Возьми мою руку. Держись.

- Эм...и чувствуй себя, как дома. Бьякуран стоял посреди моей комнаты, задумчиво оглядываясь по сторонам, уже с минуту. Я сидел на кровати, не трогая его и давая время освоиться, но в то же время это молчание было немного неловким. - Вы здесь живете? - наконец спросил он таким же тихим голосом. - Здесь. И называй меня, пожалуйста, на "ты". Ах да... - я понял, что так и не представился, - Меня зовут Мукуро. Бьякуран наконец отвел взгляд от окна и пристально посмотрел на меня. Я встретился с грустным взглядом его сиреневых глаз и отчетливо вспомнил нашу первую встречу. Мальчик, смутившись, отвел взгляд. - Мукуро. - одними губами повторил он и кивнул, осторожной походкой подходя к моему столу. Тонкими пальцами он задумчиво коснулся какого-то листа, лежавшего там, и тут же отскочил, словно его ударило током. - Прости меня... Простите... Я больше не буду... - быстро прошептал он, забившись в противоположный угол. - Не будешь что? - удивленно переспросил я, глядя на Бьякурана. - Трогать ваши... Твои... Ваши вещи... - Прекрати, Бьякуран, - я был настолько поражен, что поначалу не мог сказать ни слова. Выходит, раньше его наказывали за то, что он просто прикасался к чьим-то вещам. - Подойди ко мне, - попросил я, и он опасливо вышел из угла и поплелся ко мне, опустив голову и тихо извиняясь без остановки. - Запомни, Бьякуран, - я сжал ладонью худое плечо, когда он оказался рядом со мной, - В этом доме ты можешь брать все, что угодно, и я тебя не буду наказывать. И обращайся на "ты". Пожалуйста. Бьякуран опять кивнул после несколькосекундного молчания. - Спасибо. - Что ты любишь есть, Бьякуран? - спросил я из кухни, стоя у открытого холодильника. - У меня в холодильнике, кажется, мышь повесилась. - Кто-кто повесился? - он тем временем пришел за мной и попытался заглянуть туда через мое плечо. - Ясно, - разочарованно пробормотал я, захлопывая дверцу. - Идем в магазин? Следующих несколько часов мы провели, гуляя по магазинам. Я купил Бьякурану одежду - он непривычно разглядывал себя в зеркале в новом свитере и джинсах его размера. - Нравится? - спросил я. - Очень. Мне тоже очень нравилось. Дальше мы с ним пошли в продуктовый магазин. Я долго искал то, что не обязательно готовить - с этим у меня всегда были проблемы, а Бьякуран молча ходил и разглядывал такое изобилие еды, которого никогда не видел в жизни. Наконец я остановил свой выбор на пицце и яблочном соке, и мы направились к кассе. - Какие ты любишь сладости, Бьякуран? - спросил я, стоя в очереди и разглядывая огромный прилавок со сладостями, которых было так много, что глаза разбегались. - Ч-что? - Сладости. Все дети любят сладости. Бьякуран испуганно переводил взгляд с меня на огромную очередь позади нас: я успел заметить, что он побаивается больших скоплений людей. Кассирша нетерпеливо поглядывала на нас, и я подтолкнул его к прилавку. - Выбирай, - спокойно сказал я, ожидающе глядя на Бьякурана, но он только сильнее вцепился в рукав моего пиджака. Я вздохнул, рассеянно окидывая взглядом весь широкий выбор, и ткнул пальцем в белый зефир, который был ближе всего ко мне. Надеюсь, Бьякурану понравится. Когда мы шли домой, я открыл пакет, достал кусочек зефира и протянул его Бьякурану. Тот аккуратно покрутил его между пальцами и поднял на меня опасливый взгляд. - Можно? - тихо спросил он, и, дождавшись, пока я кивну, положил его в рот. - Спасибо, - прошептал Бьякуран пару секунд спустя. Я рад, что ему понравилось. Дома мы принесли еду в комнату и ели, смотря какой-то фильм по телевизору. Я постоянно подкладывал Бьякурану в тарелку кусочки пиццы, а он испуганно поглядывал на меня, боясь съесть больше "положенного" и получить наказание. Затем я поставил перед ним пакетик с зефиром и наблюдал, как он, увлеченный фильмом, тонкими пальцами подцепляет белые кусочки и отправляет их в рот. Я тоже решил попробовать один кусочек - он оказался, по-моему, слишком сладкий, но Бьякурану очень понравился, так что я решил купить завтра ещё сладости для него. Тем временем фильм закончился, и я понял, что пропустил весь сюжет, наблюдая за Бьякураном, и, надо сказать, я об этом не жалел. Сам он медленно отвел взгляд от экрана, посмотрел вначале на меня, а потом на почти пустой пакет зефира, и отскочил от меня, закрываясь руками от удара. - П-прости, прости, - тихо говорил он, отходя назад, когда я попытался поймать его за руку, - Я не заметил, что съел слишком много... - Бьякуран забился в угол, как тогда, утром, обхватив себя руками и виновато опуская голову. Я прошел через комнату, подошел к Бьякурану, который вжимался в стенку, стараясь, кажется, слиться с ней и стать незаметным, и пальцами поднял его голову за подбородок. Испуг в его глазах заставлял сердце сжиматься, и я, стараясь не слушать его шепот о том, что он виноват и заслужил наказание, погладил его по белым волосам. Я с ненавистью подумал о тех, кто наказывал мальчишку не только за малейшие провинности, но и за то, что он, например, съест немного больше. - Бьякуран, - начал я, стараясь, чтоб мой голос звучал как можно мягче и спокойнее, - Я не собираюсь тебя наказывать. Ты можешь есть, сколько захочешь. Пока я с тобой - ничего из того, что было с тобой раньше, не повторится. - Мальчик смотрел на меня из-под белой челки, и я чувствовал, как с каждой секундой все сильнее привязываюсь к этому дрожащему существу, которое медленно расслаблялось от моего голоса и прикосновений. Я ощущал внутри себя что-то новое, чего не испытывал никогда раньше: ответственность за кого-то и чувство, что теперь ты живешь не только для себя. Когда Бьякуран сдержанно кивнул мне, я улыбнулся. - И не извиняйся, пожалуйста, так часто. - Х-хорошо, - тихо ответил мальчик и закусил губу, решаясь прижаться ко мне всем телом. Тонкая грань между нами медленно начинала стираться. - Пойдем, я покажу тебе, где у нас ванная, - сказал я Бьякурану вечером, почти перед сном. Я завел мальчика в тесную, но аккуратно устроенную ванную, и остановился в дверях. - Помочь тебе? Бьякуран посмотрел на меня через плечо. - Я не имею права доставлять тебе столько хлопот, Мукуро, - видно, ему понравилось называть меня по имени, и он позвал ещё раз, - Мукуро... Я улыбнулся. - Хорошо, я помогу. Мне не трудно. Бьякуран медленно раздевался, складывая одежду на стиральную машину, стоящую рядом, и я заметил, что все его тело в синяках, ранах и ссадинах. Остановив его одной рукой, я осторожно провел пальцами по спине мальчика. - Больно? -Бьякуран чуть поморщился и виновато посмотрел на меня, боясь отвечать. Я понимающе кивнул. - Подожди меня. Когда я вернулся в ванную с аптечкой, Бьякуран сидел на полу, устало закрыв глаза и опираясь спиной на ванную. Все время, пока я промывал его раны перекисью, он сидел, не дергаясь, лишь изредка кусая губы от боли. Я все больше проникался любовью и нежностью к этому спокойному несчастному ребенку и пообещал себе, что сделаю все для того, чтоб Бьякуран однажды забыл обо всем том, что ему пришлось перенести раньше. Мальчишка сидел в ванной смирно, пока я помогал ему мыться; он, конечно же, не привык к такой заботе и вниманию к себе. Бьякуран молча наблюдал за моими руками и только изредка жмурился, когда я проводил мочалкой возле ранки. Мне нравилось чувствовать под пальцами теплую нежную кожу, перебирать длинные мокрые волосы, и он, кажется, был совсем не против. Я боялся сделать ему больно или напугать, если обниму, и поэтому не торопил его, давая освоиться и привыкнуть. Я терпеливо ждал, облокотившись на дверь, пока он неуклюже обтирался полотенцем и медленно одевался - одежду, подходящую для дома, мы не купили, и я одолжил Бьякурану свою футболку и шорты. Он неловко сжимал край футболки, теребил влажные волосы пару раз споткнулся, пока дошел до комнаты, и, наконец, снова забился в угол, когда я заметил, что на часах уже далеко за полночь. - Вот твоя кровать, Бьякуран, - я указал ему на кровать, стоящую напротив дивана, приглашая ложиться. - Мне можно спать с тобой в одной комнате? - неуверенно спросил он, боясь, наверное, что я все-таки передумаю и выгоню его на улицу. - Что за вопросы. Можно, конечно. - Я дождался, пока Бьякуран уляжется, и укрыл его одеялом. - Спокойной ночи. - Спокойной ночи, Мукуро, - услышал я, ложась в свою постель. Мне захотелось улыбаться, а уже через минуту я погрузился в крепкий сон после такого длинного, полного впечатлений и, несомненно, удачного дня. Среди ночи сквозь сон я почувствовал, будто что-то легко лишь на секунду коснулось моего плеча. Я сонно провел рукой по лицу и приоткрыл глаз, замечая в темноте, как быстро отходит от моего дивана Бьякуран. - Что-то случилось? - тихо спросил я, подзывая его к себе, но мальчишка забился в тот же самый угол (я подумал, что именно в тот угол неплохо было бы что-то поставить, чтоб он туда не прятался), закрываясь руками. - Прости, Мукуро... Я не хотел тебя разбудить... Мукуро... Прости... - даже в темноте я видел, как блестят его глаза от испуга. Его губы дрожали, и он, казалось, вот-вот собирался заплакать, но в глазах не было ни слезинки. Не в силах больше на это смотреть, я поднялся, и стоило мне протянуть руки, как Бьякуран вцепился в меня, явно намереваясь больше не отпускать. - Тебе что-то приснилось? - догадался я, усадив мальчишку себе на колени. Бьякуран закусил губу и едва заметно кивнул, расслабляясь, когда я приобнял его за хрупкие плечи. Я молча лег на диван у самой стенки и легонько потянул Бьякурана за рукав. Он тут же понял, что от него требуется, и нырнул ко мне под одеяло. Я закрыл глаза, чувствуя комочек тепла рядом с собой и чувствуя, как меня обнимают маленькие тонкие ручки. Растрепанная макушка уткнулась мне в подбородок, и я почувствовал горячее дыхание Бьякурана, когда тот начал уже проваливаться в спокойный сон. Мальчишка подвинулся ближе, словно ища защиты, прося о заботе, в которой ему так долго отказывали. Я плотнее укутал его одеялом, накрывая почти с головой, словно пряча его и защищая от всего мира. Ещё пару минут я лежал, прислушиваясь к сонному дыханию Бьякурана и думая о том, что должен сделать все, чтоб этот ребенок был счастлив. Потом я улегся поудобнее, обнимая Бьякурана под одеялом, положил голову рядом с ним и сам не заметил, как тоже погрузился в сон. В ту ночь я впервые почувствовал, как это - засыпать в обнимку с кем-то родным, зная, что не проснешься в одиночестве.