Crazy About You.

Глава 4 Ясухиро был в ярости. Хотелось наплевать на все контракты, на то, что через две недели выходит диск, на скопившийся материал к альбому, да на всё, чёрт возьми! Вломиться к Оносэ в кабинет и… А что дальше? Оносэ снова найдёт благовидный предлог, чтобы сбежать или выставить его за дверь? И снова будет срывать зло на подчинённых? Сугихара слышал, как матерился Нишикава, на следующий день после съёмок возвращаясь из кабинета Джуна. По всей видимости, настроение у Оносэ было преотвратное. - Сугихара-сан, спешу Вас обрадовать, – Таканори улыбался так широко, что у Сугизо в предчувствии катастрофы шевельнулись волосы на голове. – По высочайшему велению Оносэ-сана, до выпуска сингла честь курировать Вашу царственную особу предоставлена мне. Я надеюсь, Вы не забыли про тур? У нас очень насыщенная программа. И Вы удивитесь, узнав, сколько людей желает Вас увидеть. Вот чёрт. А теперь Оносэ и вовсе решил от него избавиться, пресекая все возможности встречи. Умно, ничего не скажешь. А потом он найдёт ещё какой-нибудь предлог, лишь бы держать Ясухиро подальше. - Таканори, скажи мне честно – он бесится из-за меня? Нишикава помрачнел и кивнул. - Мне всё это нравится не больше, чем тебе. Просто дай ему время, и Джун отойдёт. Таканори продолжал трещать что-то о делах, а Сугизо вспоминал вчерашний вечер, терпкий запах туалетной воды Оносэ и его губы. Зачем он всё усложняет? - Ты меня слушаешь? - Прости. Нишикава покачал головой. - Джун баран. И ты баран. А я как пастух при стаде. Впору просить у Джуна прибавку к зарплате за совмещение. Пойдём уже, жертва чар Оносэ. Хоть посмотришь, что получилось из твоих вчерашних усилий. Пусть так. Немного отдохнуть от шумного Токио, отвлечься от Оносэ, а потом можно будет подумать и о том, как пробить брешь в той броне принципов, в которую заковал себя Джун. * * * * * Джун не считал, что это такой уж плохой выход из ситуации. Сингл синглом и предложение Кавамуры было более чем заманчивым, но так просто разрешать проблему Джуну не хотелось. Уж слишком это покажется подозрительным самому Сугизо. А посвящать несносного маэстро в то, что такой шаг предпринимается только ради него, Джун уж точно не собирался. Всё должно выглядеть естественно. Если сингл займёт хорошие позиции, то и альбом будет продаваться на «ура», а уже после может появиться Кавамура со своим предложением. Осталось только понять, как самому продержаться до назначенного срока и не натворить глупостей. Но уже через две недели захотелось лезть на стену. Нишикава взахлёб рассказывал о хвалебных отзывах критиков на клип, о высоких рейтингах сингла, о том, что Сугизо даже вполне прилично вёл себя на многочисленных интервью, не изображая из себя диву погорелого театра, а Оносэ чувствовал, что ему не хватает Сугихары и даже его бесконечных капризов. Пусть корчит из себя кого ему захочется, только бы не чувствовать больше этой иссушающей тоски. Киёнобу доставалось за всех. И хотя Иноуэ вёл себя на удивление примерно, даже перестал слушать свои диски в машине и курить в салоне, от одного взгляда на его умиротворённое лицо становилось тошно. Рюичи никем не интересовался из праздного любопытства. А значит, личная жизнь водителя обещала наладиться в самое ближайшее время – в отличие от его собственной. Можно было бесконечно оправдывать себя усталостью, раздражающими привычками Киёнобу, мерзкой холодной погодой, пришедшей вместе с ноябрём, но истинной причиной оставалось отсутствие рядом всего одного человека. А впереди его ждал месяц до окончания тура Сугизо. Месяц, который решительно нечем было занять, кроме бесконечной работы. Что там Нишикава говорил про тех ребят с национальным колоритом? Вот он, выход – с головой уйти в работу и не думать ни о чём больше. Это Оносэ умел. Сугизо появился у него в последний день перед стартом тура. Как его пустила Нами, которой было приказано не пускать Сугихару ни под каким предлогом, осталось загадкой. Джун настороженно следил за каждым шагом Ясухиро, не зная, чего от него можно ожидать. - Не хотите даже попрощаться со мной перед туром? – Сугихара царственно опустился в кресло и улыбнулся, видя замешательство Оносэ. – Что-то не так? Словно и не было того вечера в гримёрке. Да что же это такое? - Прости, рыдать и махать тебе вслед я не буду. Можешь попросить Нишикаву – он мастер всей этой театральщины. - А что, если я хочу, чтобы это были именно Вы? – Джун вздрогнул, услышав знакомые опасно вкрадчивые нотки в его голосе. - Тогда я Вас разочарую, маэстро, – я не мастер красивых жестов. - А если мне не нужны Ваши красивые жесты? – Оносэ нахмурился, не понимая, к чему вообще Сугизо ведёт весь этот разговор. Нами-чан наверняка не пустила бы его. Неужели он дождался, пока секретарша убежит куда-то? – А что, если мне нужны только Вы? От необходимости отвечать на вопрос его избавила распахнувшаяся дверь. Джун мысленно пожелал вошедшему с кипой бумаг Нишикаве всего хорошего. - А ты чего здесь? – Таканори изумлённо взирал на удобно расположившегося в кресле Сугизо. - Зашёл попрощаться, – передёрнул плечами Сугихара. - Попрощался? А теперь лети отсюда, эфирное создание. Большим мальчикам нужно обсудить важные дела. Ясухиро вопросительно взглянул на Оносэ. Джун отрицательно покачал головой. Этот разговор всё равно ни к чему хорошему не привёл бы. - Джей, ты безнадёжен, – Таканори проводил взглядом обиженного на весь мир маэстро. - Отвали. - Я-то отвалю, а ты как жить будешь? Иноуэ-кун от тебя уже чуть не воет и не может понять, чем перед тобой так сильно провинился. Да и мне, знаешь ли, твои ежедневные вопли поперёк горла. - Не нравится – не слушай, – буркнул Оносэ. - Предпочту, чтобы ты вообще не орал. Какое мнение ты составляешь о компании в глазах юных талантов, не думал? А всё потому, что воздержание пагубно сказывается на твоих мыслительных процессах. - Таканори, не лезь в мою личную жизнь. - Куда-куда?! – Таканори откровенно расхохотался. – Как можно лезть в то, чего у тебя нет? А с твоими принципами и не будет. И не срывайся на неповинных людях только потому, что они, в отличие от тебя, не желают остаться в гордом одиночестве до конца жизни. Нишикава был прав. Но кто бы знал, как надоели ему эти нотации. От Таканори, от Рюичи, ото всех, будто он неразумное дитя, а не взрослый мужчина, привыкший во всём полагаться только на себя. Хорошо, что впереди выходные и можно, наконец, побыть одному, без участия со стороны доброхотов. А лучше вообще запереться в домашней студии, отключить все телефоны и наслаждаться музыкой. Иногда так хочется побыть не Оносэ-саном, которому нужно держать лицо, следовать принципам, жить по правилам, а Джеем, который берёт в руки бас-гитару и творит очарование музыки. И Рюичи может сколько угодно потешаться, что к середине пятого десятка пора бы завязывать с панком, – это его музыка, его страсть и он будет играть её, пока достанет сил держать в руках бас-гитару. Это его собственное лекарство от меланхолии, так же как у Рюичи гонки и сёрфинг. Пятница близилась к завершению, все вопросы были улажены, и Джун бездумно пробегал глазами досье на новеньких подопечных, которыми Таканори гордился так, словно сам подал им идею взять в руки национальные инструменты и превратить обычный рок в нечто совершенно новое. Но даже Джун признавал, что их общая идея превратить музыкальный мусор, созданный программой, в образчик хорошей и интересной музыки, заслуживала уважения. А Нами-чан по достоинству оценила Киёши-куна, позабыв даже про то, что напропалую строила глазки Иноуэ. И тихо вздыхала, когда темноволосый юноша уходил вместе со всей группой. Приехавший ближе к вечеру Рюичи явно темнил, когда не желал раскрывать причину своего визита по телефону, и это немного нервировало. Джун смутно припомнил, что друг упоминал уик-энд и гонки. Очевидно, Рюичи мысленно уже находился на капитанском мостике, мало обращая внимания на окружающую действительность. И всё же… - Джун, ты ведь отпустишь Иноуэ-сана со мной в Мотеги? – а это ещё что за новости? Джун никому и словом не обмолвился о том, что выходные проведёт дома, и водитель будет ему не нужен. Иноуэ совсем потерял страх и совесть, чтобы вот так распоряжаться своими выходными, даже не потрудившись предупредить его? Внутри закипала ярость. Неужели этот блаженный думает, что если на него обратил внимание Рюичи, то теперь можно делать всё, что душе угодно? Пальцы подрагивали, когда он набирал знакомый до оскомины номер. За дверью кабинета было тихо, значит… - Опять в курилке засел, сволочь? – услышав после длинных гудков тихий голос Киёнобу. – Немедленно ко мне в кабинет! - Джун, ну зачем ты так? – мягко пожурил его Рюичи. Джун раздражённо дёрнул плечом, буравя ни в чём не повинную дверь тяжёлым взглядом. * * * * * Иноуэ сидел в курилке, смолил уже третью сигарету и размышлял о том, насколько же Кейко-сан недооценивает собственного брата. Оносэ отрывался на нём практически ежедневно. Киёнобу в последнее время почти перестал опаздывать, не крутил в машине свои диски, убрал из бардачка сигареты и сократил время пребывания в курилке, но на отношение Джуна к нему это никак не повлияло. Оносэ всегда находил какую-то оплошность и начинал орать, как сумасшедший. Неприятнее всего было, когда ругался Оносэ в чьём-либо присутствии. Иноуэ снова ощущал себя школьником, которого ненавидит учитель – просто так, ни за что. Какая-то личная антипатия. Но Нишикава, чаще всего бывший свидетелем срывов Джуна, как-то шепнул ему только одно слово, кивая в сторону кабинета начальника: «Недотрах». Конечно, это многое объясняло, но Иноуэ никак не мог понять, почему страдать из-за неудовлетворённости шефа должен именно он. В кармане куртки запел телефон, и Киёнобу поспешил ответить на вызов, видя имя абонента на экране. - Опять в курилке засел, сволочь? – Иноуэ отвёл трубку от уха, чтобы не оглохнуть от начальственных интонаций. – Немедленно ко мне в кабинет! - Да, Оносэ-сан, – обречённо ответил Киёнобу и затушил окурок в пепельнице. Взглянул на часы: тишина продлилась ровно сорок минут. Что опять он сделал не так? Джун сидел за столом с таким видом, что Иноуэ захотелось сбежать отсюда как можно быстрее и как можно дальше. А ещё лучше – спрятаться. - У тебя появились планы на выходные? – спросил Джун, барабаня пальцами по столу. - Какие планы, Оносэ-сан? – растерялся Киёнобу, пытаясь вспомнить, не разговаривал ли он о чём-то таком с кем-либо из сотрудников. По всему выходило, что нет. Да и планов у него не было никаких – разве что провести воскресенье за просмотром лайвов Кавамуры, но знать об этом шефу совершенно необязательно. - Запомни, Иноуэ: если мне понадобится, ты будешь работать без выходных, понял? И никаких воскресений и праздников. - Да, Оносэ-сан, – покорно кивнул Киёнобу, совершенно ничего не понимая. Странный какой-то у начальства недотрах. Нелогичный. - И если я отпущу тебя на этот уик-энд, то исключительно за счёт моей безграничной доброты, – Джун смотрел на водителя тяжёлым взглядом, и Киёнобу чувствовал себя раздавленным. Отвратительное ощущение. - Джей, имей смелость высказывать своё недовольство лично мне, а не срываться на Иноуэ-сане, который понятия не имеет о моих планах – моих, понимаешь? – раздался голос Кавамуры, и Киёнобу повернул голову в сторону кресел, стоящих у окна. – Добрый день, Иноуэ-сан. Прошу простить меня за то, что обратился к Джуну до того, как согласовал с Вами предстоящую поездку. - Чего ты с ним миндальничаешь? – хмыкнул Джей, поднимаясь. Киёнобу инстинктивно отшатнулся. От внимательного взгляда Кавамуры это движение не укрылось. - Позволь мне самому решать, как разговаривать с людьми, – Кавамура встал с кресла и подошёл к застывшему посреди кабинета водителю. – Иноуэ-сан, разрешите пригласить Вас на выходные в Мотеги. - Звучит так, словно ты его на свидание приглашаешь, – расхохотался Джун, наблюдая за этой парой. Киёнобу покраснел и опустил голову, не желая встречаться взглядом с Кавамурой. – У тебя жена есть, зачем тебе этот блаженный? - Джей, тебе лучше заткнуться прямо сейчас. Иначе я за себя не ручаюсь, – ровным голосом заметил Кавамура. – Я не желаю с тобой ссориться, но ты вынуждаешь меня идти на крайние меры. - Ладно-ладно, – Джун выставил перед собой ладони в примиряющем жесте. – Я сдаюсь. Если тебе так необходимо его присутствие рядом во время гоночного уик-энда – забирай. Я хоть отдохну от него. - Это Иноуэ-сан от тебя отдохнёт, – резонно возразил Кавамура, а Киёнобу аж дыхание затаил, не веря своим ушам. – Поверь, я сделаю всё, чтобы о тебе он не вспоминал вообще. По крайней мере, до утра понедельника. Пойдёмте, Иноуэ-сан, я сейчас поведаю Вам свои планы на эти выходные. Киёнобу, как зачарованный, вышел вслед за Кавамурой из кабинета начальника и изумлённого лица Оносэ не видел. - Двадцать пять лет дружим, а я только сейчас понял, что у Рюичи извращённый вкус, – пробормотал Джун и помотал головой. – Нет, ну что он вообще в нём нашёл? Вопрос остался без ответа. Впереди были выходные, которые Джун твёрдо решил провести в гордом одиночестве. Субботнее утро для Иноуэ началось хоть и очень рано – за окном ещё даже не начало светать, – зато в высшей степени приятно: с мягкого голоса Кавамуры в телефонной трубке. Собрался он в рекордные сроки и выскочил из квартиры, захватив с собой спортивную сумку: уик-энд обещал быть сумасшедшим. У подъезда стоял чёрный «Geländewagen», и Киёнобу застыл, ничего не понимая. У Кавамуры красавица «Феррари», откуда здесь взялся этот монстр? В их скромном районе ни у кого не было подобных машин. - Иноуэ-сан, Вы в порядке? – водительская дверь открылась, являя впавшему в ступор Киёнобу улыбающегося Кавамуру. – О, простите, я не предупредил Вас о марке машины. Ехать в Мотеги на «Феррари» показалось мне несколько неразумным, поэтому я решил взять в попутчики свою рабочую лошадку. Иноуэ тряхнул головой, прогоняя оцепенение, и взобрался на переднее сиденье. - Вы позволите? – Кавамура забрал у растерянного Киёнобу сумку и положил на задний диван. – Можете спокойно досыпать, я разбужу Вас, когда мы приедем. Иноуэ кивнул, расслабленно растекаясь в красно-чёрном кресле и наблюдая за Кавамурой из-под полуопущенных век. И сам не заметил, как уснул под ставшие уже знакомыми мелодии Хаямы, уютно лившиеся из колонок. Паддок встретил их суетой: команды готовились к квалификации. Иноуэ шёл за Кавамурой, стараясь рассмотреть всё, о чём раньше и помыслить не мог, и не потеряться в этой суете. - Доброе утро, Кавамура-сан! Доброе утро, Иноуэ-сан! – седой подтянутый мужчина приветствовал их, а Киёнобу только рот открыл от удивления: откуда здесь могли его знать? - Минео-сан, рад Вас видеть в добром здравии, – ответствовал Кавамура, улыбаясь. – Как настроение у команды? Через полчаса жду всех в конференц-зале. Мужчина, заверив, что в назначенное время все будут в сборе, удалился, а Рюичи повернулся к замершему в удивлении Киёнобу. - Иноуэ-сан, о Вашем визите здесь все предупреждены, так что чувствуйте себя как дома. Единственная просьба: не бегать по пит-лейну, ибо это карается штрафом. Киёнобу смутился. - А… можно… можно с Вами, Кавамура-сан? - Что именно со мной можно? Нарушать правила? – Рюичи откровенно веселился, глядя на совершенно растерянного Иноуэ. – Нет, со мной их нарушать тем более нельзя. Мне это даже как-то не к лицу, знаете ли. Имидж владельца команды не позволяет радоваться жизни на полную катушку. - Я... не это имел в виду, – пробормотал Киёнобу, окончательно тушуясь. - Вы и так будете со мной, Иноуэ-сан, – Кавамура аккуратно приподнял лицо водителя за подбородок. – Вот только на капитанский мостик я Вас с собой взять не смогу, к сожалению. Но Вы будете наблюдать за ходом квалификации из боксов. Ну, или за мной наблюдать – мостик находится напротив, так что вид моей спины Вам будет обеспечен, а уж Вы сами решите, что именно заслуживает большего внимания: моя спина или соревнования. После этих слов Киёнобу страстно пожелал провалиться сквозь землю. Кавамура смеялся над ним, но отчего-то ему не было неприятно – наоборот, заставляло сердце так странно замирать. Что с ним происходит? Два дня пролетели незаметно: Иноуэ с головой окунулся в увлекательный и яркий мир автоспорта. Он жадно впитывал в себя всё, что происходило на трассе и за её пределами – в боксах оказалось не менее интересно. Первый пилот, Тсузуки, был неразговорчив и на гостя смотрел настороженно, а вот два других – долговязые гайдзины с непроизносимыми фамилиями – оказались ребятами простыми и на контакт шли охотно. - Когда мы впервые познакомились с Кавамурой-саном, то вообще его всерьёз не восприняли, – делились они воспоминаниями за ужином. – Ну, сам посуди: какой из него team-босс? Музыкант, весь такой изящный и ухоженный, прям все дела – и вдруг в автоспорт его потянуло. Смешно же. Мы ещё с братом подумали, что ни черта он не смыслит в этом деле, а привык гонки по телевизору смотреть. Но мы же гонщики, нам нужен адреналин, и мы согласились поработать у него. А помнишь, Тим, наши морды, когда он при нас разобрал и собрал эту чёртову «двести восемьдесят восьмую»? – обратился один к другому. – Клянусь, парень, мы просто офигели. А потом мы его увидели в деле – на трассе. И поняли, что первое впечатление оказалось ошибочным. А уж как директору ему вообще цены нет. За все эти годы он ни разу даже голос не повысил, представляешь? С таким приятно работать – не орёт почём зря. Киёнобу понимающе закивал – ему ли не знать, какими бывают начальники. - Кавамура-сан – бывший гонщик? – спросил он, прокручивая в голове виденные в Интернете фото Рюичи в гоночном комбинезоне. Собеседники громко рассмеялись. - Запомни, парень: бывших гонщиков не бывает. Они либо действующие, либо мёртвые. А Кавамура-сан – гонщик действующий. И если бы не его музыка, он так и остался бы в автоспорте. Но я бы с ним поборолся, да… – мечтательно протянул рыжий, которого, как запомнил Киёнобу, звали Йорг. – У него выдержка железная. Такого на трассе обойти почти невозможно. Но тем интереснее, правда? Но Иноуэ оказался совершенно не готов к тому, что сможет увидеть Кавамуру на трассе – вернее, почувствовать. И когда по-приятельски похлопавший его по плечу Йорг помог застегнуть шлем, а затем на плечи легли грубые накладки ремней безопасности, Киёнобу всё ещё не верил. Не верил ровно до того момента, пока перед глазами не замелькало гладкое полотно трассы, и «Феррари», покоряясь желаниям Кавамуры, рванула вперёд. Это было безумие. Это был полёт. Шире войти в «шпильку», газ, коррекция рулём – идеальный занос. Иноуэ даже не мог себе представить, что это настолько затягивает и до такой степени заводит. Наверное, со стороны такие манёвры выглядели устрашающе, но ему, сидящему в этот момент рядом с Кавамурой внутри алого урагана, казалось, что у него выросли крылья. Он был готов лететь и лететь – ещё быстрее, ещё… ещё… До головокружения, до полной потери связи с реальностью. Только вперёд. Из машины Иноуэ выбрался уже пьяным – от скорости, от адреналина, от Кавамуры. Рюичи понимающе улыбался, глядя на него, – он прекрасно знал это состояние. - Ну как, Иноуэ-сан? – совершенно шальной взгляд тёмных глаз стал ему достаточно исчерпывающим ответом. - Хэй, парень, ты теперь тут совсем свой, – громогласно заявил неунывающий Йорг и предложил всем прогуляться до ближайшего бара. - Как Вам не стыдно, Бергмайстер-сан, – укорил пилота Кавамура, но глаза его смеялись. – А потом меня оштрафуют за вождение в пьяном виде, и вам всем будет стыдно за такого босса. Кроме того, Иноуэ-сан утром должен быть на рабочем месте – в трезвом, прошу заметить, состоянии. Так что мы вынуждены отклонить это заманчивое предложение и откланяться. Надеюсь, дальше справитесь без меня? - Машину к Вам в гараж? – уточнил Минео, который, как узнал Иноуэ, являлся главным инженером команды. - Да, будьте так любезны, – кивнул Кавамура и погладил «Феррари» по горячему гладкому бедру. – До встречи, малышка. Киёнобу обошёл «итальянку» – совсем не ту, на которой он ездил с Кавамурой к Аояме, а другую: с сине-белой полосой по кузову и шильдиком «458 Speciale» на передней панели. - Я на ней обычно выезжаю на трек, погонять для своего удовольствия, – объяснил Рюичи, едва они, попрощавшись с командой, покинули моторхоум. – Для города простая «Italia» подходит лучше. Она комфортнее. А с водителем я предпочитаю ездить на «Мерседесе», хотя порой и вижу в его взгляде желание меня убить за любовь к форсированным двигателям. - Почему? – спросил Иноуэ, уже вполне уверенно пристраивая свою сумку на заднее сиденье «Геландевагена». Впрочем, заметив то, на что вчера совершенно не обратил внимания, – сдвоенные патрубки фирменной выхлопной системы AMG, поспешил добавить: – Я понял. Вопрос снят. - Читали, да? Зверь, а не машина. И это при том, что аэродинамика тут максимально приближена к кирпичной, – рассмеялся Кавамура, заводя двигатель. – Хотите экстрима? - Не хочу смешивать ощущения, – честно ответил Киёнобу, удивляясь той лёгкости, с которой ему удавалось вести этот разговор. - Правильно, – одобрительно заметил Рюичи. – А Вы мне всё больше и больше нравитесь, Иноуэ-сан. Киёнобу немедленно смутился и уткнулся взглядом в сцепленные на коленях руки. Что отвечать на подобное заявление, он понятия не имел. К дому Иноуэ они подъехали уже затемно, и Кавамура, повернувшись, спросил: - Вам понравились выходные? - Да, – кивнул Киёнобу, не зная, как можно в простых словах выразить ту бурю эмоций, что сейчас переполняла его. – И… обычного «спасибо» будет мало, верно? - Вполне достаточно, – улыбнулся Рюичи. – Не принимайте слова Джуна близко к сердцу. Это он от недостатка личной жизни. Надеюсь, Вы не будете против, если я время от времени буду приглашать Вас провести вместе вечер? Ошарашенный Киёнобу только помотал головой – разумеется, он не будет против! - Вот и славно, – Кавамура отстегнул ремень безопасности и тот покорно отпустил своего пленника. Вот только Иноуэ совершенно не хотелось уходить отсюда. Рядом с Рюичи оказалось уютно и безопасно, и эти ощущения он не желал менять ни на что. – Спокойной ночи, Иноуэ-сан. Киёнобу попрощался и неуверенно выбрался из салона. Ноябрьский воздух охладил пылающее лицо, и Иноуэ, проводив взглядом машину Кавамуры, достал из кармана куртки сигареты. Ему просто необходимо было привести мысли в порядок.