Conceiving

      Вергилий не сводил мрачного взгляда с Данте. Тот же делал вид, что совсем этого не замечает. Неделя, которую они провели, пытаясь выбраться из города, кишащего голодными зомби, пролетела быстро. Пару раз братья натыкались на два достаточно больших стада мертвецов, но им удавалось избежать прямого столкновения.       - Надо выбираться из города, - в который раз повторил Данте давно известный ориентир.       - В такую погоду? – Вергилий раздраженно оглядел младшего брата.       Температура упала до нуля, проливные дожди превратились в снежные бураны. Видимость была нулевой.       - Еще день мы все равно не продержимся, - Данте устал, последние несколько дней они не сомкнули глаз. Поэтому отвечать на прямые выпады брата он не собирался. – Ты можешь остаться здесь, а я отправлюсь в город и найду еду и теплые вещи.       Частный дом на окраине города стоял обособленно от остальных построек, а из-за непогоды и вовсе стал неприступной крепостью. Вот только хозяева, покидая дом, забрали с собой почти всю непортящуюся еду, да и источник воды был временным, так как снег в любой момент мог перестать идти и начал бы таять. И тогда топить на газовой плите, обнаруженной в доме, было бы нечего.       Вергилий выжидающе посмотрел на брата, не ожидая ничего. Он не собирался бросаться в самое пекло, возвращаясь в город и рисковать жизнью, дабы найти ничтожные остатки помоев, которые все гордо называли едой.       - Делай что хочешь, Данте.       Данте и Вергилий были близнецами, похожими друг на друга как две капли воды. В детстве своей схожестью им удавалось проводить даже родителей, до одного случая, разделившего братьев. Мать близнецов попала в аварию: из-за пьяного водителя, машина сорвалась с моста и упала в реку. В тот день в машине был Вергилий, которому чудом удалось спастись, но он навсегда утратил сходство с братом и равновесие души. Волосы восьмилетнего ребенка из-за страха, пережитого им, стали пепельно-белыми, а серые глаза потеряли блеск. Смерть матери оставила глубокий отпечаток в душе ребенка, лишив его мира и спокойствия. Вергилий отдалился от Данте, углубился в учебу, с годами он просто стал забывать, что у него есть брат, его вторая часть, его близнец.       Данте переживал горе по-своему. Будучи ребенком, он искал утешение у брата и отца, но, не добиваясь ответной реакции, пытался привлечь их внимание другими способами: шалостями и пакостями, плохими отметками. Всем тем, что казалось восьмилетнему ребенку приемлемым способом обратить на себя внимание. Это не производило должного эффекта. Отец ругался и наказывал, оставаясь все таким же отчужденным, а Вергилий и вовсе не обращал на глупости младшего брата никакого внимания.       Данте быстро обошел дом, убедившись, что все окна заколочены и нет никакого способа проникнуть внутрь. Собрав все необходимое в рюкзак, парень случайно посмотрел на ряд фотографий, выстроившихся в ряд на тумбочке рядом с дверью. Улыбающиеся детские лица, запечатленные в разное время и светящиеся гордостью родители. Эти картинки с тоской оживляли воспоминания, заставляя копошиться давно уснувшим чувствам в сердце Данте. Закрыв глаза, он пытался отвлечься на что угодно, но непрошенные мысли о собственной семье продолжали настойчиво пробивать себе путь. Крепко стиснув зубы, Данте ухватился за край хлипкой тумбы и резким движением опрокинул ее на пол, заставив все ее содержимое с громким стуком рассыпаться по полу.       - Данте, все в порядке? – послышался приближающийся голос Вергилия.       Данте не собирался отвечать на этот вопрос, сейчас хотелось одного: убежать подальше от этого голоса, подальше от брата. Схватив рюкзак, Данте распахнул дверь и выбежал на улицу, окатываемый белыми вихрями.

***

      В лагере все уже давно спали, только дозорные неустанно охраняли покой выживших. Джейк сидел в центральном зале, который являлся огромной спортивной площадкой, где проходило множество турниров в которых состязались школы со всех ближайших городов. Будучи мальчишкой Джейк любил здесь бывать, порой даже удавалось участвовать, но казалось, что это было так далеко. Дверь открылась и показался Эмори. Стаскивая с себя облепленную снегом одежду, парень неустанно продолжал раскидывать бранные слова.       - Ну и погода, черт! – Эмори растирал замерзшие руки, поднося их ближе к газовому обогревателю, возле которого уютно устроился Джейк. – Температура упала ниже минус пяти градусов.       - Люди начнут мерзнуть, - без особого энтузиазма ответил Джейк.       Спортивный комплекс, как и почти любое здание, было готовы выстоять мороз, не запуская его внутрь, только при условии постоянной подачи электричества. Такового в их наличии не было.       - Да какая к черту разница? – Эмори скривился, опускаясь на самодельный табурет и развешивая свои вещи перед обогревателем.       - Они начнут болеть, следом умирать, а это значит, что трахать тебе будет некого.       - Кстати об этом, две новенькие девочки вполне себе ничего, - растянув в сальной улыбке губы, усмехнулся парень. – Может наведаться к ним и сделать эту ночь чуть теплее?       - Заткнись! - непонятно откуда взявшаяся ярость заполнила все сознание Джейка.       - Ты сегодня явно не в духе, - пожал плечами Эмори, который старательно избегал конфликты с кем-то вроде Джейка: превосходящего его и по силе, и по умственным способностям.       Джейк молча поднялся со своего места и пошел совершать обход. Ему хотелось как можно скорее оказаться дальше от Эмори. Парень лишь пожал плечами, провожая сильную фигуру взглядом.       В коридоре было значительнее холоднее, чем возле теплого обогревателя, это немного остудило пыл парня, который был не прочь вернуться обратно и доказать правоту своих слов кулаками.       В коридоре было тихо, все, кто располагались в близлежащих комнатах, спали. Хотя Джейк плохо представлял, как им это удается при таком холоде. Конечно, в комплексе температура была выше, чем на улице, но не дотягивала пары десятков градусов до нормальной. Перехватив автомат поудобнее, парень двинулся дальше, переходя на верхний этаж. Здесь все было менее тихо, так как было слышно чье-то размеренное дыхание и тихие шаги, луч фонаря выловил в темноте худую женскую фигуру.       - Эй, - окликнул ее Джейк, делая медленные шаги в ее направлении.       Девушка замерла и обернулась, испуганно ухватившись за дверную ручку, готовая в любой момент повернуть ее.       - Почему не в комнате?       - Я не могу выйти в туалет? – первый ужас прошел, и девушка выглядела уже более уверенной, хотя и продолжала держаться настороженно.       Джейк не стал отвечать на ее вопрос, продолжая медленно движение в ее сторону. Нарушительницей спокойствия оказалась Шерри. Одетая в джинсы и широкий свитер девушка зябко ежилась, обхватив себя руками, но не сводила настороженного взгляда пронзительно голубых глаз. Джейк намеренно медлил, заставляя девчонку напрягаться все больше, даже изобразил противную ухмылку. Поравнявшись с Шерри, парень одарил ее вполне недвусмысленным взглядом, с садистским удовольствием отметив, как она испуганно втянула воздух, а после неспешно прошел мимо, продолжая свой осмотр.

***

      Шерри змеей влетела в комнату, гневно рухнув на кровать. Лиз вздрогнула и разлепила глаза, сонно оглядываясь в темноте, пытаясь найти источник негодования.       - Что? – не придумав ничего оригинальнее, девушка перевернулась на живот и накрыла голову подушкой.       - Спи, - недовольно буркнула Шерри, складывая руки на животе, продолжая сверлить потолок взглядом.       - Ты меня разбудила, - беззлобно ответила Лиз, выглядывая из-под подушки. – Так что говори, что стряслось.       - Ничего, просто нам надо отсюда убираться, - Шерри распустила растрепанный пучок и провела рукой по светлым волосам.       - Ты видела, что на улице творится? Хочешь завязнуть в ближайшем сугробе? Я думаю, даже зомби в такую погоду не высовываются.       Лиз пыталась говорить спокойно и убедительно. В последнее время Шерри часто выходила из себя без видимой на то причины.       - Перестань разговаривать со мной как с пятилетней, - девушка с силой сжала свои волосы.       Лиз замолчала, продолжая наблюдать за подругой из-под подушки. Шерри какое-то время продолжала ничего не делать, а потом, резко вскочив, стала копаться в коробке, которая служила в их комнате шкафом. Возня продолжалась долго, шум был настолько монотонным, что Лиз стала вновь проваливаться в сон, пока неожиданно не обрушилась тишина, нарушаемая тихим клацаньем ножниц. Девушка резко села, откинув подушку в сторону и уставилась на то, как Шерри с особым удовольствием срезает длинные светлые пряди.       - Ты что творишь!?       Лиз соскочила с кровати и в мгновение ока оказалась рядом с подругой, выдергивая из ее рук ножницы.       - Совсем крыша поехала?       Шерри ничего не ответила, лишь требовательно выставила вперед руку, призывая Лиз вернуть ножницы. Девушка же внимательно вглядывалась в совершенно ясные глаза подруги, пытаясь понять, что же не так. Шерри любила свои волосы и гордилась ими, они делали ее красоту особенной, превращая из провинциальной красотки в героиню сказок, принцессу. И вот так просто, сидя в затхлой комнате спортивного комплекса, она прощалась с ними, обрубая их неровными прядями и скидывая на грязный пол.       - Ты отвратительно стрижёшь, - сдалась Лиз, вставая позади Шерри.       Ухватив длинные светлые шелковистые пряди, Лиз поднесла дрожащую руку с ножницами к самому основанию, состригая их. Такая инквизиция продолжалась десять минут, пока Лиз обессиленно не откинула ножницы в сторону и с плохо скрываемым негодованием окинула свое «творение» взглядом. Волосы Шерри стали совсем короткими, хотя Лиз и прилагала все свое мастерство, они все равно причудливо топорщились в разные стороны.       - Будем их жечь, когда станет совсем холодно, - грустно усмехнулась Шерри, оглядывая светлое море волос вокруг себя.       - Рада, что ты сохраняешь оптимизм, - Лиз поднялась с пола. – Давай ложиться спать.       Девушка опустилась на свою кровать, заворачиваясь в тонкое одеяло, растирая тонкие пальцы, чтобы согреться и быстрее провалиться в тревожный сон.