое-что, и это не дает мне покоя. — Значит, ты будешь говорить загадками? — приподняла бровь подруга, тщетно понадеявшись на подробный пересказ событий. — Я опасаюсь за свои слова, поэтому скажу минимум. — ответила я, прикрыв лицо ладонью, — Появился один человек, который… не должен был появляться. — И этот человек как-то может помешать тебе в жизни? — Как раз этого я и опасаюсь. Этот… молодой человек однажды был в шаге от Своей цели, однако в одночасье потерял все. Теперь он вернулся за реваншем. Фьоре заерзала на кровати, изучая меня, будто прежде не видела. Казалось, что в её глазах вспыхнула искра, которая тут же погасла, стоило ей сузить зрачки. — Молодой человек… Если он пришел за какой-то конкретной вещью, то это не так страшно. Её можно спрятать. — Он уже забрал то, что потерял, теперь намерен вернуть свои… Мм, скажем, честь и достоинство. — Ты его унизила, подруга? — хихикнула та, приободрившись. — Перед кем же? — Скорее, задела его самолюбие. Ему не занимать нарциссизма, Фьоре. — ответила я, надеясь, что хоть немного приоткрыла завесу тайны. — Это случайно не тот человек, о котором я думаю? — ехидно взглянула на меня подруга, дернув плечами. — Не понимаю, о ком ты… — смутилась я, отстранившись от назревающего разоблачения. — Парень, который провалил в прошлый раз сессию и обвинил в этом тебя и еще двух студентов. Как его там… Вико, чуть было не забыла этого набожного чудика! — Д-да… Тот еще чудак. Но речь не про него. — облегченно, но все еще не без доли осторожности продолжила я. — Он хоть симпатичен? Не берусь спрашивать нравится ли он тебе, но ведь порой именно симпатия и есть истинная причина раздора. Понимаешь? Это было отчасти справедливо. Суждения Фьоре редко поддавались упрекам и излишним поправкам. Впрочем, как и сейчас. Не могу сказать, что Ливио вызывал у меня едкое отвращение, и я вовсе не питала к нему той же симпатии, о которой толкует моя близкая подруга. Однако я не беру свои слова обратно. Вызывая у меня симптом малодушия, Ливио тщательно продвигается глубже ко мне, выискивая старые раны, пытаясь вновь их расковырять до костей. И это у него прекрасно получается. Кто бы ни учил его таким приемам, он был отличным учителем. И я сейчас не о Карконе. — Он мне не нравится! — чувствуя жар на своих щеках, отрезала я. — Это однозначно исключено. Возможно, есть что-то, что мне в нем еще может понравиться, но подлость и цинизм не спрячешь. Поэтому мне и нужно, чтобы он исчез навсегда из моей жизни и оставил меня и Ческо в покое! Фьоре изменилась в лице за считанные секунды, едва шевельнув уголком губ для возражения. Я проговорилась. Рокси и Додо могли бы и не заметить маленькой подробности, но не Фьоре, способная с ранних лет читать людей, как приоткрытую главу книги. — Дело не в нем, а в тебе, верно? Похоже, именно ты виновата в том, что произошло. А произошло вот что: ты украла его сердце! — Он может катиться своей дорогой, но ему вечно что-то от меня нужно! Да, я могла спровоцировать его на многие вещи в прошлом. Могла это сделать и сделала. Теперь я плачу за это в многократном размере. — Ческо и ты трогаете его? В смысле того, что ваши отношения могут надавить на него и вызвать чувство ревности. — Я точно не знаю. Кажется, это просто желание наиграться с чьим-то чувством, а потом исчезнуть на время, чтобы вновь появиться и напиться крови. Как комар. — Если это настолько серьезно, то придется сделать кое-что, — она поправила ворот лиловой рубашки в белый горошек. — Я не знаю всех подробностей, но одно уяснила точно: тебе придется расслабиться. — Расслабиться? — чувствуя подвох в словах моего личного психолога, нарочно переспросила я. — Если он питается твоим вниманием, то воспользуйся моментом: делай вид, что тебе отчасти все равно на усилия с его стороны. Представь, что это твой навязчивый поклонник, который то и дело пытается произвести впечатление. Не более. Ты должна увидеть ту грань, которая может отделить тебя от предмета нашего обсуждения, чтобы суметь держаться от него подальше. — Сработает ли? Я не уверена, что у меня выйдет это. — Ничего не выйдет, если ты этого не захочешь. Тут дело не в нем, а в тебе, повторяюсь. Ни от Ческо, ни от твоего «поклонника» не зависит твой покой. Если, конечно, тут не втянута алхимия. — задумчиво приклонила она голову на бок. Как раз алхимия и решала исход игры. Но я не могла на прямую сказать это Фьоре, иначе она бы тут же возразила своим догадкам и посчитала бы, что надо немедля разобраться с Борио. Я не могла этого допустить. Не могла, потому что Ливио не тот человек, от которого хочется избавиться сразу. Его не получится забыть в одно мгновение и спокойно вздохнуть полной грудью от облегчения. Я прекрасно помню, как на протяжении долгого времени не могла простить себя за его подстроенное убийство. Это были сплошные мучения. — Я постараюсь, Фьоре. Спасибо за совет, ты как всегда мне служишь крепкой опорой. — обняла я её за хрупкие плечи и ласково улыбнулась в ответ.***
Предстояла долгая и нудная подготовка к насущным экзаменам, от которых, как утверждали родители, зависит моя судьба. По правде говоря, я бы с огромным удовольствием вернулась в Москву, к отцу и матери, но все настаивают на проживании в Венеции. Порой хочется забыть о том, что тебе скоро второй десяток лет, пожелав себе еще скоротечного детства. На такие мечтания Любя только элегично приподнимала глаза к потолку и только тихо вздыхала, очевидно, вспоминая свое отрочество. Выпроводив подругу из дома, я занялась усиленным повторением изученного и заучиванием сложных названий. К тому времени дождь успел кончиться. Солнце незаметно подкралось к горизонту, подсматривая ко мне в окно, роняя на учебники и раскрытые тетради свои красные сумеречные лучи. На легком ветру, задувающем с улицы, развивались длинные шторы из тюля, собранные по разным сторонам. Сквозь них, словно чьи-то эфемерно тонкие пальцы, проходили едва заметные лучики солнца, отбившиеся от общей волны тепла, что пришла после дождя. Дом затих в этот период, когда Люба мирно дремала за чтением газет, а Карло удалился в сад, где, возможно, покуривал табак с соседом, сидя на лавочке. Платон разместился на моей спине, когда я лежала на мягком коврике, где и происходил процесс постижения азов архитектурного начала. Он тихо почесывал свою мордочку, вновь уходя в свой мир снов, пока я изредка чесала ему за ушком. Что касается дога Красавчика, то он бегал во дворе, гоняя голубей и не мешал моему уединению. Предстояла ночь, полная зубрежки и бесчисленного количества кофеина в венах.***
Утро обещало быть насыщенным и торопливым, как и подобает началу рабочего дня студента архитектурного факультета. Только я опустила ноги с постели на пол, как зашипел Платон, спавший на моих домашних тапочках. Приняв освежающий душ, я принялась выбирать одежду, в которой должна буду ходить до вечера, а может и гораздо дольше. Черед выпал любимым льняным брюкам цвета глубин океана и легкую футболку с широким вырезом, тщательно накрахмаленную Любой. Пока готовились ломтики хлеба в тостере, я залезла в карман, чтобы заранее удостовериться, что ничего не забыто. На столе уже клубился пар горького кофе и жаренного бекона, пока Люба по привычке едва слышно напевала любимые песни. В столовую вошел Карло, держа в руках сверток свежих газет. — Сегодня чудесное утро. Свежо-то как на улице! Вам бы сегодня проветриться на воздухе, леди, — обратился тот ко мне, не скрывая радости на лице. — С радостью, но в преддверии сессии мне нужно отбросить лишние мысли и прихоти в сторону. — ответила я, отхлебнув кофе из чашки. Пожилой мужчина понимающе кивнул и присел за стол напротив меня, разложив одну из газет в руках, нацепив при этом свои очки на горбинку носа. Люба подала печеный хлеб, после выбежала на стук, доносившийся из фойе. Послышался возглас женщины, которая здоровалась с кем-то. Вскоре в комнату ко мне и Карло вошел Ческо, который, очевидно, зашел именно за мной. Он едва заметно улыбнулся кончиком губ и коснулся моего плеча, зовя тем самым меня за собой. Покончив с завтраком, мы вдвоем отправились в путь к моему университету. Ческо долгое время молчал, иногда только осматривая мое лицо и руки, все усерднее вглядываясь и щурясь. В какой-то момент мне показалось, что он ждет именно моей очереди начать диалог, поэтому я не стала отмалчиваться до самого конца нашей молчаливой встречи. — Ческо, ты хочешь мне что-то сказать? — ненавязчиво спросила я, пройдясь кончиком указательного пальца по тыльной стороне его ладони. Он развернулся и отдернул мою ладонь на себя, уводя от столкновения с прохожими. — Да, пожалуй, — громко выдохнул Ческо, — думаешь, стоит нам связываться сама знаешь с кем? Я вопросительно взглянула на него, дожидаясь его подробных разъяснений. Не дождавшись этого, я насмешливо улыбнулась и коснулась плеча парня рукой. — Ты боишься какого-то полумертвого человека вроде Ливио? Парень раздосадованно задергался и покраснел, прикрываясь широкой ладонью от неминуемых уколов своего мужского достоинства. — Не в том дело, Нина. Я обеспокоен другой причиной. Что если он вновь решит сделать тебе какую-то гадость? Он на это способен, — скрестил он руки и откинул голову, вглядываясь в небо. Подул легкий утренний ветер, растрясший засыпанные пышные кроны деревьев вдоль тротуара. Я решила не отвечать на такие домыслы парня, удостоверившись, что мы уже договорили по пути в вуз. Ческо махнул на прощание мне рукой, но с его лица не сползало беспокойство. Впрочем, это не повод не отпустить меня на учебу. Перешагнув порог университета, я вдохнула стойкий запах родного мне места, в котором случилось многое и еще успеет произойти. Мимо меня проносились спешащие студенты, роняющие на бегу чертежи и бумаги, преподаватели, одетые по строгому дресс-коду и, наконец, друзья по факультету и курсу, которые по традиции собирались у широкого окна в старом деревянном обруче. Одна из них, Мелисса, завидев меня, оторвалась от учебников по прикладной математике, уводя свою подругу за рукав вслед за собой. Стоило мне хило выдавить улыбку, как та вмиг поняла, что разговора по душам не выйдет. Поднимаясь на этаж выше, то и дело по традиции спотыкаясь о невидимые для меня ступеньки, я успела подцепить глазами знакомый силуэт, который вмиг растворился в толпе студентов. Я оглянулась вслед тени, выискивая незнакомца, но лишь застала раздраженные взгляды сонных учащихся, толкавшихся между собой на лестничной площадке. Можно предположить, что мне лишь показалось присутствие кого-то постороннего, но как быть с чувством незащищенности, которое напомнило о себе в неудобном месте. Прозвенел звонок, оповестивший о начале первой пары, от которого, словно напуганные звери, по аудиториям разбежались люди. Я осталась стоять одна посреди пустого холла, уже не торопясь. Спустя время я добралась до нужного кабинета, робко постучала в дверь и довольно скованно перешагнула через проем, как через капкан. Ряды парт гудели и шуршали, то и дело посмеиваясь над чем-то. Преподаватель, высокая худая женщина с белесыми кудрями, перенесла на меня свой усталый взгляд и хмыкнула, совсем по-собачьи. — Де Нобили, что на этот раз? — тяжело повернувшись ко мне своим величественным престарелым анфасом, спросила она. — Я забыла дома тубус, синьора Маджо. Разрешите приступить к работе? Та лишь мотнула головой в сторону шумящих рядов и вновь качнулась к столу за мануалом. Я села на свое привычное место, которая мне заняла Мелисса, что от нетерпения выговориться о прошедших выходных то и дело сжимала рот ладонью. — Не поверишь, что он мне написал! — она кинулась за мобильником в сумку и хихикала, — Пригласил в кино на премьеру! Пока я строчила отсутствующий материал в свою рабочую тетрадь, Мелисса продолжала щебетать мне на ухо, сбивая с повторения материала рядом сидящего Адриана, который забился под парту от нескончаемого ливня информации со стороны моей подруги. — Мы определенно созданы друг для друга, Нина! — Жизнь налаживается. — ответила я ей, чтобы не показаться заскучавшей от рассказа девушки. — А ты? Вы с Ческо поссорились? Ты какая-то вялая. — Нет, — спокойно ответила я, — нужно готовиться к экзамену. — Да, ты права, — осознав, что сейчас её истории ни к чему, опустила та голову в учебник. Раздался очередной громкий вопрос Алессии Маджо, после которого поднялось небольшое количество рук студентов, знающих точный ответ. Я притаилась, опасаясь, что могут спросит именно меня. Но, стало быть, не суждено было меня добить этим утром, так как кто-то настежь распахнул дверь, которая рикошетом отскочила от стены. Все подняли головы и отвлеклись от своих забот, рассматривая зашедшего человека. Сеньора Маджо порозовела при виде гостя и кокетливо улыбнулась ему. — Итак, вот ваш новый однокурсник, о котором я вам рассказала на прошлой неделе. Знакомьтесь, Ливио Борио! Я с треском переломила карандаш на две симметричные части от неожиданной огласки имени нового однокурсника. Девушки рядом запищали и принялись махать ему руками, задев при этом несчастного Адриана, привлекая как можно больше внимания к себе. Ливио оглянул все парты, выбирая месте поудобнее для него, пока Маджо все таяла, как свеча, от одного его присутствия. — Ливио, ты выбрал себе место? — поглаживая свою ладонь, спросила та. — ДаДа, сеньора. Вон то, — он указал пальцем на место у стены, чуть выше моего ряда. — Жалко, что он сидит далековато, — вздохнула Мелисса, положив голову на руки. — У тебя ведь есть парень? — косо глянула я на неё. — Что с того? Я не могу общаться с другими парнями? Тем более, что мы даже не знакомы. Ливио медленно поднимался вверх к своему месту. Он приблизился к моему ряду и только тогда обратил взор на меня, едва заметно ухмыльнувшись. Я почувствовала каждой частичкой себя, как жгучее раздражение и ощущение томного ожидания растеклось по телу. Кажется, это только начало. Начало новых переживаний и чувствов.