Письма с границы между светом и тенью

«Но ведь и здесь есть шанс, пускай один из десяти, Пусть время здесь вперед не мчится — ползет. И пусть остаться здесь сложней, чем уйти, Я все же верю, что мне повезет». Черный обелиск

Вы думали, уговорить несколько тысяч демонов прекратить боевые действия и по возможности прибыть в Кадаф, будучи смертной женщиной без каких-либо дипломатических способностей — невыполнимая задача? Я тоже так считала, но оказалось, что гораздо сложнее переспорить одного моралиста. А организация небольшой передышки прошла без особых проблем. Демоны, конечно, любят пожрать, но когда еда больно отстреливается и сама лезет в дом, им не слишком по нраву. Мне даже отыскали полководца — он, как только вошел в тронный зал, сразу замучил вопросами о количестве и состоянии лэнговских войск. Быть богом, судя по наследию Йог-Сотхотха, фактически равно быть живой базой данных, Хранителем не только Врат, но и всего этого мира, и это очень тяжело. Мозг, по моим ощущениям, давит изнутри на стенки черепа, и они монотонно звенят — бред, бред, это звенит у меня в ушах от гвалта в помещении. Тронный зал Кадафа очень велик, но я сомневаюсь, что когда-либо сюда набивалось столько разномастных демонов, дьяволиц и других местных тварей. И, если ранее такое количество гостей и принимали, наверняка они вели себя сообразно какому-нибудь протоколу — сейчас же у нас фактически конец света и требовать тишины бесполезно. Хорошо еще, многие ушли в столовую, подкрепиться после сражений. Пока я беседую с Астрамарием, ежеминутно ныряя в глубины своего сознания, протягивая ментальные ниточки такульту во все уголки Лэнга, ошибаясь и путаясь на каждом шагу, новоиспеченный правитель мира упорно грызет труп Йог-Сотхотха. Слегка потрепанные жизнью, но все еще ослепительно красивые дьяволицы так и вьются вокруг трона. В углу тоже кого-то жрут, причем заживо — на миг меня пронзает вспышка паники и боли, хочется забиться в темное и тихое место и чуть слышно скулить, поджав хвост… Точно, это Дикие Псы, по разуму практически как земные собаки. Я мысленно отмахиваюсь от их эмоций — если я отдала приказ переместить всех раненых поближе к порталам, а этот не сумел или не сообразил доползти в подземелье, я уже ничем не могу ему помочь, не понесу же я на руках эту огромную псину — но смертная мука безымянного защитника Кадафа все равно остается со мной, как едва заметно ноющий зуб. — Так ты уверен, что по этому плану мы победим? — не слишком вежливо перебиваю полководца, рассуждающего о воинстве Лэнга полководца. — Я Астрамарий Целебор Краш, и если я говорю, что выиграю сражение — значит, я его выиграю, — кажется, я ущемила достоинство единственного нашего специалиста. — Но это же будет пиррова победа! — не понимает; интересно, где они откопали этого мужика, но к делу это не относится. — Они проиграют, но мы-то все тоже погибнем! Гордые и непобежденные, конечно, но это не выход! Некоторые представители уникальных видов Древних внимательно прислушиваются к нашей беседе, скрипя когтями, шурша крыльями и тревожно вибрируя совсем уж нечеловеческой аурой. Вымирать им не хочется, а, судя по проведенному мной мысленному смотру войск, их впору сейчас в Красную книгу заносить — есть же, наверное, такой реестр для всех обитаемых миров, у энгахов, например, или у тех ученых под началом столетнего императора? — Стоит счесть удачей уже то, что вы добились возможности без спешки перегруппировать и покормить войска, — замечает Астрамарий. — Но сейчас медлить уже возможности нет… Не знаю, через сколько часов к нам прибудет командование сил Света для переговоров, но полководец прав — мы до сих пор не знаем, что им предложить! Конечно, мы можем попробовать задавить парламентеров массой и сожрать, демонов в Кадафе собралось много; но я боюсь, Креолу хватит ума предположить такой вариант и защититься заранее… «Разойдитесь и дайте возможность дышать», — мысленно прикрикиваю я на дьяволиц и прочих просителей, собравшихся вокруг Олега. Надо же, они взывают к его совести и требуют защиты, как мне удается понять из доносящихся обрывков разговоров. — Не хочешь попробовать кусочек темного бога? — клыкастая харя улыбается мне, понять бы еще, дружелюбно или саркастически. — Пожалуй, обойдусь, — качаю головой я. — Нам бы поговорить. Мог бы и подумать обо мне, в конце концов, если уж решил меня спасать! Стул принести, например, или отвлечься от пожирания трупа. Йог-Сотхотх был довольно крупным монстром, так что куски его мяса… если это можно называть мясом… валяются вокруг трона на разном расстоянии, и мне приходится ходить за набивающим брюхо архидемоном, осторожно их переступая. Вообще-то я тоже не против пообедать и куда-нибудь сесть, но у меня есть понятия совести и чувства долга, и именно поэтому я упрашиваю Олега предложить хоть что-нибудь, что может подойти для переговоров! — Как ты это себе представляешь?! — огрызается он. — Мы скажем — вот Йог-Сотхотх вас обижал, со своими верными прислужниками-архидемонами, вы с ними разобрались, а мы милые и хорошие, поэтому оставьте нас в покое?! — Вроде того. Что мы сделаем в Лэнге все по-другому, как я и говорила. Так вот придумай, что конкретно мы сделаем?! — Да ни черта мы не можем сделать, пойми, — на меня летят брызги какой-то черной жижи, когда Олег мотает головой, не дожевав зажатый в лапе кусок. Как бы по-свински ни поступил с нами Йог-Сотхотх, он все-таки был богом и вполне приличным мужиком для древнего бога… зачем с ним так обращаться?! — Ты думаешь, я самостоятельно или через твою способность скажу всем — срочно прекращайте есть человечину, молитесь, кайтесь и делайте добрые дела; и Лэнг чудесным образом просветлеет?! — Ты слишком утрируешь, — возражаю я. — Нужно двигаться от малого к большому, например… не знаю, вырастить новое поколение демонов уже немного другим, вот! — То есть ты хочешь, чтобы я поддержал твои бредовые проекты своим честным словом архидемона, так, что ли? — фыркает он. — Я, Олег, сын Лаларту, внук Ноденса, обязуюсь к столетию Великой Лэнговской революции ликвидировать людоедство и нравственную безграмотность в руководимом мною мире… — Мне что-то не смешно, — поджимаю губы я. — Может, мы не лучшие представители рода человеческого, но так получилось, что сейчас мы отвечаем за целый мир… — Ты предлагаешь скормить людей на Земле демонам, чтобы спасти Лэнг, «представитель»! — рычит Олег, и мгновенно вылетевшие когти-стилеты пронзают черный хитин. — Но ладно, меня не волнует каша в твоей голове! Если серьезно — я не могу и не буду отвечать за весь этот гребаный мир. Я готов гарантировать только то, что ты… и, так уж и быть, слуги из моего замка, то есть замка Лаларту — не пойдут завоевывать ни Рари, ни Землю, ни какой-то еще из обитаемых миров. И если для дьяволиц, Всадников Ночи и остальных безопасно перейти на диету из неразумных существ — отказ от пожирания людей я тоже могу пообещать. И больше ничего! — И что с этого Креолу?! Двадцать-тридцать демонов его не волнуют, нам весь Лэнг нужно изменить! — Его не изменить. Его можно только уничтожить, как язву на теле мироздания! — И это, по-твоему, добро?! — я почти срываюсь на крик, глаза начинает щипать. — Демоны жрут людей, потому что это их гребаная при-ро-да! Не потому, что они зло или хотят кому-то зла! А твои распрекрасные светлые творят зло в здравом уме, понимая, что делают! — Ты сама себе противоречишь, — хмыкает Олег. — Успокойся и подумай — как ты собираешься перевоспитывать и просветлять существ, в которых зло заложено природой? Я несколько раз вдыхаю и выдыхаю, но перестать сердиться не получается. — Почему тогда ты еще здесь? — почти нейтрально спрашиваю я, очень стараясь не повышать голос. — Тебе же предложили свалить из этого мира без всяких последствий! — А я не всякие предложения принимаю, — Олег перескакивает к новому ошметку Йог-Сотхотха, — тем более, когда они звучат как посыл в одно место. И тебя я больше оставлять в опасности не собираюсь. — Как трогательно, — фыркаю я. — Что ж, спасибо и за такую поддержку! Я продолжаю подбирать аргументы в пользу сохранения Лэнга хотя бы с имеющимся населением, оттачивая их на Олеге — все равно сейчас я не в состоянии ни помыться, ни поспать, а эта дискуссия, больше похожая на перепалку, хоть как-то бодрит. Часов здесь нет, определять время по местным лунам я не научилась, а на переговорах мне надо будет хоть что-то сказать, чтобы нам поверили… Мое сознание пробивают многочисленные отзвуки эмоций гибнущих демонов, и я запинаюсь на середине фразы, с замиранием сердца ныряя в мешанину чужих разумов. Неужели эти так называемые светлые все-таки решили нас обмануть?! То, что я вижу чужими глазами сквозь толщу воды, сперва не укладывается в моем сознании — что-то невообразимо крупное поднимает вихри в глубине Лэнговского моря, вздымая со дна тучи песка, ила и камней. Техника, которую Креол притащил в этот мир, не похожа на земную, да и в отечественных подлодках я никогда толком не разбиралась… Но нет, эта махина, чем бы она ни была, слишком велика для любой техники. Я перемещаюсь из разума в разум, разыскивая лучшую точку обзора, и неожиданно попадаю в ленивый поток мыслей, контрастирующий с истерической паникой жителей P’лиеха. Из этих глаз я вижу весь подводный город, ощущаемый мной, как преграда — как будто я шагнула в клумбочку, высаженную между прихотливыми каменными украшениями, и провалилась по колено. Исполинский хозяин этого сознания не сразу замечает меня, он еще не до конца проснулся… Но, когда Ктулху осознает мое присутствие, его раздражение, быстро переходящее в бешенство, обрушивается на меня так, что я неловко падаю на колени. Кровь хлещет из носа неостановимым потоком, ноги разъезжаются, рука вляпывается во что-то холодное, упругое и склизкое. Прости меня, Йог-Сотхотх, я не хотела осквернять твой труп, но раз уж так вышло, дай мне немного силы, не для себя же прошу, для Лэнга! «Я бог!» — злое торжество в этом ментальном рыке оглушает; кажется, теперь струйки крови ползут и по моей шее от лопнувших барабанных перепонок, а может, это просто пот. — «Я сильнейший бог этого мира! Кто посмел потревожить меня?!» «Если ты называешь себя богом, какого черта ты убиваешь твоих верных поклонников?!» — из последних сил транслирую я в надежде его образумить. Ох, не так надо говорить с богами, но обдумывать свои мысли — это слишком сложно для того, кто лишь недавно обрел способность к телепатии… «Они мешают богу!» — рычит монстр, пиная колоссальной ножищей достающие ему до пояса башни Р’лиеха, и я задыхаюсь от нахлынувшей боли Жрецов глубин и других демонов, чьего вида и самоназвания я так и не успела узнать, летящих вместе с обломками. Мне нужно отдать приказ об эвакуации, мне нужно передать, что это не мы, не защитники Кадафа пробудили эту суку… если Ктулху умеет трахать мозги так, как Йог-Сотхотх, хотя бы на зачаточном уровне, меня просто раздавит в кровавую пыль на первых секундах… Шершавый хитин прижимается к моему рту, нечеловечески сильные пальцы разжимают губы — я чувствую языком жирную слизь и узнаю вкус регенерина. Пытаюсь помотать головой, вырваться, мне и так нечем дышать, но Олег держит слишком крепко, чтобы я могла шевельнуться, и так быстро темнеет в глазах…