Неделю спустя…
Иккинг резко захлопнул дверцу своего шкафчика. — Сэм, ты вообще понимаешь, что значит слово — «нет»? — он повернулся к другу. — Боги, да в чем твоя проблема, Хэддок?! — раздраженно прошипел Йоргенсон, вцепившись пальцами в лямки рюкзака на спине, — я что, так много прошу? — Я уже сказал, что не могу сегодня. От того, что ты повысишь голос, мои планы не изменятся, — Иккинг облокотился плечом о металлические шкафчики, мимо него прошла компания из пяти девушек которые громко смеялись. — А ты не можешь перенести свои «супер-важные» планы? — спросил Йоргенсон, провожая взглядом тех самых девушек. — А ты не можешь заранее предупреждать, когда тебе нужен второй пилот? Сэм посмотрел него как на идиота: — Ты же понимаешь, что по пятницам проходят самые топовые вечеринки? А следовательно, по пятницам, мне всегда нужен второй пилот! Это проще запомнить, чем дважды два четыре. — Сэм… — И не надо делать вид, что ты слишком хорош для этих вечеринок. — Я так и не говорил, — возразил Иккинг. — А тебе и не нужно, мистер «я лучше вас». У тебя на лбу все написано, — обиженно заявил Йоргенсон, а потом скользнул взглядом за спину друга. Хэддок сразу же повернулся, чтобы посмотреть, что могло привлечь внимание Сэма и увидел, как по коридору в их сторону двигалась Астрид. Толпа учеников, вышедшая с последних уроков, плавно расступалась, пропуская Хофферсон и идущих за ней близнецов вперед. — Черт, она однозначно самая горячая девчонка на втором потоке, — прошептал Сем, делая шаг к Иккингу, что бы он мог его услышать. — Привет, — кивнула Астрид, проходя мимо них, но останавливая свой взгляд только на Хэддоке. — Привет, — Иккинг кивнул ей в ответ, чувствуя, как внутри рождается неловкость. Поэтому, сразу после короткого приветствия он перевел свой взгляд на друга. Лицо Сэма выражало целую гамму эмоций. Хэддок вздохнув, подождал, пока Йоргенсон проводил взглядом девушку, откровенно пялясь на неё. — Ты что?.. — Йоргенсон медленно повернул голову к Хэддоку, широко выпучив глаза, — ты здороваешься с Хофферсон? Что произошло на прошлых выходных, Хэддок, а? Что за нахер? Иккинг пожал плечами. Они с Астрид второй раз сталкиваются в школе на этой неделе, и каждый раз он испытывает неловкость. Как будто их приветствие вынужденное и, как ему кажется, слишком натянутое. После вечеринки в честь помолвки родителей прошла неделя, но за это время он сказал Астрид не больше трех слов. Не то чтобы его это беспокоило, просто… у них был довольно личный разговор. Это же должно было как-то повлиять на них, да? Хотя, чего он ожидал? Что из-за одного разговора про его бывшую они станут друзьями? А им вообще нужно быть друзьями? — Ты пожимаешь плечами?! — крик Сэма возвращает Хэддока в реальность, — ты ничего не хочешь мне рассказать? — Ну-у, — вздохнул парень, он не хотел отвечать на вопросы Сэма. Собсвенное, все эти вопросы и любопытство и было причиной того, почему он ничего не говорил ему про Астрид, — если коротко, то наши родители встречаются, поэтому мы теперь, типа вынужденно тусуемся вместе. Сегодня вот, например, наш первый «семейный», — Хэддок поставил кавычки пальцами, — ужин. Так что ничего особенного. — Ничего особенного?! — снова выкрикнул Йоргенсон, нервы у которого видимо были на пределе, — каждый третий парень в этой школе влюблен в Астрид Хофферсон, а каждый второй не прочь провести с ней ночь, а ты говоришь, что это «ничего особенного»?! — Боги, ты можешь быть потише, — Иккинг бросил на него гневный взгляд, — я же не сплю с ней! Мы просто общаемся в те разы, когда наши родители пытаются закрыть свои комплексы образом «дружной семейки». — Хэддок, я тебя все больше и больше не понимаю, — покачал головой Сэм, — хотел бы я, что бы мой папаша после развода начал встречаться с мамашей Хофферсон. Я бы такие семейные вечера точно не пропускал, — он хитро улыбнулся. — Вот поэтому я тебе и не говорил, — Хэддок окинул взглядом коридор, который начал понемногу пустеть, — ты настолько помешан на… подожди. — Сердце Иккинга останавливается на секунду, прежде чем парень чувствует, как его затылок покрывается холодным потом, потому что в конце коридора он увидел Хезер которая стояла к нему полуоборотом и разговаривала с Райном, — Черт! Там Вереск, давай потом договорим? Иккинг судорожно поднял с пола рюкзак и закинул его на плече. Его дыхание сбилось, а проклятое сердце, пропустило еще один ритм. — Так вот в чем дело, — ухмыльнулся Йоргенсон, — все из-за Вереск, да? — Потом поговорим! — крикнул ему Хэддок и направился в противоположную сторону от Хезер, надеясь, что они не столкнутся на парковке. «Черт-черт-черт!» — крутилось в голове у парня, пока он быстрым шагом преодолевал школьный коридор. Он сталкивался последний раз с Хезер в начале сентября, в магазине. Эта встреча была больше похожа на то, что Иккинг впал в немилость к Локи, и тот решил знатно над ним поиздеваться. Девушка была в отделе молочки вместе со своим новым ухажером (так предположил Хэддок), они мило улыбались друг другу и спорили из-за того, какое молоко им стоит взять. Идиотизм. Иккинг попытался незаметно ускользнуть, но Вереск заметила его и улыбнулась, помахав рукой. Он чувствовал себя тогда настоящим кретином и самым большим неудачником на свете. Потому что, эта улыбка для него была жестокой насмешкой. Как будто до этого, два месяца назад Хезер не вешала ему лапшу на уши, в виде клятв о вечной любви и о том, что Иккинг у неё единственный. После этих клятв и тяжелого (видимо только для Иккинга), расставания, он увидел её целующуюся в машине с каким-то парнем. Ему так и подмывало написать ей — «как проходит твой переезд в Австралию?», но, конечно же, Иккинг не стал этого делать. Старшая школа на Олухе была достаточно большой, а все ученики были разделены на три потока, которые не пересекались нигде, кроме некоторых коридоров. Поэтому с тех пор, по счастливой случайности, он ни разу не столкнулся с ней в школе. Но, видимо, сегодня, удачной полосе пришел конец. Подойдя к машине и нажав на синюю кнопку на брелоке, он разблокировал двери, закинул рюкзак на заднее сидение, и громко хлопнув дверью от внутреннего раздражения, сел вперед. Настроение под конец дня было окончательно испорчено, а впереди ожидал ужин с отцом и его новоиспеченной невестой. Такие ужины налагали на Иккинга определенные обязанности; не быть занудой, быть вежливым и, боги упасите, не выглядеть как рыба, выброшенная на берег. И не важно, что это состояние стояло у него по-умолчанию, если рядом находился Стоик. — Боги, дайте мне сил, — парень уронил голову на руль. Вдох-выдох. Иккинг не знал, сколько он просидел в этом состоянии ненависти ко всему миру, из мыслей его вывел стук по стеклу. Он поднял голову и увидел Хезер стоящую снаружи. Знаком она показывала ему опустить стекло. Хэддок закатил глаза, да так, чтобы девушка видела, что он опускает стекло с большой неохотой. — Что? — спросил он. — Ты избегаешь меня? — Хезер сложила руки на груди. — Да. — И ты так просто в этом признаешься? — удивилась она, видимо надеялась, что Иккинг будет оправдываться или типа того. На фиг все это. — Да, потому что мне нечего скрывать от тебя, Хезер, — Хэддок пожал плечами, — я не хочу сталкиваться с тобой лишний раз. У тебя с этим какие-то проблемы? — А ты не хочешь выйти и обсудить все как взрослые люди? — Вереск медленно начала обходить машину. «Ну уж нет», — как только Иккинг понял, что она хочет сесть в к нему машину, то сразу же нажал на кнопку блокировки дверей, — я не хочу говорить с тобой. Если тебе есть что сказать, говори сейчас и коротко, у меня есть дела. — Дела? Поэтому ты сидел, уткнувшись в руль, десять минут? — с издевкой спросила девушка. — В моем расписании выделено время для нытья сразу после восьмого урока, так что да, поэтому я сидел так десять минут. — Ну, И-икки-инг, — она тянет гласные, произнося его имя. Хезер всегда так делала, пока они встречались, когда собиралась уговорить его сделать что-то, что ей было нужно. — Нет, — резко оборвал её Хэддок, — все мне пора. Время для нытья закончилось, а у меня дел по горло. — И что следующее в твоем расписании? Жалость к себе? — разозлилась Хезер, каждое сказанное ею слово пропитано ядом. — Нет, на это у меня есть целых сорок минут перед сном, — возразил ей парень. Он почувствовал, как его накрыло облегчение, смешанное с ликованием — Вереск больше не могла задеть его. Пусть сколько угодно говорит о его жалости к себе, ему не стыдно. — Боги… — закатила глаза девушка. И тут, Иккинг решил, что теперь настало его время водить Хезер Вереск за нос. Он улыбнулся, откидываясь на мягкое водительское кресло, и небрежно сказал: — А может у меня вечером свидание, не думала об этом? — Я тебя умоляю, — отмахнулась девушка, — я видела, как ты на меня смотришь. — Я не сказал, что уже пришел в себя после расставания, — Иккинг продолжал улыбаться, окончательно расслабившись, — я просто сказал, что двигаюсь дальше, вот и все. Хорошего вечера, Хезер! — он нажал кнопку закрытия окна и смотря в зеркало заднего вида сдал назад, выезжая с парковки. Удивленное лицо Хезер этого стоило. «Ха, 1:0 в пользу Хэддока».***
Астрид опаздывает. Иккинг, неожиданно для себя, довольно сильно удивляется этому факту и думает о том, что он сделал слишком быстрые выводы о том, какая Астрид. В его представлении она была той девушкой, которая всегда является вовремя, а иногда даже раньше назначенного времени. Но или сегодня был день-исключение или просто первые разы так совпало, что Хофферсон приезжала вовремя. А может, она просто казалось более пунктуальной на фоне своей матери? Когда Хэддок-младший подъезжает к дому, то замечает только одну припаркованную машину и это не машина Астрид. Он входит в дом и чувствует непривычный запах гари, а потом слышит громкий, раскатистый смех своего отца. Очень интересно. Он находит своего отца с Хельгой на кухне; они уже вовсю готовят ужин, попутно кормя друг друга маленькими бутербродами. Иккинг останавливается, наблюдая за смеющейся женщиной, которая пытается накормить Стоика оливкой, а тот улыбается и всячески уворачивается от еды. Он что, в параллельной реальности? Какого черта здесь происходит? Какое-то время он наблюдает за этой картиной из-за угла, облокотившись на дверной косяк. Хофферсон-старшая побеждает и его отец с довольным видом жует оливку. Иккинг не знает, что чувствовать, смотря на эту картину. — Кхм, — закашлял парень, решая, наконец, привлечь к себе внимание, — всем привет! — он прошел на кухню и сразу же залез в шкафчик над раковиной за стаканом. — Привет, сынок, — поздоровался с ним отец, на его губах всё ещё была мягкая улыбка. Сказать, что Иккинг был удивлен, - не сказать ничего. После смерти матери, его отец был больше похож на каменную статую Одина, чем на человека. Поэтому видеть его таким было странно, непривычно и еще немного, совсем чуть-чуть обидно. — Приветик, Иккинг, — широко улыбнулась Хэльга, поворачиваясь к нему, — бутербродик хочешь? Хэддок-младший покачал головой и прошел к раковине. Он открыл кран и не сводя взгляд со стакана, стал наливать воду. Ему казалось, что он попал в кроличью нору, в сон, в некую страну Чудес. А как мы знаем, в стране Чудес нельзя ничего есть. — Эм, а что у вас горит? — он указал на плиту заставленную множеством сковородок и кастрюль, — и где миссис Грубер, разве обычно не она готовит ужин? — Ой! — вскрикнула женщина, — кажется, это овощи, — она бросилась к сковородке и подняв крышку, судорожно начала мешать лопаткой содержимое. — Мы решили дать миссис Грубер на этот вечер выходной и приготовить ужин самостоятельно. Хельга предложила эту идею, а я поддержал. Тем более, так мы будем больше похожи на нормальную семью — заключает его отец. — Нормальную? — удивился парень, — ты глава «Берка», одной из самых крупных компаний на этом острове, мы живем в гигантском пентхаусе, а любое событие в жизни ты превращаешь в прием, где можно заключить или обновить сделки. Мы уже ненормальные. Поэтому, если учесть все, что ты перечислил до этого, то скорее это ненормально, что вы сами готовите еду, а не личный повар. Стоик ничего не отвечает в ответ на выпад сына, делая вид, что не слышит этот комментарий. Вместо того, что бы посмотреть на Иккнга, он облокотился на кухонную столешницу и показал рукой сначала на себя, а потом на Хофферсон-старшую: — Тем более, нам показалось, что это будет очень по-домашнему, и мы сможем проникнуться настоящей семейной атмосферой. Обида снова подступает, хоть Иккинг и старается её игнорировать и откладывать в ящик «я подумаю об этом потом». Эта женщина, миссис Грубер, которая работала у них уже семь лет, напоминала Хэддоку добрую тетушку, к которой всегда можно было придти за сладким и поплакаться в цветастый фартук. Поэтому то, что Стоик решает вдруг отправить её домой, даже на один вечер, Иккинг воспринимает как предательство. — А до этого мы не были семьей? — выходит немного жестче, чем парень хотел, но он не сильно жалеет о собственных словах. Он понимает, что его отец, счастлив с этой Хельгой, но ему обидно, что для Стоика семьей они являются только тогда, когда есть женщина. Как будто его отцу никогда не было и не будет достаточно только Иккинга. Стоик молчал, плотно сжав губы под густой рыжей бородой. Хэддок-младший сделал глоток воды, казавшийся оглушительным звуком, в полной тишине кухни. Пару мгновений они так и стояли с отцом, сверля друг друга взглядами. Прервала тишину Хельга: — Иккинг, милый, — она отложила лопатку в сторону, — я понимаю, что тебе может быть сложно меня принять в семью… — Дело не в вас, — сухо перебил её парень, не сводя глаз со Стоика. Тот в ответ на его грубость только сильнее сдвинул брови, намекая Иккингу, что не доволен его поведением, но продолжил молчать. — Послушай, — женщина сделала шаг к нему, стараясь завладеть вниманием юноши, — я понимаю, что тебе может быть обидно и горько из-за действий твоего отца. Я тоже потеряла близкого человека в детстве, меня воспитывала мама с бабушкой и дедушкой и моя бабушка умерла, когда мне было семь. Поэтому от части, я могу понять твою боль. Я не собираюсь быть тебе матерью или занимать твое законное место в семье Хэддоков. Я просто хочу быть с твоим отцом, сделать его счастливым и тебя, если ты позволишь. Иккинг, наконец, отвлекается и смотрит на неё. Несколько секунд он молчит, сдвинув брови точь-в-точь как отец. А потом, вдруг, меняется в лице, словно напряженной паузы и этих неловких, но полных боли взглядов не было. — Да все нормально, я ничего не имею против вас, миссис Хофферсон, — он улыбнулся, — просто, у нас с отцом есть некоторые… сложности. Вот и все. И одна из этих сложностей это то, что… — парень резко прервался, видимо, передумав заканчивать предложение. Одним глотком он допил воду из стакана и поставил его рядом с раковиной, — Что на гарнир? Картошка?