Crazy About You.

Глава 5 Привычная суетливая атмосфера тура успокаивала нервы и притупляла тоску по Токио, где оставил что-то очень важное, почти часть себя. Сугизо и раньше скучал – по дочери, по собственной уютной квартире, но никогда ещё по вечерам в чужом городе не было так тоскливо. Когда воспоминания возвращали в тот вечер, в котором были горячие губы Джуна, почти сдавшегося, почти отпустившего себя, а голову кружил аромат его парфюма. Чёрт с ним, если ему так хочется, Сугизо может и подождать, спрятать собственные желания поглубже, лишь бы иметь возможность быть рядом. Но таиться не хотелось. Этого невыносимого упрямца хотелось получить всего, без остатка. Тем более, что единственным препятствием между ними всё так же были принципы Оносэ. Из разговоров по телефону с Таканори Ясухиро знал, что бесценное начальство зверело на глазах. Нишикава жаловался, что такими темпами Джун распугает всех артистов, которым не очень-то нравилось, что глава лейбла ведёт себя как сексуально неудовлетворённый подросток. Сугихара в ответ смеялся, а внутри теплилась надежда, что Джун всё же скучает по нему, пусть и никогда в этом не признается. Но всё-таки время в туре совершенно особенное. Столько лет, а он всё никак не может пресытиться этой атмосферой. Когда просыпаешься в другом городе, когда вечером тебя встречает восторженная толпа, жаждущая твоей музыки. Это почти наркотик. Каждый фанат особенный, каждому хочется преподнести что-то своё, оставляющее именно в его душе след, который рано или поздно снова приведёт его к тебе. И самому хочется отдаться музыке без остатка, забывая обо всех невзгодах, о тоске, погружаясь в созданный мелодией волшебный мир. А после устало улыбаться тем, кто даёт силы и вдохновение творить дальше, пусть даже среди них нет того единственного, чьё внимание и одобрение ты жаждешь заслужить больше всего на свете. Почти месяц вне Токио. Совсем другая жизнь, незнакомые люди, прекрасные места, в которых раньше не был – Япония больше, чем кажется на первый взгляд. И каждое путешествие превращается в маленькое приключение, в котором есть своя прелесть и свои небольшие награды за упорство. Например, очень уютные кафе или чайные домики в тенистых садах, помнящих те времена, когда мимо не носились машины, а посетителями были только знатные люди. И ночь фейерверков, когда небо расцвечено миллионами ярких красок. Здесь, южнее Токио, тепло, а в столице почти наверняка промозгло и сыро. И не увидишь уже на парковке рядом со студией знакомый синий силуэт дорогого мотоцикла. Этот прекрасный зверь, заботливо укрытый чехлом, уснул до весны где-то в уютном гараже. А его хозяин сменил неизменную кожанку на пальто, спасаясь от холодного ветра и туманов, которые приносит океан. Так хотелось вырваться хотя бы на день, вернуться в давно ставший родным город и увидеть Оносэ, пусть раздражённого и не желающего уступать самому себе, но такого необходимого, – особенно теперь, когда ночами было ощутимо прохладно и хотелось прижаться к чужому тёплому боку. К концу тура Сугизо и сам готов был кидаться на окружающих. Безумно хотелось просто увидеть и услышать Джуна. Даже обычная эйфория выступлений лишилась своей прелести. И на фоне скорого возвращения домой звонок бывшей жены прозвучал громом среди ясного неба. Они развелись давным-давно, когда Луна была совсем крохой. Не было любви, между ними вообще никогда не было ничего общего, кроме красавицы дочери. Ясухиро и женился-то только ради того, чтобы Луна родилась в семье. И что могло понадобиться бывшей жене именно сейчас? - Ясухиро, мне необходимо уехать из Токио до февраля, – вот так они и общаются. Она ставит перед фактом, а он мирится, если дело касается дочери. – Луне лучше будет пожить у тебя. - И как ты себе это представляешь, а, Юко? Ты думаешь, что у меня нет работы? - Тебя не будет в городе? – в голосе женщины звенела сталь. - Я буду в городе, но у меня запись альбома, чёрт тебя подери. И мне некогда будет присматривать за Луной как следует. - А я не заставляю тебя ходить за ней след в след. Я прошу, чтобы ребёнок не жил один в квартире – мало ли что может случиться. Да, действительно, не оставлять же её совсем одну. Конечно, вряд ли дочь будет скучать без бдительной матери. Девичьи посиделки ещё никто не отменил, кажется, а подруг у Луны хватало. Но ведь и правда – чего только не случится с восемнадцатилетней девушкой, когда мать вот так уезжает. - Когда мне её забрать? - Я уезжаю в понедельник, – отлично, на Рождество в семейном кругу можно не рассчитывать. Сочельник уже послезавтра, значит, придётся вручать Луне подарок уже после Рождества. А ещё было бы неплохо преподнести презент, который притаился на самом дне чемодана. Презент, найденный в одной из небольших антикварных лавочек в старых торговых кварталах Нагои. Но когда ещё они увидятся… - Хорошо. Я приеду за Луной в понедельник. Хотя бы Новый год он сможет провести с дочерью. А вот об устройстве личной жизни можно забыть, пока Луна живёт у него. Посвящать дочь в подробности своей ориентации и трудности устройства личной жизни с упрямцами вроде Оносэ Джуна Сугизо был совершенно не намерен. * * * * * Джуну казалось, что с приходом зимы из его жизни исчезли все краски. Он думал, что хуже всего было видеть Сугизо и не позволять себе даже думать о том, чтобы переступить через формальные отношения. Но сейчас, когда Ясухиро не было в городе, хотелось забиться куда-нибудь в угол и выть от тоски. Особенно когда радостный Таканори приносил очередную весточку об успешном выступлении маэстро. Его дурное настроение выливалось в беспочвенные придирки буквально ко всему. Раздражал не только Киёнобу, вернувшийся из поездки в Мотеги подозрительно довольным; Джун срывался буквально на всех. Нами-чан пару раз от его резких окриков едва сдерживала слёзы. Нишикава огрызался в ответ на резкие замечания и ехидно советовал пойти подрочить, взяв с собой глянцевый журнал с фотографиями Сугихары, чем злил ещё больше. Месяц, всего-то месяц. Но именно этот растянулся так, будто с начала тура Сугизо прошло не меньше полугода. Отвлечься не помогали ни работа, ни музыка, ни тем более дружеские посиделки с Рюичи, который одним своим видом напоминал о Киёнобу. Что же всё-таки связывает этих двоих? Неужели Кавамура решил поухаживать за Иноуэ, несмотря на жену и подрастающего сынишку? Робкий голос разума напоминал, что у Сугизо тоже есть дочь, но это не мешало ему недвусмысленно предлагать Джуну знакомство куда более близкое, чем может быть между мужчинами традиционной ориентации. Но это ведь не одно и то же… А ещё были сны. Откровенные, жаркие, выматывающие и без того расшатанные нервы. И в каждом из них был Сугихара. Джун едва не сорвался, едва не закурил снова, хотя и думал, что ничто не сможет снова заставить его вернуться к этой вредной привычке. Докатился. Как будто кто-то отмотал последние двадцать пять лет и снова вернул ему буйство гормонов, которое не давало спокойно спать в восемнадцать. Сугизо вообще действовал на него ненормально, даже когда его не было рядом. Вернее, особенно когда его не было рядом. - Земля вызывает Оносэ, приём, приём, – очевидно, Таканори надоело наблюдать за его отсутствующим выражением лица. - Отвали. - Ещё не хватало. Мы тут вообще-то обсуждаем рабочие вопросы, а не медитируем. Медитировать можешь дома или у Сугизо, он тебе и коврик выделит, если хорошо попросишь. Джун мысленно напомнил себе, что Нишикава в компании незаменим и его смерть вряд ли отразится на успехе лейбла в лучшую сторону. - Что у тебя там? - Я говорю, Сугихара возвращается в пятницу, и нужно решать вопрос с альбомом. Сингл занял хорошие позиции, так что, я думаю, можно рискнуть. Да и материала у маэстро более чем достаточно. И выпустить альбом где-то в феврале, например. - А мы не можем решить этот вопрос после праздников? – на носу был Сочельник, и работать не хотелось вообще. Хотелось осесть на все праздники дома и лучше бы не одному. Но это из разряда несбыточных желаний. Таканори посмотрел на него с осуждением. - Что? - Я не понимаю, что бы ты без меня делал. И ведь ты не дурак Джун, просто в последнее время у тебя мозги отключаются, стоит упомянуть в разговоре нашего маэстро. Ну, разумеется, я не могу перенести обсуждение этого вопроса на следующий год. Если мы планируем альбом в феврале, то мы и без того едва успеваем. - Так, может, перенести дату? - Ты давно в расписание релизов заглядывал? – Таканори закипал. – Ты вообще что-нибудь из того, что подписываешь, читаешь? - Не нарывайся, Нишикава. - Не запугивай меня, Оносэ. Я это тоже умею, – Таканори жестом фокусника выдернул из папки на столе Джуна лист, исписанный датами. – Вот твоя подпись, вот даты. Кого прикажете двигать, хозяин? Оносэ вчитывался в строчки, понимая, что Таканори тысячу раз прав. И как они всё успеют? - Мы же ни черта не успеем… - О, об этом не волнуйся – я всё беру на себя. И курировать запись буду я сам, потому что вы двое, находясь в одном помещении дольше десяти минут, рискуете его поджечь. И я сомневаюсь, что страховая компания оценит даже мой тонкий юмор, когда приедет разбираться. А ты уж будь добр взять на себя встречи с деловыми партнёрами. И я очень тебя прошу, не дерзи Озаки. Его дочь положила на тебя глаз, и это бесит старика ещё больше, чем твой возраст и твои бунтарские прикиды. Джун фыркнул. Вот ещё не хватало ему повышенного внимания госпожи Озаки. Особенно сейчас, когда Ясухиро должен был вернуться со дня на день. Конечно, до желанного контракта с Кавамурой Джуна ждало наверняка ещё немало испытаний, но даже просто видеть Сугихару было бы гораздо лучше, чем изводиться, пока он мотается по стране. И, может быть, ещё не раз пресекать его попытки соблазнения. Неправильные, но такие приятные и – что скрывать – желанные. - Хорошо, пусть будет по-твоему. И кто же сообщит маэстро радостную новость? - О, этой чести я Вас не лишу, Оносэ-сама, – Таканори гаденько ухмыльнулся. Джун покачал головой. Нишикава неисправим. Пора перед Рождеством для всех волшебная. Для всех, кроме, чёрт возьми, Джуна, которому окружающие счастливые лица стояли поперёк горла. Даже Таканори на праздники уезжал куда-то не один. От размышлений его отвлекла алая вспышка за окном. На парковку степенно въехала знакомая алая «Феррари». А это уже интересно. Теперь Рюичи вообще не будет предупреждать его о своих визитах? Но зрелище оказалось намного интереснее, чем могло показаться на первый взгляд. * * * * * Время близилось к обеду, а Иноуэ, привезя начальника в офис, так и не покидал салон «Хаммера». Оносэ, разумеется, приказал ему сидеть в приёмной, но Киёнобу предпочёл ослушаться: находиться рядом с Ивасаки-чан он не мог. И плевать, что шеф разозлится – собственное душевное равновесие было дороже. А ещё никто не отвлекал от мыслей о Кавамуре. С того сумасшедшего уик-энда прошло уже больше месяца, но никаких приглашений от Рюичи не поступало, и Иноуэ боялся, что разочаровал музыканта или надоел ему. В конце концов, кто он для него? Водитель друга? Ещё один фанат, каких у Кавамуры миллионы? Правильно сказал Оносэ-сан – зачем он Рюичи, когда у того есть семья? Невесёлые думы были прерваны появлением красавицы «Феррари», увидеть которую Иноуэ уже и не надеялся. Впрочем, одёрнул он себя, Кавамура, скорее всего, приехал к Оносэ, а вовсе не к нему. В субботу у Рюичи должен состояться концерт и наверняка Джун будет в числе приглашённых. Так что ничего удивительного в том, что Кавамура заехал отдать приглашение, не было. И обидно тоже не было: Иноуэ привык находиться на заднем плане. Так было всегда. Но Кавамура, видимо, решил нарушить это правило жизни, потому что сейчас шёл вовсе не к офису. Иноуэ нерешительно выбрался из салона и замер, в полной мере ощутив промозглый декабрьский воздух, моментально пробравшийся под футболку. - Иноуэ-сан, почему Вы так легко одеты? – от удивления Кавамура даже забыл поздороваться. Киёнобу поёжился и обхватил себя руками. - Я… – забормотал он, чувствуя себя ужасно неловко и глупо. – Я… проспал сегодня… Времени было в обрез, и я… я только душ успел принять и… выскочил из дома, а куртку забыл… А там телефон, деньги и сигареты… И вот… - Немедленно вернитесь в машину, – отчеканил Кавамура, распахивая перед замёрзшим водителем дверцу «Хаммера». – И никуда не отлучайтесь. Оносэ, наблюдавший за этой сценой из окна своего кабинета, выходящего как раз на стоянку, непонимающе нахмурился. Зачем, спрашивается, приезжал Кавамура? Чтобы отчитать его водителя? Чудны дела Твои, Господи… Рюичи вернулся через полчаса и сразу же пригласил Иноуэ к себе в машину. Джун, удачно не успевший отойти от окна, весьма заинтересовался разворачивающимся на стоянке действом. Возблагодарив пасмурную погоду за возможность неплохо видеть происходящее в «Феррари», он решил досмотреть всё до конца. И сейчас изумлённо наблюдал за тем, как его лучший и единственный друг кормит его водителя. - Очуметь… – пробормотал Оносэ, протирая глаза. – Жрал бы он у меня в машине – я б его точно убил. Но как хорошо пристроился-то… С виду – полудурок полудурком, а гляди ж ты, зацепил Рюи-чана. Сконфуженный Иноуэ в это время пытался отказаться от привезённой ему еды и кофе, но, как выяснилось, спорить с Кавамурой не представлялось возможным: уговаривать тот умел ничуть не хуже Нишикавы. И Киёнобу сдался, торопливо уминая незатейливый фаст-фуд. - Иноуэ-сан, простите, что вынужден кормить Вас этим, – Рюичи кивнул на контейнер с едой, – но если бы не Джун, который совершенно не может держать себя в руках в последнее время и постоянно на Вас отрывается, я бы предпочёл пообедать с Вами в ресторане. Киёнобу ужасно смутился: перспектива совместного обеда с Кавамурой выглядела совершенно фантастической, особенно если учесть его сегодняшний внешний вид – футболка с логотипом Fender, драные джинсы и старые «Мартенсы». Сидящий рядом Рюичи, впрочем, никаких претензий не предъявлял, словно для него было делом абсолютно естественным в своей дорогущей «Феррари» кормить едой на вынос таких вот… субъектов. И аккуратно пил кофе из «старбаксовского» стаканчика, время от времени поглядывая на Киёнобу. Иноуэ, быстро расправившись с нехитрым обедом, отхлебнул кофе и блаженно прикрыл глаза: он был согрет, накормлен и для полного и абсолютного счастья не хватало только сигареты. - Иноуэ-сан, возьмите, – Кавамура положил ему на колени пачку сигарет и зажигалку. – Я не ошибся с маркой? Вы же «Мальборо» предпочитаете? Киёнобу растерялся и только и сумел, что кивнуть. Забота Рюичи была неожиданной, но ужасно приятной. - Нужно окно открыть, – робко обратился он к Кавамуре, вытащив из пачки сигарету. - Вы замёрзнете, Иноуэ-сан, – возразил Рюичи. – Поэтому курите прямо здесь. Я не умру от сигаретного дыма, поверьте. Стоящий у окна Джун медленно закипал. Кавамура точно умом тронулся, ухаживая за этим блаженным так, словно тот был хрупкой барышней. Нет, ну чем он его так зацепил? Конечно, по бурной молодости у Рюичи были романы с представителями своего пола, но как-то быстро всё это сошло на нет, а потом он вообще женился – и вдруг такое. И ладно, если бы парень был как парень, а то Иноуэ. Уму непостижимо. Киёнобу и в школе-то слыл странным, а уж с возрастом тараканы в его голове размножились, захватили власть над мозгом, и теперь с ним просто невозможно нормально общаться. Но Кавамуре почему-то нравится. «Точно извращенец,» – подумал Джун и печально вздохнул. Собственная неустроенность давила всё сильнее и видеть счастливые лица становилось совсем уж невмоготу. - Иноуэ-сан, – обратился к наслаждающемуся теплом водителю Кавамура, – я хотел пригласить Вас в субботу на свой концерт. Киёнобу открыл глаза и уставился на Рюичи так, словно тот был, как минимум, сошедшим с небес божеством. - На Ваш концерт? – переспросил он, не веря своим ушам. - Да, – подтвердил Кавамура. – Простите, что так долго не напоминал о себе. Я действительно был очень занят подготовкой к концерту. Репетиции занимали почти всё время. - Вы не должны извиняться передо мной, – запротестовал Киёнобу. – Я же… Вы же… - Так Вы согласны? Иноуэ торопливо закивал, словно боялся, что Рюичи в любой момент передумает. Кавамура покусал нижнюю губу, вводя этим простым жестом собеседника в некое подобие транса. - Понимаете, Иноуэ-сан, – наконец заговорил он, глядя в глаза Киёнобу, – мне бы очень хотелось, чтобы Вы сопровождали меня в этот день с самого начала. Вы же не откажете мне в этой просьбе? Иноуэ прерывисто вздохнул и отрицательно замотал головой. Своему голосу он уже не доверял. - Я заеду за Вами в субботу в десять утра, – принялся объяснять план действий Кавамура, а Киёнобу жадно ловил каждое его слово. – Надеюсь, это не слишком обременительно для Вас? - Я… я буду счастлив, – заверил Иноуэ и робко улыбнулся. - Рад это слышать, – Рюичи нахмурился, что-то обдумывая, а потом быстро снял куртку, стянул с себя шикарный белоснежный свитер, который так ему шёл, и остался в футболке. – Наденьте, прошу Вас, – обратился он к Киёнобу. – Я беспокоюсь за Ваше здоровье. - Что Вы, Кавамура-сан… – Иноуэ покраснел так, что запылали даже кончики ушей. – Не надо… - Наденьте, – Рюичи оказался настойчив, и водитель сдался. Свитер оказался таким мягким и тёплым, а ещё пах туалетной водой Кавамуры. С ума сойти. – Иначе Вы точно простудитесь. - А как же Вы? – пискнул Киёнобу, тут же устыдившись своего голоса. - О, за меня не беспокойтесь, – успокоил его Кавамура. – В офисе я всегда держу кое-что из одежды – на всякий случай. Джун скрипнул зубами, наблюдая за этой парой. Поведение друга не умещалось ни в какие рамки. - Точно звезданулся, – неприязненно пробормотал Оносэ. Водитель грёбаной бабочкой выпорхнул из «Феррари» и, помахав рукой Кавамуре, залез в «Хаммер». Джун проводил подчинённого не предвещающим ничего хорошего взглядом и хмыкнул: – Ну ладно, милая Джульетта, сейчас твоё счастье закончится. Через пять минут Киёнобу, выслушав сообщение от охранника, закрыл машину и двинулся в сторону входа. Запел коммутатор. - Оносэ-сан, Иноуэ прибыл, – доложила секретарша. Джун недобро усмехнулся. - Пусть войдёт. Водитель протиснулся в кабинет и замер возле двери, не решаясь пройти дальше. - Знакомый свитерок, – кивнул Джей на белоснежную заботу Рюичи. Киёнобу покраснел. – Ты стал так хорошо зарабатывать, что можешь позволить себе брендовые шмотки? На кого ещё работаешь, а? - Ни на кого, Оносэ-сан, – тихо ответил водитель, предчувствуя надвигающуюся бурю. - Или у вас с Рюичи теперь один гардероб на двоих? – продолжал глумиться Джун, испытывая мстительное удовлетворение от вида залившейся краской «Джульетты». – Что молчишь? Свидания устраиваете на моей территории? Иноуэ удивлённо посмотрел на него. - Какие свидания, Оносэ-сан? - Не смей решать личные проблемы в рабочее время! – заорал Оносэ, срываясь и подлетая к водителю. – Ты понял меня? Какого чёрта Рюичи нужно было? - Он ко мне приезжал, – честно ответил Киёнобу, и его лицо словно осветилось изнутри. Джун задохнулся от возмущения. Вот, значит, как… Какой-то паршивый водитель стал для Рюичи важнее друга? Знает же, как ему плохо и тяжело сейчас, – и всё равно предпочёл общество этого полудурка. Несправедливо. Неприятно. И неожиданно больно. - Зачем. Он. К. Тебе. Приезжал? – чуть ли не по слогам отчеканил Джун, нависая над водителем. Тот упрямо сжал губы. – Не слышу ответа! - Это Вас не касается, – Иноуэ с вызовом смотрел на Джуна, и тот впервые разглядел в этом тихоне характер. Но остановиться уже не мог, доведённый до отчаяния отсутствием личной жизни и одного длинноногого маэстро в ней. Зачем мог приезжать Кавамура? Джей лихорадочно соображал, пока его не осенило: у Рюичи концерт в субботу. Решил пригласить, судя по всему. Что ж… - Запомни, Иноуэ: никакой личной жизни в рабочее время, – Джун очень старался говорить спокойно. – Кроме того, пока ты мило ворковал с Рюичи, у нас изменились планы. В субботу ты должен забрать меня в десять утра и привезти в офис. И пока я буду заниматься делами, ты ни на шаг не отойдёшь из приёмной. А вечером, часов в девять, ты отвезёшь меня домой и после этого будешь абсолютно свободен до понедельника. Ты всё понял? Иноуэ вскинул голову. - За что Вы так меня ненавидите? – его голос срывался, но вид он при этом имел непокорный и дерзкий, что совершенно не нравилось Джуну. Совсем, подлец, от рук отбился. – Что я Вам сделал? Если у Вас нет личной жизни, то, значит, и у меня её не должно быть? Чтобы завидовать некому было? - Ах ты… – Джун едва удержался, чтобы не размазать водителя по стенке. – Вон отсюда! И чтобы до конца рабочего дня никуда из приёмной не отлучался! - Как скажете, Оносэ-сан, – покорно ответил Иноуэ и выскользнул из кабинета. Джун дрожащими руками свинтил крышку с бутылки и щедро плеснул виски в стакан. Ему срочно нужно было успокоиться. * * * * * Утро пятницы встретило Джуна старой и ненавистной знакомой – головной болью. Над городом висели тяжёлые тучи, грозя пролиться дождём, но судя по тому, как сдавливало виски, мерзавка-погода могла поменяться в любую секунду. По здравому размышлению, стоило бы остаться дома, но именно сегодня должен был вернуться Сугизо, и как бы погано ни было, Джуну хотелось его увидеть. Киёнобу, будто почувствовав, что Джуну нездоровится, вёл машину подчёркнуто аккуратно. Джун вспомнил свою безобразную выходку на неделе и поморщился. Это было уже слишком, даже он это признавал. Но именно в тот день тоска, помноженная на внезапно вспыхнувшую зависть к Киёнобу, которого Рюичи кормил чуть ли не с рук, стала катализатором взрыва. Стоило хоть немного загладить вину за всё то, что он наговорил Иноуэ. Может, сказать этой Джульетте от водительского дела, что, скорее всего, завтра он будет отсыпаться дома, даже не помышляя о том, чтобы сходить в ресторанчик и отметить Рождество, не говоря уже о работе? Нет, позже. Пусть ещё немного понервничает. А вечером Таканори, как обычно, позвонит Кавамуре, тот прилетит, отчитает Джуна за то, что в сорок четыре пора бы и позаботиться о своих проблемах со здоровьем, а не бросать себя на жертвенный алтарь работы, отвезёт домой, и Оносэ скажет ему про уговор с водителем. Пусть Иноуэ услышит радостную весть от Рюичи. Сегодня у него не было сил даже на то, чтобы злиться на эту парочку. Чёрт с ними, добрый Санта Оносэ дарит убогим волшебное Рождество. Всё, что угодно, лишь бы разжались острые когти боли, сдавливающие тяжёлую голову. Просто великолепно. Если Сугихара приедет сегодня в офис, он застанет любимое начальство в состоянии растения. Нами с порога оценила его состояние и молча кивнула. А спустя несколько минут перед ним уже стояла чашка травяного чая и лежал блистер с таблетками. - Какие-то особые распоряжения будут? – она даже говорила почти шёпотом. - Позже вызови Нишикаву. Только сразу скажи ему, что мне хреново. Пусть не влетает сюда, треща как из пулемёта. Нишикава зашёл после обеда, когда Джун безуспешно пытался сосредоточиться и понять хоть строчку из тех бумаг, что Ивасаки принесла на подпись. Таблетки и чай не помогали. За окном то прояснялось, то снова темнело от наползающих туч, вызывая новые приступы боли. Таканори постоял минуту, оценивая масштабы бедствия, и покачал головой. - И какого чёрта ты припёрся в офис, скажи на милость? Нельзя было позвонить и сказать, что ты сегодня овощ и предоставить решать текущие вопросы мне? - Ты мне не мать, чтобы отчитывать, – перед глазами плясали цветные круги, а ровные строчки иероглифов расплывались. - Ну да, за мамочку у нас Рюичи, как я мог забыть. Ты мне только скажи, кому и что ты хочешь своими жертвами доказать? - Да с чего вы все вообще взяли, что я кому-то что-то доказываю?! – рявкнул Оносэ и тут же хватился за голову, которую пронзило острой болью. Нишикава вздохнул и подошёл ближе, поглаживая Джуна по плечу. - Джун, поезжай домой, поспи. - Нет. -Ты ждёшь Сугизо, я прав? Джун поморщился. Нишикава и Кавамура видели его насквозь, и это порой бесило. С другой стороны, именно поэтому они и были к нему ближе всех, за исключением, пожалуй, сестры. * * * * * В офисе царила непривычная тишина. И чем ближе Сугизо подходил к кабинету Оносэ, тем тише вели себя все, кто встречался на пути. Это настораживало. - О, с возвращением, маэстро, – Нишикава общего настроения, как обычно, не разделял. – Какое рвение к работе! Сугихара фыркнул. А то Нишикава не знал, зачем именно он приехал. - Как настроение у Оносэ-сана? Нишикава помрачнел. - У него сегодня зверски болит голова, и я жду не дождусь, когда Рюичи сможет приехать и вразумить этого героя дня. Соваться не советую – ему действительно очень плохо. Если бы это могло его остановить. В кармане лежала заветная коробочка, которую хотелось отдать сегодня. И увидеть Оносэ, пусть даже измученного головной болью. Слишком долго Ясухиро этого желал. Нами сидела с видом заправского секьюрити, готовая охранять обожаемого шефа до последнего. - Нами-чан, я только на минуту. Обещаю, я тихо. Только не предупреждай его, пожалуйста. - Оносэ-сану нездоровится, он просил не пускать к нему никого, – повторила девушка. - Да ладно, пусть зайдёт, – Нишикава иногда пугал своей способностью появляться бесшумно. – Хуже Джуну не станет. - Но… - Нами-чан, я беру ответственность на себя. В кабинете царил полумрак. А хозяин мирно спал, устроив голову на скрещённых руках. Такой красивый, такой беззащитный… Сугизо не сдержался – прикоснулся к своему наваждению. Сейчас Джун его не оттолкнёт, не отвернётся от пальцев, коснувшихся щеки. А ещё можно вложить в расслабленные пальцы маленькую коробочку. Безымянную, – пусть немного поломает голову, от кого может быть такой подарок. Постоять немного, вслушиваясь в ровное дыхание спящего, насладиться зрелищем слегка подрагивающих во сне ресниц, тем, каким умиротворённым Джун был именно сейчас. И с сожалением уйти, не потревожив целительный сон. - Он спит, – на вопросительный взгляд Нами. Ну почему именно сейчас ему нужно быть образцом благопристойности? Как не вовремя Юко со своей поездкой… * * * * * - Рюи-чан, – Джун почти засыпал на заднем сидении машины Кавамуры. Киёнобу отправил домой Нишикава, как всегда знавший всё лучше всех. – Ты позвони Иноуэ. Скажи, что я его на завтра отпустил. - Это ещё что за новости? – Рюичи посмотрел на него изумлённо. – Ты собирался завтра брать машину и водителя? Иноуэ-сан не сказал, что я его пригласил? - Да сказал он… А что не сказал, о том я и сам догадался. Я видел вас на парковке, –ответил он на незаданный вопрос друга. – И обозлился. - Джун, это уже перебор. Иноуэ-сан не виноват в том, что у тебя проблемы. - Я знаю, – Оносэ повертел в руках подарок, оставленный кем-то, пока он спал. На вопрос, кто заходил, Нами как-то особенно загадочно улыбалась, но молчала. В том, что в деле замешан вездесущий Таканори, можно было не сомневаться. Только он и мог заставить секретаршу не выдавать имени посетителя. А Сугизо так и не появился. И стоило терпеть головную боль целый день? Открывать подарок Оносэ не спешил – Сочельник ведь только завтра. Рюичи наблюдал за его манипуляциями с интересом. - От кого подарок? - Понятия не имею. Принесли, пока я спал. - И Нами-чан не открыла имени загадочного дарителя? Не думаешь, что это подарок от Сугизо? Думать вообще было трудно. Но в словах друга был резон. И уже дома, открыв явно ювелирную коробочку и увидев на чёрном бархате старинную золотую подвеску с образом Марии, Джун понял, что Рюичи не ошибся. Усилители стояли в студии, пусть и неприкосновенные, а Сугизо запросто мог узнать, кому они принадлежат. Вряд ли кому-то ещё могла прийти в голову мысль после стольких лет знакомства дарить ему подобные вещи. Значит, Сугихара сегодня всё-таки был в офисе, но не хотел, чтобы об этом узнал Оносэ. Что ж, значит, стоит подумать об ответном подарке.