Пару дней спустя.
Астрид не знала, как и почему оказалась у дома Эрика. На улице уже несколько дней шел дождь, периодически превращающийся в снег и обратно. Несмотря на уговоры Иккинга остаться дома, она всё-таки вышла на пробежку. У неё не было точного маршрута, но ей нужно было проветрить голову, отпустить эмоции, переполняющие её. Она очень тяжело переживала бойкот, который ей (вполне заслужено, по мнению Астрид), устроила Зоуи. Трост всё еще не говорила с ней, а в школе упорно делала вид, будто бы Хофферсон не существовало. Зейн, в свою очередь, на следующий день после их с Зоуи ссоры, прислал сообщение: «Ты же знаешь, я должен быть на её стороне». Конечно же, он поддерживал сестру. Пробегая недалеко от пруда, на котором сейчас не было ни птиц, ни рыбаков, Астрид остро почувствовала свое одиночество. Впервые, она оказалась без друзей. И хоть головой она понимала, что Зоуи нужно время, но горечь обиды от этого не становилась меньше. Снова и снова, она пыталась убедить себя в том, что ей просто нужно почистить голову, больше нагрузить свое тело и тогда точно станет легче. Она повторяла самой себе, перекрикивая внутренний голос, что это не конец её отношений с близнецами. Нужно было просто переждать бурю внутри и снаружи и потом всё вернется на свои круги. Она свернула на улицу, ведущую к дому близнецов, и резко остановилась. Нужно сменить маршрут. Астрид сделала музыку громче и побежала в противоположную сторону. В боку начало колоть и она сосредоточилась на своем дыхании, чтобы вернуть его в норму и избавиться от проклятого ощущения, сродни тому, что было, когда она увидела сегодня Зоуи в школе. И вот, пробежав, кажется два квартала, она остановилась, чтобы оглянуться. Теперь она стояла здесь, в небольшом спальном районе, перед домом своего не то бывшего любовника, не то бывшего друга, и растеряно смотрела на деревянный заборчик у дома. Наверное, она всё-таки хотела с кем-то поговорить. Но с тем, кто мог бы понять всю эту ситуацию как участник, а не сторонний наблюдатель. Таким человеком могла быть только или Зоуи или, увы, Эрик. А из этих двоих, говорить с ней не отказался только второй. Поэтому она, решив, что это знак, сделала шаг к дому.***
Она нажала на звонок и сразу же услышала легкий перезвон, доносящийся из-за двери. Спустя пару секунд, на пороге появился Эрик. Как только он увидел Астрид, на его лице расплылась широкая улыбка. Он оперся плечом о косяк и протянул: — Какие люди, — этот придурок не переставал улыбаться ни на секунду. — Нам надо поговорить. — Кто там, Эрик?! — голос у матери Джонса резкий и немного грубоватый. Астрид никогда не видела её, но всегда представляла её тучной и довольно жесткой женщиной. — Это ко мне, мам, скоро буду, — парень подмигнул Хофферсон, на что она закатила глаза. Схватив с вешалки толстовку, он стал натягивать её на себя, пока они шли к заднему двору, туда, где окна и любопытные взгляды не смогли бы их достать. Судя по рассказам Джонса, семейка у него была очень любопытной. — Ты так боишься, что кто-то из моих тебя увидит? В чем проблема? — кажется, Эрика веселила настороженность Астрид. — Я больше не могу тебе доверять. Откуда мне знать, может ты решишь представить меня своей матери и сестрам как девушку. — Я знал, что ты придешь, — чуть усмехнувшись, парень сделал шаг к Хофферсон. На его лице всё ещё была улыбка чеширского кота, от которой Астрид с каждой секундой становилось всё больше и больше не по себе. Странное чувство, сжимающее желудок в преддверии опасности, коснулось девушки: — Знал? — она нахмурилась, не понимая. — Конечно, — он окинул жадным взглядом Астрид, которая теперь ощущался себя голой, хоть на ней были лосины и беговая ветровка, — тебе просто нужно было пару дней, что бы ты могла привести мысли в порядок, все обдумать. Уверенность и самолюбие этого идиота заставили Хофферсон приподнять подбородок в гордом жесте: — Ты не знаешь, зачем я пришла. — Знаю, конечно, — Эрик сократил расстояние между ними и притянул Астрид к себе в объятия. Сразу же, стоило Хофферсон оказаться в кольце его рук, она вскинула ладони и те уткнулись ему в грудь, не давая притянуть себя ещё ближе. — Отпусти меня, — и снова этот холодный, как лед голос. Но Джонс не боится этого тона, он улыбается шире, хотя, кажется, это невозможно. — Не драматизируй, Атти, — Астрид ощутила, как из-за мягкого голоса Эрика сжались её ребра. «Не паникуй» — приказала себе девушка. — Не смей меня так называть, — Хофферсон, конечно же знала, что нельзя поддаваться панике, что нужно вести себя так, словно это она хозяйка положения. Но она словно опять оказалась на той вечеринке, в ловушке, из которой её чудом спасли. Но кто поможет ей сегодня? Астрид моргнула, прогоняя воспоминание. — Я знаю, что тебе без меня плохо, — Джонс потянулся к ней и секунду, Астрид испугалась, что он попытается её поцеловать, но, слава богам, этого не произошло. Парень только уткнулся носом в её влажную от дождя шею. И снова, это чувство, что тебя загнали в ловушку. Астрид старалась дышать ровно, быть выше того слизкого чувства, что поднималось сейчас у неё по позвоночнику, — я скучал по тебе. Она замерла, не в силах понять происходящее и справиться с шоком, который, кажется, заморозил её тело. Капля пота или дождя, Астрид уже не была уверена в том, что чувствует, скользнула по лбу, стекая к челюсти и возвращая девушку в реальность. — Если ты сейчас же не отпустишь меня, кретин, я дам тебе коленом по яйцам, клянусь Одином, — Астрид благодарит богов за то, что её голос не дрожал пока она произносила, возможно, не слишком впечатляющую угрозу. Эрик сразу же отпрянул от неё, его глаза потемнели, не предвещая ничего хорошего, а дружелюбное выражение лица исчезло. — Тогда зачем ты пришла? — его рука опустилась в карман, доставая пачку сигарет и зажигалку. Заметив это движение, Астрид не могла не провести ассоциацию с подругой. — Хочу поговорить про Зоуи. — Святая Фрея, — Эрик закатил глаза, — опять она. — Ты нравишься ей, — это вылетело само собой и Астрид почти сразу почувствовала сожаление о своих словах. Это же не её секрет, о чем она думала? Но Эрик, через секунду удивляет её не меньше чем она сама: — Да плевать, — он поднес сигарету к губам и затянулся. Астрид приходиться сдерживать себя, чтобы не открыть от удивления рот. Мгновение, она колебалась, не понимая почему Джонс сказал именно это, пока наконец, не складывает два плюс два. — Ты знал! — её голос прозвучал слишком удивленно, но Хофферсон не стыдилась этого. Лучше это, чем притворяться и лгать, как было на протяжении последних нескольких месяцев. — Зоуи не в моем вкусе, — отмахнулся Эрик, выдыхая облачко пара, практически не заметное при таком мелком дожде. — Язвительная блондинка и не в твоем вкусе? — Астрид приподняла бровь, на этот раз в притворном удивлении, — себе хоть не ври. — Слишком горячая, — хмыкнул парень, — мне больше нравятся холодные девушки. Знаешь, что-то вроде снежной королевы из сказок Андерсена, — в темных глазах Эрика видна усмешка и что-то ещё, чего не в силах разобрать Астрид. — Иди на хер, — бросила она, разворачиваясь так резко, что кончик светлого хвоста бьет по левой щеке. — Астрид, постой! — парень схватил её за запястье и невольно, девушка вспомнила как пару дней назад, с ней уже случалось нечто подобное. Но только в этот раз к горлу подкатила тошнота. — Если ты, — её голос холодный как лед, — не отпустишь меня сейчас же, я начну вопить. Вся твоя семейка броситься на улицу и поверь, я в мельчайших подробностях расскажу, как ты меня домогался. — Прости, — теперь, в голосе Эрика было слышно отчаянье, — я просто не могу так. Понимаешь? Я не могу полюбить Зоуи, я люблю тебя и… — Знаешь, — Астрид замолкает, не уверенная в том, стоит ли ей говорить это, но решает, что немного честности в отношениях построенных на лжи не помешает, — когда ты сказал, что любишь меня, я растерялась. Но в глубине души надеялась, что это временное. Что твои чувства пройдут и мы сможем быть друзьями как раньше. — Астрид… — Но я ошибалась. Твое отношение к Зоуи и её чувствам… то, что ты знал, но не сказал мне об этом. Как ты мог? Зная, что она влюблена в тебя так давно и… — Но я люблю тебя! Она не нужна мне. — Не все крутится вокруг любви, Эрик.***
Астрид бежала домой так быстро, как только могла. Мышцы на ногах горели адским пламенем, а дыхание было сбито так сильно, что она слышала собственные вдохи и выдохи через наушники. На что она вообще надеялась? Что Эрик будет с ней нормально разговаривать? Что ему будет дело до кого-то кроме себя? Их отношения никогда не были нормальными, так с чего бы они стали такими сейчас? Дождь как назло усилился и теперь, с каждым новым шагом, капли становились резче, превращаясь в маленькие льдинки. Спортивная ветровка, вроде как специально предназначавшаяся для непогоды, перестала греть. С разочарованием, девушка понимает свою ошибку: «Слишком долго простояла на месте». В её голове уже созрела тысяча вопросов к самой себе и такое же количество к Эрику. Она всё ещё не понимала, почему он так поступил. Неужели, в нем не было хотя бы немного сочувствия к Зоуи? Да, возможно, Эрик никогда не видел в ней девушку, но они же были друзьями, черт возьми! Астрид поняла, что сегодняшняя пробежка не дала ей освобождения, на которое она так надеялась. Ей хотелось вернуться домой с лучшим самочувствием, чем то, с которым она его покидала. Но кажется, чего бы она не делала, чего бы не коснулась, все терпело неудачу и приводило обстоятельства к самым худшим вариантам событий. Комок эмоций, от которого ей так и не удалось избавится, давил на неё. Ей хотелось так много всего: отомстить Эрику, причинить ему столько боли, сколько она сможет, хотелось помириться с Зоуи, рассказать ей обо всем, что она узнала и просто поговорить в конце концов. А ещё, совсем немного, ей хотелось вернуться назад во времени, туда, где её голова могла опустеть не только из-за бега. Она должна была как-то справиться с этим дерьмом, пока это не добило её окончательно. Через пелену дождя, Астрид заметила вдалеке дом Хэддоков. Наконец-то. Дом, в котором не было воспоминаний связывающих её с друзьями или Эриком. Только новая «семья», члены которой (в основном Хельга и Стоик), так отчаянно пытались создавать новые воспоминания, забывая о прошлом. Когда, трясущимися от холода и эмоций руками, Астрид открыла дверь калитки, к ней пришло осознание, что новая семейка, это действительно то, что ей сейчас нужно. Возможно, неловкий ужин ожидающий её этим вечером и странный, почти безумный флирт мамы со Стоиком, поможет ей ненадолго забыть о собственных проблемах. Она настолько воодушевилась этой идеей проходя в дом, что не замечает отсутствия машин около гаража. — Я дома! — неожиданно для самой себя прокричала девушка, снимая мокрые ботинки и кидая ветровку вместе с наушниками на пол при входе. Ей никто не ответил, но Астрид не сильно расстроилась из-за этого. Влажная ткань лосин неприятно липла к бедрам, а ноги в мокрых носках скользили по полу. Все о чем сейчас могла думать Хофферсон, это желание скинуть побыстрее мокрую и тяжелую одежду и забраться в горячий душ. Она взлетела по лестнице, перескакивая через две ступеньки, но где-то в середине лестничного пролета, сквозь пелену собственных мыслей, Астрид услышала скрип, а в следующее мгновение грохот. Через секунду, Астрид обнаружила себя схватившейся за край ступеньки. Сердце бешено колотилось о ребра, несколько секунд ушло на то, чтобы девушка смогла понять происходящее. А потом, наконец, она оказалась в ореоле острой боли. Болезненные ощущения сначала охватили правое колено, а потом перешли на левое. Мраморная ступень перед её лицом была на подобии спасательного круга, за который мертвой хваткой схватились влажные от дождя пальцы. До Астрид не сразу дошло, что она упала. Она боялась пошевелиться, казалось, что любое движение приведет её к ещё одному падению. Спустя долгие пять секунд, она наконец-то пришла в себя. — Боги-и, — простонала, прикрывая глаза. Первой мыслью, которая пронеслась в голове Хофферсон была: нужно встать. Но Астрид дрожала из-за выброшенного в кровь адреналина и оставленных позади двенадцати километров. Пересилив себя, она перевернулась, стараясь ровно сесть на ступенях и принять более удобное положение. Страх скатиться со ступенек кубарем всё ещё нависал над головой. — Твою мать, — выдохнула она, заметив, что тонкая ткань лосин порвалась и светлая кожа довольно сильно ободралась, — только не это. Она уставилась на коленки, на которых понемногу начала проступать кровь. Черт-Черт-Черт. Она бы так и сидела, ощущая как к горлу подкатывает тошнота, но за спиной хлопнула дверь и послышались быстрые шаги, пересекающие коридор. Слава Богам, кто-то идет, а значит, она не грохнется в обморок на этой идиотской лестнице. Шансы на выживание резко возросли, прекрасно. — Астрид, ты в порядке? — она услышала взволнованный голос Иккинга. Черт. Лучше бы это была её мать. — Боги, что случилось? Ты упала? — Слишком много вопросов, — вздохнула девушка и повернувшись, замерла. Сзади неё стоял Иккинг, его волосы были немного влажными, а на лице застыло беспокойство. Но главное было то, что он был только в спортивных штанах. Без футболки. Астрид резко отвернулась, её взгляд снова упал на начавшие кровить колени. Она вздохнула и чувствуя какую-то безысходность и повернулась к Иккингу. Кончики ушей начали гореть. Она что, смущается? Это не первый полуголый парень которого она видела. Что с ней не так? — Хэльга дома? — спросила девушка, стараясь сконцентрироваться на чем угодно, кроме Иккинга стоявшего перед ней. «Это всё кровь» — убеждала себя Астрид. Просто глупая реакция организма. В любой другой ситуации её дыхание бы не сбилось, нет. — Эм, нет, — Хэддок оглянулся назад, как будто за ним могло быть что-то ещё кроме пустоты, — они с отцом уехали к каким-то партнерам на ужин. — Плохо, — выдавила из себя Астрид, уставившись на светлое плече парня покрытое веснушками. — Что? Боги, ты в порядке? Я услышал шум и… — он сделал шаг к Астрид, но она прервала его, подняв руку. К своему облегчению, Хофферсон заметила, что кожа на руках осталась целой. — Я упала и, видимо, сильно, — перебила его девушка. Нужно было действовать быстро, пока она ещё полностью не осознала свое падение и не взглянула на колени снова, — слушай меня внимательно, хорошо? Иккинг растерянно кивнул делая шаг ближе к ней. — Я боюсь крови. Очень. Вероятнее всего, если я посмотрю на мои колени ещё раз, то у меня начнется головокружение, а там и до обморока не далеко. Так что не пугайся моей странной реакции на обычное падение, просто дай мне нашатырь и накрой коленки чем-то типа полотенца, хорошо? — Хорошо, — он подошел к ней и присел рядом, — помочь тебе встать? — Подожди. Тебе нужно будет чем-то заклеить мне ссадины или не знаю… Я вся мокрая после дождя и мне нужно переодеться, а с ободранными коленями я попаду в вечный день сурка где от тошноты и обморока меня разделяет всего-ничего и… — тараторила Астрид, ей было сложно признать свою слабость, поэтому её мозг рождал тысячу идей о том, что делать дальше, чтобы не оказаться в отключке. Иккинг мягко прервал поток её мыслей: — Все хорошо, я понял. Мне просто нужно будет позаботиться о тебе. — Не нужно обо мне заботится, только… не знаю, кинь меня в горячую ванну и дай пластыри, я сама справлюсь — вслепую, — Астрид отвернулась от него. Она ненавидела, когда причиняла неудобства другим людям и им приходилось ей помогать. Дурацкий страх крови, из-за него она была такой беспомощной. — Мне не сложно, давай я помогу тебе встать, — Иккинг протянул руку, на которую она, все ещё дрожа, смогла опереться и привстать, — не смотри туда, просто смотри, не знаю… на меня или на перила, ладно? — Ладно, — буркнула Хофферсон, стараясь не думать о том, что сейчас происходило. Особенно не думать о том, как парень обхватил её за талию, помогая подняться и о том, как сбилось её дыхание когда она коснулась его обнаженных плеч. Иккинг был в неплохой форме. — Так, отлично. Ты можешь сделать шаг и подняться на ступеньку? — спросил он, возвращая девушку в реальность. На самом деле, Астрид практически не могла. Боль в коленях была ужасной. В голову закралась мысль, что у неё перелом или вроде того. Но она ничего не сказала, только прикусила щеку изнутри и кивнула. Не хотелось причинять ещё больше неудобств. Чтобы отвлечься от боли Хофферсон уставилась на картину, висевшую на стене. Там был изображен черный дракон, летящий на фоне звездного неба. Темный контур крыльев и хвоста практически сливался с черным фоном и маленькими светлыми точками, так что Астрид удивилась, что смогла различить это существо. Довольно необычная картина для помпезного дома Хэддоков, где большинство изображений было связано с пейзажами или охотой на кабанов. — Что за картина висит наверху? — чуть дрожащим голосом спросила она, стараясь отвлечь себя от жжения в коленях. Она точно рассекла колено, тысячу процентов. Тем временем они преодолели ещё одну ступеньку. Осталось пять. — О, это кстати, моя любимая, — парень поднял голову от ступеней и посмотрел туда, куда указывала Астрид, — мне кажется, она лучшая из коллекции отца, — улыбнулся Иккинг, — на сколько я знаю, это что-то вроде семейного раритета, который передается от поколения к поколению. — Почему там нарисован дракон? — О, ты заметила? Удивительно, — выдохнул парень, когда она снова оперлась на него, поднимаясь выше. — Почему? — Ну, скажем так, по семейной легенде, — он усмехнулся, — считается, что дракона на картине может заметить только член семьи, который рос смотря на это полотно или девушка которую боги предназначают наследнику в избранницы. Что-то в таком духе, я не силен в семейных поверьях, в отличии от отца. — О, интересно, увидела бы его Хэльга, — Астрид почти рассмеялась от этой мысли. Её мать и драконы в одном предложении звучали странно. — Не-а. — Что? Твой отец проверял её? — Нет, это сделал я. — Обалдеть, — она остановилась, немного переводя дыхание, — ты сказал Стоику, что она не одобрена ему в жены богами? — Нет, конечно. Это же просто легенда, не думаю, что по этому способу можно выяснять, подходит тебе человек или нет. Но я правда очень удивлен, что ты заметила дракона. — Ну, я полна сюрпризов.***
Иккинг помог ей дойти до её комнаты и, толкнув рукой дверь, они прошли внутрь, оставляя после себя следы от дождя и душа из которого выбежал парень, услышав грохот на лестнице. Он указал на кровать: — Сядешь? — Нет-нет, только не кровать, — замотала головой Астрид, — Я только недавно сменила простыни и не хочу их намочить. — Ла-адно, какие тогда у нас варианты? Возьмем стул, ладно? Нам нужно обработать твои ссадины. — Только давай я сначала переоденусь. Хотелось бы, конечно и в душ сходить… — с разочарованием, начала было Астрид. Она уже успела возненавидеть влажную одежду прилипающую к телу при каждом шаге. — Тут я тебе не помощник, — нервно усмехнувшись, парень развел руками. — А я тебя и не прошу о помощи, — Хофферсон, чуть отклонилась от него и высунула язык, — слишком много чести, ты и так мои голые коленки видел, если увидишь мой локоть, боюсь, что ни я, ни ты этого не переживем. — Значит, для начала, нам надо тебя как-то переодеть, — он пропустил мимо ушей шутку Астрид. — Ну, полностью меня переодевать не нужно, поможешь только стянуть лосины около коленок. Переживешь мои голые ноги, святоша? — А ты сама не можешь? — Если я увижу кровь, откачивать меня будешь ты. Нужно просто побыть здесь, на случай если что-то пойдет не так. Потом я сниму мокрую толстовку и надену что-то сухое. — Ладно, звучит почти как план, — со вздохом согласился парень, — где у тебя лежат сухие вещи? — Вон там, в шкафу. — Может, пока ты будешь переодеваться, я схожу надеть футболку. — А чего сейчас не сходишь? — Ну вдруг ты в обморок грохнешься. — Да, у этого предположения есть веские основания, — Иккинг подал Астрид стул, который стоял около входа в гардеробную и на котором до этого лежала целая гора джинс, — просто найди мне в шкафу большую толстовку, буду использовать её как платье. — Ладно, — парень заглянул в шкаф, пока девушка охая и тяжело вздыхая, села, стараясь не смотреть вниз, — ну и бардак у тебя здесь. — Извините, мистер святой, не успела убраться к вашему приходу. — Что ж, видимо мне придется простить тебя, другого выбора у меня, увы нет, — в тон её насмешливому голосу ответил Иккинг. — Ура-ура, это так снисходительно с вашей стороны. — Кажется, нашел, — парень достал черную толстовку оверсайз и поднял в руке вверх, изображая победный жест. — Видишь, не такой уж там бардак. — Астрид прислушалась к внутреним ощущениям, тошнота отступила, — я вроде в порядке, и думаю справлюсь сама, так что сходи оденься, — Иккинг ничего не ответил, только пожал плечами и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. «Все нормально, ты не упадешь в обморок, просто не смотри туда», — приказала себе Астрид, пока паника в ней мерзко скребла где-то около лопаток. На самом деле, она всего несколько раз падала в обморок из-за вида своей крови. Первый раз это произошло, когда ей было около десяти лет и она упала с дерева, на которое залезла с мальчишками из своего района. Колено было очень сильно содрано о ствол дерева и когда маленькая Астрид это увидела, то практически сразу оказалась в темноте. Со временем, конечно, она научилась справляться с этим. Нужно было думать об отвлечённых вещах, убеждать свой мозг в том, что она не умирает и в том, что кровь оказавшаяся не в венах, ещё не признак скорой кончины. Хофферсон сняла мокрую толстовку, а потом стянула спортивный топ, отправляя все это на ковер. Пусть лучше мокрые вещи будут лежать там, чем на её кровати. Как же сильно хотелось залезть под горячий душ, а не заниматься всем этим. Она натянула на голое тело сухую и мягкую кофту. Стало намного лучше и теплее. — Слава богам. Теперь нужно было стянуть лосины. Толстовка которую дал ей Иккинг, была довольно большой и прикрывала бедра. «Просто не смотри». Астрид привстала, держась за комод, который был рядом и зажмурив глаза, потянула мокрую ткань вниз. Стоило ей немного дернутся, как колени снова пронзила острая боль. Наверное, основной причиной того, что она так боялась посмотреть в низ было то, что упав в обморок, она не смогла бы могла контролировать ситуацию. И это пугало её больше, чем вероятность приложиться головой об пол. «У тебя не течет кровь, все хорошо», — попыталась успокоить себя она. Стянув лосины почти до колен, она плюхнулась обратно на стул, резко выдыхая. Кожа саднила и, кажется, немного ткани приклеилось туда, где уже начала запекаться кровь. — Астрид? — она распахнула глаза, — Я могу зайти? — Да, — девушка, надеясь, что не выглядела такой же жалкой, какой она себя чувствовала. У беспомощности был привкус слабости. А она не слабачка. В комнату вошел Иккинг, он уже был одет в футболку и сухие спортивные штаны. В руках он держал небольшую аптечку в которой параллельно копошился. — Ты как? — не поднимая взгляда спросил он. — Все хорошо, я в порядке, — Астрид не была уверена для кого именно она говорила это, для себя или для Хэддока. — Я принес мазь с йодом, она должна обеззаразить и, вот еще одно средство, но оно со спиртом, так что будет жечь, но зато, оно вроде как, довольно эффективное, если верить инструкции. — Да плевать какой, давай уже разберемся с этим и закончим. — Ладно-ладно, — он энергично закивал головой и положив аптечку на пол, немного нервно огляделся вокруг, избегая взглядом Астрид, — пойду в ванну. У тебя есть ватные диски или что-то вроде того? — Да, в шкафчике под раковиной. Хофферсон показалось поведение Иккинга забавным и даже немного милым. Она готова была поклясться, что у него точно будет приступ, когда он увидит её голые ноги. Что ж, в любом случае, такая реакция ей нравилась намного больше, чем если бы он пялился на неё или вел бы себя по-хамски, как Эрик. От воспоминаний о последнем, девушка недовольно поежилась. Она должна выкинуть его из головы, Джонс больше не часть её жизни и уж точно не её проблема. — Я все нашел, — Хэддок вернулся из ванной, — давай сделаем это. — А в аптечке есть нашатырь? — Тебе плохо? — он наконец поднял голову и наконец, встретился с Астрид взглядом, — в глазах темнеет? — Нет, я пока в порядке, — девушка улыбнулась, — хотела предложить его тебе. Ты побледнел. Уверен, что не боишься крови? — Да, дело не в крови, — едва слышно буркнул Иккинг, но Астрид все равно удалось расслышать его тихий голос. Неужели, дело действительно в ней? Ладно, если честно, ей это даже нравилось, самую малость. Вгонять в краску такого парня как Иккинг, было очень забавно. — Хорошо, тогда вперед, — она дернула ногой и сразу же зашипела. С тяжелым вздохом, как будто его вели на смертную казнь, Иккинг опустился перед ней на колени. Его взгляд бегал по ковру и казалось, что при малейшей возможности, он был готов сбежать. — Я закрою глаза, потому что не могу на это смотреть, ладно? — веселье начало покидать Хофферсон и улыбка сползла с её лица, когда она снова подумала про кровь. — Д-да, как скажешь, а я должен просто… не знаю, потянуть? — Иккинг поднял на неё взгляд и Астрид замерла. — Эм-м, — легкая дрожь вернулась и чтобы успокоить себя, девушка вцепилась пальцами в край табуретки, — просто стяни их, ладно? Я не боюсь боли, — Иккинг все ещё смотрел ей в глаза, наверное специально, чтобы избежать полоски кожи которая была между лосинами и толстовкой. Астрид сглотнула, — поэтому просто резко потяни вниз и покончи с этим. — Хорошо, — прошептал Хэддок, — мне начать какой-то отсчет или…? — Просто сними их, Иккинг, — чуть резковато, чем хотела, сказала Астрид и в это мгновение произошло сразу несколько вещей. Иккинг, слава богам, набрался смелости и резким движением стянул лосины вниз, и тут же, яркий свет, который был до этого включен, погас, погружая комнату во тьму. Коленей действительно коснулась острая боль, но Астрид была так удивлена наступившей темнотой, что почти не заметила этого. — Что произошло? — Не знаю, — было так темно, что Хофферсон не могла рассмотреть парня сидящего, как она помнила, перед ней, — может из-за ветра случилось что-то с проводами? Мне надо сходить вниз, проверить. — И ты оставишь меня здесь? — Ты боишься темноты? — в его голосе девушка услышала удивление. — Нет. — Тогда посиди здесь, давай я дам тебе телефон? Главное на колени фонариком не свети и все хорошо будет, —усмехнулся Иккинг. — Погоди, у меня на комоде и около кровати стоят свечи, а верхнем ящике прикроватной тумбочки спички и зажигалка. Пожалуйста, зажги их и тогда иди вниз. — Хорошо. Послышалась небольшая возня, а потом зажегся маленький холодный свет. Иккинг включил фонарик на телефоне. — Черт, у меня только пятнадцать процентов, — выругался Иккинг и подошел к тумбочке. Немного по копошившись там, парень отыскал зажигалку. Наконец, теплый огонек разбавил мрак и темноту, благодаря чему Астрид смогла рассмотреть очертания комнаты в свете двух свечей стоявших на тумбочке, — я быстро. Схожу вниз, гляну генератор и позвоню отцу. Потом вернусь и помогу тебе обработать ссадины, хорошо? — Ладно, — кивнула Хофферсон, принимая из рук парня свой мобильный, — эй, Иккинг? — Мм? — он обернулся около двери. В теплом свете, черты его лица стали мягче, а веснушки резче. — Теперь никто не увидит дракона.