***
Семья Дурслей жила на Тисовой улице в пригороде Литтл-Уингинг уже много лет. В их квартале всегда было тихо, спокойно и не происходило ничего необычного. Впрочем, так же, как и в жизни самой семьи. До сегодняшнего дня. Когда Вернон Дурсль, поцеловав жену на прощанье, вышел из дома, направляясь на работу, то ему бросилась в глаза полосатая кошка, которая сидела на тротуаре и внимательно изучала карту. Любой другой не придал бы этому значения, но к его глубочайшему сожалению Вернон знал, что в этом мире существует магия, способная на очень многое. Это ему поведала его жена Петунья, сестра которой была самой настоящей ведьмой. Когда глава семейства уже возле машины обернулся, чтобы еще раз убедиться в том, что эта кошка не настоящая, та уже просто осматривалась по сторонам и никакой карты перед ней не было. «Привидится же такое.» Жена рассказала мужу о своей странной сестре не так давно, и тот окончательно так и не смог смириться с мыслью, что в этом мире есть магия, а тем более спать спокойно и не беспокоиться о безопасности своей семьи. Путь от автостоянки до офиса был недолгий, но Вернон обратил внимание на некоторых людей в мантиях, которые радостно перешептывались. — Это Гарри Поттер, он спас всех нас, — услышал мистер Дурсль краем уха. Он не был уверен в услышанном имени, в словах о спасении, но это все равно насторожило его. Сестру Петуньи звали Лили Поттер. Память Вернона подсказывала также, что их сына звали Гарри. «Но как годовалый ребенок может спасти мир? К тому же во всей Англии наверняка живет не один Гарри Поттер. Фамилия не самая редкая.» Убедив себя в этом, Вернон Дурсль все же пришел на работу несколько раздраженным: даже такое количество странностей было многим больше обычного уровня. Возвращаясь домой мистер Дурсль увидел все ту же кошку, которая теперь сидела на заборе и не шевелилась, словно стала статуей. — Брысь! — крикнул он, угрожающе топнув ногой и сделав шаг вперед. Кошка не шевелилась, лишь перевела на мистера Дурсля взгляд, который, казалось, источал презрение. В семье Дурсль был также и сын, Дадли. Мальчик уже в свои годы закатывал громкие истерики, чтобы добиться того, что ему было нужно, будь то мороженое или дорогая игрушка. Он требовал максимум внимания от своей матери целый день, а также от отца, как только тот возвращался с работы. Сегодняшний день исключением не был. — Петунья, я дома! Как прошел день, Дадли? — поинтересовался он у сына, который сидел перед телевизором, что-то пережевывая. — Мама плохая! — неразборчиво пропищал ребенок. — Петунья, что случилось? — Он хотел очередной вертолет на управлении. — И почему ты его не купила? — Прости, но я не всегда ношу с собой запасные деньги на случай, если сынишке приспичит получить очередную игрушку. — Эээ, ладно, Петунья, мне нужно с тобой поговорить, по поводу твоей сестры. Ты давно получала от нее вести? Обычно миссис Дурсль делала вид, что у нее нет никакой сестры, посему выражение отвращения на ее лице было объяснимо. — Сегодня в городе я видел людей в мантиях, они перешептывались о Поттерах и их сыне. Вот я и подумал, может речь о них и что-то случилось с такими как они. Как зовут их сына? Гарольд? — Гарри. Мерзкое, простонародное имя, — недовольно ответила миссис Дурсль. — О, конечно, — Вернон ощутил, как екнуло сердце, — я с тобой полностью согласен. Больше мистер Дурсль не возвращался к этой теме, но как только миссис Дурсль ушла в ванную, он открыл окно и выглянул в сад. Кошка все еще сидела на заборе и смотрела на улицу, словно кого-то ждала. Только около полуночи будто окаменевшая кошка наконец ожила. В конце улицы, куда постоянно и смотрела кошка, бесшумно появился человек. Он был высок, худ и стар, судя по серебру его волос. Он был одет в вычурную лиловую мантию, которая добавляла его образу еще больше странности и эксцентричности. Звали человека Альбус Дамблдор. Вид кошки почему-то развеселил человека. Он наконец достал из кармана предмет, похожий на зажигалку. Щелчок, и ближний к нему фонарь погас. Двенадцать щелчков и уже никто на Тисовой улице не мог разглядеть, что происходит снаружи. Дамблдор подошел к кошке и сел рядом с ней на забор. — Странно видеть Вас здесь, профессор МакГонагалл. — Как Вы узнали меня? — в одно мгновение кошка превратилась в человека, женщину сурового вида, очки которой были похожи на отметины вокруг глаз кошки. Она также была в мантии, только изумрудного цвета, ее волосы были собраны в тугой узел на затылке. — Мой дорогой профессор, я в жизни не видел кошки, которая сидела бы столь неподвижно. По пути сюда я стал свидетелем по меньшей мере дюжины вечеринок, Вам стоило праздновать со всеми. — Наши люди ведут себя абсолютно безрассудно: они появляются посреди дня, собираются в толпы, обмениваются слухами и им даже в голову не приходит одеться как маглы, — она искоса глянула на Дамблдора своими колючими глазами, надеясь на ответ, но тот молчал. — Будет просто превосходно, если в тот самый день, когда Вы-Знаете-Кто исчез, маглы узнают о нашем существовании. — Я всегда думал, что Вы достаточно разумны, профессор, чтобы называть его по имени. Лимонных долек? — Дамблдор достал из закромов своей мантии упаковку сладостей. — Что? — удивилась профессор, а затем перевела взгляд на Альбуса. — Нет, спасибо. По слухам… Волан-де-Морт прошлой ночью появился в Годриковой Впадине… Из-за Поттеров. И они, Джеймс и Лили… Они мертвы… Дамблдор склонил голову, и профессор МакГонагалл судорожно втянула воздух. — Я так не хотела в это верить… О, Альбус… Еще говорят, что сын Поттеров, Гарри, остановил Волан-де-Морта, — ее голос дрожал и никак не мог выровняться. — Он хотел убить его, но не смог. — Дамблдор мрачно кивнул. — Но как? — Мы можем лишь предполагать и, возможно, никогда не узнаем правды. Профессор МакГонагалл достала из кармана кружевной носовой платок и принялась вытирать слезы под очками. — Зачем Вы здесь? — наконец спросила профессор. — Я здесь, чтобы отдать Гарри его тете и дяде. Они — единственные родственники, которые у него остались. — Неужели Вы имеете в виду тех, кто живет здесь?! — вскрикнула профессор МакГонагалл, вскакивая на ноги и тыча пальцем в сторону дома номер четыре. — Дамблдор, Вы этого не сделаете. — Для него это лучшее место: расти вдали от магии и мира, в котором он легенда. Когда он повзрослеет, его дядя и тетя смогут ему все рассказать. Я написал им письмо. Ему лучше подрасти, прежде чем столкнуться со своей известностью, чтобы он мог справиться с ней должным образом. Ночную тишину нарушили приглушенные раскаты грома. Их звук становился все громче. Дамблдор и МакГонагалл стали вглядываться в темную улицу в поисках приближающегося света фар. А когда они наконец догадались поднять головы, сверху послышался рев, и с неба свалился огромный мопед. Он приземлился на Тисовой улице прямо перед ними. Мопед был исполинских размеров, но сидевший на нем человек был еще больше. Он был почти вдвое выше обычного мужчины и по меньшей мере в пять раз шире. Попросту говоря, он был непозволительно велик, и к тому же имел дикий вид — спутанная борода и заросли черных волос практически полностью скрывали его лицо. Его гигантские мускулистые руки прижимали к груди сверток из одеял. — Ну наконец-то, Хагрид. — В голосе Дамблдора явственно слышалось облегчение. — А где ты взял этот мопед? — Да я его одолжил, профессор Дамблдор, — ответил гигант, осторожно слезая с мопеда. — У молодого Сириуса Блэка. А насчет ребенка — я привез его, сэр. — Все прошло спокойно? — Да не очень, сэр, от дома, считайте, камня на камне не осталось. Маглы это заметили, конечно, но я успел забрать ребенка, прежде чем они туда нагрянули. Он заснул, когда мы летели над Бристолем. Дамблдор и профессор МакГонагалл склонились над свернутыми одеялами. Внутри, еле заметный в этой куче тряпья, лежал крепко спящий маленький мальчик. На лбу, чуть пониже хохолка иссиня-черных волос, был виден странный порез, похожий на молнию. — Значит, именно сюда… — прошептала профессор МакГонагалл. — Да, — подтвердил Дамблдор. — Этот шрам останется у него на всю жизнь. Дамблдор взял Гарри на руки и повернулся к дому Дурслей. — Могу я… Могу я попрощаться с ним, сэр? — спросил Хагрид. Он нагнулся над мальчиком, заслоняя его от остальных своей кудлатой головой, и поцеловал ребенка очень колючим из-за обилия волос поцелуем. А затем вдруг завыл, как раненая собака. — Тссс! — прошипела профессор МакГонагалл. — Ты разбудишь маглов! Дамблдор перешагнул через невысокий забор и пошел к крыльцу. Он бережно опустил Гарри на порог, достал из кармана мантии письмо, сунул его в одеяло и вернулся к поджидавшей его паре. Целую минуту все трое стояли и неотрывно смотрели на маленький сверток — плечи Хагрида сотрясались, профессор МакГонагалл яростно моргала глазами, а сияние, всегда исходившее от глаз Дамблдора, сейчас померкло. — Что ж, — произнес на прощанье Дамблдор. — Вот и все. Больше нам здесь нечего делать. — Что-то не так, Альбус? — заметив его странный взгляд, направленный на мальчика, спросила профессор МакГонагалл. — Он сильнее, чем должен быть. Магически. — Он остановил Волан-де-Морта. — Что бы кто ни говорил, Минерва, это не его заслуга и годовалый Гарри уж точно не использовал никаких заклинаний для уничтожения Темного Лорда. К тому же в ребенке есть что-то знакомое, — медленно произнес Дамблдор, пытаясь разгадать загадку. — Вы ведь не про его родителей, верно? — Верно, и мне это не нравится. — Он слишком мал, чтобы что-то помнить, а в этом мире никто и не будет напоминать. Думаю, с ребенком все будет в порядке и он поступит на Гриффиндор, как когда-то и его родители. Если только воспитание и условия жизни, которые дадут эти маглы, не уничтожат в нем мага. Я все еще не согласна, что здесь ему будет хорошо. Если бы Вы только понаблюдали за ними всего день… — Я уверен, что это лучший вариант для мальчика, — спокойно произнес Дамблдор, но все же бросил напоследок обеспокоенный взгляд на маленького Гарри Поттера со шрамом на лбу.***