Три маски тьмы

Жизнь Люси в последнее время буквально проносилась у нее перед глазами. Тренировки. Тренировки. Тренировки. Хартфелия и мечтать забыла об отдыхе, отправляясь спать сразу же, как Зереф возвращал их в лагерь. Где только она не побывала за ту неделю, что шло обучение! Самые дальние уголки Фиора и Арболеса, куда, кажется, давно не ступала нога человека. Парень не любил повторяться, уводя их все дальше и дальше от лагеря. Но вечером они неизменно возвращались обратно, за полчаса, или чуть позже, до возращения драконслееров. Все что происходило в отсутствие их команды, оставалось секретом. Но Нацу все так же по возвращению прожигал взглядом Зерефа и выведывал у Люси каждую мелочь совместного времяпровождения с темным магом. Фантазия у Хартфелии была лучше, чем магический потенциал ее розововолосого друга и хоть врать напарнику не хотелось, блондинка, загнав совесть, рассказывала о прекрасном дне у речки в компании шустрых рыб и собственных духов. Драгнил, видя улыбку подруги, успокаивался… до следующего вечера. Его напарница же, казалось, сдружилась с темным магом, игнорируя или просто не замечая, подозрения друга. И каждое утро, борясь со сном, вставала пораньше, чтобы проводить драконслееров, которые исправно шерстили близ лежащие окрестности. Ничего нового, правда, им узнать не удалось. Кто-то что-то видел, догадывался, но никакой конкретной информации добыть не получалось. Устало потянувшись, заклинательница, сонно озираясь, выбралась из палатки. - Полдень, - хмуро отозвался Зереф, сидя у давно потухшего костра, сверля взглядом, мало что понимающую девушку. – С добрым днем. Та приоткрыла глаза, что без ее воли закрывались и, щурясь, повернулась к собеседнику. Очень недовольному собеседнику. Не найдя ничего лучше Люси виновато улыбнулась, для большего эффекта невинно захлопав светлыми ресницами. Желание вернуться обратно в палатку стало невыносимым и блондинка начала медленно отступать назад. - Куда же ты, - прищурив алые глаза, с ухмылкой протянул Зереф, - твой день только начался. И Хартфелия в который раз пожалела, что напросилась к магу в ученицы – тот привык доводить все до идеала. А ей до него еще было очень, очень далеко… *** - Охх, - с шумом выдохнув, Люси упала на траву, блаженно потянувшись. Солнце клонилось к закату, а она, удобно устроившись на мягкой траве, устало наблюдала за лениво бегущей речушкой. Драконслееры давно спали, изрядно вымотавшись за день, как и их иксиды, и Хартфелия была предоставлена сама себе. Темный маг, с которым, как ей казалось, они в последнее время неплохо ладили, устроился неподалеку, лениво листая роман, конфискованный у заклинательницы ввиду отсутствия иной литературы. Перевернувшись на спину девушка, еще раз потянувшись, чувствуя, как тянется каждая мышца, расслабилась, сонно скользя взглядом по закатному небу. Солнце, пронзительно красное, укутанное пушистыми серо-розовыми облаками. Стремительно темнеющее небо и медленно, одна за другой появляющиеся звезды. Яркие огоньки на угольно-черном небосводе всегда дарили ей надежду. И именно это время Люси любила больше всего. Губы, сами собой, растянулись в блаженной улыбке. Ночной ветер холодными ладонями ласкал кожу, заставляя улыбку становиться шире, а заклинательницу щуриться от внезапного умиротворения. Что может быть лучше, чем спокойный отдых вдали от суеты и вечных драк? Блондинка любила свою гильдию и не желала надолго расставаться с друзьями, но именно поэтому и дорожила минутами долгожданной тишины. И бойся тот, кто захочет их нарушить! Хрупкие заклинательницы всегда имеют при себе совсем не легкие предметы обихода и не только. Девушка лениво приоткрыла один глаз, не поднимаясь, повернувшись к магу. Тот вот уже несколько минут сверлил ее пристальным взглядом, нарушая ее планы спокойно провести вечер. Книга лежала в стороне – судя по всему наскучив ее учителю. Молчаливое противостояние продолжалось недолго – Хартфелия сдалась первой. - Ты что-то хотел? - Нет, - мгновенный ответ. Девушка нахмурилась. - Да? – приподняв брови, переспросила блондинка. - Да. Люси отвернулась, возвращаясь к своему занятию. Сегодня Зереф точно был странным. Но он же Зереф – так чему удивляться?