war of hormone

Юнги просыпается сразу же, стоит слабому солнечному свету коснуться закрытых век. Рука дёргается протереть глаза; он морщится от резкой боли и вспоминает. Вспоминает до мельчайших подробностей весь вчерашний день: Чонгука с его необдуманными мальчишескими поступками, слёзы Тэхёна в машине, звонок от Главы с просьбой проследить за одним типом из клана, слишком подозрительным, чтобы не оказаться крысой. Чимина, пришедшегося не к месту, не ко времени. И дело даже не в том, что он – пешка в руках Тэхёна, запасной вариант, к которому можно прибегнуть в случае, если Чонгук совсем потеряет голову. Заморочка в другом. Теперь Чимин втянут в смертельно опасную игру, а он, Шуга – единственный, кто может его защитить и прикрыть. Блядство полнейшее. Юнги поднимается с кровати, слишком узкой и неудобной, чтобы спать на ней вдвоем. Он оборачивается и видит свернувшегося и сладко посапывающего мальчишку. Никакого тебе чувства опасности и тотальное отсутствие инстинкта самосохранения. Зато преувеличенная концентрация доверия. Хотя Шуга сам виноват, сам взял и наплёл вчера эти глупости про «не дам умереть даже ценой своей жизни». Но если хорошенько присмотреться, всё станет на свои места. Каштановые волосы, беспорядочно разбросанные по подушке, нахмуренные бровки домиком, приоткрытые губы с ниточкой слюны, протянувшейся до подложенной под щёку ладони. Наверняка останется отпечаток, скупо думает старший и хмыкает. Он обходит всю квартиру, находит себе лёгкий перекус, снисходительно откликнувшись на зов желудка, брызгает в лицо холодной водой и критично рассматривает в отражении неровные стежки на боку. – А неплохо вышло, – хвалит он неожиданно вслух и приклеивает повязку обратно. Полчаса уходит на то, чтобы найти пару дорожных сумок и рюкзаков и покидать туда вещи из шкафа, тумбочки, пару учебников и альбомов и средства гигиены. Юнги особо не парится, что может понадобиться Чимину в ближайшее время, но здесь оставаться небезопасно, а значит… – Просыпайся, – трогает он парня за плечо, нависнув сверху. Чимин морщится, бубнит тихое «ещё пять минут, мам», вынуждая старшего закатить глаза, и переворачивается на другой бок. Шуга беззвучно хмыкает и прикладывает к его лбу прохладное дуло пистолета. Разумеется, заряженного и в любой момент готового снести Чимину мозги. Те, что ещё остались. Впервые за долгое время Чимину снится хороший сон, может быть, потому, что впервые за долгое время он засыпает не просто не один, а ещё и с объектом своих долгих воздыханий. Но не стоит забывать, кто объект его воздыханий – профессиональный убийца, стратег и цепной пёс будущего главы клана. Говорят, собака такая же, как и её хозяин, и Чимину после встречи с Чонгуком от этой мысли лишь тревожнее. В любом случае, его опасения подтверждают себя, когда он с трудом разлепляет глаза. И наблюдает ну просто картину маслом, как в главах криминальной манги. Даже с утра пораньше Юнги красивый, с взлохмаченными волосами, перевязанным плечом и пистолетом. Всё бы ничего, не будь дуло этого оружия приставлено ко лбу Чимина. Когда осознание этого приходит к парню, сонливость сметает, словно порывом ледяного ветра. Чимин вдруг чувствует себя распятым на кровати мучеником, обманутым и брошенным. Юнги ведь обещал его защищать? Как раз после того, как он... Ой всё, говорит себе Чимин, сглатывая; он вдруг вспоминает о вчерашнем вечере, и щёки окрашиваются в ярко-алый. – Я так плохо сосу? – пытается отшутиться он, хмуря брови и стараясь не думать о пистолете. Юнги усмехается и отводит руку влево, всё ещё грозясь при первом же выстреле размазать парня по стенке. Ему доставляет какое-то странное удовольствие наблюдать за перепуганными до чёртиков людьми и одним конкретно. Дрожащий котёнок, которому только что наступили на хвост. Шуга наклоняет голову, смотрит косо и внимательно, рассматривает многогранное, как по кусочкам собранный пазл, лицо мальчишки. Он говорит: – Совсем неплохо для первого раза, – и улыбается, когда чиминовы щёки и уши вспыхивают. Да, определённо. Ему нравится играть на нервах этого искреннего и честного пацана. Он кивает на собранные сумки, убирая пушку за пояс. – Проверь, что взял всё самое необходимое. Мы уезжаем, – предупреждает Шуга и нечаянно скользит взглядом по фотографиям на магнитной доске. Маленький Чимин в походе с классом; за спиной квадратный рюкзачок, а в глазах – львиная доля энтузиазма. Чимин с семьёй в каком-то тайском ресторане, обнимает родителей и широко улыбается. «Так похож на маму», – думает Юнги. Чимин с Тэхёном строят накрашенные глазки на переднюю камеру телефона, а на фоне лекционный зал с редкими призраками студентов. И Шуга. Его фотография. Размытая, но спутать сложно. На ней видно, что он только вышел из машины и разговаривает с Тэхёном, указывая на экран мобильного, мол, будь на связи. Юнги переводит глаза на Чимина, который подходит к нему, но не прикасается, держась на минимальном расстоянии. Мальчишка шумно и часто сопит, кажется, обиженный на то, что старший прежде навёл на него пистолет. Шуга хмыкает, щёлкая его по лбу. – Поторопись, или я передумаю заводить соседа. – С-соседа? – удивляется Чимин, всматривается в лицо собеседника, чтобы найти там подвох, но Юнги, как и всегда, выглядит серьёзным. Чимин бросает взгляд на сумки, забитые его вещами. «Чёрт, – думает он, – чёрт, чёрт, чёрт, так Юнги не шутит?» Чимин сглатывает, в висках панически бьётся какой-то пиздец, потому что, как бы он не тащился от Юнги, совсем не хочется бросать всё и ехать к нему жить. Потому что учёба, потому что дом, потому что какого вообще хрена? Он буквально открывает рот, чтобы возмутиться, но перед глазами вновь вспыхивает образ Юнги с пистолетом, зажатым в ладони, дуло которого направлено прямо в лоб. Нет, решает Чимин, склоняясь над сумками, Юнги как-то совсем не шутит. Несколько минут он бездумно роется в шмотках, но в итоге понимает, что слишком плохо соображает. Плевать, думает он, подходит к шкафу, вытаскивает нужную книгу и со скорбным видом выгребает оттуда все свои сбережения. Их не так уж и мало, но Чимин вздыхает и затем вытягивает чёрный чехол, под завязку забитый чертёжными принадлежностями. Юнги тем временем подхватывает одну из сумок, и Чимин вздрагивает, когда видит то, как хмурится тот от боли. Но он не решается предложить помощь, только взваливает на плечо вторую сумку и выжидающе смотрит на Шугу. – Пошли, – говорит тот, и Чимин снова растерянно вздыхает, оглядывая тоскливым взглядом своё уютное гнёздышко. В лифте они едут молча, Юнги ни разу не выглядит напряжённым, а вот Чимин, похоже, нервничает за двоих. У дома стоит красивый тёмный автомобиль, и парень удивлённо хлопает глазами. Но спросить снова не решается, потому что, в принципе, оно понятно. Юнги не последнее лицо в клане, мог любого попросить пригнать машину. Чимин как-то пришибленно засовывает сумку в открытый багажник и, прежде чем забраться на переднее сидение, озирается по сторонам. В машине приятнее, чем под мерзостным моросящим дождём. Юнги невозмутим и спокоен, будто пару раз в месяц так просто забирает к себе домой влюблённых в него подростков. В Чимине ревниво звенит нелепая обида, и он отмахивается от подобных мыслей. Юнги достаёт мобильный, в этот момент Чимин спрашивает: – И надолго... это? – Посмотрим, – неопределённо отвечает Шуга и пристёгивается, стараясь не потревожить бок лишним движением. Тело ноет, швы нарывают, голова гудит от тяжести, но они в бронированной тонированной тачке, под креслами огнестрелы и парочка жилетов, как в самолётах на случай аварийной посадки. В общем, у них есть всё, чтобы добраться живыми. – Как минимум, пока я лично не отыщу тех ублюдков. «И не пристрелю…» – А что, моя компания тебя уже не устраивает? – насмешливо бросает он, скосив глаза на зардевшегося парня. Он заводит машину и отъезжает от дома, замечая тоскливый взгляд Чимина, провожающий исчезающую за горизонтом многоэтажку. Иногда к некоторым обстоятельства бывают неоправданно жестоки. Чимин ещё молод, чтобы найти в себе мужество и столкнуться с ними лицом к лицу. Только не при таких условиях. Юнги набирает номер Чонгука, чтобы предупредить его и обо всём рассказать. Тот пропускает несколько – пять – гудков, прежде чем снимает трубку. Если бы не острая необходимость, старший предпочёл бы обойти этот разговор и вообще не трогать Чонгука в ближайшее время. – Чонгук, есть новости, – с места в карьер сообщает он, опережая любые отговорки. Имя младшего из братьев, как красная тряпка на быка, оказывает незамедлительный эффект, распаляет в мальчишке что-то сродни желанию броситься и атаковать. Чимин ёрзает на сидении и старательно не издаёт лишнего шума; Шуге даже поворачиваться не нужно, чтобы убедиться, что тот внимательно прислушивается к каждому произнесённому слову. Он находит это немного забавным, учитывая существующую расстановку сил. И почему все так рвутся втыкать Чонгуку палки в колеса? Поразительное совпадение. – Мне жаль, что я не могу помочь тебе с Тэхёном, – хмыкнув, отзывается он. – Да, думаю, я буду занят в ближайшее время, – и, кивнув, словно Чонгук может увидеть этот жест, откладывает телефон на приборную панель. Чимин некоторое время молчит, сосредоточенно разглядывая дорогу, будто бы способен запомнить, куда они едут. Ему вовсе не хочется показаться Юнги теперь незрелым и истеричным. Хотя, если вспомнить, как вчера он закидал Юнги обвинениями, это кажется довольно сложным. Чимин сглатывает. Не нравится ему этот Чонгук, и он надеется, что всё произошедшее вчера – лишь ложное первое впечатление. – С Тэхёном всё в порядке? – не выдержав, всё-таки спрашивает он, смущаясь того, что лезет в чужой разговор, но беспокойство за друга берёт верх. – Чонгук позаботится о нём, – кивает Юнги, многообещающе усмехнувшись. Чимину с трудом, но верится. По крайней мере, Шуга ведь его так ни разу и не обманул. Даже тогда, когда говорил, что защитит и не даст в обиду. У Чимина разные мысли, конечно, в голове крутились, но он был достаточно умён, чтобы понимать – такой человек, как Юнги, не станет приводить к себе домой кого попало. Значит, он не считает Чимина кем попало? Всю оставшуюся часть пути они едут молча. Чимин не решается задавать новые вопросы. Он очень хочет, но у Юнги прострелен бок, и отвлекать его от дороги может быть опасно. Поэтому Чимин засовывает назойливость себе в задницу и не замечает, как засыпает, уткнувшись головой в боковое стекло. Просыпается он только тогда, когда машина плавно тормозит. – Приехали? – спрашивает он, сонно потирая глаза. Юнги бросает на него странный взгляд, потом кивает и открывает дверь. Несмотря на то, что Чимин, вроде, выспался, усталость от бессонных ночей из-за завалов в учёбе нападает на него. Он, шаркая ботинками по плитке, обвесившись сумками, тащится за Юнги. В животе скребётся беспокойное чувство, а в голове бьётся вопрос о том, что же всё-таки он творит. Дом у Юнги небольшой, но красивый, из тёмного, почти чёрного, клееного бруса, с плоской кровлей и большими окнами. Они поднимаются по ступенькам на террасу, подходят к дверям, Юнги прикладывает магнитный ключ, и за стеклом тут же загорается тусклый свет. – Чувствуй себя как дома, – с лёгкой улыбкой бросает Юнги, прежде чем зайти внутрь, и Чимин чувствует нечто сродни облегчению.

_____________________

Когда над городом вспыхивают светлые предрассветные лучи, знаменуя начало нового дня, Шуга уходит. Чимин мирно и глубоко спит, свернувшись в неудобной позе на чужой кровати. Забавно, но он даже не спросил, могут ли они спать вместе. Просто лёг, приткнувшись к здоровому боку старшего, и спустя секунду сладко засопел. Было немного странно просыпаться в своей кровати не одному, ведь обычно Юнги никого к себе не водит. Этот дом – его убежище, тайная крепость, о которой знает только Чонгук. И то лишь потому, что они вдвоём его выбирали. На улице сыро и прохладно после дождя, но вместо того, чтобы сразу залезть в машину, Шуга медлит, постукивая пальцами по капоту чёрной мазды. Чимин там, на втором этаже, в его постели, тёплый, сонный, прирученный котёнок. Что было бы, не подбери его Юнги? Контактный лист кажется бесконечным, так долго его приходится листать. Пальцы сводит от желания достать сигарету, сжать фильтр и насладиться горьким запахом табака. – Это Шуга, – говорит он, поднося телефон к лицу, когда кто-то отвечает на звонок. – Мне нужно, чтобы ты помог замять одно дело. Дорога стелется бесконечной атласной лентой, извивается и скользит под колесами, как ватные облака по небу. Юнги скуривает полпачки, прежде чем приехать на место. Место – череда крытых зданий, давно уже никем не используемых. Заброшки. Бывшие лесопилки. Сараи. Как правило, людей здесь не водится. Только местные, деревенские, да и то сейчас не сезон. Шуга хлопает дверью машины и бредёт по направлению к одному из домов. Солнечный диск прячется в тени, когда он заходит внутрь, кивая в приветствие нескольким членам «семьи». Пол в помещении грязный, влажный, продырявленный и исполосованный граблями. По звуку кто-то сплёвывает себе под ноги. – Как ты и просил, – кивает один из мужчин на сваленные кучей тела. – Из какой они группировки? – Ён Хиджуна, – скалится другой, с хрустом сминая кулаки. – Мы хорошенько их перемяли. Юнги подходит ближе, утопая носком ботинка в тёмной луже. Он не различает лиц, не узнает стрелявших; вчерашний день полностью размывается в свете жёлтых фар на фоне вечерних улиц и боли со вкусом оргазма. «Джуну невыгодно правление Чонгука, – понимает он, – а вся эта заваруха с покушением наглядное тому подтверждение». Предупреждение. Сначала уберут Юнги с Чимином. А кто будет следующим? Тэхён? Если не положить этому конец прямо сейчас, Чонгук может отказаться от церемонии. Шутка ли, но он на всё пойдёт, лишь бы не вмешивать брата в войну между кланами. – Ничего личного, парни. Кто-то вкладывает в его ладонь ствол с прикрученным глушителем. – Скоро вы встретитесь на том свете со своим главарём. Выстрелы доносятся один за другим. По дороге домой Юнги понимает, что всё кончено. Сейчас он зайдёт в дом и попросит Чимина уйти. Обрадуется ли тот? Шуга не знает, но что-то подсказывает, что и сам он не будет рад уходу. Он паркует машину в гараже, звенит ключами, поднимаясь на террасу, и тянет время, проверяя почтовый ящик. – Я дома, – негромко оповещает он и скидывает пальто, вешая его на крючок в прихожей. С кухни пахнет чем-то вкусным, и до него медленно доходит, что Чимин умудрился воспользоваться кухней, ничего не спалив. На плите в кастрюльке варится лапша, по столу расставлены мисочки с добавками – маринованные грибочки, китайская капуста, острый томатный соус, куриные лапки в красном перце. И Чимин в полурасстёгнутой рубашке, пробующий с деревянной ложки свои кулинарные изыски. – Мы что-то празднуем? – спрашивает старший, вздёрнув бровь. – Мой переезд, – довольно хмыкает Чимин, оставляя на столе ложку и подплывая к Юнги. Он долго рассматривает его, в задумчивости прикусив губу, а после мажет большим пальцем от переносицы до середины щеки. – Кровь, – сдавленно бормочет он. – Она не моя, – успокаивает Шуга и поздно понимает, что сболтнул лишнего. Возможно, это немного эгоистично с его стороны, и Чимин не подходит ему по всем критериям и параметрам. Он энергичный, истеричный и неосторожный. Много болтает. Ему за каким-то хуем везёт влезать во всякие неприятности. Но в то же время Чимину нравятся неординарный секс и острые оргазмы, он классно готовит, и ему идут полурасстёгнутые рубашки. С его приходом дом стал в тысячу раз уютнее, и возвращаться захотелось в тысячу сильней. И, наверное, это самая большая ошибка в жизни Юнги, но он мысленно откладывает тот день, когда ему придётся выставить Чимина за дверь.