Алинорец

      – Здравствуй, мой милый правнук. Рад вновь видеть тебя… Надеюсь, ты не возражаешь против того, что я вырвал тебя из цепких объятий Вермины? Твой кошмар был очень уж неприятен, – Таэрлен мягко улыбнулся мне и кивнул, указывая рукой на кресло рядом со своим у резного чайного столика.       – Благодарю… Здравствуй и ты, – я уселся на предложенное место. – Кошмар? Но я ведь договорился с Верминой, что мне больше никогда не будет сниться кошмаров!       – Бедный мой мальчик, – он сочувственно посмотрел на меня. – Возможно, я бы процитировал здесь строки одного замечательного автора, но они содержат слишком грубое слово… «дурак». Тебе оно не подходит, нет. Похоже, ты пошёл на такую сделку скорее от отчаяния, чем по недомыслию…       – То есть? – я нахмурился, посмотрев ему в глаза.       – Ты носишь при себе артефакт, который по сути своей не исцеляет от кошмаров, а лишь преумножает их, – прадед тихо вздохнул. – Ты просто заключил с Верминой договор, по которому твои кошмары достаются ей без остатка, то есть не оставляя следа в твоих ощущениях и памяти… Но ты вынужден прочувствовать каждый свой кошмар от начала до конца. И не можешь проснуться, что бы тебе ни снилось…       – И что же делать? – я растерянно посмотрел на него.       – Ну, если тебя всё устраивает – то наложить на стены своих покоев надёжные щиты, не пропускающие звук… Кричать ты будешь громко, часто и явно не от удовольствия, – он потёр переносицу и очень серьёзно глянул на меня. – Но это не вариант. Пока с тобой… эта вещь, твои кошмары будут становиться всё чаще, продолжительней и ужасней. Пока твоё сознание, вынужденное терпеть резкие скачки между спокойствием и кошмаром, не даст сбой. Тогда ты застынешь на грани сна и яви, вечно живя в своих кошмарах. Поэтому следовало бы избавиться от этой вещи.       – Значит… О милосердный Аури-Эль, что же я натворил! – вырвалось у меня.       – Мальчик мой, что такое? – обеспокоенно спросил Таэрлен, поднявшись и шагнув ко мне.       – Я поддался уговорам Вермины как раз когда Череп Порчи высылался в Обливион, – я опустил голову. – И я… убил мера, проводившего ритуал, ради того, чтоб завладеть Черепом.       – Который не только не избавил тебя от кошмаров, но и едва не заставил тебя поселиться в Квагмире, – Таэрлен вздохнул, погладив меня по голове. – Не переживай. Ты ещё такой ребёнок… Все делают ошибки.       – Моя ошибка стоила жизни меру, – я обречённо вздохнул.       – А моя ошибка когда-то стоила жизни миру, – задумчиво произнёс прадед. – Глупо было. Хотел всех примирить, а сам стал поводом для войны… Война королей-магов за советника. Оригинально, конечно… Я оттуда сбежал, а потом узнал, что мир тот был разрушен, потому как короли обвинили друг друга в похищении меня… И все разом прибегли к Роковым Заклятиям. Это такая штука, что уничтожает всё на указанной территории… И каждый наложил сгоряча его на все территории, кроме своей страны. А они совместились и разнесли весь мир… А если бы я не влез, жил бы и здравствовал тот мир! Ценой нескольких солдат в год с каждой стороны… И пары-тройки тысяч смертей от голода, вызванного военными поборами. И ещё нескольких тысяч – при экспериментах по созданию нового оружия, «какого точно нет у соседей»… И нескольких сотен дезертиров, которых тоже понять можно. Мир постоянной войны – это слишком… страшно, пожалуй. Особенно если правители происходят из нескольких не наделённых особым разумом династий, начало которым положили сыновья одного короля, некогда владевшего всем миром… И спор по переделу наследства передавался от отца к сыну гораздо вернее, чем собственно земли, за которые изначально и спорили… Вот такая небольшая сказочка, но на ночь детям я бы не стал её читать…       – Это странно… И страшно, – я нахмурился.       – Извини. Моему крошке-правнуку нужна история с хорошим концом… Чтобы сразу закрыть глазки и заснуть тихо и спокойно, – он улыбнулся, сразу показавшись ещё более юным, чем обычно. – Из большинства моих приключений, увы, такого не выйдет. Потому что сказка или печальна, или слишком похожа на анекдот. А иногда сразу и то, и другое! Ведь если рассказывать печальное печально, можно совсем со скуки помереть! – он тряхнул головой и отступил на шаг назад, схватившись за виски. – А, хвост морского дьявола мне в глотку!.. Меня опять убили.       – Т-то есть?! – я испуганно посмотрел на него.       – Такое иногда случается, – Таэрлен поморщился и развёл руками. – Как ты уже знаешь, многие имеют свои отражения в иных вероятностях… Я же, к сожалению, чувствую их все. Учитывая, что их, скажем так, очень много, периодически где-то меня убивают. А дальше скука смертная: найти ту вероятность или мир – я, знаешь ли, люблю… экстремальные путешествия – и часть себя, что находится там… Тогда в силу вступает закон слияния отражений, и я приращиваю силу отражения. Когда же собираюсь уходить, снова отделяю её – и опять существую одновременно в двух разных вероятностях…       – Значит, ты… абсолютно бессмертен?! – поразился я.       – Ну… бессмертен – слишком громкое слово…– скромно улыбнулся прадед, опускаясь в своё кресло. – Просто меня невозможно убить в привычном понимании слова. А знаешь, что я люблю больше всего?       – Что? – я настороженно посмотрел на него.       – Глаза тех, кто видит меня «воскресшего»! – и он громко захохотал, неожиданно прервавшись и кашлянув. – Извини. Я только с пира. Праздновали… много что. И избавление от большой ящерицы с несвежим дыханием, и переход трона из-под одной задницы под другую, ну и персонально я – то, что тот надоедливый ш-ш-шемлен от меня отвязался. Хорошее словечко для обозначения человечков… О, прости. Я слишком напраздновался. Не стоило мне спорить с теми гномами, что я их всех по очереди перепью… Надо было хоть всех вместе. Но нет же, надо покрасоваться… Так что ты видишь перед собой… невероятно надравшегося малость чокнутого древнего мера, которого сейчас тащат в покои. Надеюсь, хоть я не говорю и там всего, что говорю тебе? Так, кажется… мне вредно много пить.       – Похоже, дедуля совсем того, – заключил появившийся из ниоткуда Мэл, опираясь на спинку моего кресла. – О великий и прекрасный Таэрлен! Воплощённое безумие здесь я. А воплощённое пьянство – Сангвин… Слава всему на свете, сейчас он не здесь.       – А мне, как стороне обратной и местами защитнику интересов Аури-Эля, судьбой назначено во всём превосходить даэдра! – самодовольно хмыкнул прадед. – Ой. Кажется, я всё-таки и там говорил, – он поморщился и потёр лоб. – Судя по тому, как болит голова, «успокаивать» меня доверили Шейле. А эта милая барышня в отнюдь не изящной оболочке никогда со мной не церемонилась… Как и ни с кем иным, впрочем. Или это… нет, рыжебородый пьяница пил со мной, он ещё не мог успеть проспаться.       – Кажется, кого-то слишком увлёк один из внешних миров, – весело фыркнул Мэл. – А я тебе сколько раз говорил, что там интересно?       – Ну кто мог знать, что всё так переменилось со времени моего последнего визита туда! – Таэрлен тихо вздохнул. – Только одно знакомое лицо и встретил… И то лучше б не видеть мне его никогда. А она ещё и ехидно так сообщила, что встретимся мы ещё через год, самое позднее…       – Я могу узнать, что здесь происходит?! – я схватился за занывшие виски.       – Дедуля совсем не щадит любимого правнука, – сочувственно протянул Мелас. – И отнимает у меня славу Безумца!       – Что поделать, милый родич, – Таэрлен шевельнул пальцами, отчего по его телу прокатилось голубоватое свечение, и расслабленно откинулся в кресле. – Прошу прощения за моё помешательство. Мне следовало хоть немного думать… Я не знал, как на меня подействует такое количество крепкого алкоголя. Теперь у меня вопрос: как столько вообще во мне могло поместиться?! По самым скромным прикидкам, выпито мной было больше двойного объёма моего тела. Но никакого дискомфорта даже… физиологического плана не было.       – А у тебя физиология альтернативная: зависит от пожеланий и потребностей, – хмыкнул Новый Шеогорат.       – Это черта даэдра, насколько я знаю… Впрочем, – Таэрлен повёл плечами, – кто знает. Возможно, это из-за того, что я существовал и до Обмана Лорхана. Тогда многое перепуталось и переменилось. Одно знаю точно: умею я поболе нынешних меров…       – Дедуля, а собственно зачем мы влезли в сон милейшего и добронравнейшего Эринара? – полюбопытствовал Мелас.       – Чтобы избавить его сегодняшний сон от мороков Вермины… Погружение в Квагмир – не лучший источник сновидений, – прадед немного смущённо улыбнулся мне. – Извини, Эринар, за то, каким тебе пришлось меня увидеть. Кстати, о маленький Принц Даэдра, что тебя-то принесло сюда?       – Не каждый день увидишь, как Алая Птица напился и дебоширит! – весело ответил Мэл. – Кстати, лучше не смущать Эринара рассказами о внешних мирах. Зная экспериментаторскую натуру вашего семейства…       – Напротив, думаю, вполне можно и рассказать, – Таэрлен мечтательно улыбнулся, прикрыв глаза. – Когда-нибудь я поведаю о всех своих путешествиях…       – Тогда и я – о своих! – воодушевлённо отозвался Мелас. – Мы же сейчас просто развлекаем нашего гостеприимнейшего Эринара до утра?       – Если только он не против! – предупредительно поднял ладонь Таэрлен и вопросительно глянул на меня. Я с готовностью кивнул.       – Вы оба немного необычно рассказываете… Но в то же время и очень интересно. Они переглянулись.       – Тогда слушай, – решительно начал Мелас. – Было это в одном далёком мире, что Аурбис называет Эа, тогда, когда всего четырнадцать бродили по юному миру, изменяя его… И тут на них свалились мы!       – Никогда не забуду ни эти лица, ни эти глаза! – Таэрлен рассмеялся.       – Так вот, был там один мрачный парень… Точнее, просто задумчивый, но эти радостные раздолбаи его мрачным считали…       Проснулся я на диво отдохнувшим и долго лежал, смотря вверх, в попытке вспомнить, что же именно рассказывали Мелас и Таэрлен… Чего, к сожалению, не получилось. Я сел на кровати, потирая лоб в попытках вспомнить… Странно, раньше я не забывал своих снов!       – Кажется, кое-кому на новом месте спится очень хорошо! – желчным тоном поприветствовал меня Эстальдо. Я вздрогнул и обернулся, только тут заметив брата, сидящего а стуле рядом с кроватью. Аль кивнул мне и отложил книгу на тумбочку.       – Во всяком случае, сон крепкий. Слишком крепкий, я бы сказал. Я раза три пытался тебя разбудить… Не помогло даже прекращение дыхания на секунду. Помнишь, как ты подскочил, когда я тебя в Ордене так будил?       – Мелкий вивисектор! – я вздохнул, потирая левую щёку.       – И пульс у тебя не сильно отличался от покойника, – как ни в чём не бывало, продолжил брат, медленно поднимаясь со стула. – Изменена структура ногтей. Пониженная температура. И, самое интересное! Аномальное строение клыков! Мой милый братишка решил без предупреждения сменить рацион?! – теперь Аль уже нависал надо мной, упершись ладонями в постель по обеим сторонам от меня.       – И тебе доброе утро, – я поморщился.       – Легко не отделаешься, – мрачно пригрозил брат, выпрямляясь. – Я жду полного рассказа. А пока пойду послушаю, что мне скажет Наар на вопрос о том, почему он-то ничего не заметил. Я вздохнул и потёр виски. Кажется, он невероятно зол… Даже больше, чем в тот момент, когда шипел на меня за то, что я не предпринял ни малейшей попытки помирить Вануса и Маннимарко… Ведь мой младший брат тоже был привязан к ним обоим… Я тряхнул головой, откинул одеяло и встал с постели. Мантия была небрежно сброшена на ближаший стул, рубашка, раскинув рукава, лежала на тумбочке, штаны валялись на полу наполовину под кроватью… Да уж, вчера я слишком вымотался, чтобы перед отходом ко сну позаботиться о приличном виде снятой одежды… Голова тогда гудела от спора Толфдира и Фаральды о том, что в первую очередь нужно подправить в Коллегии и как именно… Я обречённо вздохнул, поднимая с пола штаны, и скептически их осмотрел. С одной стороны, какой мер наденет вещь, собравшую вековую пыль из-под кровати, а с другой… Нет, не наденет. И рубашку сменить бы следовало… Кажется, одежду я сложил в сундук на полу. Плюс бытия вампиром: в прошлой жизни (Аури-Эль, я уже считаю её прошлой?!) я бы старался максимально быстро вскочить в любую одежду, какая бы подвернулась, и уж точно не стоял бы на коленях перед сундуком практически нагишом… Всё-таки каменный пол и в жарком Алиноре излучает прохладу, а уж в ледяном Винтерхолде!.. Наконец достав штаны и рубашку, я встал и повернулся, чтобы положить их на постель… и наткнулся на крайне заинтересованный взгляд алых глаз.       – Доброго дня, о прекрасный серджо Эринар!.. Воистину прекрасный в любом своём виде! – весело поприветствовал меня Телдрин.       – Если бы ты так тихо ходил в руинах, цены бы тебе не было! – только и смог сказать я, натягивая штаны. Судя по лицу одного конкретно взятого данмера, на котором проступило всё ехидство его расы, любая попытка выдворить сего нежданного зрителя за пределы видимости меня было бы встречено крайне ядовитой репликой… А я был немного не в том состоянии, чтобы отвечать в тон… Правда, к своему удивлению, я заметил, как Телдрин так же бесшумно отошёл за стену, отделявшую жилую часть покоев от рабочей.       – Я отправился в путь сразу, как обнаружил твоё письмо, – донёсся его голос из-за стены. – Альтмерка, к которой я обратился, предположила, что я уже могу направиться прямиком к тебе. Раньше я не замечал в тебе тяги спать до полудня!       – Уже полдень?! – я едва не подскочил на месте, почти запутавшись в надеваемой рубашке. Эта новость меня и в самом деле потрясла… Да, понятно, почему нормальные меры уверены, что я уже давным-давно проснулся!       – Увы, да! Не хотел я быть гонцом, несущим печальные вести, – он коротко хохотнул. – Кажется, какие-то твои планы пошли прахом?       – Что-то вроде того… Но они пошли прахом ещё когда я, проснувшись, увидел брата, – я вздохнул. – Конечно, я люблю своего младшего братишку, но порой он немного… мешает. Особенно когда так не вовремя!       – Могу сказать, что понимаю, – откликнулся Телдрин. – Да я и сам, кажется, явился совсем не к месту… Не могу сказать, что искренне сожалею об этом, но приношу свои извинения… И обещаю больше не возвращаться к этой теме.       – Могу спросить, чем вызвано такое великодушие? – настороженно уточнил я.       – У тебя на лице такое отчаяние отпечаталось… Даже сравнения подобрать не могу! – он весело фыркнул. – Вот! Придумал! Как у целомудренной девицы в купальне, когда рухнула одна из стен, и она поняла, что как ни пытайся прикрыться, а от взглядов оказавшихся с той стороны мужчин уже ничего не утаишь… Не волнуйтесь, моя прекрасная леди, лишать невинности я вас буду только по обоюдному согласию!..       – Кого ты назвал леди?! – прошипел я.       – О, не обращай внимания, это так, цитата из одной пьесы! – широко улыбающаяся данмерская физиономия снова показалась из-за стены. – Так и знал, что ты покраснеешь!       – Ч-что? – я схватился за и в самом деле горящие щёки. – Но…       – Обувайся давай, – мой спутник фыркнул. – Раз уж твоим планам насчёт работы не суждено осуществиться в любом случае, смею ли я смиренно просить о небольшой экскурсии?..       – Смеешь, конечно. Смиренно – а вот тут на тебя не похоже, – я поморщился и сел на кровати, натягивая сапоги. – А в целом… У меня по расписанию неприятный разговор с братом, подзатыльник сыну, выслушивание бухтения Фаральды на то, что я недостаточно ношусь в мыле, чтоб называться хорошим Архимагом… Потом, быть может, и удастся выкроить немного времени и на экскурсию. Если не буду красиво лежать пеплом на окрестных снегах после первого пункта…       – Неужели тебя успел покусать Нелот?! – притворно ужаснулся всё ещё ненормально весёлый данмер. – Ты ворчишь совсем как он! Я поморщился, вставая на ноги, и подхватил мантию со стула.       – Извини. Просто день обещает быть тяжёлым. Ещё и снилось… Честно говоря, я уже не уверен, действительно ли всё так было, или это моё больное воображение…       – Ты о чём? – Телдрин внимательно посмотрел на меня уже без следа былого веселья.       – Мне сон странный приснился, – я потёр лоб. – И теперь думаю… Возможно ли было, что ко мне в сон действительно вошли две нестандартные личности, поставившие целью предостеречь, а потом развлечь меня… Или это всё лишь игры моего воображения… Ещё более больного, чем я думал, если так!       – Сны – инструмент богов, – философски заметил напарник. – Но кто знает, что они хотят сказать в большинстве их?.. Правда, я часто задумывался, кто же заведует добрыми снами. Видения и пророчества посылает Азура – во всяком случае, своим последователям. Кошмары несёт Вермина… Но что же есть всё остальное? Дар милостиво настроенных божеств? Или, как писал какой-то «знаток разума», порождение наших желаний, памяти и предчувствия? Или вовсе картины из прошлых жизней?..       – Интересный вопрос. О нём можно долго говорить, – заметил я, натягивая в завершение своего облачения перчатки, и вышел в «рабочую» часть покоев.       – Но всё равно не прийти к верному ответу, – он покачал головой.       – Спасибо за эту короткую беседу, – я благодарно кивнул ему. – Я более-менее успокоился и, похоже, готов к разговору с братом…       – Вот и отлично, – спокойным тоном произнёс Эстальдо от входа в покои. – Похоже, здесь как раз самое подходящее место. Можешь начинать с самого заклинания, не торопись. Наар скоро принесёт завтрак. Сил на максимально подробный рассказ у тебя точно хватит…